Н.Ф.Золотницкий
«Цветы в легендах и преданиях»
Москва, 1913.
Цветок наших старинных дворянских гнезд,
провозвестница весны
СИРЕНЬ
С сиренью связано у нас воспоминание о весне, о чудном мае, когда обновленная природа является во всей своей красе: кусты и деревья покрыты свежей благоухающей зеленью, луга усеяны пестрыми цветами, в лесах раздается пение целых хоров птичек, на опушке жужжат пчелы и шмели, по цветам порхают ярко расцвеченные, только что выведшиеся из куколок бабочки, и человеку легко дышится, хочется жить и жить... Как прав поэт, восклицая:
Отягощенная крупными кистями своих прелестных белых и лиловых цветов сирень служит теперь лучшим украшением наших садов. Чудный запах ее чувствуется издалека, и как-то невольно тянется рука нарвать цветов, чтобы украсить ими свое жилище.
0 возникновении этого прелестного цветка мы находим у Мантегацца следующую поэтическую сказку:
«Был апрель, и земля ждала с нетерпением небесных даров. Желая поскорее видеть на кустах и ветвях деревьев первые птичьи гнезда и на полях и лугах первые цветы, богиня весны отправилась будить солнце, которое, казалось, было погружено еще в сладкую дремоту.
«Вставай,— сказала она ему,— уже первое апреля и с земли поднимается к небу шум едва сдерживаемых страстных желаний и печальные вздохи».
Услышав этот призыв, солнце поспешило встать и через несколько минут в сопровождении богини весны и своей неразлучной спутницы Ирис (радуги) спустилось на землю.
Тогда богиня весны, взяв лучи солнца и примешав к ним пестрые лучи радуги, начала полными пригоршнями сыпать их на борозды полей, на поверхность лугов, на ветви деревьев, в расщелины скал, словом, всюду, где земля только ждала этой всеоживляющей благодати.
И всюду, где нисходили эти живительные лучи, — всюду тотчас вырастали розовые, красные, бледно-голубые и темно-синие, золотистые и снежно-белые, крапчатые и полосатые цветы, образовывая то звездочки, то зонтики, то колокольчики, то чаши, то колосья, то кисти; форма и окраска сливались друг с другом в опьянении любви — вся земля ликовала среди объятий и поцелуев...
Так солнце неустанно целые дни продолжало свою творческую работу и, пронесясь с богиней весны и радугой через всю землю, достигло крайних ее пределов — Скандинавии, где оно спит обыкновенно месяцами, где цветы бедны и редки и где лед, оковывающий землю в продолжение долгого времени, проникает в нее чуть не на целые аршины1.
Тут, утомленное, оно хотело прекратить уже свою работу, но богиня весны как женщина, как существо более сострадательное, увидя эту бедную растительностью страну, сжалилось над ней и обратилось к солнцу с просьбой:
«Всемогущее, богатое солнце, позволь. мне одеть цветами и эти холодные страны. Радуга, правда, истратила почти все имевшиеся в ее распоряжении краски, однако остается еще немало лилового. Позволь же мне украсить эти страны хоть лиловым».
«Хорошо, — отвечало солнце, — так сейте лиловое!»
И богиня весны, набрав полные пригоршни оставшихся крайних, лиловых, лучей солнечного спектра, начала метать их на кусты и на поля Скандинавии, и куда только попадали эти лучи, там сейчас же появлялись целыми сотнями, целыми тысячами чудные кисти сирени.
Вскоре, однако, здесь оказалось столько сирени, что солнце, обратившись к богине весны, воскликнуло:
«Ну довольно, довольно, разве ты не замечаешь, что всюду только и видно, что лиловое!»
«Ничего, — отвечала богиня, — не мешай мне! Ведь этим несчастным, окованным в лед землям совершенно чужды и сладострастие розы, и поцелуй душистой фиалки, и опьяняющий запах магнолии и туберозы, так дадим же им, по крайней мере, целые леса, целые моря сирени».
Но бог солнца на этот раз не послушался ее и, взяв из рук радуги палитру, смешал остаток всех имевшихся на ней семи основных цветов и начал сеять полученные от их смешения белые лучи на кусты и деревца. И в результате получилась белая сирень, которая, присоединяясь к лиловой, образовала с ней нежный, приятный контраст...»
Вот почему сирень начинает распускаться с первых же теплых дней весны и нигде так обильно и роскошно не цветет, как в Швеции и Норвегии — этой стране, поражающей весь мир своей удивительной физической и моральной силой...
В Европе сирень — чужестранка. Ее родина — Малая Азия, Персия, откуда она попала к нам лишь в ХVI столетии. Впервые она была получена в 1562 году, когда Ангериус Бусбег, получив ее с Востока, привез в Вену из Константинополя, где он находился при султане Солимане в качестве посла императора Фердинанда I.
Около этого же времени, по-видимому, она попала и в Англию, так как при описании парка любимого загородного замка королевы Елизаветы — Нонсеч, разведенного еще в царствование Генриха VIII, говорится, что там было несколько мраморных бассейнов, вокруг одного из которых росло 6 кустов сирени, отличавшихся замечательно приятным запахом... Описание это было сделано в царствование Карла II, подарившего как замок, так и парк одной из своих фавориток, которая, приведя его в упадок, продала затем все, что в нем имелось ценного.
Вследствие этого в XVI столетии сирень являлась в Европе еще большою редкостью, но ее неприхотливость в отношении почвы, ее выносливость при довольно суровой в то время температуре Средней Европы и ее чудные душистые цветы сделали ее вскоре всеобщей любимицей. И лет через 40 почти уже не было в Европе сада или парка, где бы она в обилии не росла.
Особенно она пришлась по вкусу в Германии: из нее делали букеты, плели венки, и не встречалось почти дома, где бы весной она не служила украшением комнат. Дети забавляются ею, как и теперь, делая из отдельных цветочков, втыкая их один в другой, крестики, веночки, которые потом засушивают на память. С особенным вниманием затем всматривались в цветы, отыскивая так называемое счастье — те цветки, которые вместо обычных четырех лопастей (отгибов) трубки венчика имеют их пять, шесть, десять и более. Причиной такого особенного увеличения отгибов цветка сирени является обыкновенно срастание нескольких цветков вместе — способность, свойственная главным образом сирени.
Такие сросшиеся цветы имеют иногда до 30 и даже более отгибов. Вот их-то и считают счастьем, и потому всякая молодая девушка, получив букет сирени, первое, что делает, — ищет эти уродливые цветы, и чем с большим количеством лопастей она найдет цветок, тем больше он предвещает ей счастья.
Особенным обилием таких цветов отличается белая сирень; у лиловой они гораздо реже, и потому найти подобный уродливый цветок среди лиловой считается гораздо более интересным. Найдя такой цветок, счастливцы обыкновенно или засушивают его и хранят в книжке, или же прямо съедают.
Об этом гадании среди молодежи можно часто встретить ходящее по рукам, принадлежащее перу какого-то неизвестного автора следующее стихотвореньице:
Затем следует рассказ, как наконец найден был счастливый цветок о пяти отгибах и как он принес счастье, и заключается все следующей строфой:
Но бывает также, что цветы сирени вместо четырех отгибов имеют всего три. Тогда, наоборот, цветы эти считаются несчастьем, и их всячески избегают. Словом, в этом отношении сирень имеет нечто общее с клевером и кислицей, листья которых также считаются счастьем, когда количество их больше трех.
Такие счастливые, составленные из четырех лопастей листочки этих растений часто делаются из эмали и золота и служат украшением брошек, колец, браслетов, вообще разных дамских ювелирных украшений, а изображения их часто помещаются на писчей бумаге, конвертах, портмоне и разных безделушках и принадлежностях дамского туалета.
В Англии сирень, странным образом, считается только цветком горя и несчастья, что происходит, вероятно, от ее лилового, переходящего в бледный, как бы трупный оттенок, цвета.
Старая английская пословица даже говорит, что тот, кто носит сирень, никогда не будет носить венчального кольца. И потому послать сватающемуся жениху ветку сирени — значит отказать в руке той девушки, за которую он сватается. К этому вежливому способу там нередко и прибегают.
В Англии долгое время была только лиловая сирень, и про появление белой сложилось такое сказание.
Говорят, что когда один богатый лорд обидел одну доверившуюся ему молодую девушку и она умерла с горя, то провожавшие ее друзья усыпали всю ее могилу целыми горами сирени.
Сирень эта была лиловая, а когда на другой день пришли на могилу, то были несказанно удивлены, увидев, что она стала белой.
Это была первая белая сирень в Англии. Кусты ее показывают и теперь на кладбище местечка Вей в Хартсфордшире.
Цветы сирени обладают замечательно приятным, нежным запахом горького миндаля. Запах этот происходит, как предполагают, как и у других пахнущих миндалем цветов, от присутствия в них минимального количества синильной кислоты — того страшного яда, 5/100 грамма которого достаточно, чтобы отравить человека, и присутствие которого в воздухе в количестве 1/10 на кубический метр является смертельным для дышащих этим воздухом насекомых и даже животных.
По новым исследованиям французского химика Буркело, синильная кислота встречается не только в цветах, но и в листьях сирени. Этим, вероятно, объясняется и целебное действие этих листьев, которые в русской простонародной медицине прикладывают часто для лечения долго не заживающих ран. Действие их в этом случае бывает поразительным, и нам не раз приходилось слышать о заживлении таких ран, лечение которых не поддавалось научной медицине. Листья накладывают на рану свежие, предварительно хорошенько обмыв их, и меняют по мере увядания.
Заметим кстати, что этот страшный яд встречается еще в коре и цветах черемухи, в свежих листьях вишни и персика и в косточках абрикоса, вишни и персика, в семечках яблока. Но самая большая доза яда содержится в горьких миндалях — десяти штук их бывает достаточно, чтобы причинить смерть даже взрослому2. Присутствие его обнаруживается также в семечках рябины, кизила, боярышника и даже в семечках и цветах нашей дикой таволги (Spiraea ulmaria), растущей в канавах и по берегам небольших ручьев, приятный сильный запах которой напоминает несколько запах цветов сирени.
Научное название сирени — Syringa vulgaris происходит от греческого слова syrinx — трубка, дудочка, так как, если извлечь из куска ветки или ствола сирени находящуюся в них мягкую пробковую сердцевину, то можно сделать из них нечто вроде свистка или дудки, а дудка, по древнему сказанию, была изобретена мифологическим богом Паном, сделавшим ее из тростника, в к оторый превратилась бежавшая в страхе от его ласк и преследований красавица нимфа Сиринга, или Сиринкс. Об этом превращении в своих прелестных «Метаморфозах» Овидий повествует так:
«У подножия зеленеющих холмов Аркадии среди лесных нимф жила знаменитая нимфа по имени Сиринкс. Возвращаясь однажды с гор, повстречал ее бог Пан... Нимфа пустилась бежать, но была остановлена течением вод реки Ладоны. И стала умолять она своих сестер — вод этой реки, чтобы они, дав ей другой образ, пропустили ее. В это время нагнал ее Пан, хотел обнять, но вместо Сиринкс обнял болотный тростник, в который она превратилась и который, колеблемый ветром, испускал свистящие, похожие на жалобу звуки...»
По-французски, сирень называют Lilas, откуда производится и название цветка — лиловый. Слово это персидское и обозначает просто «цветок». На Востоке, откуда, как мы знаем, и происходит сирень, она служит эмблемой грустного расставания, и потому влюбленный вручает там ее обыкновенно своей возлюбленной лишь тогда, когда они расходятся или расстаются навсегда.
В Германии ее называют часто вместо Flieder — ее настоящего названия — Hollunder (бузина), смешивая ее с этим растением и приписывая ей вследствие этого массу сказаний, поверий и целебных свойств, присущих бузине.
Здесь можно нередко встретить очень крупные старые кусты сирени, но особенно замечательна своей необычайной величиной сирень берлинского госпиталя «Charite».
Сирени этой более ста лет. Посаженная в 1801 году, она до того разрослась, что три куста ее занимают пространство в 100 шагов в окружности и 35 в диаметре.
Они окружены прекрасной металлической оградой и походят теперь уже скорее на большие деревья с несколькими толстыми стволами и множеством очень крупных ветвей. Нижние ветви, стелясь по земле, дают многочисленные побеги, из которых образуются новые крупные кусты.
Весной, когда сирень покрывается тысячами чудных лиловых кистей, она представляет зрелище неописуемое. А упоительный запах ее так силен, что чувствуется по всей окрестности. Жаль, если эта вековая сирень будет уничтожена, как это одно время думали сделать, освобождая место для постройки нового больничного барака.
За последние годы, не довольствуясь тем прелестным украшением, которое представляет нам естественное цветение сирени на открытом воздухе весной, садоводы ухищряются заставить цвести белую сирень зимой, выгоняя ее для этого в теплицах особенным, придуманным для этого способом. Выгнанная таким образом сирень расцветает на небольших кустиках, посаженных в горшки, и представляет собой одно из лучших украшений наших комнат, тем более что цветет довольно долго и особенного ухода, кроме постоянного поддерживания земли влажной, ничего не требует.
Желающие заставить цвести сирень зимою могут сделать это легко и сами. Для этого достаточно осенью взять деревцо с образовавшимися уже на нем почками и, посадив в горшок с землей, поставить его в прохладном месте и дать немного промерзнуть зимой, а за месяц до Рождества окунуть его ветки в теплую (+30 C) воду и, продержав в ней около 6 — 8 часов, поставить в теплое и светлое место близ печки.
Под влиянием этой теплоты почки начнут развиваться и дадут цветы и листья. Это не будут, конечно, такие роскошные, покрытые обильно цветами экземпляры, какие мы видим на окнах цветочных магазинов или вообще зимой у садоводов-специалистов, но тем не менее все наше деревцо будет в цветах, и довольно долго. Говорят, что такого же цветения можно достигнуть и еще проще: нарезав даже зимою веток сирени и поместив их на несколько часов в прохладное темное помещение, откуда потом их вынимают, окунают на 2 — 3 часа в теплую (+30 C) воду и затем ставят близ печки в бутылку с водой.
Но, конечно, главное значение для нас, русских, особенно северян и жителей среднерусских губерний, сирень имеет не в зимнее время, когда она может служить наслаждением лишь для немногих зажиточных людей, а весною в саду, где она является нашей лучшей весенней красой...
У нас с ней связано воспоминание о старинных помещичьих усадьбах, о старинных дворянских гнездах, в которых она составляла всегда необходимую принадлежность садов и парков, и где густые купы ее, рассаженные перед фронтонами домов, служили их лучшим украшением весною.
Покрытая в это время тысячами кистей белых и лиловых цветов, она, подобно цветочному морю, заливала весь сад, и упоительный запах ее разносился по всей окрестности. Прибавьте к этому чудное пение соловья и теплую майскую лунную ночь, и вы можете себе представить всю прелесть такого старинного сада.
Вспомните только дивную картину В. Максимова «Все в прошлом», где старушка, погруженная в дорогие воспоминания о милом далеком, сидит в кресле под кустом цветущей сирени. Быть может, эта сирень напоминает ей многое приятное из дней ее молодости? Не здесь ли на скамеечке под такой же цветущей сиренью произошло первое признание ей в любви, не эти ли цветы ощипывали они вместе с любимым человеком, ища в них счастья?
Или вспомните другую такую же прелестную картину В. Поленова «Бабушкин сад»? И здесь опять цветущая сирень, возможно, многое напоминающая той древней старушке, которая бредет, опираясь с одной стороны на палочку, а с другой — на руку молодой девушки.
Словом, сирень, служившая постоянным украшением садов наших дедов, является для нас как бы близким, родным растением, и, встречая где-нибудь ее цветущий куст на чужбине, мы невольно переносимся мыслью на родину, в свой старый родной уголок — это прекрасно выражено в стихотворении высокопоставленного поэта К.Р.3:
1 Аршин — старая русская мера длины; равен 4.45 см.