Природа как предмет философского осмысления. Европейская философия XVII-18 вв.

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Природа как предмет философского осмысления. Европейская философия XVII-18 вв.

Природа как предмет философского осмысления. Европейская философия XVII-18 вв.

Контрольная работа по философии

1.                ПРИРОДА КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСОГО ОСМЫСЛЕНИЯ

Понятие "природа" - одно из наиболее широких понятий. Явления и объекты природы - это и свет далеких звезд, и взаимопревращения мельчайших элементарных частиц, бескрайние просторы океана и простирающиеся рядом леса и луга, могучие реки. Это и бесконечное разнообразие жизни на Земле... Понятием «природа» охватывается все сущее, вся Вселенная, и в этом смысле оно близко к понятию материи: можно сказать, что природа - это материя, взятая во всем многообразии ее форм. Чаще, однако, это понятие употребляется в несколько более ограниченном и определенном смысле, обозначая всю совокупность естественных условий существования человека и человечества.

1.1 Природа и культура. Формы восприятия природы в истории культуры

Для уточнения смысла, вкладываемого в то или иное понятие, бывает полезно рассмотреть его вместе с таким понятием, которое противоположно ему. По отношению к понятию «природа» подобной противоположностью является понятие «культура». Подробно о культуре говорится в последующих главах. Пока же нам важно отметить, что под культурой понимается нечто освоенное, возделанное, преобразованное человеком; под природой же - то, что противостоит человеку, существуя по своим собственным, независимым от него основаниям и законам. Культура, стало быть, выступает как преобразованная человеком природа, а деятельность человека в этом смысле можно истолковать как превращение природного, естественного в культурное, искусственное. И в этом преобразовании природы заключена самая суть человеческого способа существования в мире.

Человек, стало быть, в своей деятельности противопоставляет себя природе. Одновременно с этим, однако, он является частью и порождением великой «матери-природы». «Человек,- писал Маркс,- живет природой. Это значит, что природа есть его тело, с которым человек должен оставаться в процессе постоянного общения, чтобы не умереть. Что физическая и духовная жизнь человека неразрывно связана с природой, означает не что иное, как то, что природа неразрывно связана с самой собой, ибо человек есть часть природы».

Маркс, как видим, говорит не об одной лишь физической, но и о духовной связи человека с природой. Природа для человека - не только естественное условие его существования и не только поле для его преобразовательной деятельности. На почве этого основного отношения возникают и развиваются и другие формы отношения человека к природе. Это - познавательное отношение, которое в современном обществе реализуется прежде всего в форме естественных наук (наук о природе); это также и различные типы оценочного отношения к природе, которые выражаются с помощью понятий блага, красоты и им подобных. Наконец, в современном мире впервые в своей истории человек вынужден брать на себя ответственность за сохранение той части природы, которая включена в орбиту его практической деятельности и которая по мере развития производительных сил общества становится все более обширной.

Итак, человек, человеческое общество и культура одновременно и противостоят природе, и включены в нее. Такие внутренние противоречивые взаимоотношения человека и природы являются источником различных позиций человека по отношению к природе, возникающих в истории человеческой мысли.

Природа может восприниматься как нечто уступающее культуре, нечто неоформленное, неорганизованное, 'неразумное и потому более низкое, чем культура. Такое отношение порождает позицию, обосновывающую необходимость подчинения природы человеку, господства над ней. Но возможна и другая позиция, когда природа, напротив, понимается как образец совершенства, как нечто более высокое, превосходящее и культуру, и человека. Согласно этой позиции, человеку надлежит учиться у природы, подчиняться ей.

Возможно, далее, понимание природы как царства слепых, стихийных сил, как хаоса, неподконтрольного человеческому разумению. Но природа может восприниматься и как царство, в котором господствуют разумные законы, торжествует естественная необходимость и нет места капризу и своеволию, столь частым во взаимоотношениях между людьми и в их поведении.

Таковы самые крайние, полярные точки в воззрениях человека на природу. И каждая из них, а также из множества возможных промежуточных позиций находила реальное воплощение в ходе развития человеческой мысли и практических форм взаимодействия общества с природой. Более того, их отголоски бывают достаточно отчетливо различимы и сегодня, когда вопрос о взаимоотношениях общества и природы, о том, на каких началах строятся и должны строиться эти взаимоотношения, стал одним из ключевых вопросов для человечества.

В системе античного мышления природа понималась как подвижное, изменяющееся целое, и в этом смысле человек не столько противопоставлялся природе, сколько мыслился как одна из ее частей. У античных философов, как мы знаем, понятием космоса, по существу, охватывалась вся доступная человеческому разумению природа. При этом космос противопоставлялся хаосу - он трактовался как нечто не только всеобъемлющее, но и организованное, закономерное и совершенное. Идеалом, достойным мудреца, считалась жизнь в согласии с природой. Этим, по существу, обосновывалась и задача научного познания природы, которая впервые была поставлена античными мыслителями и решалась ими в рамках натурфилософии, путем выдвижения умозрительных догадок.

Совершенно другое понимание природы сложилось в средневековой христианской культуре. Здесь окружающая человека природа рассматривалась как нечто сотворенное богом и более низкое, чем сам человек, поскольку только он в процессе творения был наделен божественным началом - душой. Более того, природа нередко мыслилась как источник зла, которое нужно преодолеть или подчинить, а жизнь человека при этом выступала как борение божественного начала - души с греховным природным началом - телом. И это служило оправданием для негативного отношения к природе и даже обоснованием применяемого к ней насилия. Природа понималась как нечто неодушевленное, противостоящее человеку и человеческому обществу.

Подобная система взглядов, понятно, не могла стимулировать интереса к научному познанию природы. Однако в недрах христианского мышления существовала и другая линия в отношении к природе. Понимание природы как божественного творения открывало возможность для поиска в ней рационального начала, позволяло истолковать познание природы как попытку выявить, раскрыть заключенный в ней божественный план и тем самым восславить мудрость и всемогущество творца. Отсюда - метафорическое понимание природы как книги. Бог, как считалось, дал людям две книги - священное писание, в котором его мудрость явлена непосредственно, и книгу природы, в которой он запечатлел спою мудрость на камне творения. Эти воззрения, зародившиеся в эпоху средневековья, сыграли немалую роль в возникновении науки о природе - естествознания.

В эпоху Возрождения отношение к природе меняется. Человек вдруг открывает для себя красоту и великолепие окружающей природы, начинает видеть в ней источник радости, наслаждения в противовес мрачному аскетизму средневековья. Впоследствии в философии и эстетике романтизма природа начинает пониматься как убежище, противостоящее развращенной и порочной человеческой цивилизации. Один из основоположников романтизма, Ж.-Ж. Руссо, прямо утверждал, что переход человека от природного, естественного состояния к социальному является источником всех наших несчастий.

В период становления промышленного капитализма возникает еще один тип отношения человека к природе. Наиболее отчетливо это отношение выразил Ф. Бэкон, провозгласивший целью науки и техники господство над природой. Природа начинает пониматься как объект интенсивной преобразовательной деятельности и как кладовая, из которой человек может черпать без меры и без счета. Такая установка высказана в известных словах тургеневского Базарова: «Природа - не храм, а мастерская, и человек в ней работник».

Что касается естественнонаучного познания, то в нем доминирующей становится идея испытания природы, стремление вырвать у нее ее тайны, свести все ее качественное многообразие к небольшому числу строгих количественных законов. В то же время естественнонаучный материализм первых естествоиспытателей исходил из одностороннего, чрезвычайно узкого взгляда на все богатство взаимоотношений человека с природой, из взгляда, диктуемого самой системой производственных и общественных отношений эксплуататорского общества, которая порождает чисто потребительское восприятие не только природы, но и человека.

Нельзя сказать, что подобные воззрения были общепринятыми - с ними не соглашались многие мыслители самых разных направлений. Тем не менее на протяжении долгого времени, вплоть до середины XX столетия, именно они были преобладающими и, пожалуй, именно они наиболее соответствовали реальной практике взаимоотношений общества и природы. Во второй половине нашего века, однако, положение резко меняется. Но мере того как научно техническая мощь человека, неуклонно и быстро возрастая, становится сопоставимой с масштабами действия сил природы, люди получают все больше поводов для того, чтобы убедиться в опасности неограниченного, бесконтрольного и непродуманного употребления этой мощи. В результате в отношениях человека к природе начинает оформляться и приобретать все более заметное место тот момент ответственности, о котором мы упоминали ранее. В исторической перспективе - и это отчетливо видно уже сегодня - мы имеем дело с глубочайшим изменением самого характера природопреобразующей деятельности человека, ее направлений и методов осуществления. Речь идет об ограничении элементов стихийности и, напротив, о возрастающей роли сознательности, организованности, сообразовании целей деятельности с ее средствами и последствиями - короче, о разумности и гуманности во взаимодействии общества и природы.

1.2 Естественная и искусственная среда

Для того чтобы рассмотреть этот вопрос более детально, необходимы некоторые пояснения. Наиболее общее представление о взаимодействии человека и природы позволяет получить понятие «окружающая среда».

Принято различать естественную и искусственную окружающую среду. Естественная окружающая среда охватывает гео- и биосферу, то есть те материальные системы, которые возникли и существуют вне и независимо от человека, но вместе с тем могут со временем стать объектами его деятельности. В связи с развитием космической технологии и космоплавания в число таких объектов следует отнести также и определенную часть Солнечной системы. Следовательно, она представляет собой развивающуюся систему, и ее нельзя, как это делали раньше, сводить к географической среде. Последняя, охватывая лишь поверхность Земли, составляет важную, но не единственную подсистему естественной среды обитания человека.

К. Маркс выделял в естественной среде обитания человека две группы явлений: естественные источники средств жизни (дикие растения, плоды, животные и т. д.) и естественные богатства, являющиеся предметами труда (угол, нефть, энергия, падающей воды, ветра и т. д.). На ранних этапах развития общества наибольший интерес для людей представляли янлгпия первой группы, однако в дальнейшем, но мере развития производительных сил, этот интерес переместился ко второй группе, статней одним из важнейших условий развития производства, а следовательно, и всего общества. Характер взаимодействия человека с естественной средой обитания определяется, следовательно, не одной лишь природной компонентой, но и уровнем развития производства.

Важнейшим результатом этого производства является создание искусственной среды обитания - того, что Маркс называл «второй природой». Она включает в себя не только неодушевленные предметы, созданные человеком и не существующие в природе, но и живые организмы: растения, животные, выведенные или созданные человеком благодаря искусственному отбору или генной инженерии. Однако искусственная среда обитания не сводится к данной вещественной основе. Человек может жить и действовать лишь в системе определенных общественных отношений. Эти общественные отношения осуществляются в определенных материальных условиях, в том числе искусственно созданных человеком, и вместе с последними и образуют искусственную среду обитания человека.

Но мере развития общества роль искусственной среды обитания непрерывно возрастает. Чтобы убедиться в этом, приведем следующий факт. Масса всех искусственно созданных человеком неодушевленных предметов и живых организмов называется техномассой. Масса всех живых организмов, существующих в естественных природных условиях, еще не подвергшихся очеловечению, называется биомассой. Расчеты показывают, что техномасса, производимая современным человечеством за один год, составляет примерно 10-1014 т, а биомасса, производимая на суше,- 1012 т. Из этого следует, что уже сейчас человечество создало искусственную среду обитания, которая в десятки и сотни раз продуктивнее естественной среды. К этому следует добавить техногенное воздействие человека, приводящее к изменениям" целых геологических структур, созданию гигантских искусственных водохранилищ, изменению атмосферы и даже светимости Земли, то есть изменению ее излучения под воздействием искусственных энергетических процессов.

Искусственная среда обитания, таким образом, постепенно и неотвратимо наступает на естественную и, так сказать, поглощает ее. Однако естественная среда обитания представляет собой не только материальные условия жизнедеятельности человека и исходный объект производства, но и объект определенного эстетического и нравственного отношения. Или, если напомнить слова Маркса, с природой неразрывно связана не только физическая, но и духовная жизнь человека. Мы восхищаемся красотой дикой природы не меньше, чем красотой искусно разбитых цветни-кои и парков. Мы любуемся дикими животными, которых раньше люди только боялись; мы, наконец, чувствуем ответственность за сохранение природы. Поэтому, говоря о природе, мы должны принимать во внимание весь широкий диапазон отношений, в которых она выступает перед человеком. Тайна человеческого отношения к природе не определяется, следовательно, одними лишь производственными процессами, одними лишь утилитарными и меркантильными интересами. Человеческое отношение к природе включает, помимо всего прочего, понимание глубин человеческой души. Каждое истолкование природы, возникавшее в истории, отражало определенную ступень в развитии культуры и лежащих в ее основе общественных отношений. Поэтому обсуждение философского смысла природы требует анализа взаимосвязи не только природы и производства, но и учета эстетических, нравственных и социальных отношений и оценок природы. [2, стр.185]

2.                ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ XVII-XVIII ВВ.

Европейскую философию XVII века условно принято называть философией нового времени. Данный период отличается неравномерностью социального развития. Так, например, в Англии происходит буржуазная революция (1640-1688). Франция переживает период расцвета абсолютизма, а Италия вследствие победы контрреформации оказывается надолго отброшенной с переднего края общественного развития. Общее движение от феодализма к капитализму носило противоречивый характер и часто принимало драматические формы. Расхождение между силой власти, права и денег приводит к тому, что сами жизненные условия для человека становятся случайными.

Происходит "расслоение" человека на частного и родового, на эмпирического и абстрактно-всеобщего индивида. Мировоззрение человека окончательно потеряло былую цельность и непротиворечивость, но зато приобрело глубину, сумев осознать противоречивость бытия, мироздания и самой жизни. Формируется новый тип сознания, для которого бытие открыто для всевозможных изменений, превращений, столкновений. Это сознание противоречиво в самом себе и одновременно направлено на такую же противоречивую реальность. Не случайно то, что именно в это время получает широкое распространение жанровая форма романа, позволяющая эпически воспроизвести в художественных формах весь динамизм социальной жизни. Не случайно также и то, что широкое распространение в это время получает драматическое искусство.

Философское сознание XVII века во всем видит не согласие, единство, гармонию, но - противоречие, разорванность и противостояние духовного и материального, рационального и эмоционального, общественного и индивидуально-личностного. Мир воспринимается как нечто противостоящее человеку, отсюда - неизбежность размышлений не только о путях познания этого мира, но и о собственных познавательных возможностях. Поэтому философия нового времени представляет собой процесс острых дискуссий и борьбы сенсуализма и рационализма, индуктивного и дедуктивного способов познания, столкновения эмоционального и рационального в осмыслении самой сущности человека. В конечном счете все эти споры приведут к формированию Кантом знаменитых антиномий.

Принципиальная новизна философии нового времени заключается в том, что, "заглянув" в глубины человеческого бытия, она резко отделила и обособила две сферы: то, что принадлежит повседневному, конкретно-историческому человеку, его актуальному познанию и действию, и то, что принадлежит его глубинной сути, сущности, внутренней структуре его познания и действия. Первое по результату дает неистинное знание, ведет к отклонениям и заблуждениям, связанным с несовершенством конкретного человека, ограниченностью его рассудка, ослепляющими страстями, эмоциями. Сущность же, "природа" человека есть воплощение совершенства, неограниченных возможностей. Этот разрыв не только пронизывает философию XVII века и определяет философскую мысль последующего времени, но и стимулирует поиски путей, методов, направлений, следуя которым конкретный эмпирический человек приблизится к собственной абстрактно-идеальной сущности.

Полюсами, создавшими в Европе пространство для ищущей мысли, были два научных сообщества. Первое - Лондонское Королевское общество (оформилось к началу 60-х гг. XVII в.), девизом которого было весьма красноречивое: "Ничего со слов!", т.е. - ничего "на веру" и никакой ориентации на авторитеты и умозрения, но только - на опытно-экспериментальные исследования, на эмпирику. На почве этого сообщества и при его поддержке развивался эмпирико-сенсуалистский материализм Бэкона, Гоббса, Локка. Почти одновременно с Лондонским обществом кардиналом Ришелье была создана Французская Академия, на базе которой было открыто множество других (естественнонаучная, живописи и скульптуры, архитектуры и др.) академий.

В философии этого периода выделяются три теоретически обоснованные концепции познания и проникновения в тайны природы и самого человека. Первая из них - философия Р. Декарта, картезианский рационализм, оказавший влияние на последующую европейскую мысль и явившийся теоретической основой эстетики и искусства классицизма.

Вторая разрабатываемая концепция, вступавшая в прямую полемику с картезианством, получила название эмпирического, сенсуалистского, метафизического материализма (Бэкон, Гассенди, Локк, Гоббс).

Третья творческая концепция, представленная в мысли XVII века, - философия мистического рационализма Блеза Паскаля, точнее, философия человека как совпадения противоположностей "величия и ничтожества", духа и материи, разума и страстей, истины и заблуждения, вечности и конечности. Его мысль, пытающаяся найти ключи к объяснению бесконечных противоположностей, сходящихся в человеке, в определенной мере послужила теоретическому обоснованию нового формообразующего стиля барокко в культуре XVII-XVIII вв.

Франция была классической страной абсолютизма, где он в XVII веке выступил "как цивилизующий центр, как объединяющее начало общества" (Маркс). Попытки непокорной части дворянства воспротивиться централизующей власти потерпели крах. Кардиналы Ришелье и Мазарини подавили движение и завершили процесс централизации власти. Все читавшие Дюма помнят его очаровательных неразлучных друзей-мушкетеров с их вечными гонками на лошадях, дуэлями, многочисленными приключениями, за которыми с большим сочувствием следят многие поколения подростков. Сопереживая им, мы все с антипатией относились к Ришелье, Мазарини и королевским гвардейцам, мешавшим (по Дюма) мушкетерам восстановить справедливость в Париже, других местностях Франции и за ее рубежом. Но все это - талантливая "фальсификация", несомненно в художественных целях, реальной истории: четыре блистательных героя Дюма, как ни прозаично это звучит, всячески мешали установлению национальной государственности со всей сложной системой ее отношений.

Упрочение абсолютизма означало победу принципа универсализма во всех сферах жизни. Регламентирующая, ограничивающая сила выступает в форме безличного разума, которому должен подчиняться индивид, действовать, следуя его велениям. В новое время социальное научное исследование занимает все более значительное место в познании природы. Развитие астрономии, математики, механики, во многом определяемое потребностями нового общественного уклада в развитии кораблевождения, военного дела, мануфактурного производства, ирригационных работ, дало блестящую плеяду ученых, среди которых имена Браге, Галилея, Галлиса, Гюйгенса, Декарта, Виета, Коперника, Непира и др. Становление экспериментальных наук требовало теоретического осмысления, исследование природы нуждалось в выработке основ своей деятельности, необходимо было очиститься от схоластических догм и примитивного эмпиризма.

Вырисовывается задача построения новой философии, обращение к античной традиции или к трудам непосредственных предшественников не могло служить фундаментом развивающегося естествознания. Одним из пионеров в деле создания новой философии - фундамента "великого восстановления наук" - был английский философ и политический деятель Ф. Вэкон (1561-1626). Все труды мыслителей прошлого относятся к периоду "детства наук", считал Бэкон. Их мудрость богата словами, но бесплодна в делах. Не менее бесплодно и опытное знание, не опирающееся на теорию. До бесконечности разрослась груда опытов. Ученый уподобляется то пауку, ткущему паутину из самого себя, то муравью, собирающему в кучу все, что попадается под руку. Очертив противостояние рационализма и эмпиризма, Бэкон, традиционно относимый исследователями к эмпирикам, хочет отмежеваться и от тех, и от других. Существует "единый общий корень" для всех видов знания, выражающий единство природы и единство человеческого познания. Истинный ученый похож на пчелу, которая, хотя и собирает нектар с различных цветов, имеет орган для переработки его в нечто единое - в мед. Идея единства природы, созданной Творцом, единства человеческого знания и единства человечества доминирует в теоретическом наследии Ф.Бэкона. Его главный труд - "Новый Органон, или истинные указания для истолкования природы". Глубже понять основную направленность идей Бэкона помогает его философская утопия - "Новая Атлантида".

Познание важно не ради знания, но ради пользы человечества, считает Бэкон. На вымышленном острове Бенсалем есть одна власть - власть знания. "Новая Атлантида" - первая технократическая утопия. Во главе идеального общества стоит Дом Соломона - научно-техническое сообщество, коллективный разум. Экспериментальное естествознание, лежащее в основе технических изобретений, для Бэкона основа общественного и индивидуального богатства. Наука на острове Бенсалем регулирует размеры животных, обеспечивает изобилие, удлиняет человеческую жизнь, даже может оживить после смерти. Хотя Бэкон не был естествоиспытателем, но он предвосхитил множество изобретений: появление подводной лодки, микрофона, телефона. Среди необходимых, по мнению Бэкона, изобретений должны быть также вечный двигатель и прибор для получения новых мыслей. Богатство, изобилие, мир, здоровье, бессмертие - основные составляющие человеческого счастья - достижимы лишь с помощью науки. Однако все на счастливом острове заняты одним - добыванием знания. Во все концы света уходят экспедиции "охотников за знаниями", знание - вот подлинная цель жителей этого счастливого острова. Средство на деле становится самоцелью.

Дело великого восстановления наук крайне сложно. Необходимо очистить познающий разум от "предрассудков", найти правильный метод познания, создать единую систему наук. "Первая философия" есть выражение целостности природы, "это собрание таких аксиом и принципов, которые были бы применимы как общие и основополагающие в различных науках ".

Программа "очищения" познания выражена Бэконом в его учении об идолах или призраках, затемняющих процесс познания. Одни ошибки познания возникают в ходе индивидуального развития или социальных условий и поэтому устранимы, другие же устранить невозможно.

Призраки пещеры возникают в результате индивидуальных склонностей, привычек, связаны с условиями воспитания: каждый смотрит на мир из своей индивидуальной "пещеры". Эти ошибки можно устранить, сравнивая различные типы опыта.

Призраки рынка или площади возникают в результате неправильного употребления языка. Слова часто принимают за вещи, и человек погружается в фиктивный мир. Европа долго жила, погруженная в вымышленный мир, созданный схоластами. Однако обнаружить отсутствие вещи, стоящей за словом, не столь трудно, считает Бэкон. Гораздо труднее правильно пользоваться языком, использующим слова, смысл которых неопределен, двойствен. Необходима серьезная работа по прояснению и очищению смысла понятий, находящихся в научном обиходе. Эта идея позволила некоторым представителям неопозитивизма считать Бэкона своим предшественником.

Призраки театра - это вера в авторитеты. На сцену "философского театра" прошлого выходили самые различные "актеры", покоряя своим искусством, убеждая неискушенную публику. Софистика, схоластическое философствование и эмпиризм, голый практицизм долгое время владели умами. Еще опаснее суеверие. В делах познания человек должен опираться только на опыт: "Человек, слуга и истолкователь природы, столько совершает и понимает, сколько постиг в порядке природы делом или размышлениями, и свыше этого он не знает". Правда, в делах веры для него существует единственный авторитет - Священное Писание.

Призраки рода - самые устойчивые, неискоренимые, они присущи всему роду человеческому. Человек склонен желаемое выдавать за действительное, к природе вещей примешивать свою собственную природу. Там, где царит лишь механическая причинность, человек усматривает цели. Порча познания связана также со стремлением человека все новое сводить к старому, известному, текучее мыслить как постоянное, искать единство там, где его нет.

Борьба с призраками еще не гарантирует правильного познания. Необходим правильный метод - медленное, осторожное восхождение к общему. Прежде всего необходимо расчленение, анализ природных явлений. Следующий этап - нахождение "простых природ" - свойств явлений. Только в результате тщательного исследования всего, что можем обнаружить опытным путем с помощью индуктивного метода, мы поднимаемся от менее общего к более общему, фундаментальному знанию, всеобщим категориям и принципам. Беспристрастный разум, движимый только самим собой, страстью к истине, способен разгадать загадки природы. Наука не зависит от религии, дело которой - нравственные отношения.

Эмпиризм Бэкона далеко не во всем совпадает с традиционным образом эмпирической философии, ставящей чувственный опыт в центр познания. Познающий разум Бэкона достаточно самостоятелен. Свидетельство этому - принципы классификации наук. Классификация человеческого знания основывается на трех способностях разумной души. История основывается на памяти, поэзия - на воображении, философия - на рассудке. Не природа, доступная нам только через наши ощущения, но человеческие духовные способности определяют наш опыт. Философия, под которой понимается фактически весь комплекс наук, включает в себя как теоретические, так и практические науки. Эмпиризм Бэкона вдохновляется не столько идеями "данности мира в ощущениях" , сколько задачами борьбы со схоластикой, некритическим обыденным сознанием и идеей социальной пользы.

Своеобразным символом идеи познания нового времени был французский мыслитель, создатель алгебры и аналитической геометрии, один из творцов механики, оптики, физиологии Р. Декарт (1596-1650). Его главный труд - "Рассуждения о методе", главная задача - найти единственно правильный путь познания истины.

Декарт, как и Бэкон, начинает с процедуры очищения главного познающего инструмента - разума - от всего, что мешает ему двигаться к истине. Декарт, однако, более радикален, он начинает с универсального сомнения, сомнения во всех истинах, даже истинах математики. Это сомнение носит методический характер, его цель - не разрушить, а укрепить человеческую уверенность в возможности познания. Прежде всего, говорит Декарт, весьма сомнительно все то, что имеет отношение к познанию с помощью чувств. Мы не знаем, спим мы или бодрствуем, видим то, что видим, или нас обманывает какой-то демон. Мы поддаемся иллюзиям чувств. Можно сомневаться, говорит Декарт, и в аксиомах математики, законах физики, если предположить, что этот демон, злой гений занимает то место, которое мы отводим Богу. Что же остается человеку, брошенному Декартом в пучину сомнения? "Отбросив, таким образом, все то, в чем так или иначе можем сомневаться, - говорит Декарт, - и даже предполагая все это ложным, мы легко допустим, что нет ни Бога, ни неба, ни земли и что даже у нас самих нет тела, - но мы все-таки не можем предположить, что мы не существуем, в то время как сомневаемся в истинности всех этих вещей. Столь нелепо предполагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит, что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение: я мыслю, следовательно, я существую, истинно и что оно поэтому есть первое и важнейшее из всех заключений, представляющееся тому, кто методически располагает свои мысли". Мышление Декарт понимает столь широко, что дает основания сомневаться в отнесении его к узко понимаемому рационализму. Мышление для Декарта - это и воображение, и желание, и чувство.

Декарт "отстоял" существование человека как мыслящего субъекта. Но можно ли отстоять содержание нашего разума? Самонаблюдение должно помочь ответить на этот вопрос. Человек ясно осознает собственное несовершенство, ясно осознает собственное "я". Но если мы понимаем, что несовершенны, что можем ошибаться, значит, в нас самих, в нашем мышлении имеется идея существа совершенного - Бога. Из идеи Бога вытекает и другая идея - сам Бог вложил в наш разум идею существования внешнего мира как предмета нашего познания. Ведь Бог не может быть обманщиком! Все наиболее ясные и отчетливые идеи, которые мы можем обнаружить в своем сознании, врождены нам, вложены в нас Богом и постигаются с помощью интеллектуальной интуиции. Врождены также идеи протяженности, на которой базируются аксиомы геометрии.

Как возникают заблуждения? Наша мыслительная деятельность включает не только мышление, но и воление - способность утверждать и отрицать. Наши заблуждения и есть результат нашей свободной воли. Представления, которые мы в себе обнаруживаем, сами по себе не истинны и не ложны, но они становятся таковыми, когда мы оцениваем их, судим о них. Мы пользуемся в данном случае свободой воли, данной человеку. Грех, свобода воли, религиозная вера - все эти понятия, выражающие драматизм взаимоотношений человека с Богом, становятся гносеологической драмой. Да и сам человек - это прежде всего познающий объект.

Учение Декарта о двух независимых друг от друга субстанциях - протяженной и мыслящей - позволяет назвать его дуалистом. Однако причиной и взаимосвязью этих двух конечных субстанций выступает субстанция бесконечная - Бог. Наличие двух независимых субстанций в концепции Декарта выполняет важную функцию, призвано обосновать автономность познающего субъекта от природы, и одновременно - неразрывность "я" и Бога. Бог - основная поддержка человеку в деле покорения природы. Природа лишена субъективности, в ней действуют механические законы. Она может быть подчинена власти человека. Животные не чувствуют боли, они - машины.

Учение Декарта о методе он сам систематизировал в четырех правилах. Первое правило учит, что нельзя принимать за истинное то, что не является очевидным. Универсальное сомнение и обнаружение врожденных идей с помощью естественного света разума выражают следование этому правилу. Второе правило требует делить исследуемую проблему на множество частей, подвергать ее тщательному анализу. Третье правило предполагает вести исследование от простого к сложному. Четвертое правило требует постоянно составлять детальные перечни и обзоры исследуемых явлений, чтобы не было возможности что-либо упустить из виду. Как видим, большинство требований метода Декарта связаны с использованием энумерации (индукции). "Рационалистическая дедукция" знаний о природе из общих философских положений при внимательном рассмотрении оказывается не строго логическим выведением. Аристотелевскую форму силлогизма Декарт признает непригодной для этой цели. Рациональная дедукция выступает скорее как общая поисковая матрица, дающая руководящую нить в эмпирическом исследовании, направляющая исследователя на поиски общих связей. Как и Бэкона, Декарта вдохновляет идеал единства научного знания. Корни древа знания составляет метафизика, ствол - физика, ветви - механика, медицина, этика.

При всей несхожести стиля, масштабов теоретических обобщений "рационализм" Декарта и "эмпиризм" Бэкона имеют много общего. Одного интересует польза человечества, другого - самопознание, один ориентируется на экспериментальное естествознание, другой - на точные науки. Однако подлинным кумиром Бэкона и Декарта является разум. Человеческая индивидуальность сжимается до непространственной точки, человек становится простым носителем познавательной активности. Однако сама познавательная активность человека необычайно возвышает его. Союзником человека в деле познания оказывается Бог. Бог - гарант возможности постижения истины, Бог санкционирует дальнейшее использование результатов познания в деле преобразования окружающего мира.

Если для Декарта Бог опосредствует познавательную деятельность человека, то для другого представителя философии нового времени - Баруха (Бенедикта) Спинозы (1632-1677) главной оказывается проблема взаимоотношений человека с Богом. Познание, разум - посредник в стремлении человека приблизиться к Богу, сама любовь к Богу носит интеллектуальный характер. Главные труды Спинозы - "Богословско-политический трактат", "Этика".

В "Богословско-политическом трактате" помимо удивительно смелой рациональной критики Ветхого завета, его аллегорического истолкования, были выражены важные философские идеи, развитые затем в "Этике". Бог - неисчерпаем, бесконечен. Он может принять любое обличье, нести Свое Слово в форме, доступной людям определенной эпохи. Отождествление бесконечного Бога с одним из конкретных его проявлений - суеверие, считает Спиноза. Подлинная религиозная вера неотделима от правильного познания.

Образ Бога в философии Спинозы далек от Бога традиционных религий. Бог лишен антропоморфных характеристик. Прежде всего Бог - это причина самого себя, это совпадение свободы и необходимости, сущности и существования. "Под причиною самого себя (causa sui) я разумею то, сущность чего заключает в себе существование, иными словами, чья природа может быть представлена не иначе, как существующею". В единичных вещах сущность не совпадает с существованием, единичная вещь непосредственно определяется другой единичной вещью, она несвободна. Бог Спинозы - это субстанция - первооснова мира, имеющая основания своего бытия в самой себе. Спиноза - пантеист, его Бог имманентен (внутренне присущ) природе. Поэтому природа, с одной стороны, является природой творящей (natura naturans), субстанцией, с другой - природой творимой (natura naturata). Основной трудностью для натуралистического пантеизма является объяснение связи между Богом и природным миром, "природой творящей" и "природой творимой", поскольку они - одно. Бог Спинозы не похож на христианского Бога, на Абсолютную Личность. Скорее, Бог - это безличная сущность мира, поэтому и отношения между Богом и миром Спиноза пытается пояснить с помощью математической метафоры. Взаимоотношения множества отдельных вещей и их единой первоосновы Спиноза сравнивает с взаимоотношением бесчисленных точек, лежащих на одной бесконечной прямой. Пантеизм Спинозы не позволяет ему вынести Бога-субстанцию за пределы мира, поэтому для пояснения взаимоотношений Бога и вещей он прибегает к еще одной математической аналогии. Бог-субстанция аналогичен пустому пространству, в котором расположены все отдельные вещи - "модусы". Особенности вещей определяются свойствами "пространства" - Бога. Неотъемлемые свойства Бога (атрибуты) можно представить как "измерения" пространства. Таких "измерений" у Бога бесчисленное множество. В силу человеческой ограниченности лишь два атрибута субстанции доступны человеческой мыслительной способности: мышление и протяженность. Отдельные вещи (модусы) распределяются по этим двум сферам. Но Бог отдельные вещи непосредственно не создает, они являются его "вечными следствиями". Единичная вещь следует из другой единичной вещи, иначе она обладала бы всеми свойствами Бога. Используя математическую аналогию, можно сказать, что пространство не есть действующая причина геометрических фигур. Также и Бог не есть действующая причина вещей. Вещи-модусы существуют двух типов - одни относятся к сфере мышления (идеальные образования), другие - к сфере протяжения (материальные тела). Они между собой никак не связаны, но существуют строго параллельно: порядок и связь вещей та же, что и порядок и связь идей (можно и наоборот). Если человек обнаруживает у себя телесный недуг, значит, следует искать и недуг душевный, поскольку Бог одинаково проявляется в различных рядах модусов.

Как из абсолютной свободы рождается несвобода и наоборот, можно ли вырваться из мира несвободы? Бог является причиной самого себя, в нем свобода совпадает с необходимостью. В мире вещей-модусов свобода и необходимость расходятся. Каждая вещь - это ограничение бесконечности, это подчинение внешнему воздействию, это необходимость, понимаемая как несвобода. Проявления свободы в мире модусов - это попытки преодоления собственной ограниченности, расширение сферы своего существования за счет другого модуса, это насилие, основанное на стремлении к самосохранению. Человек - эгоистическое существо, стремление к самосохранению перерастает в нем в стремление к власти: в политике каждый имеет столько права, сколько силы. Насилие никогда не освободит человека, но для него существует еще одна возможность. В процессе активной борьбы за самосохранение человек актуализирует все свои душевные силы: разум, слитый с волей, освобождается от страстей ("аффектов"), мешающих добиваться цели. Другими словами, процесс самосохранения вынужденно ведет к самосовершенствованию, к развитию познающей способности. Человеческий разум неизбежно формирует идеал свободы и обнаруживает, что единственным для него является Бог. В Боге стремление к самосохранению полностью реализовано, свобода Его никем и ничем не ограничивается, он - причина самого себя, Его свобода есть Его необходимость. Радость от познания Бога столь велика, что человек отказывается от всех иных земных благ, обуреваемый страстью к познанию, интеллектуальной любовью к Богу как основателю его собственной свободы. "Сверхэгоизм" Бога завершается любовью к нему человека, модуса Бога-субстанции. Для мудреца, философа свобода как проявление Бога становится необходимостью.

Рационализм в более тонких последующих модификациях надолго утвердил понимание человека как биосоциального существа, суть которого как бы распадается на две части, два этажа - душу и тело.

Великого французского математика, физика, философа Блеза Паскаля (1623-1662) не интересует интеллектуальная сторона знания о человеке. В центре его внимания и собственного мучительного переживания - противоречивый образ человека, данного в зеркале самопознания, человека как "я". Казавшаяся монолитной "идея человека" распадается на бесконечную множественность единичных существований, каждое из которых не только является самостоятельным миром, но и оказывается точкой схождения абсолютно несходного: духа ("ангельского") и материи ("животного"), добра и зла, разума и страстей, истины и заблуждений, бесконечного (творческой мысли, тонкости и одухотворенности чувств) и конечного (ничто - жертва собственного "я", злобы, глупости, тщеславия), жизни и смерти.

Философская афористика Паскаля парадоксальна и современна. Она уходит если не вперед, то "в сторону" от традиционных размышлений философов прошлого. Во мне, а не в писаниях Демокрита, стоиков, Монтеня, Декарта находится все то, что я в них вычитываю, как-то заметил Паскаль. Интуиция философа схватывает в понятиях и образах антиномии, в кругу которых обречен существовать человек. Разрешить противоречие невозможно даже в мысли, не умертвив при этом сам предмет мысли, не разрушив его цельности. Традиционно мыслящий философ укладывает живое многообразие индивидуального опыта в абстрактную схему личности, запрограммированной на познание и самосовершенствование. Жизненный субъект мыслит и существует в пространстве между двумя противоположными полюсами.

Центром самоопределения человека, погружающегося в темные глубины телесности - глубины желаний, страстей, вожделений, прихотей - и одновременно пытающегося прорваться в "небеса" чистой духовности - является "совпадение противоположностей". Для человека это означает не знать, "к кому себя причислить в мире. Он чувствует, что заблудился, упал оттуда, где было его истинное место, и теперь не находит дороги назад, хотя, снедаемый тревогой, без устали ищет в непроницаемом мраке". Поэтому человек всегда страдает, всегда раздираем противоречиями; "состояние человека: непостоянство, тоска, тревога". Секрет непрерывности внутреннего существования человека - не в актах выбора, чему следовать: или разуму, или собственным "наклонностям", но в таинственном пребывании "между". Стремление "прикрепить" себя к чему-то одному, напрочь отвергнув другое, дает эффект, противоположный ожидаемому. "Когда человек пытается довести свои добродетели до крайних пределов, его начинают обступать пороки, - сперва незаметно, незримыми путями подползают мельчайшие, потом толпою набегают огромные, и вот он уже окружен пороками и больше не видит добродетелей. И даже готов стереть в порошок совершенство".

Быть "между" - значит придерживаться "середины": "кто вне середины, тот вне человечества". Быть "между" - значит помнить, что человек " не ангел и не животное", что он занимает в пространстве натяжения двух противоположностей некую срединную точку, которая неустойчива, каждую секунду уходит из-под ног, и под нами разверзается бездна. Сама "середина" есть сочетание противоположностей. "Что за химера человек... судья всех вещей и бессмысленный червь земли и клоака неуверенности и заблуждений, слава и отброс мироздания".

Понимание парадоксальности бытия человека переориентирует Паскаля с картезианского "мыслю - существую" на сомнение, которое является основой собственного самосознания. Утверждению "я мыслю" с необходимостью сопутствует вопрос: "действительно ли я мыслю", или, забывая о "немощи собственного разумения", следую мнению большинства "уверенных в собственной врожденной мудрости", а потом являющих "собой пример человеческой способности к самым бессмысленным заблуждениям ".

Сомнение есть и у Декарта. Оно у него носит методический характер. Паскалевское сомнение является жизненно-онтологическим принципом. Его сомнение становится тотальностью способа человеческого бытия, где бытие есть в той мере, в какой есть понимание бытия в самом бытии и усилие по его поддержанию и воспроизведению. К сожалению, говорит Паскаль, человеческая натура традиционно рассматривается двояко. Одни, забывая о реальном человеке, мыслят его исходя из конечных целей его будущего совершенства (состоится ли оно?).

Другие, напротив, призывают вернуться к "естественности" природного совершенства человека (а было ли оно когда-нибудь?). И в том, и другом варианте реальный человек оказывается без настоящего: он живет либо прошлым, либо воспоминаниями о будущем. Пока он так существует, его в настоящем нет. "Покопайтесь в своих мыслях, и вы найдете в них только прошлое и будущее. О настоящем мы почти не думаем, а если думаем, то в надежде, что оно подскажет нам, как разумнее устроить будущее... Вот и получается, что мы никогда не живем, а лишь располагаем жить и, уповая на счастье, так никогда его и не обретаем".

Существующие философские концепции как бы снимают с человека ответственность за проживаемую жизнь, санкционируя пассивность в настоящем, истерию ожидания будущего и в итоге - неосмысленность собственного существования. Опасно убедить человека в его величии, умолчав о его же низменности; не менее опасно убедить его в подобии животному, "не показав одновременно и его величие. Еще опаснее - не раскрыть ему глаза на двойственность человеческой натуры". Человек должен знать, каков он в действительности. Так появляется знаменитое паскалевское определение: "Человек - всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он - тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает". Достоинство человека не в овладении пространством (бесконечность пространства Вселенной "охватывает и поглощает меня"), а в способности мыслью охватить пространство. Величие человека - в его способности мыслить и, мысля, сознавать собственное ничтожество. Дерево, камень, дом, животные не сознают своего ничтожества. И только человек, понимая, что он ничтожен, "как вельможа, как низложенный король", этим-то и велик.

Здесь нет речи о самоумалении. Напротив, Паскаль повторяет, что человек должен не презирать, но любить себя и здесь же ненавидеть себя, поскольку его познания, устремления всегда шатки, неполны и поэтому часто превращаются в нелепости. В утверждениях Паскаля нет ни стоицизма, ни пирронизма. Он говорит о том, что человеческое в человеке не воспроизводится природой. Все то, что присуще "человеческой натуре", живо лишь в той мере, в какой постоянно воспроизводится внутреннее условие ее существования, само не являющееся природной нормой. Только ценой собственного усилия, страдания, риска, может быть и жизнью, индивид каждый раз заново преодолевает свою "естественную" животность, собственное ничтожество и прорывается в мир человеческой духовности, в мир, не являющийся само собой разумеющимся, как, скажем, дерево, камень, животные. И если мы теперь это понимаем, то уже не будем утверждать себя в богатстве, власти, бессмысленной погоне за почестями либо развлечениями.

Чтобы до конца осознать суетность человеческой жизни, надо, считает Паскаль, уяснить причины ("неведомо что") и следствия ("ужасные") любви, которая "сотрясает землю, движет монархами, армиями, всем миром". В самом деле, замечает он, будь нос Клеопатры покороче - "облик земли стал бы иным". В этом мире все обращается в свою противоположность: сила становится слабостью, слабость - силой, добродетель - злом, зло - добродетелью. Но тогда величие человека, способного возвыситься над собой, превзойти собственные пределы, означает вечный разлад с обществом, с другими ("до чего же мы нелепы, пытаясь найти опору в себе подобных!"), с самим собой, невыносимое ощущение собственного одиночества ("в смертный свой час человек одинок") и его трагический удел ("жить ему надобно так, словно он один на свете и словно отпущена неделя жизни").

В такой ситуации одна из истин, которая рождается в человеке, - осознание нищеты духа как собственной неукорененности в природе, обществе, среди близких вроде бы людей (которым безразличен), понимание своей беспочвенности. Оказывается, человек подвешен "на грани двух бездн - бездны бесконечности и бездны небытия". Он преисполняется трепетом и ужасом перед вечным безмолвием этих пространств. Если разуму поставлен предел познания (кто способен постичь начало - может постичь и бесконечность космоса), тогда все абсолютно рождает "тревогу и смятение", ибо самому разуму надо знать, "чего держаться".

Если мы говорим о бесконечности, справедливости, добре, то есть знаем множество истин, интуитивно понимая, что они не охватывают всю истину, следовательно, мы постигаем существование бесконечного, не ведая его природы. Паскаль поясняет: "Бесконечная бездна может быть заполнена лишь чем-то бесконечным и неизменным, то есть Богом". Но если мы ничего не знаем о нем, что может служить оправданием того, кого убедила такая бездоказательность? Мыслитель предлагает игровой аргумент, получивший название "пари Паскаля". Разум здесь ничего не определяет, считает он: "Между нами и Богом - бесконечность хаоса. Где-то на краю этой бесконечности идет игра - что выпадет, орел или решка". Разум молчит, не играть нельзя, "вас уже втянули в эту историю". Ставя "на решку" (отсутствие Бога), мы теряем свою конечную жизнь, которая и так обречена. Ставя "на орла" (существование Бога), мы имеем шанс выиграть бесконечную блаженную жизнь. Поэтому выбор Бога разумен, т.к. мы ничего не теряем. Каков ущерб в случае ошибочности выбора? Быть честным, искренним, справедливым, следовать добру - значит распрощаться со своими пороками. Велика ли потеря, если есть понимание, что ставка "поможет вам обуздать страсти - огромные камни преткновения на вашем пути к вере".

Такая "игра" по результату дает опору разуму для ориентации в мире, наполняет содержательностью критерии оценки человеческих взаимоотношений, существующих социальных норм и ценностей. Но только "игрой" без веры, замечает Паскаль, еще не удалось стать счастливым. То обстоятельство, что все люди испокон веков стремятся к счастью, бессмысленно пытаясь заменить его чем попало ("светилами, небом, землей, стихиями, растениями, капустой... войной, пороками, прелюбодеяниями, кровосмешением"), свидетельствует о том, что бесконечность пустоты души "может заполнить лишь нечто бесконечное и неизменное, то есть Бог". "Счастье не вне и не внутри нас; оно - в Боге, вне нас и внутри". Но постичь это можно не разумом и не умножением аргументов, но - "личной встречей" со Спасителем. В Нем и для Него мы постигаем Бога и себя самих. Вся мистерия познания и человеческой жизни разрешается, по убеждению Паскаля, в христианской вере, дающей возможность обретения мира души и высшего блага. "Царство Божие в нас самих, всеобщее благо в нас самих, он - и мы сами, и не мы", - заключает Паскаль.

Все, о чем писал Паскаль, было глубоко им пережито и выстрадано. Лучше всего о самом себе сказал он сам: "Я только с теми, кто, стеная, ищет истину". "Мысли" Паскаля стоят на грани философии и искусства. Эта удачная форма выражения рефлексии, постигающей судьбу человека перед лицом бесконечности, надолго явилась образцом для подражаний в последующей литературно-философской эссеистике.

Человек не только беседует со своей душой и Богом. Человек живет в обществе, постоянно общается с себе подобными. Как может уживаться с себе подобными человек с его эгоизмом, жаждой насилия? Эта проблема стала центральной для английского философа Томаса Гоббса (1588-1679).

Гоббс - деист, Бог практически не присутствует в его концепции. Человеческий организм - это совокупность частиц (корпускул), двигающихся по законам механики. Душевная жизнь человека - это взаимодействие разума и воли. Воля направляет, поддерживает человеческий эгоизм, стремление к самосохранению. Гоббс солидарен со Спинозой, утверждая, что для индивида нет понятия добра и зла, свобода есть безудержная жажда самосохранения, направляемая волей. В своей "природности" все люди равны. Из равенства способностей вытекает равенство надежд на достижение целей. Если два человека желают одной и той же вещи, которой, однако, они не могут обладать одновременно, они становятся врагами. Наступает такое состояние общества, которое можно назвать войной всех против всех. Над человечеством нависает угроза самоуничтожения.

Помимо неразумной воли, выражающей стремление человека к самосохранению, в человеке присутствует и разум, который также стоит на страже интересов человека, но не непосредственно. Разум более дальнозорок, он думает не только о сегодняшнем дне, но и о будущем человека, поэтому разум выходит за рамки естественного человеческого эгоизма. Естественный закон разума, говорит Т.Гоббс, "есть предписание или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и упускать то, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни".

Разум говорит о необходимости заключения общественного договора, по которому люди передают свою силу и естественное право искусственному человеку, Левиафану - государству. Взамен государство, основанное на естественных законах разума, способствует самосохранению человека. Естественное состояние общества переходит в гражданское. Государство обслуживает человека и порождается им. Нет ничего глупее, говорил Гоббс, государства, основанного актом высшей воли. Но государство требует от человека многого. В нем должна господствовать единая воля, наиболее совершенной формой правления является абсолютная монархия, которая должна совмещать силу и право. У власти есть предел - это вынуждение граждан к самоубийству. В самом крайнем случае допустимо восстание, если власть перестает выражать естественное право и каждый подданный вынужден защищать себя сам.

Гоббс считал, что власть государства распространяется и на духовную жизнь общества. Злейшими врагами государства являются "частные" мнения. Инакомыслие крайне опасно. Не менее опасен для государства и религиозный фанатизм, поскольку фанатик не видит связи религии и государственного интереса. Религия - чисто социальное, земное образование. Религией может стать любое суеверие, отвечающее интересам государства. По мнению Гоббса, нравственность, представления о добре и зле целиком принадлежат социальной сфере. Государство с помощью разума как бы одевает человека в социальные одежды, одежды религии и нравственности.

Разум философии XVII века - это еще не одинокий человеческий разум. Это разум-Бог, разум-государство, разум-природа.

Философию XVIII столетия называют философией Просвещения, сам XVIII век именуют "философским столетием", "веком Просвещения". Новое время, XVII век, еще не решается дать разуму полную свободу. В эпоху Просвещения разум уже сам хочет предписывать законы человеческой деятельности, выступать диктатором по отношению к природе. Век Просвещения определяют как время между двумя революциями - английской и французской (1688-1789). Человеческий разум стал рассматриваться как основная "мера", измерение существующих порядков, как принцип критики существующего, если оно не соответствует меркам, эталонам разумности. Все должно быть вынесено на суд разума: религия, нравственность, наука, общество, сам человек.

Идеи Просвещения начали развиваться в Англии; затем они распространяются во Франции и Германии. Одной из центральных проблем английского Просвещения была проблема познания. Прежде чем искать наиболее эффективные методы познания, необходимо выяснить, что из себя представляет познание, каковы его источник, содержание, критерии.

Джон Локк (1632-1704) - сенсуалист, он считает, что только чувственные данные обладают качеством непосредственной истинности, все знание должно быть выведено из чувственного восприятия. Сенсуализм - необходимая составная часть более широкой концепции - эмпиризма. Эмпиризм в понимании познания рассчитывает только на опыт, прежде всего - чувственный. Кроме того, опыт обязательно носит личный, индивидуальный характер. Врожденных идей не существует, утверждает Локк, поскольку не у каждого человека можно обнаружить представления о причинно-следственной связи, о необходимости запрета противоречия (их нет у детей и слабоумных). Представления о Боге, о добре и зле разительно отличаются друг от друга в различных культурах. Душа человека - "чистая доска" (tabula rasa), на которой опыт посредством единичных восприятий пишет свои знаки. Есть два вида опыта - внешний и внутренний. Первый опирается на ощущение, второй - на рефлексию. Внешний опыт более фундаментален, поскольку дает толчок рефлексии - источнику внутреннего опыта. Однако внешний опыт не монолитен, он включает в себя "идеи" первичных и вторичных качеств. ("Идеей" для Локка является не только теоретическая конструкция, но и представление, основанное на ощущении). Первичные качества, по мнению Локка, находятся в самих телах и адекватно представлены в наших ощущениях. Это плотность, протяженность, фигура, движение или покой, число. Вторичные качества не находятся в самих вещах, они лишь кажутся нам таковыми, на самом же деле являются продуктом движения частиц, недоступных человеческому восприятию. Это цвет, вкус, звук, тепло или холод. "Идеи", полученные из внешнего и внутреннего опыта, - лишь материал знания. Только после обработки их с помощью определенных процедур (сравнения, сочетания, абстракции) возможно знание. Однако знание определяется как правильным комбинированием идей, так и отбором исходных, "простых" идей. Ошибки возникают как в результате несоблюдения правил комбинирования идей (чем сложнее идея, тем больше риска, тем вероятнее ошибка), так и в результате использования не только идей первичных, но и вторичных качеств. Все общие идеи - произведения разума, реально существуют только единичные вещи. "Дружба", например, это комбинация более простых идей - идеи любви, действия, человека. Идея субстанции - тоже сложная идея, в ней обобщены многие сходные характеристики самых различных вещей. Мы не знаем, что такое субстанция, считает Локк, но нет у нас и оснований сомневаться в ее существовании. Истина представляет собой согласие представлений друг с другом, правильное сочетание представлений. Истинным можно назвать только то знание, которое представляет собой мыслительную форму, которое обработано с помощью разума. Исключительно опытное знание носит вероятностный характер, это не знание, но мнение. "Разум ставит человека выше остальных чувствующих существ и дает ему то превосходство и господство, которое он имеет над нами".

Теорию познания Дж.Локка все исследователи называют выражением здравого смысла, философией, лишенной крайностей. Разум, предоставленный сам себе, боится потерять ориентиры, становится удивительно осторожным. Он сомневается в понятиях традиционной метафизики и в то же время не решается от них отказаться. Он опирается на чувственный опыт и в то же время видит его ограниченность. Разум пробует различные способы самообоснования, еще верит в саму возможность самообоснования, но уже начинает ощущать необходимость "иного", отличного от человеческого разума бытия. "Подводные камни" рационалистического сенсуализма очень точно обнаружил и попытался обойти Дж.Беркли.

Джордж Беркли (1685-1753) - английский теолог, философ, математик, физиолог. Основные работы: "Трактат о принципах человеческого познания", "Опыт новой теории зрения ", "Три разговора между Гиласом и Филонусом". Критически оценивая теорию Дж. Локка о первичных и вторичных качествах, Беркли пришел к выводу, согласно которому нет никакого сходства между "простыми идеями" и вещами. "Первичные" качества столь же мало говорят нам о действительных качествах вещей, столь и "вторичные". Более того, размеры, форма, расстояние - "первичные" качества - требуют от человека гораздо большей работы воображения, синтезирования восприятий, чем простое восприятие цвета и звука. Следовательно, воспринимаемый нами мир для нас, нашего восприятия существует таким, каким мы его видим, слышим, осязаем. Каков мир вне данности нашему восприятию - знает только Бог, единственный организатор и координатор наших ощущений. Именно благодаря Ему различные люди имеют одинаковые чувственные восприятия. Беркли - не солипсист, он не считает, что существует лишь мое воспринимающее сознание. Мир не превращается в ничто с исчезновением человека, в уме Бога всегда присутствует мир как сумма идей. Для человека же любая вещь существует в таком виде, в каком она им воспринимается: "существовать - значит быть воспринимаемым". Все существующее - установленный Богом порядок представления. Заблуждение - это неправильная комбинация "простых идей", сообщенных Богом. В мире нет абсолютно необходимой причинно-следственной связи, в мире возможно чудо. Человеческий разум в таком случае не имеет права выходить за рамки восприятий даже способом, предложенным Локком. Общие идеи, и прежде всего идеи субстанции, в лучшем случае - бесполезное удвоение мира, в худшем - это химеры разума, замыкающие человека в призрачном мире и отвращающие его от Бога.

Другой английский философ, психолог, экономист Дэвид Юм (1711-1776) не принимает идею Беркли о Боге как единственном источнике человеческих взаимосогласованных восприятий, но и доверия к человеческому разуму у него почти не осталось. Только об объектах математики можно говорить как об источниках достоверного знания. Все остальное знание, основанное на опыте, может быть оценено только с точки зрения его практической полезности. Законы сочетания "простых" идей - это законы не логики, а, скорее, психологии. Все внешние впечатления координируются на основе памяти, память воспроизводит их в том порядке, в каком они возникали. Впечатления внутреннего опыта (рефлексии) связываются с помощью воображения (свободного сочетания).

Существуют ли общие идеи, например, идея причинной связи, спрашивает Юм. О действительном ее существовании сказать ничего нельзя, однако люди ведут себя так, как будто она существует. Причинная связь, основа и цель науки базируется всего лишь на "привычке". Только привычка, опирающаяся на память, связывает разрозненные единичные восприятия в единую картину мира. Люди живут по логически ошибочному, но психологически оправданному принципу: "после этого, значит, вследствие этого". Уже не мощь мирового, абсолютного Разума, а косная сила привычки служит поддержкой человеку. Разум, лишенный опоры, хватается за нечто более прочное, нежели он сам, - предрассудок, он начинает утрачивать собственное привилегированное положение в мире.

Для французского Просвещения основой человеческого разума выступала природа. Следовать разуму и означало следовать природе. Зазор между природой и человеческим разумом порой был неразличим. Что же понимали под природой французские просветители?

Для создателя "Системы природы" (эту работу называли "библией материализма") Поля Гольбаха (1723-1789) природа есть совокупность движущихся атомов. Гольбах - материалист. Материя для него - это объективно существующие отдельные вещи. Ни на минуту не прекращающееся движение частиц вызывает постоянное действие и противодействие тел, происходящее по законам причинно-следственных связей. Дуализм души и тела - мнимый, поскольку душа - это также движение атомов в нервах и мозге. Мышление также является функцией мозга, человеческая свобода - иллюзия. В мире все происходит по необходимости, случайность - лишь результат нашего незнания, переплетения причин и следствий чаще всего скрыты для человека. Если бы существовал всемогущий демон, он мог бы, поднявшись над миром, одним взглядом охватить все мировые связи и проследить движение каждой пылинки. Человеку же это недоступно. Поэтому малые, незаметные причины порой ведут к грандиозным следствиям: войнам, природным катаклизмам, жизненным катастрофам. Причинность (все имеет свою причину) отождествляется с необходимостью (то, что произошло, должно было обязательно произойти). Так материализм переходит в фатализм - представление о предопределенности всего, что происходит в мире. "В вихре пыли, поднятой буйным ветром, как бы хаотичным он нам ни казался, в ужаснейшем шторме, вызванном противоположно направленными ветрами, вздымающими волны, нет ни одной молекулы пыли или воды, которая расположена случайно и не имеет достаточно причины, чтобы занимать то место, где она находится, и не действовать именно тем способом, каким она должна действовать". Человек должен покориться природе, которая, в свою очередь, снимает с него ответственность за дурные поступки. Человек - вещь среди других природных вещей; природа во всем оправдывает человека, но она же - залог бессмысленности его жизни.

Между человеком и животным нет принципиальной разницы, у человека лишь более тонкая нервная организация, больший объем памяти. Человеческая "природа" предполагает наличие определенного круга "телесных" потребностей, стремление к их удовлетворению. Люди "по природе" равны, имеют одинаковое право на счастье. В каждом заложена способность к развитию разума.

В этике, учении о нравственности, просветители стоят на позициях разумного эгоизма. Цель человека, как и всякого живого существа, - счастье. Нравственность не может требовать иного, чем природа. Поэтому эгоизм - это норма поведения. Все движения человеческой души носят материальный характер, в трудный момент надо прибегать к помощи врача, а не духовника. Человек не должен жертвовать своим счастьем ради химер потусторонней жизни. Образование развенчивает предрассудки, которые стоят на пути человека, стремящегося к счастью. Угрызения совести - это форма самоистязания. Честность, по мнению Клода Гельвеция (1715-1771), это привычка каждого к полезным для него поступкам. Другой просветитель, Жюльен Ламетри (1709-1751), выступал против наказаний, так как считал, что преступление - это разновидность безумия, за него человек не отвечает. Эгоизм, личный интерес лежит в основе человеческого поведения. Но эгоизм разумный отличается от "грубого" эгоизма. Разумный эгоист думает о своем счастье, но понимает, что путь к нему лежит через определенное самоограничение. Так его стремление к выгоде приобретает форму нравственного поведения.

Искусство, по мнению французских философов-просветителей, целиком основано на подражании природе. В самой природе нет эстетического идеала, нет прекрасного и безобразного, нет должного, но лишь одно "сущее", голая необходимость. Природа - не результат чьего-то замысла, в ней нет порядка и цели. Искусство должно быть копией природы, главное в нем - истина. Классицизм с его идеалами чужд просветителям. Искусство должно научить человека следовать природе. В "Разговоре Даламбера с Дидро" Дени Дидро (1713-1784) писал: "Мы инструменты, одаренные способностью ощущать и памятью, наши чувства - клавиши, по которым ударяет окружающая нас природа". Воздействие искусства на человека должно быть подобно действию природы. Искусство не рисует высокие идеалы, оторванные от действительности. Искусство дает образ человека как " копии природы ", лишь выделяя в нем типичные черты. Искусство - простое увеличительное стекло, помогающее человеку видеть то, что есть на самом деле. Идеал как бы скрыт, выражен как природная необходимость. Подражая идеалам, выраженным в искусстве, человек лишь следует природной необходимости. Природа становится своеобразным аргументом в процессе идеологического воздействия.

Все просветители стремились воздействовать на общество, изменив массовое сознание, "мнения". Мнение правит миром, говорили Вольтер, К.Гельвеции и Ш.Монтескье. "Исправьте мнения людей, и нравы их сами собой сделаются чище", - говорил Ж.-Ж.Руссо. В прошлом в мнениях людей царили полное невежество и предрассудки. Мнения формируются в социально-политической среде и в свою очередь влияют на взгляды воспитателей-идеологов (философов, художников, педагогов). "Воспитатели" формируют взгляды правителей, те же, издавая законы, влияют на общественную среду. Общество может оказаться либо расширенным воспроизводством невежества, либо - торжеством просвещения, поскольку ошибка может прокрасться в любое звено цепи. Причиной ошибок могут быть климат ("власть климата сильнее всех властей"), случай, рост народонаселения. Во избежание ошибок воспитание должно быть не домашним, а публичным, открытым, государственным.

Ограниченность Разума Просвещения, предоставленного самого себе, начала проявляться уже в XVIII веке. Иррациональные измерения действительности начинают подчинять себе разум. Разум природен, но природа, история иррациональны, абсурдны, античеловечны. Человек уже не может "покориться природе". Современный французский писатель А.Моруа писал: "Современные писатели открыли, что наш мир абсурден. Но все, что можно было бы сказать по этому поводу, уже сказано, и очень умно, Вольтером в "Кандиде".

Противоречия философии Просвещения особенно рельефно проявились в идеях Жана Жака Руссо (1712-1778). Руссо - самый радикальный представитель Просвещения и одновременно - его враг. Изначально человеческая природа склонна к добру. Культура противоположна природе. Культура связана с разделением труда, которое толкает человека к неравенству как источнику всех бед. Сказав "это мое", человек разрушает счастливую гармонию с природой и с себе подобными. Следует только сожалеть о распространении образования и изобретении книгопечатания, писал Руссо. Можно быть людьми, не будучи учеными. Астрономия произошла из астрологии, геометрия - из скупости, физика - из любопытства. Науки и искусства не принесли никакой пользы человечеству, лишь сделали людей несчастными. Воспитание - это развитие природной индивидуальности, но отнюдь не разума. Руссо был против сенсуализма: в человеке главное не ощущения, а чувства, душа. В религии тоже главное чувства, поэтому традиционная религия с ее сложной символикой, догматами должна быть заменена доступной всем безыскусной "религией чувства" Так иррациональное входит в жизнь каждого человека. Иррациональное не противостоит человеку в качестве бездушной абсурдной природы, но находится в его сердце - это его чувства, побуждения. Все страхи, суеверия, предрассудки толпы реабилитируются Руссо. Вместо долга, добра, совести у него на первом месте находится "чувствительность", с помощью которой сам Руссо в своей "Исповеди" оправдывает свои самые неблаговидные поступки.

Взгляды Руссо на общество, на государственное устройство изложены в его трактате "Об общественном договоре". Государство должно быть таким, чтобы человек сохранил свою свободу. Это возможно только в том случае, если искоренить частный интерес - источник неравенства. Для Руссо свобода - это растворение человека в общей воле, отчуждение всех частных прав в пользу общества. В результате ни у кого не может быть интереса покушаться на права другого члена общества. Всеобщая воля - это коллективное удовлетворение индивидуального интереса, она всегда права. "Каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого". Частная воля отдельного человека всегда стремится к преимуществам, суверенитет народа - осуществление общей воли - только к равенству. Свобода возможна только в условиях полного равенства: мы заставим гражданина быть свободным, говорит Руссо. Править может только воля всего народа, поэтому выборы должны быть только прямыми, возможно радикальное изменение строя, устранение правительства, нарушившего общую волю. Даже выбор религии определяется народным большинством. Ничто не может противостоять решению народа, в том числе и образованное меньшинство. Развитие общества в интерпретации Руссо теряет стабильность, история грозит превратиться в tabula rasa (чистую доску, чистый лист), на котором прихоть толпы будет писать свои письмена, свои законы. В концепциях просветителей фатализм соседствует с волюнтаризмом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Введение в философию: Учебник для вузов. В 2 ч. Ч.1 /Под общ. ред. И.Т. Фролов. - М.: Политиздат, 1989. - 367 с.

2. Введение в философию: Учебник для вузов. В 2 ч. Ч.2 /Под общ. ред. И.Т. Фролов. - М.: Политиздат, 1989. - 639 с.

3. Кохановский В.П., Т.П. Матяш, В.П. Яковлев, Л.В. Жаров. Философия для средних специальных учебных заведений: Учебное пособие. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2001. - 320 с.

4. Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философия. Высшее образование. - М.: Филол. о-во "СЛОВО": ООО "Изд-во "ЭКСМО"", 2003. - 672 с.