Экономическая мысль в России в домарксистский период( Герцен А.Н., Чернышевский Н.Г.)

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Экономическая мысль в России в домарксистский период( Герцен А.Н., Чернышевский Н.Г.)

Экономическая мысль в России в домарксистский период( Герцен А.Н., Чернышевский Н.Г.)

Министерство общего и профессионального

образования

Российской Федерации

Самарская Государственная Экономическая

Академия

Курсовая работа

По курсу: «История экономических

учений».

Тема: «Экономическая мысль в

России

в домарксистский период( Генцен

А.Н.,

Чернышевский Н.Г.)».

Выполн

ил:

Неудах

ин

Д.Б.

IV

курс,

факуль

тет

ВвиДО

Специальност

ь: ФиКР

№

зач.кн.

0130604390

Проверил:

Самара 2002

План

1. Генезис экономических идей

революционной демократии

2. Экономическая теория А.И. Герцена

3. Экономическая теория А.Г. Чернышевского

1. ГЕНЕЗИС ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИДЕЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ

ДЕМОКРАТИИ

Русские революционеры-демократы были представителями особого течения в

истории мировой экономической мысли. Будучи выразителями интересов

крепостного крестьянства, идеологами крестьянской революции, они развивали

своеобразные экономические идеи. В истории русского освободительного

движения XIX в. действовали три поколения. Первым было поколение дворянских

революционеров, их взгляды развили революционеры-разночинцы и революционеры-

народники. В. И. Ленин писал:

«Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию.

Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы,

начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли»» .

2. Экономическая теория А.И. Герцена

В 40—60-е годы XIX в. антикрепостническое направление в России становилось

значительно радикальнее и все больше ориентировалось на народные массы.

Наступил период кризиса крепостнической системы в России. В это время в

Западной Европе уже весьма отчетливо проявлялись противоречия капитализма.

Поэтому представители революционно-демократического направления в России

перспективы антикрепостнической борьбы стали связывать не с капитализмом, а

с социализмом.

К дворянским революционерам наряду с декабристами принадлежал первоначально

один из крупнейших представителей русской революционной демократии —

Александр Иванович Герцен (1812—1870). В. И. Ленин характеризовал его как

писателя, «сыгравшего великую роль в подготовке русской революции».

В центре внимания Герцена находилась критика крепостничества. Его обличение

крепостных порядков в 40-х годах нашло отражение в «Дневнике», а позже, уже

в период эмиграции, в «Былом и думах» и ряде статей. Герцен писал, что

существуют две России, враждебные друг другу: одна — дворянская, богатая,

«образованная снаружи», другая — народная, бедная, мужицкая, задавленная

работой, угнетенная помещиками и полицией. Герцен критиковал жестокую

эксплуатацию крестьян их владельцами, в результате которой мужик каждый

день со всей семьей «отыгрывается от голодной смерти». Для Герцена было

ясно, что экономической основой эксплуатации крепостных была помещичья

собственность на землю. Придавая аграрному вопросу исключительное значение,

он называл его главнейшим, существеннейшим, считал, что от него зависит

решение всех остальных вопросов.

Много внимания Герцен уделял и «крещеной собственности», т. е.

собственности помещика на крестьян, отмечая, что в середине XIX в. русское

крепостничество мало чем отличалось от рабства. Хотя помещик, говорил он,

не может убить крестьянина, но он может его продать, оторвать от семьи,

высечь, отдать в рекруты, даже сослать на сибирские рудники. Что касается

крестьянской собственности, то Герцен считал невозможным ее формирование в

условиях феодализма: «Какая собственность у раба; он хуже пролетария — он

вещь, орудие для обрабатывания полей» 3. Герцен доказывал, что власть

помещиков над крестьянами ничем не оправдана, держится на прямом насилии.

Вопреки идеологам помещиков, утверждавшим, будто крестьянский надел земли

был платой крепостному за его труд, Герцен указывал, что помещик давал лишь

«такое количество земли, которое необходимо для жалкого прозябания»

крестьянина. Следовательно, Герцен понимал, что земельный надел был лишь

условием (часто недостаточным) для воспроизводства рабочей силы

крестьянина, нужной помещику.

Анализируя три формы крепостнической эксплуатации (барщину, натуральный и

денежный оброк), Герцен отмечал, что в России XIX в. все большее место

стала занимать последняя форма. Это было связано, указывал он, с развитием

товарных отношений и промышленности, когда оброчных крестьян все больше

отпускали на заработки и использовали в качестве крепостных рабочих на

промышленных предприятиях. Поэтому «развитие промышленности, фабрик и самое

распространение политической экономии, переложенной на российские нравы,

дали тысячу новых средств употреблять крестьян на пользу».

Герцен дал анализ системы экономических отношений феодализма, но не показал

генезиса крепостного права, сведя его возникновение к насилию. Не было

отмечено им и развитие капиталистических тенденций в крепостной России.

Однако разложение крепостничества описывалось Герценом очень ярко. Он

указывал на падение производительности труда крепостных, их обнищание,

разорение помещичьих имений, обострение противоречий между помещиками и

крестьянами, на препятствия, которые ставит крепостное право развитию

промышленности. Герцен делал вывод, что страна больше не могла развиваться

в «колодках»: «...весь русский вопрос...— писал он,— заключается в вопросе

о крепостном праве. Россия не может сделать ни шага вперед, пока не

уничтожит рабство. Крепостное состояние русского крестьянина — это рабство

всей Российской империи». Сравнивая положение России с положением

предреволюционной Франции XVIII в., Герцен приходил к заключению, что

Россия находилась накануне «экономического переворота». Сам он сыграл

огромную роль в подготовке этого переворота. В. И. Ленин писал, что Герцен

«создал вольную русскую прессу за границей — в этом его великая заслуга.

«Полярная звезда» подняла традицию декабристов, «Колокол» (1857— 1867) стал

горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено».

Но, принадлежа к поколению дворянских революционеров, Герцен допускал

отступление от демократизма к либерализму, за что, как указывал В. И.

Ленин, его справедливо критиковали революционные разночинцы (Чернышевский,

Добролюбов и др.). Либеральные колебания Герцена побудили его апеллировать

к Александру II в надежде, что реформа сверху может разрешить крестьянский

вопрос. Тем не менее, издатель «Колокола» боролся за освобождение крестьян

с землей, ставил вопрос о полном уничтожении помещичьего землевладения. С

расширением в стране освободительного, в том числе крестьянского, движения

росла революционность его взглядов. Это отмечал В. И. Ленин, сравнивая

воззрения Герцена 40-х и 60-х годов.

Герцен был страстным критиком капитализма. Сопоставляя капиталистический

строй и феодализм, он писал: «Я не умею выбирать между рабствами... С обеих

сторон рабство, с одной — хитрое, прикрытое именем свободы и, следственно,

опасное; с другой — дикое, животное и, следственно, бросающееся в глаза».

Герцен считал, что разрешение вопросов о капитале, ренте и заработной плате

будет уничтожением «людоедства в его образованных формах». Он писал, что

эксплуатация в капиталистическом обществе «приведена в систему» и

поддерживается государством. Видя, как рост эксплуатации усиливает нищету

масс, революционный демократ утверждал, что с проблемой пауперизма связана

вся будущность трудящихся, так как от благосостояния народа зависит не

только «насущный хлеб большинства», но и его цивилизованность.

А. И. Герцен указывал на перепроизводство товаров в капиталистическом

обществе, непроизводительное уничтожение огромных богатств, безработицу.

Ему же принадлежит яркая характеристика противоположности между городом и

деревней, а также между умственным и физическим трудом. Единственным

выходом из противоречий капитализма русский демократ считал уничтожение его

путем революции, силами народных масс. Но историческая роль пролетариата им

не была понята. Поражение революции 1848 г. в Западной Европе породило у

Герцена глубокий скептицизм, неверие в способность ее народов совершить

революционный переворот.

Герцен критически относился к буржуазной политической экономии. Он выступал

против определения ее как науки о богатстве и говорил, что такая наука

основана на правиле «имущему дается». Разоблачая классовый характер

буржуазной политической экономии, Герцен огонь своей критики направил

преимущественно против теорий вульгарных экономистов. Он показал их отличие

от классической буржуазной политической экономии. Герцен писал, что сначала

за экономическую науку взялись люди мыслящие, которые умели поднять ее в ту

высокую сферу общечеловеческих интересов, вне которой она не имеет

действительного значения. Но затем возобладала «пошлая посредственность», в

ее руках наука Адама Смита измельчала, выродилась в торговую смышленость.

Движение вспять буржуазной политической экономии Герцен объяснял тем, что

буржуазия перестала играть прежнюю прогрессивную роль. Революционный

демократ ставил вопрос о создании новой экономической науки, которая будет

служить народу и превратится «из эмпирического свода рассуждений и

наблюдений, не смеющего касаться до святых твердынь существующего, в

экономическую науку, посягающую на все». Герцен рассматривал будущую

политическую экономию как революционную теорию, призванную преобразовать

мир и стать научным обоснованием социализма.

Герцен еще в 30-е годы стал социалистом. Но его социализм был утопическим.

На революционного демократа России большое влияние оказали социалисты-

утописты Запада, в особенности Сен-Симон, Фурье, Оуэн. Но, высоко оценивая

учение великих социалистов-утопистов, Герцен вместе с тем видел, что это

лишь начало развития социалистических идей, «первый лепет» или «чтение по

слогам».

Сам он в учение о социализме внес много нового. Его большой заслугой был

вывод, что переход к новому обществу может быть совершен только

революционным путем. Герцен отвергал идеалистическое представление, будто

человек может творить историю по своему желанию, и поставил вопрос об

объективных предпосылках социализма, пытаясь найти их в реальной

действительности. И хотя сделать это ему не удалось, сама постановка

проблемы имела положительное значение.

Герцен разработал теорию «крестьянского социализма», которую восприняло

большинство русских демократов. Он основывался на том, будто в России

крестьянская община была зародышем социализма, так как препятствовала

расслоению деревни и порождала в быту коллективистские начала. Герцен

считал переход земли в руки крестьян началом социализма. «Разве общинное

владение и право на землю — не социализм?»,— спрашивал он и делал из этого

вывод, что Россия может миновать капитализм и развиваться по особому,

некапиталистическому пути.

Такая точка зрения была, безусловно, ошибочной. В действительности переход

земли к крестьянам означал бы создание условий не для социализма, а для

быстрого развития капитализма. Однако в форме ошибочной, утопической теории

«крестьянского социализма» выступала прогрессивная, антифеодальная аграрная

программа. Следует отметить, что Герцен в конце своей жизни стал выражать

сомнения в возможности некапиталистического развития России. Он писал, что

«буржуазная оспа теперь на череду в России».

Особое место в развитии идей Герцена занимают его письма «К старому

товарищу», в которых он полемизирует с Бакуниным. Говоря в них о

необходимости «научного подхода к революции и социализму», автор писем

подчеркивает значение экономики и утверждает, что «экономические вопросы

подлежат математическим законам». Герцен развивает мысль об исторической

обусловленности общественных форм и доказывает, что классовое общество,

частная собственность, государство и т. д. были в свое время формами

«человеческого освобождения и развития», но «мы выходим из них по миновании

надобности».

Критикуя анархизм Бакунина, Герцен предупреждает против преждевременных

революций, говорит о необходимости подготовки масс для революционного

переворота. И далее, хотя и повторяет ошибку, рекомендуя обращаться с

«проповедью» ко всем классам общества, Герцен все же особое значение

начинает придавать рабочим организациям, I Интернационалу. Отмечая, что

Герцен в России «первый поднял великое знамя борьбы путем обращения к

массам с вольным русским словом», Ленин причислял его к предшественникам

русской социал-демократии.

3. Экономическая теория А.Г. Чернышевского

Николай Гаврилович Чернышевский (1828— 1889) — непосредственный

предшественник марксизма в России, сделавший значительный шаг вперед по

сравнению с домарксовым утопическим социализмом. В то же время

«крестьянский социализм», классиком которого являлся Чернышевский, в

работах его последователей — русских народников 70—90-х годов XIX в.—

выступил как теоретическая и политическая альтернатива марксизму.

Социально-экономические воззрения крупнейшего русского революционного

демократа были непосредственно связаны с общественными условиями своей

страны середины XIX в. Отсталость экономического строя, слабое развитие

капиталистических отношений, сдерживаемое феодальными пережитками,

выдвигало на первый план классовый антагонизм между помещиками и крепостным

крестьянством. Социализм Чернышевского выражал объективные интересы

подавляющей части населения — крестьянства. Именно крестьянство в условиях

господства феодальных отношений и незрелости пролетариата и буржуазии могло

стать движущей силой и гегемоном антифеодальной революции. Консолидации

крестьянства как класса способствовало и сохранение в России сельской

общины. «Крестьянский социализм» претендовал на выражение интересов всех

трудящихся классов — крестьянства, пролетариата и мелких самостоятельных

производителей.

Революция 1848—1849 гг. в Европе на практике опровергла утопические проекты

«надклассового социализма». Она оказала большое влияние и на идеологов

угнетенных классов в России. Решающим событием, в результате которого в

России окончательно развеялись иллюзии о возможности сотрудничества

классов, была крестьянская реформа 1861 г. Уже подготовка к ней

продемонстрировала иллюзорность надежд на содействие абсолютистского

государства или правящих классов в улучшении положения крестьянства. Его

экономические требования было невозможно осуществить без коренной ломки

политического строя. Но становление капиталистических отношений в России

происходило одновременно с резким обострением классовых противоречий

буржуазного общества на Западе, что привело к дискредитации лозунгов

«индивидуальной свободы» и буржуазного равенства. В истории русской

общественной мысли революционная демократия и социализм шли рука об руку.

Русские революционные демократы, и Н. Г. Чернышевский в первую очередь,

поставили в политической экономии проблему некапиталистического пути

развития.

Деятельность Н. Г. Чернышевского по исследованию политэкономических проблем

ограничена по существу восьмью годами: от появления в 1854 г. его первой

экономической работы «О земле как элементе богатства» (рецензии на книгу А.

Львова) до ареста в июле 1862 г. Н. Г. Чернышевский 25 лет провел на

каторге и в ссылке. Его теоретическая работа была насильственно прервана,

когда великому революционеру-демократу было всего 34 года.

Метод исследования. Основой мировоззрения Н. Г. Чернышевского был

антропологический материализм. Он воспринял достижения немецкой

классической философии, считал себя последователем Фейербаха. Развивая его

учение, Чернышевский выдвигал критерием истинности практическую

деятельность людей. В то же время в его теории значительное место заняла

гегелевская диалектика. Своеобразный синтез материализма и диалектики в

трудах Н. Г. Чернышевского все же не достиг исторического материализма.

Хотя он и подвергал резкой критике теорию «естественного порядка», сам

ставил в центр своей теории учение о неизменной, внутренне присущей

человеку природе.

Исходный пункт исследования у Чернышевского — отдельный человек. Но его

абстрактный индивид существенно отличается как от абстрактного человека

Фейербаха, так и от бентамовского «абсолютного эгоиста». Прежде всего Н. Г.

Чернышевский рассматривает как исторически изменчивые материальные условия

человеческого быта, которые выступают главнейшей предпосылкой экономической

и социальной активности индивида, формируют его интересы. На почве анализа

реальных исторических сдвигов в условиях материального быта Чернышевский

преодолевает исторический идеализм Фейербаха. «Природа человека»

рассматривается русским ученым как единство биологических и внешних,

«натурных» (фактически — социальных) ее сторон. В качестве представителя

«человека вообще», т. е. в качестве представителя объективного

общественного интереса, Чернышевский берет не абстрактного «среднего

индивида» с неопределенным социальным положением, а труженика.

Экономическая теория трудящихся. Главную роль в общественной жизни,

указывал Чернышевский, играют материальные условия быта, составляющие

«коренную причину всех явлений и в других, высших сферах жизни».

Материальные условия быта формируются географической средой и трудом самого

человека. Поскольку географическая среда не зависит от развития общества,

«политическая экономия есть наука о материальном благосостоянии человека,

насколько оно зависит от вещей и положений, производимых трудом».

Чем же определяется экономическое развитие нации и человечества в целом?

Чернышевский выделяет в качестве решающего фактора развитие

производственных процессов, понимая под этим совершенствование форм и

методов производственной деятельности, прежде всего в результате роста

технического оснащения труда. Законы производственной деятельности

объективны и не подлежат изменению человеком. Но в понятие экономического

быта Чернышевский включает и сложившиеся в обществе законы распределения, и

господствующие формы собственности.

По словам Чернышевского, «принципы только одной части экономического быта,

именно производства, налагаются на человека с необходимостью физических

законов», остальные же элементы экономического быта устраиваются уже самим

человеком и вполне подлежат власти исторических обстоятельств». Он следует

здесь за Дж. С. Миллем: производство как сфера отношений человека к природе

— объективно, здесь человек полностью зависит от вещественных условий своей

деятельности; зато распределение общественного продукта составляет сферу

отношений между людьми, где есть простор для проявления их воли, интересов

и разума.

Сфера экономики делится Чернышевским на «производительные процессы» и

«имущественные отношения». Нормативная задача политической экономии

относится к последним.

Н. Г. Чернышевский, полагая, что возможно быстрое изменение не отношений

производства («производительных процессов»), а отношений распределения,

отражал в теории реальное экономическое состояние России того времени. Он

видел возможности технического переворота, но не осознавал, что пружиной

этого переворота является человеческая деятельность, протекающая в

определенной общественной форме. В результате у Чернышевского сложилось

неверное понимание движущих сил экономического прогресса: рост

производительных сил, развитие производительных процессов происходит у него

автономно от сдвигов в имущественных отношениях, как результат развития

разума, простого накопления технических знаний. Незавершенность

материалистического понимания истории здесь сказывается более всего.

Выдвигая на первый план экономический интерес работника, Н. Г. Чернышевский

в противоположность установившемуся в буржуазной политической экономии

пониманию богатства как «превосходства одних над другими» рассматривал в

качестве предмета экономической науки богатство реальное, вещественное,

измеряемое степенью удовлетворения потребностей человека. Масштаб богатства

— благосостояние каждого человека.

Отличие такой постановки от сходной постановки в буржуазной науке (прежде

всего австрийской школы) состоит в том, что интересующий Чернышевского

индивид – это не «человек вообще»», а трудящийся, поставленный в конкретные

условия производства и потребления, как со стороны технических условий

производства, так и со стороны формы собственности.

Выдвинутая Чернышевским теория трудящихся, по его собственным словам,

«главное свое внимание обращает на задачу о распределении ценностей.

Принцип наивыгоднейшего распределения дан словами Адама Смита, что всякая

ценность есть исключительное произведение труда, и правилом здравого

смысла, что произведение должно принадлежать тому, кто произвел его. Задача

состоит только в том, чтобы открыть способы экономического устройства, при

которых исполнялось бы это требование здравого смысла». Распределение — та

сфера, в которой общество сможет свободно осуществить требования разумного.

Теоретики буржуазной политической экономии, «воображая, что все наилучшим

образом устраивается без вмешательства разумной воли, одним инстинктом

промышленников... тем самым отвергают необходимость теории и признают

ненарушимость практики». Но «так как человек есть не экономическая машина,

а живое существо, одаренное, с одной стороны, различными потребностями, а с

другой — разумом, то и над слепым, неразумным и безжалостным принципом

отношения между запросом и предложением должен в человеческом обществе

возвышаться другой принцип — закон удовлетворения естественных потребностей

человека и разумной организации экономических сил». Справедливо

рассматривая буржуазную политическую экономию как апологию

действительности, Н. Г. Чернышевский противопоставляет ей политическую

экономию трудящихся как учение о способах преобразования действительности.

Теория трудящихся Н. Г. Чернышевского часто понимается исследователями как

теория социалистического общества. Однако ее содержание шире. В нее

входит и ведущийся с позиции угнетенных классов анализ экономического строя

антагонистических обществ. Рассмотрение материальных условий производства

раба, крепостного крестьянина, наемного работника для Чернышевского —

обязательное условие исследования оптимального экономического устройства.

Те явления капиталистической экономики, которые отражали специфически

капиталистическое содержание рассматриваемых категорий, в его экономической

системе противопоставляются их «истинному» содержанию.

В качестве внеисторической рассматривается русским ученым категория

стоимости-(внутренней ценности). Под ней понимается общественная ценность,

т. е. Насколько производство именно этого продукта удовлетворяет

действительные общественные потребности. Обладание внутренней ценностью —

критерий выгодности для общества производить данный продукт.

Под категорией внутренней ценности продукта русский революционер понимал по

сути такие пропорции общественного производства, которые обеспечивали бы в

первую очередь удовлетворение потребностей трудящихся классов, составляющих

основную массу населения. Он видел, что наилучшая возможность достигнуть

этого — установить прямое регулирование производства. Такое прямое

регулирование, считал Чернышевский, возможно в отдельном хозяйстве

самостоятельного производителя, а при более крупных масштабах производства

— в рамках коллективного производства и потребления.

В условиях же господства частной собственности и хаотического обмена в

структуре общественного производства все большее распространение получает

убыточный с точки зрения общества труд, удовлетворяющий потребности в

роскоши кучки богачей за счет самых необходимых потребностей основной массы

населения.

В целом теория трудящихся Н. Г. Чернышевского включает в себя и критику

буржуазной политической экономии, и критику крепостничества, и анализ

капитализма, и исследование экономических основ будущего социалистического

общества.

Н. Г. Чернышевский пришел, таким образом, к принципиально важному выводу о

классовом характере общественной науки в целом и политической экономии в

частности. В работе «Капитал и труд» исследователь выдвинул положение, что

господствующая экономическая теория на каждом этапе общественного развития

выражает интересы господствующего в общественной и экономической жизни

«сословия»: так, меркантилистская система соответствует феодализму, школа

Адама Смита и его последователей — капитализму. Начиная с Ж. Б. Сэя,

защитники капиталистов стали «продвигать науку назад», затушевывая те

научные положения, которые сформулировали Смит и Рикардо.

Чернышевским были вскрыты исторические условия возникновения вульгарной

буржуазной политической экономии. Он связывал ее с развитием классовой

противоположности между буржуазией и пролетариатом, отмечая, что

представители классической буржуазной политэкономии выступили со своими

теориями в тот период, когда классовая борьба между пролетариатом и

буржуазией не приняла еще острых, открытых форм.

Н. Г. Чернышевский объявлял себя продолжателем теории классической

буржуазной политической экономии. В то же время он отмечал переплетение в

трудах буржуазных классиков научных и вульгарных элементов: «Первое понятие

говорит науке: ищи истину; второе уже наперед прибавляет: доказывай

необходимость и пользу неравенства».

Не поднявшись до понимания существа капиталистических производственных

отношений, Н. Г. Чернышевский, тем не менее, уловил несостоятельность той

концепции природы наемного труда и капитала, которую развивала буржуазная

политическая экономия. Так, он привел серьезные возражения против тезиса о

стоимости труда. «Труд не есть продукт,— отмечает Н. Г. Чернышевский,— он

еще только производительная сила, он только источник продукта». Тем самым

Н. Г. Чернышевский сделал первый шаг по тому пути, который проделал К.

Маркс при раскрытии отношений капиталистической эксплуатации, опровергнув

концепцию труда-товара и противопоставив ей учение о товаре рабочая сила.

Для Н. Г. Чернышевского была ясна и классовая подоплека утверждений о

единстве экономических интересов рабочего класса и буржуазии. Критикуя

тезис, будто с развитием капиталистического производства растет и

заработная плата рабочих, Н. Г. Чернышевский пришел к выводу о

несовместимости интересов противоположных классов в рамках

капиталистической системы.

Буржуазная политическая экономия могла выступать от имени всего общества

только в те времена, когда буржуазия думала, что трудящимся ничего не нужно

«кроме тех вещей, которые были нужны для буржуазии». Но с выдвижением

«простолюдинами» своих собственных, отличных от буржуазных требований,

подчеркивал Чернышевский, научное объяснение экономических явлений может

быть дано только исходя из интересов трудящихся классов.

Высокую оценку критического анализа буржуазной политической экономии Н.

Г. Чернышевского дал К. Маркс. Указывая на ту вульгаризацию, которую

претерпела буржуазная политическая экономия, он писал: «Это — банкротство

буржуазной политической экономии, что мастерски показал уже в своих

«Очерках из политической экономии (по Миллю)» великий русский ученый и

критик Н. Чернышевский».

Исследование капитализма. Н. Г. Чернышевский точно фиксирует, что

капиталистическое производство основано на товарных отношениях, на

производстве продукта на продажу: «Почти всякий продукт идет в обмен, почти

все производство продается, почти все потребляемое покупается». При этом он

специально выделяет тот факт, что частное производство на рынок связано с

его анархическим характером. «…Нынешний производитель трудится в потемках,

наудачу, не зная ни того, сколько товара нужно потребителям, ни того,

сколько товара работается другими производителями». Факт производства

продукта на продажу не становится для Чернышевского основанием для смешения

мелкого товарного производства с капиталистическим. В его работах последнее

четко определяется как, во-первых, общественное и, во-вторых, основанное на

наемном труде. Исследователь ясно видел, что капитализм создал всестороннюю

связь и зависимость различных видов труда так, что ни один продукт не может

быть произведен без участия гигантского числа работников в смежных отраслях

производства, что на капиталистической фабрике продукт проходит через руки

практических рабочих. Но плоды этого труда достаются немногим капиталистам,

которые живут за счет эксплуатации.

Чернышевский задавался вопросом: какова природа наемного труда? Он отмечал,

что труд не может быть товаром, подобно всем продуктам труда, ибо он не

продукт, а действие определенной производительной силы, подчеркивал, что

заработная плата есть вовсе не плата за труд, что она определяется не

«ценой труда», а количеством средств существования, необходимых рабочему. В

том, что рабочий трудится, получая не весь свой продукт, а лишь его долю,

Чернышевский видит сходство между наемным работником и рабом. В

экономическом смысле, утверждает ученый, нет разницы в отношении к

производству невольника и наемного работника. Это, конечно, преувеличение,

обусловленное как полемическими задачами Чернышевского, так и недостаточным

развитием капиталистических форм заработной платы.

Не была раскрыта Н. Г. Чернышевским и природа капитала как основного

производственного отношения капитализма. Сам термин «капитал» он употреблял

в традиционном для буржуазной политической экономии смысле, как

овеществленный и накопленный труд, и рассматривал его как внеисторическую

категорию. Однако он подчеркивал разницу между капиталом как таковым

(средства производства и существования работников) и специфическим

применением его в целях эксплуатации. Фактически он отделял «капитал» как

общие материальные условия производства от капитала как средств

производства, используемых при помощи найма рабочей силы. Эта

двусмысленность отмечалась и самим Чернышевским, который говорил о

неудобстве слова «капитал» для обозначения того нового понятия, о котором

он ведет речь.

Несмотря на затруднения с научным пониманием существа капиталистических

отношений, для Н. Г. Чернышевского была ясна природа противоположности

экономических интересов пролетариата и буржуазии. Капиталистическое

общество покоится на господстве класса капиталистов, чей коренной

экономический интерес удовлетворяется лишь при удержании заработной платы

рабочих в определенных узких пределах. Исследователь прямо указывает на

это: «Низкость заработной платы выгодна для нанимателя труда; желать, чтобы

рабочая плата возвысилась, они не могут, потому что это было бы противно их

выгоде». Именно исходя из того, что капиталистическая система наемного

труда удерживает развитие работника в чрезвычайно узких рамках,

определяемых заработной платой, Чернышевский усматривал необходимость

перехода к такой форме труда, когда работники сами будут распоряжаться всем

произведенным ими продуктом. Только тогда, справедливо полагал он, у

работников появится живая заинтересованность в совершенствовании

современного производства.

В условиях, когда производство связано лишь с частным интересом

капиталистов, оно неизбежно ведется с колебаниями и срывами. Чернышевский

видел разрушительный характер кризисов, присущих капиталистической системе.

«...Производство капиталиста подвержено беспрерывным застоям,— писал он,— а

весь экономический порядок, основанный не на потреблении, а на сбыте,

подвержен неизбежным промышленным и торговым кризисам, из которых каждый

состоит в потере миллионов и десятков миллионов рабочих дней».

Заслугой Н. Г. Чернышевского является также критический анализ теории

земельной ренты, выработанной классической буржуазной политической

экономией. Указывая на теорию земельной ренты Рикардо как на важнейший

вклад в развитие политической экономии, Чернышевский считал ее неполной.

Теория Рикардо, по его мнению, описывает случай, когда земледельческий

продукт полностью удовлетворяет потребности населения. В тех же случаях,

когда он меньше этих потребностей, обостряется конкуренция потребителей

продуктов земледелия, поднимающих цену на них выше нормального уровня. В

такой ситуации возникает добавочная рента. «И земли самого низшего сорта из

удобных к возделыванию приносят ренту (Рикардо упустил это из виду) там,

где цена хлеба определяется не издержками производства, а стоит (по излишку

населения или другим причинам) выше их; и суммою этой ренты увеличивается и

рента со всех земель». Н. Г. Чернышевский, таким образом, установил наличие

в капиталистическом обществе двух видов ренты — дифференциальной и

абсолютной. Правда, не различая стоимости и цены производства, он связывал

образование ренты с худших участков не с коренными особенностями

сельскохозяйственного производства, а с той формой, в которой эти

особенности реализуются: с условиями конкуренции производителей и

потребителей на рынке сельскохозяйственной продукции.

Ставя во главу угла принцип распределения, Чернышевский выделяет в

классовой структуре общества три основных класса: землевладельцев,

буржуазию и наемных рабочих. Большой тонкостью отличается его анализ

экономических интересов и вытекающих из них взаимоотношений этих классов.

При господстве феодализма, когда политическая власть находится в руках

земельных собственников, рента поглощает подавляющую часть произведенного

продукта. «Интересы ренты противоположны интересам прибыли и рабочей платы

вместе. Против сословия, которому выделяется рента, средний класс и простой

народ всегда были союзниками». Противоположность интересов

землевладельцев и капиталистов, однако, относительна. Чернышевский видит,

что с политической и экономической победой класса буржуазии его интересы

начинают сближаться с интересами класса земельных собственников.

Во-первых, «банкиры, купцы и мануфактуристы имеют с высшим сословием много

личных связей; они равны ему по богатству, ведут одинаковый образ жизни...

почти все лица одного сословия имеют родственников и приятелей в другом».

Во-вторых, «слияние дошло уже до того, что множество лиц, принадлежащих по

происхождению к высшему сословию, занялись промышленной деятельностью, а

множество лиц среднего сословия обратили часть своих денежных капиталов в

невидимую собственность». Решающим обстоятельством, однако, выступает

«существенная одинаковость их положения в деле распределения ценностей при

нынешнем порядке». Национализация земли для Н. Г. Чернышевского поэтому

средство не только ликвидации ренты с худшего участка и повышения

производительности труда в земледелии, но и ограничения «среднего

сословия», пресечения тенденции сращивания его с землевладельцами.

Будучи идеологом крестьянства, Чернышевский считал своей задачей выступать

от имени трудящихся классов в целом. Это не значит, что он не видел

различия классов. В работе «О поземельной собственности» исследователь

проводит качественное различие между бедняком, имеющим средства

производства, и пролетарием. Судьба последнего, указывал Чернышевский,

«исключительно зависит от заработной платы». Пролетарий может жить

несравненно зажиточнее самостоятельного производителя; количественные

критерии здесь неприменимы.

Сравнивая экономическое положение трудящихся классов, Н. Г. Чернышевский

отдавал предпочтение самостоятельному производителю. Его положение в тот

или иной момент может быть тяжелее, чем наемного работника, но оно более

гарантировано. Обычный бедняк застрахован от превратностей конъюнктуры

наличием у него собственности; пролетарий беззащитен перед резкими спадами

в производстве. Нетрудно заметить, что аргументация Чернышевского в этом

вопросе уязвима. Она применима по сути дела только к сельскохозяйственным

производителям, чье производство в значительной степени носит натуральный

характер.

Борьба основных классов буржуазного общества была для Н. Г. Чернышевского

совершенно явным следствием противоположности их интересов. Несоответствие

сложившейся системы распределения интересам трудящихся классов, которые

составляют подавляющую часть общества, делает капитализм с точки зрения

трудящихся нерациональным общественным строем, несоответствующим разумным

потребностям. Именно данное обстоятельство делает в глазах русского ученого

капитализм преходящим строем. Чернышевский верил в торжество дела рабочего

класса в Западной Европе. Эту историческую перспективу он связывал и с

созреванием материальных предпосылок социализма, видя их, прежде всего в

росте общественного характера производства. «В сфере громадных предприятий

стала все сильнее и сильнее выступать тенденция, прямо противоположная

безграничному праву частной собственности»,— подчеркивал он. В этом пункте

также, несомненно, сближение воззрений Чернышевского с научным социализмом.

Однако те тенденции развития капиталистической системы, которые смог

уловить Чернышевский, не были для него решающими в определении исторических

судеб буржуазного строя. Главным было рассмотрение капитализма как формы

эксплуатации. Любая форма эксплуатации для Чернышевского не только морально

недопустимое, но и экономическое явление, которое на каждом этапе

исторического развития уменьшает успешность производства, снижая

заинтересованность работника в его результатах, растрачивает человеческий

труд на непроизводительные нужды. Эксплуатация может быть ликвидирована,

если ее наличие осознано массами и они хорошо организованы.

Чернышевский был реалистом в отношении перспектив революционного переворота

на Западе. «Форма наемного труда в передовых странах Европы,— писал он,—

продержится еще довольно долго... несколько десятилетий, а может быть, даже

и несколько поколений. В вопросах о будущем можно определительно видеть

только цель, к которой идет дело по необходимости своего развития, но

нельзя с математической точностью отгадывать, сколько времени потребуется

на достижение цели».

Критика экономических основ крепостничества и анализ предпосылок социализма

в России. Главное направление экономических исследований Н. Г.

Чернышевского было неразрывно связано с анализом условий революционного

освобождения трудящихся масс России. Будучи идеологом крестьянства и

выступая за наиболее радикальное решение крестьянского вопроса, Н. Г.

Чернышевский резко критиковал тех, кто цеплялся за остатки крепостнических

порядков, мечтая сохранить и в будущем старые методы эксплуатации.

Крепостничество выглядело в его глазах главным тормозом экономического,

политического, духовного и всякого другого прогресса российского общества.

Открытая критика крепостнических порядков в России была, разумеется,

невозможна. Поэтому Чернышевскому приходилось прибегать к аналогиям,

рассматривать феодализм на иной национальной почве. Указывая, что

господство крупных земельных собственников основано на приобретении

«богатств посредством насилия», Чернышевский продолжает: «В отношении к

чужим народам эта цель достигается войною, в своей собственной стране —

посредством права владельца на собственность людей, населяющих его землю,

словом сказать, посредством того, что в Западной Европе называлось

феодальными учреждениями...» Производство при этом целиком подчиняется

интересам паразитического потребления феодала: «Масса его соотечественников

и все остальные народы существуют только для того, чтобы производить для

него, а не для себя предметы потребления».

Такие экономические порядки, по мнению Чернышевского, не могли не порождать

самой безудержной эксплуатации крестьянства, препятствуя хозяйственному

развитию основного производящего класса. Отвечая на вопрос о том, почему в

сельском хозяйстве господствует самая отсталая техника, не применяются

передовые приемы, он писал: «...земледелие не могло делать успехов, потому

что не было ни потребности, ни выгодности делать улучшения». Почему же

крепостные порядки не создают возможности для улучшений, для внедрения

передовой техники? «...Машина не терпит подле себя невольничества»,—

отвечает Н. Г. Чернышевский. «Нужно,— пишет он в другом месте,— побуждение

к добросовестному труду не в постороннем надзоре». Здесь Н. Г. Чернышевский

подходит к одному из центральных пунктов «политической экономии трудящихся»

— к формулировке принципа, по которому наиболее успешное ведение

производства достигается не принуждением и даже не платой за труд, а только

соединением труда с правом трудящегося на его плоды.

В статье «О новых условиях сельского быта» Чернышевский уже не обиняком, а

прямо называет крепостничество главным препятствием развития земледелия.

«Крепостное право,— пишет он,— без всякого сомнения, может и должно иметь

неблагоприятное влияние на земледелие, потому что обязательный труд всегда

менее производителен, нежели свободный... потому что обязательный труд

исполняется всегда более или менее небрежно...»

Чернышевский не ограничивается общими указаниями на «невольничество» и

«обязательный» труд «как главные недостатки крепостного режима». Он

стремится исследовать экономические отношения, вызывающие как низкую

производительность труда, так и нежелание каких-либо усовершенствований. В

первую очередь он обращается к условиям извлечения феодальной ренты.

Анализируя две ее формы — барщину (отработочную ренту) и оброк (натуральную

ренту), Н. Г. Чернышевский раскрывает характер их экономического влияния на

характер хозяйства: «Возвышаясь соразмерно возвышению доходов крестьянина,

он точно так же, как и барщина, противодействует энергии труда, потому что

стремится постоянно поглощать все избытки, ими производимые».

Роль Н. Г. Чернышевского как идеолога революционного крестьянского движения

нашла свое отражение и в позиции, занятой им по отношению к условиям

освобождения крестьянства. Лишенный возможности открыто высказываться за

ликвидацию помещичьего землевладения, Н. Г. Чернышевский объявил себя

принципиальным противником выкупа, сравнивая его с вознаграждением

разбойнику за прекращение грабежей. Вопрос о выкупе обсуждался им только с

точки зрения поиска возможного компромисса в решении «крестьянского

вопроса», без тени признания его малейшей справедливости. Последовательна

была и позиция Н. Г. Чернышевского в вопросе о наделении крестьян землей —

он выступал за сохранение в руках крестьян всех фактически обрабатываемых

ими участков.

Чернышевский оставался реалистом и в анализе перспектив революционного

переворота в России. Во-первых, он анализировал возможности ликвидации

эксплуатации в господствующей здесь форме — крепостного права.

Соответственно на просвещение и организацию массового движения русского

крестьянства — крепостного, удельного и государственного — были направлены

его основные усилия как революционера. Во-вторых, Чернышевский видел

развитие капитализма в стране и не считал его регрессом. Вера в общинно-

социалистическую тенденцию, заключенную в русском крестьянстве, не помешала

ему (в противоположность позднейшим идеологам народничества) уже в 1857 г.

констатировать рост капиталистических отношений в России. Более того, он

ясно сознавал, что применение капитала в крупных масштабах ведет к

неизбежному разорению массы мелких собственников. В то же время он отмечал

капиталистическую тенденцию и внутри самой общины, указывая на фигуру

«расторговавшегося» крестьянина. Такой трезвый взгляд на последствия

капиталистического развития в России привел Чернышевского к выводу, что

беспрепятственное развитие капитализма разлагает общину и в таких условиях

она вряд ли устоит.

Н. Г. Чернышевский сознавал, что рост пролетариата неизбежен. И этим он

резко отличался от идеологов народничества. В. И. Ленин высоко ценил его

взгляд на перспективы российского капитализма: «Нужна была именно

гениальность Чернышевского, чтобы тогда, в эпоху самого совершения

крестьянской реформы (когда еще не была достаточно освещена она даже на

Западе), понимать с такой ясностью ее основной буржуазный характер...». Но

как представителя интересов крестьянства Чернышевского не оставляла мысль о

необходимости избежать капиталистического развития, избавить Россию от

всеобщего распространения «язвы пролетариатства». Рост капитализма ставил

научную проблему: как обеспечить социалистическое будущее России, не

проводя ее через муки наемного рабства? Ответом на этот вопрос явилась

развитая Чернышевским концепция «переходного состояния».

Главная задача, которую необходимо было, по его мнению, решить в рамках

этого переходного состояния,— постепенное ограничение и вытеснение

тенденции частнокапиталистического развития тенденцией общинной,

социалистической. Этого можно было достичь путем передачи основной массы

земли в общинное владение в ходе социалистического переворота (социальной

базой которого был бы союз «земледельцы + поденщики + рабочие»). Причем на

первых порах сохранялось бы и частное производство. Однако общинные земли

не могли переходить в частные руки, в то время как любой человек мог выйти

из сферы частного производства и получить общинный надел.

Естественно, что перед Н. Г. Чернышевским стоял вопрос о средствах,

которыми обеспечивалась бы большая успешность производства в рамках

общинного владения по сравнению с производством капиталистическим, а тем

самым и об экономических условиях вытеснения последнего. Таким средством

Чернышевский полагал организацию общинного производства на общинных землях.

Он считал необходимым всячески побуждать крестьян, в том числе и при

поддержке государственной власти, «к составлению земледельческих

товариществ». Такое общинное производство связывалось им с обязательным

применением сельскохозяйственных машин и орудий, самой передовой техники,

способной обеспечить выгодность крупного хозяйства в земледелии.

Была ли такая программа социалистических преобразований утопической?

Несомненно. Она основывалась на преувеличении стихийно-социалистического

духа, якобы свойственного русской крестьянской общине, на убеждении, что

община располагает внутренним источником социалистической эволюции. В то же

время программа Чернышевского содержала и значительные научные элементы,

сближающие ее с трактовкой условий некапиталистического развития, данной

классиками марксизма.

Маркс высоко оценивал постановку Н. Г. Чернышевским вопроса о

некапиталистическом развитии России. Во взгляде классиков марксизма на эту

проблему также отсутствует признание фатальной неизбежности

капиталистического этапа. Однако условием, позволявшим России избежать

длительных мук капиталистического развития, классики марксизма считали

победу пролетарской революции на Западе.

Н. Г. Чернышевский полагал, что отрицательного примера капиталистического

развития Западной Европы достаточно для осознания исторической неизбежности

социалистической перспективы. Именно в этом пункте заключался утопизм

программы социалистических преобразований Н. Г. Чернышевского, поскольку он

считал, что уровень развития производительных процессов в принципе

безразличен для социалистического переворота. Община как коллективистская

форма производственных отношений адекватна лишь очень неразвитому состоянию

производительных сил.

Утопизм программы социалистических преобразований Н. Г. Чернышевского не

должен заслонять вопрос об объективном значении выдвинутой им концепции. К

каким практическим последствиям привела бы реализация этой программы и

интересам каких классов она отвечала? Такая постановка вопроса правомерна,

ибо концепция Чернышевского в отличие от взглядов европейских утопических

социалистов давала не картину будущего идеального общества, а практическую

программу социалистического переустройства России. Не все ее элементы

являются утопичными. Правящий класс России справедливо видел в Чернышевском

не прекраснодушного мечтателя, а практического политика, чрезвычайно

опасного для существующего строя. В условиях революционной ситуации конца

1850—начала 1860-х годов программа Чернышевского могла стать реальностью.

Что означало бы ее осуществление для России? Прежде всего, революционную

ликвидацию крепостничества, освобождение отношений капитала и наемного

труда от феодальных пут. Эти черты превращают программу русского

революционера по объективному значению в программу наиболее свободного и

беспрепятственного развития капитализма в России. Такая программа,

несомненно, отвечала бы интересам всех трудящихся слоев. Будучи не в

состоянии создать общество, свободное от эксплуатации, она, во всяком

случае, освобождала бы трудящиеся массы (и крестьян, и рабочих) от

дополнительного гнета крепостнических порядков, открывая дорогу для

развития капитализма, не отягощенного пережитками крепостничества.

Не следует забывать и о том, что при определенных условиях, указанных

классиками марксизма,— а именно при поддержке со стороны победившего

европейского пролетариата — такая программа на деле могла бы стать

составной частью мер, обеспечивающих переход России к социализму при

ограниченном развитии капиталистических отношений; Но сама по себе

реализация программы «переходного состояния» была недостаточна для победы

социализма.

Учение о социализме. Концепция социализма Н. Г. Чернышевского также

отражала его позицию как идеолога крестьянства. Это проявилось, прежде

всего, в том, как он мыслил организовать социалистическое производство. В

качестве основной единицы здесь выдвигалось промышленно-земледельческое

товарищество, включавшее от 400 до 500 семейств. «Товарищество будет

заниматься и земледелием, и промыслами или фабричными делами, какие удобны

в той местности. Инструменты, машины и материалы, нужные для этого,

покупаются за счет товарищества».

Система промышленно-земледельческих товариществ в сельской местности

должна, по мысли Чернышевского, дополняться кооперативной фабричной

промышленностью в городах. Однако основные потребности членов товариществ

удовлетворялись бы за счет их собственной продукции.

Такое резкое ограничение обмена в социалистическом проекте Чернышевского,

буквально «натурализация» хозяйства могут вызвать сомнения в

прогрессивности самого проекта. Однако данное ограничение лишь отражает

действительное отношение крестьянина середины XIX в. к рынку, к сфере

обменам/Подавляющая часть продаваемого им хлеба шла на уплату налогов и

повинностей, а в иных условиях могла быть с успехом потреблена им самим.

Другими словами, это не был излишек для крестьянина. Аналогично обстояло

дело и с массовым отходом крестьян из деревни на заработки. Совершенно

естественным результатом освобождения русского крестьянина от феодального

гнета было бы в этих условиях первоначальное снижение товарности

крестьянских хозяйств. Программа Чернышевского точно отразила уровень

развития производительных сил России.

Проект Чернышевского отличало то, что он предлагал заводить товарищества за

счет ссуды государства, которая впоследствии выплачивается из доходов этой

производственной единицы. Такой путь, хотя ученый и не противопоставляет

его основанию «без всякой посторонней помощи», должен был значительно

ускорить и облегчить дело победы социализма.

Промышленно-земледельческое товарищество — не только производственная, но

и потребительская единица. Отношения товарищества и отдельных его членов

построены на принципах свободы вступления и выхода, добровольности выбора

занятия внутри товарищества и распределения по труду. Продукт товарищества

удовлетворяет в первую очередь необходимые потребности его членов, затем

потребности их комфорта и только превышающий эти потребности излишек

пускается в продажу. Производство, таким образом, организовано на основе

расчета «внутренней ценности» продуктов. В рамках такой компактной

производственно-потребительской единицы, как товарищество, облегчается

установление прямой связи между производством и потребностями: «Уравнение

запроса и снабжения получается через расчет о том, по какой пропорции

должны быть распределены производительные силы по разным занятиям для

лучшего удовлетворения потребностей человека». Характерно, что

Чернышевский подчеркивал необходимость точного учета затрат труда,

противопоставляя его расчету, основанному на цене, поскольку последний

серьезно искажает действительное положение вещей.

В творческом наследии Н. Г. Чернышевского нет однозначных указаний на то,

как он представлял характер экономических отношений между отдельными

товариществами трудящихся, а также между ними и государством. Однако уже

то, что он не видел специфики материальных предпосылок социализма, дает

основания для сомнения в том, что Чернышевский пришел к понятию

народнохозяйственной планомерности.

Значительную близость к научному социализму демонстрирует трактовка Н. Г.

Чернышевским отношений распределения в социалистическом обществе. Правда, и

здесь им не всегда соблюдается научная точность. В одном случае автор

считает справедливым уравнительное распределение, в другом — распределение,

основанное на трудовом вкладе работника. Здесь находит отражение

своеобразная двойственность крестьянской психологии: крестьянин-общинник

тяготеет к уравнительному распределению, крестьянин-товаропроизводитель — к

распределению по трудовой стоимости. Однако у Чернышевского имелась и более

четкая разработка вопроса о распределении при социализме. Он ставил вопрос:

не выгодно ли обществу, как и отдельному работнику, определенное сочетание

уравнительности и распределения, основанного на труде?

При этом Чернышевский выходил за рамки провозглашенной им абстрактной

формулы о присвоении производителями всего продукта труда. В этом отношении

он оказался выше лассальянской концепции «неурезанного трудового дохода».

Чернышевский предполагал, что часть продукта достается непосредственно

работнику в соответствии с его трудовым вкладом, остальная же часть

поступает в распоряжение общества. Из этой части обеспечиваются содержание

нетрудоспособных, расходы на государственное управление, «резервный

капитал». Такое представление о распределении продукта, имея много общих

черт с концепцией классиков марксизма, отличается от нее в одном

существенном пункте: упускается необходимость создания фонда расширенного

воспроизводства.

Н. Г. Чернышевский в наибольшей степени отразил в своем творчестве

объективную потребность единства революционно-демократических и

социалистических требований, характерную для общественной жизни России

периода подготовки и проведения крестьянской реформы. Судьба его

экономического наследия, его влияние на развитие русской и мировой

экономической мысли определяются сочетанием в мировоззрении великого

русского исследователя как утопических, так и революционных, реалистических

взглядов на социализм. Эти взгляды сыграли значительную роль в подготовке

перехода лучших представителей революционно-демократического движения в

России на позиции марксизма. Полемика, которая велась вокруг наследия

Чернышевского в связи с использованием его народниками для подкрепления

своих идейных позиций, может в какой-то мере объяснить те крайности в

оценке взглядов великого русского социалиста, которые были допущены в

марксистской общественной мысли. Время утвердило строго научный подход,

ведущий свое начало от оценки мировоззрения Чернышевского К. Марксом и В.

И. Лениным. Основа такого подхода — объективное определение исторического

места воззрений Н. Г. Чернышевского. Оно не допускает забвения утопических

элементов в его взглядах и в то же время выделяет те важные стороны его

мировоззрения, которые развивались в одном направлении с марксизмом.

Социально-экономическая платформа Н. Г. Чернышевского — один из

исторических фактов, подтверждающий объективный характер научного

социализма, историческую обусловленность его возникновения.

Список литературы

1. Герцен А.И. Полное собрание сочинений. Т.7. М., 1952.

2. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений. Т.3. М., 1988.

3. Всемирная история экономической мысли. М., 1988 – 1990.

4. История экономической мысли в России. М., 1996.

5. История экономических учений. Т.2. М.: МГУ, 1994.