Российский вариант ресентимента (социокультурные истоки кризиса рациональности)

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Российский вариант ресентимента (социокультурные истоки кризиса рациональности)

Российский вариант ресентимента (социокультурные истоки кризиса рациональности)

Российский вариант ресентимента (социокультурные истоки кризиса рациональности)

В. П. Козырьков, ННГУ

Как известно, М. Вебер выделял не только целе-рациональные, но и ценностно-рациональные действия, раскрывая противоречивый механизм их взаимодействия. С тех пор проблема типов рациональности не перестает волновать научный мир. Однако существует еще одна линия в толковании природы социального поведения и взаимосвязи различных видов дей-ствия. Эта линия связана с именем М. Шелера, создавшим учение о ресентименте, в какой-то мере дополняющем теорию М. Вебера о типах рациональности. В предлагаемой статье делается попытка раскрыть существо учения о ресентименте и показать его эвристическую значимость в оценке социокультурной ситуации современной России.

Вообще-то говоря, ресентимент как духовный феномен впервые был осмыслен Ф. Ниц-ше, на что обращает внимание сам М. Шелер. Данное понятие, по мнению Шелера, зафиксиро-вало не просто кризис в развитии отдельных сфер культуры, а патологическую направленность его разрешения. Поэтому в образной формулировке М. Шелера "ресентимент – это самоотрав-ление души… Душевный динамит…" (1, с. 13). Говоря научным языком, данное явление "пред-ставляет собой долговременную психическую установку, которая возникает вследствие систе-матического запрета на выражение известных душевных движений и аффектов, самих по себе нормальных и относящихся к основному содержанию человеческой натуры, — запрета, порож-дающего склонность к определенным ценностным иллюзиям и соответствующим оценкам. В первую очередь имеются в виду такие душевные движения и аффекты, как жажда и импульс мести, ненависть, злоба, зависть, враждебность, коварство" (1, с. 13). Механизм формирования ресентиментного типа личности М. Шелер раскрывает так: "По мере того как игнорирование позитивных ценностей пробуждает тягу к ним, он все глубже погружается, минуя переходные ценности и ценности-средства, в противоположные этим позитивным ценностям зло. Постепен-но оно занимает все большее пространство в сфере его ценностного внимания. В нем зарожда-ется нечто такое, что пробуждает желание хулить, ниспровергать, унижать, и он цепляется за любой феномен, чтобы через его отрицание хоть как-то себя проявить. Так, оправдывая внутреннюю конституцию своего ценностного переживания, ресентиментный тип непроизвольно "обесценивает" бытие и мир" (1, с. 60).

Казалось бы, из приведенных выдержек можно сделать вывод, что речь идет о выделении какого-то нового вида аффективного действия, однако дело не только в этом, а гораздо сложнее. Из всего духа рассуждений М. Шелера видно, что ресентимент есть особая духовная структура, которая складывается в культуре при деструктивных формах воздействия на личность и при от-сутствии нравственного преодоления (искреннее прощение, покаяние и др.) или психологиче-ского снятия (ругательства, жесты и др.) внутреннего напряжения. В поисках причин этого яв-ления, Шелер называет множество личностных и социально-психологических истоков ресенти-мента: слабость, бессилие, страх (забитость, запуганность, трепет); легкая ранимость; сдержи-ваемые притязания; инвалидность; зависть, ревность; стеснительность. Выделяются и социаль-но-экономические основания: стремление к успеху в рыночных конкурентных условиях, веду-щее к зависти, жадности, тщеславию, карьеризму; современная структура социальности, когда формально все равны, а реально — нет; унижающее подчинение в современной системе власт-ных отношений. Итоговой, суммативной причиной ресентимента является сформированная осо-бая картина мира, основанная на "фальсификации ценностных таблиц" (выражение Ф. Ницше). Став самостоятельным фактором развития культуры, ресентимент, как новая социоантропная матрица, начинает задавать тон всему поведению человека и преобразует структуру сущест-вующей культуры. Поэтому "ресентимент – источник переворотов в извечном порядке челове-ческого сознания, одна из причин заблуждений в познании этого порядка и в претворении его в жизнь" (1, с. 56).

Согласно Шелеру ресентиментное мировоззрение строится на принижении, на полном отрицание позитивной ценности блага и, в конечном счете, его обращении (реверсе). Позитив-ным признается то, что благу противоположно. Человека, который находится во власти ресен-тимента, хотя внутренне и влекут к себе жизнерадостность, власть, счастье, богатство, внешний блеск, физическая сила, но он не может достичь всего этого в силу названных выше причин, по-этому отворачивается от них и в качестве ценностей указывает нечто противоположное. Шелер для иллюстрации этой ситуации приводит пример с басней о лисе и кислом винограде и указы-вает на среду мещан, где хвалят экономность, простоту, дешевизну не потому, что они сами по себе представляют ценность, а потому что не могут приобрести дорогие вещи. От себя добавим пример, который выражен расхожей фразой "богатый Запад гниет в роскоши". Массовая куль-тура и современные СМИ с успехом формируют стереотип "несчастных богатых", которые "по-грязли во зле", поэтому их нужно пожалеть. Короче говоря, "богатые тоже плачут". В результате  этого вынужденного отказа от позитивных ценностей и возникает ценностная фальсификация предметной картины мира.

Таким образом, сам ход раскрытия идеи ресентимента дает нам логическую схему, эле-менты которой легко узнаваемы. В абстрактных рассуждениях мы узнаем то, что реально про-исходило в России в течение всего ХХ века. Своей вершины ресентимент в российской культуре достиг в последнее десятилетия данного столетия, когда одновременно в обществе стали цирку-лировать два представления: то, что в стране произошла «антропологическая катастрофа» и представление о том, что Россия находится в стадии возрождения. То, что «Россия в обвале», что в обществе произошла «антропологическая катастрофа» сейчас произносится настолько часто, что общественное сознание уже привыкло к запугивающему голосу гуманитарных экс-пертов и высказывать недоверие к такой радикальной социальной фобии. Люди со здравым смыслом слушают с недоверием и голоса представителей центральной власти и СМИ, вызвав-шиеся исполнять роль казённых оптимистов в оценке перспектив возрождения жизни «росси-ян». Между двумя этими крайностями в гуманистической оценке современного общества и ме-чется рассудок обывателя, хватаясь за любую возможность в подкреплении своей реалистиче-ской позиции. В результате складывается особая культура, которая внешне напоминает постмо-дернистский, но по своему существу и по направленности носит ресентиментный характер. По-кажем это на некоторых примерах, раскрывающих ресентиментный характер современной со-циальной рациональности.

1. Деструктивизм как ресентимент в мышлении. При ресентименте господствуют "перевернутые" формы логики. Логичным считается всё, что приводит к успеху, что даёт зара-ботать денег, что приносит удовольствие, что позволяет сохранить здоровье и т. д., но посколь-ку все эти ценности для ресентиментного человека недостижимы, то и путь к ним – реверсиру-ется. Казалось бы, что и в этом может заключаться логика социальной жизни, однако нацелен-ность на успех любой ценой, даже путем отказа от позитивного блага, а значит и своей природы, – это уже перевернутая, ресентиментная логика, поскольку она не считается с общими социаль-ными законами. Поэтому социальная логика начинает "укладываться" в схемы музыкальных ритмов, отказываясь от "мелодии" и напоминать мозаику случайных сочетаний различных фак-торов повседневной жизни, складывающуюся в лабиринт, или, в лучшем случае, соответство-вать логике игры, правила которой произвольны и могут поменяться в самый неподходящий момент. Поэтому наука, религия, философия в их классических рациональных формах, ориен-тированных на определенные позитивные ценности, уже не удовлетворяют человека, поскольку ничего не объясняют в его реальной жизни. Философ никому не нужен, так как объяснение по- вседневно совершаемым действиям обыватель находит в газетах, в сенсационных комментариях телеведущих, в сводках курса доллара, в речах политиков, в разговоре с друзьями и т. д., вплоть до рекламных роликов и хитов, навязчиво и громко предлагающих рецепты жизни. Философия посрамлена, ибо ее функции начинает выполнять сама жизнь. Да и наука не стремится к истине, поскольку ценится не истина, а правда, под которой понимаются выстраданные тяжелой личной жизнью опытные знания, дающие, якобы, право на негативное отношение к научным истинам, так как наука не помогла данному человеку избавиться от страданий. Установка такова: раз я пострадал, – значит, я прав. (Отсюда негативное отношение в России к интеллигенции и умст-венному труду). Церковь отделяется (правда, только формально) не только от государства, но и от прихожан, не давая им примера истинно христианского служения Богу, так как для нее более важными становятся дела внутренние (конфликт церквей и владений) и дела земные (участие в политике, в экономических структурах и др.). Иначе говоря, и здесь переворачивание: вера на-чинает питаться неверием. Современная философия и не стремится создавать целостные миро-воззренческие системы, поскольку ресентиментный рассудок не может выдержать системности знаний, да и не нуждается в ней. Но в результате философия трансформируется в такие деструк-тивистские, а по существу – ресентиментные формы, что их нельзя оспорить: так же, как саму жизнь. Духовная структура деструктивиста подобна мышлению ребенка, стремящегося усердно разломать игрушку, чтобы только посмотреть, как она устроена. Поэтому деструктивиста нельзя останавливать, когда он ломает элементы культуры, иначе он заплачет. В этой страсти к разру-шению сложившихся элементов культуры — ресентимент философии. Однако чтобы совершить деструктивистский мыслительный акт, необходимо обладать прочной духовной основой, иначе, после препарирования сложившихся форм культуры, есть риск не вернуться к исходной пози-ции. В какой-то степени в каждом своём действии деструктивист совершает душевное само-убийство или наслаждается искусной балансировкой «у бездны мрачной на краю» духовного падения. Если этого не происходит, — деструктивизм теряет смысл, как теряет смысл употреб-ление наркотика без получения кайфа. Но, как и наркоман, деструктивист уверен в возможность возврата в здравое интеллектуальное состояние. Поэтому социальный деструктивизм возможен тогда, когда есть прочное конструктивное культурное начало, которое не дает до сих пор погиб-нуть России. Кроме того, в идее деструктивизма скрыта глубоко русская идея, идущая от кре-стьянских бунтов, нигилизма, народничества, анархизма, революционности и прочего радика-лизма в освоении жизненного мира, что еще более углубляет ресентиментное начало в русской культуре. Разница только в том, что во Франции деструктивизм существует как теоретическая модель, у нас — как социальная практика. Поэтому в России накоплен огромный практический  опыт деструктивизма и умение "держать" высокий уровень ресентимента. Например, децильный коэффициент в России в 2-3 раза выше, чем на Западе, но общество не взрывается и в массе сво-ей даже сохраняет духовное здоровье.

2. Легкость откровений и демонстративная честность. Как мы уже отметили, ресен-тиментная картина мира складывается на основе фальсификации ценностных таблиц. Ресенти-ментная личность понимает это обстоятельство и стремится как-то выйти из неприличной си-туации. Начинается игра в откровения, которая должна создать впечатление "органической лживости" (1, с. 64). Но настоящие откровения в наше время редки, а если и звучат, то так же искусственно, как голос певца, поющего под фонограмму. Всё, казалось бы, делается перед те-лекамерой как надо: человек рассказывает о себе всю подноготную, но эффекта откровения нет. Все понимают, что он это делает ради денег, ради славы, для поднятия рейтинга, для опреде-лённого имиджа. В действительном откровении все эти соображения не принимаются во внима-ние и значима только личность: та, которая раскрывается, и та, перед которой проявилась от-кровенность. Кроме того, в частной, сугубо интимной жизни есть вещи, о которых не сообщает-ся никому. Просто потому, что нечто частное не нуждается в публичных формах выражения, невыразимо словами, или в каких-то других внешних формах, поэтому в попытке выразить ин-тимное будет всегда ощущаться ложь. Да и какие, скажите, реальные откровения возможны в условиях, когда приоритетное значение приобрели деньги? Откровение духовной пустоты, то есть пошлости. Оттого-то они и легки. Ресентимент, дошедший до пошлости, высушившей всю душу человека заботой о прибыли и потреблении, достигает своего предела. Свобода слова и мысли, которые проявляются в игру откровения, есть великое демократическое благо. И оно становится действительностью, если есть что сказать и кому сказать, но пора бы уже говорить о свободе молчания, свободе от навязчивых внешних голосов, которые совсем не озабочены по-исками истины. В этих условиях свобода голоса постепенно превращается в свободу властного голоса: источником свободы полагается власть, если в демонстрируемых "откровениях" не вла-ствует истина.

Нечто подобное происходит и с категорией честности. В прошлом веке Ф. Ницше на-стаивал на необходимости «интеллектуальной честности» мыслящего человека, имея в виду полную откровенность высказывания думающего человека, его открытость перед самим собой и читателем и беспощадную смелость и последовательность в формулировке своей мысли. В этом смысле существует своеобразная этика мышления, в которой любое отклонение от правдивости высказывания и от логически последовательного додумывания ответов на поставленные вопросы расценивается как цинизм. Покажу это на примере. Смотрю по телевизору интервью изввестного журналиста с известным депутатом. Последнего нельзя не уважать: пафосно откровенен, стремится к объективности и аргументированности в рассуждениях, к защите интересов бед-нейшей части народа, трудящихся, выступает за социалистическую идеологию, уверен, что о советской эпохе последующие поколения будут вспоминать с тоской и т. д. Но есть тут что-то двойственное, какая-то скрытая нечестность, то есть такая честность и объективность, которая скрывает под собой нечестность и необъективность. Что это? Наивность? Вряд ли, хотя своим поведением он склонен это демонстрировать. Затаённое лицемерие и коварство? Не похоже, но объективно может сложиться такое представление. Впечатление от «железобетонности» и «ок-руглости» произносимых фраз, которые мы слушали в течение многих десятков лет? Возможно и это, поскольку тональность речи такова, что не разглядишь в мимике, жестах и интонациях что-то личное и прочувствованное. Честный человек не кичится своей честностью. Если вы-ставлять свою честность на публичное обозрение, — значит, иметь с этого какую-то выгоду, продавать свою честность, что уже нечестно: честность имеет нравственную меру, а не стоимо-стную. Таким образом, в основе такого рода честности ресентимент, то есть оформление внут-ренне негативного эмоционального и ценностного заряда во внешне привлекательную упаковку.

3. Правовой ресентимент. Существует расхожее утверждение, что в российском обще-стве распространен правовой нигилизм. Циркулирует и другой стереотип: многие социальные действия совершаются в неправовом поле. Очевидно, что одно утверждение отрицает другое, а если говорить точнее, то институт права в российском обществе основан на неправовой основе, то есть на своей противоположности. Распространено также представление, что народ — непод-суден. Но ему противоречат факты, которые говорят о том, что в России самый высокий про-цент осужденных или привлекавшихся к суду. В этой ситуации, когда источником права являет-ся не народ и даже отрицается сама возможность такого источника, поскольку российский на-род считается по своей природе неправоспособным, и есть правовой ресентимент. Из чего вы-водится неспособность народа быть источником права? В последнее время в качестве общей причины современного кризисного общественного состояния часто называют особенности ха-рактера русского народа. Такие утверждения и рассуждения внешне выглядят довольно привле-кательными и убедительными, в том числе и в объяснении правового инфантилизма российско-го народа. Однако они не выдерживают самой поверхностной критики. Во-первых, нарушается логический закон, по которому нельзя совершать подмену понятий и подсовывать вместо одно-го основания — другое. В данном случае удивительным образом разводятся понятия «кризис общества» и «характер русского народа». Как будто данный характер не является субъективным выражением кризиса общества. По сути дела пытаются объяснить кризис — кризисом. "Плохой" характер русского народа — это и есть сам кризис, но взятый с точки зрения его субъек-тивного носителя. Во-вторых, если причины кризиса искать в характере народа, то теряется вся-кий смысл таких поисков, так как нам придётся обвинять народ в том, что он не хочет хорошо жить, не способен на это, склонен к девиантному поведению, озлоблен и т. д. Конечно, больного человека можно корить за то, что он не бережёт себя, но нельзя его ругать за то, что он болен. Заболеть может каждый, и больной человек нуждается в сострадании и помощи, а не в обвине-ниях. То же самое, но только в большей степени должно проявляться и в отношении к больному обществу. Если народ страдает от своего характера, если все его усилия выйти из своего страда-тельного состояния ни к чему не приводят, то в этом не вина, а беда народа. В-третьих, народ в целом винить нельзя потому, что он не является единым субъектом, а состоит из множества са-мых разных социальных субъектов, образующих сложную структуру общества. Но с круговой порукой, с коллективной и корпоративной ответственностью общественное сознание расстаться никак не может и не хочет. В советские времена партия брала на себя всю политическую и идеологическую ответственность за всё, что происходит в стране. Такая ответственность обер-нулась, в конечном счете, безответственностью и огромная партия распалась за считанные ме-сяцы. Теперь ни одна из партий такую мифическую ответственность брать на себя не может. Что остаётся делать? Возлагать её на народ, то есть, опять таки, на такой аморфный субъект, с которого ничего спросить нельзя, да и некому. С народа спросить может только господь Бог. Итак, народ по существу не может быть ответственен в целом и, одновременно, должен быть ответственен в своем поведении в частностях, иначе тяжелая ответственность ляжет на кого-то конкретно, что и является выражением правового ресентимента.

4. Грязь как способ "самоотравления" современной российской жизни. Совместные российско-финские исследования повседневной жизни С. - Петербурга привели его авторов к неожиданному выводу: грязь стала символом всех происходящих в городе событий (2). Сложи-лась даже целая философия грязи, в которой она находит свое объяснение, оправдание и смысл. Называются общие причины грязи: коррупция; развал экономики; обнищание народа; разруше-ние властной структуры всех уровней, в том числе, что особенно важно, с точки зрения «чисто-ты» и «грязи», и муниципальной власти; дискредитация идеалов; снижение уровня культуры. Конкретные причины: отсутствие средств на уборку территории и на вывоз мусора на город-скую свалку; установка на сегрегацию: чистить те территории города, где живут «важные» лю-ди; ощущение большой грязи возникает из-за контраста: вылизанный богатый центр города и грязная нищая окраина; вымазанные в грязи пачкают других и таким образом «метят» своих людей («животная» идентификация); социальная зависть: мне плохо – пусть и другим будет так   же; пресловутое преклонение перед цивилизованным Западом, перерастающее в национальное самоуничижение, самооплёвывание; барская, чиновничья, имперская психология считать «этот народ» – быдлом, бесталанным, грязным; соответствующее отношение рождается и у предста-вителей народа, готовых что-то испачкать, разрушить, украсть, чтобы только насолить барину, начальству, хозяину; М. Задорнов (сатирик): русский народ прикидывается глупым, бедным и безобразным, чтобы что-то выманить у богатого Запада; для придания любому сообщению в СМИ характер сенсации; усталость и просто нет сил, чтобы прибраться дома и вокруг него; рос-сийская ментальная склонность не доверять порядочным людям в соответствии с моральной ус-тановкой: нет пророков в своём отечестве. Но есть и особые причины, целевые: среди «запач-канных» людей легко проделать любые грязные дела; оправдать все то, что уже сделано грязно-го с мыслью: «все такие»; «патриотическая» установка: чем хуже будем выглядеть, тем страш-нее будет недругу; позиция революционно настроенных (коммунистов и пр.): хуже в стране — ближе революционная ситуация, поэтому склонность находить только грязь. Социально-экзистенциальные причины: чистота требует к себе более высокого отношения, больших физи-ческих и душевных усилий от человека, на которые готов далеко не каждый; есть способ сни-жения духовных ценностей для их идентификации и оповседневнивания в процессе социокуль-турной адаптации; снятие социального напряжения процесса трансформации духовной структу-ры личности в целях ее социальной адаптации к радикально изменяющейся социальной среде и для активного участия в преобразовании этой среды. Когнитивная причина: собрать в кучу всё мрачное и бросить этот "ком грязи" в лицо правительству, чтобы оно одумалось и стало иным, справедливым, а не для того, чтобы понять социокультурную природу деструктивных явлений, закономерности их изменения и найти реальный выход из создавшего исторического тупика. Таким образом, в эпоху бульварной литературы, журналистской чернухи, войны политических компроматов и тотального насилия грязь становится культурной универсалией и всему придает смысл, поскольку является российским вариантом ресентимента – способом фальсификации ценностной таблицы, извращением ценностного чувства.

Список литературы

1. Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. СПб., 1999.

2. См.: Симпура Ю., Еремичева Г. Грязь: символические и практические измерения социальных проблем в Санкт-Петербурге // Мир России. 1995. № 2; Повседневность середины 90-х годов глазами петербуржцев. СПб., 1999. С. 224-247.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www1.auditorium.ru/