Синергетика экономических процессов

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Синергетика экономических процессов

Синергетика экономических процессов

Министерство образования РФ

Томский политехнический университет

Курсовая работа по микроэкономике:

«Синергетика экономических процессов»

Выполнила

студентка гр. 13130

Лебедева Е.В.

Проверила

доцент

Никитина Ю.А.

Томск – 2004

Содержание:

Введение. 3

1.Сущность синергетической парадигмы. 5

1.1 Научные школы (течения) в синергетике. 5

1.2 Методологические проблемы синергетики. 6

1.3 Принципы синергетики. 7

1.4 Синергетика и самоорганизация. 10

2. Необходимость использования синергетического подхода к анализу современных экономических процессов. 12

2.1 Глобализация бизнеса . 12

2.2 Сети предприятий: культура, институты и организации информациональной экономики. 21

2.3 Самоорганизация экономического процесса с позиций нелинейной термодинамики. 30

2.3.1 Термодинамическая метафора в экономике. 31

2.3.2 Самоорганизация и термодинамический подход. 32

2.3.3  Нелинейные экономические системы.. 33

2.3.4 Моделирование нелинейных финансовых систем.. 35

3. Проявление синергетических эффектов в экономике. 40

3.1   Диверсификация. 40

3.1.1 Постепенные и прерывистые изменения. Необходимость изменений. 40

3.1.2 Модификации бизнес-портфеля. 42

3.1.3 Диверсификация производства: цели и направления деятельности. 44

3.1.4 Сравнительный анализ конгломератной диверсификации и синергетической. 48

3.1.5 Причины диверсификации. 49

3.2 Слияния и поглощения компаний. 50

Заключение. 62

Список литературы.. 65

Введение:

Что есть время? Каким образом происходят перемены? Существует ли универсальный закон, управляющий ходом перемен? А если он существует, то возможно ли его постичь? С самого нача­ла цивилизации человечество встает перед этими вопросами. Они присущи как западной, так и восточной культуре, и не только в рамках науки. Раздумья об эволюции сами по себе представляют эволюционный процесс, как вследствие сложности проблемы, так и по причине ограниченности нашего понимания.

Актуальность выбранной темы заключается в том, что в наше время нельзя применять традиционные методы исследования (анализа)  экономических процессов, т.к. современная экономика – нелинейна, экономическая среда меняется очень быстро. Долговременные прогнозы становятся неактуальными.

 В данной курсовой исследуются проблемы, связанные с динами­кой экономических систем. Экономическая эволюция системати­чески исследовалась, начиная еще с Адама Смита, хотя единой те­ории так и не возникло.

Также были затронуты такие аспекты эволюционного экономического процесса как нелинейность, неустойчивость, хаос в динамических экономических системах. Для анализа свойств нелинейных динамических экономических систем была использована новая теория — теория «синергетической экономики». В синергетической экономике экономическая эволюция тракту­ется как необратимый процесс. Существенную роль в понимании необратимых процессов играют время и хаотическая динамика. Не­обратимость и эволюция возникают как следствия сложности кол­лективного поведения внутренне простых объектов.

Синергетическая экономика развивается на базе традиционной. Она отвергает некоторые идеи традиционной экономики и тракту­ет результаты традиционной экономики как частные, а не общие случаи. Основные концепции традиционной экономики, играют фундаментальную роль и для развития синергетической экономи­ки.

В данной курсовой анализируются различные варианты возникновения факто­ров, вынуждающих руководителей компаний обратиться к рассмотрению ее стратегии, а также условия, при которых необходима диверсификация, и решения, связанные с подходом руко­водства к риску, а также рассмот­рены доводы за и против конгломератной диверсификации.

Объектом исследования данной работы являются сущность и основные характеристики синергетической экономики.

Предметом исследования выступают современные экономические процессы, их самоорганизация с позиций нелинейной термодинамики, формы и типы, а также особенности диверсификации.

Цель работы — проанализировать место, роль и значение синергетических эффектов в экономике, а также отличия и преимущества синергетической экономики перед традиционной.

Основные задачи - показать преимущество сетей предприятий и тенденции развития глобализации бизнеса, проанализировать причины и цели диверсификации и особенности слияний и поглощений компаний.

В первой главе исследуется сущность синергетической парадигмы. Во второй главе представлены аспекты необходимости использования синергетического подхода к анализу современных экономических процессов: анализируются такие понятия как глобальный бизнес и сети предприятий. В третьей главе происходит обзор проявлений  синергетических эффектов в экономике, таких как диверсификация и слияния и поглощения компаний.

Основными источниками исследования синергетической экономики и её эффектов являются книги таких авторов как Занг В.Б. «Синергетическая экономика», Капица С.П. «Синергетика и прогнозы будущего», Ансофф И. «Новая корпоративная стратегия», Попов В.М. «Глобальный бизнес и информационные технологии.», Кастельс Мануэль «Информационная эпоха: экономика, общество и культура».

1.Сущность синергетической парадигмы.

Синергетика – это новое мировоззрение,

отличное от ньютоновского классицизма.

М.В.Волькенштейн, советский биофизик.

Создателем синергетического направления и изобретателем термина "синергетика" является профессор Штутгартского университета и директор Института теоретической физики и синергетики Герман Хакен. Впервые данный термин был использован Г.Хакеном в докладе “Кооперативные явления в сильно неравновесных и нефизических системах” (в 1973 году).

 Западногерманское издательство ''Шпрингер'' в 1975 году заказывает Хакену книгу. Уже в 1977 году монография под названием ''Синергетика'' выходит на немецком и английском языках. В 1978 году книга была переиздана, а вскоре вышла на японском и русском языках. Издательство ''Шпрингер'' открывает серию ''Синергетика'', в которой выходят все новые и новые труды.

Начиная с 1973 года, с той конференции, на которой впервые прозвучал этот термин, научные встречи по теме ''самоорганизация'' проходят каждые два года. К 1980 году было уже выпущено пять объемных сборников докладов этих конференций. А известнейший и старейший форум физиков – Сольвеевский конгресс в 1978 году был целиком посвящен проблемам самоорганизации. В нашей стране впервые конференция по синергетике прошла в  1982 году.

По Хакену, синергетика занимается изучением систем, состоящих из большого (очень большого, «огромного») числа частей, компонент или подсистем, одним словом, деталей, сложным образом взаимодействующих между собой. Слово «синергетика» и означает «совместное действие», подчеркивая согласованность функционирования частей, отражающуюся в поведении системы как целого. Очевидно, что методологии разных областей знания столь различны, что их общность может быть реализована лишь на концептуальном уровне. Подтверждением того, что замысел Г. Хакена был в определенной мере неопределенен и субъективен, являются свидетельства некоторых ученых, в беседах с которыми Г. Хакен говорил, что называние предложенного им научного направления «синергетикой» случайно и непринципиально. В конечном счете, начинание Г. Хакена оказалось плодотворным именно благодаря естественно понимаемой ассоциации синергетики с самоорганизацией.

1.1 Научные школы (течения) в синергетике.

В синергетике к настоящему времени сложилось уже несколько научных школ. Эти школы окрашены в те тона, которые привносят их сторонники, идущие к осмыслению идей синергетики с позиции своей исходной дисциплинарной области, будь то математика, физика, биология или даже обществознание.

В числе этих школ – брюссельская школа лауреата Нобелевской премии И.Р. Пригожкина, разрабатывающего теорию диссипативных структур, раскрывающую исторические предпосылки и мировоззренческие основания теории самоорганизации.

Интенсивно работает также школа Г.Хакена.

Классические работы, в которых развивается математический аппарат для описания катастрофических синергетических процессов, принадлежат перу российского математика В.И. Арнольда и французского математика Р. Тома. Эту теорию называют по-разному: теория катастроф, особенностей или бифурикаций.

Среди российских ученых следует упомянуть также академика А.А. Самарского и члена-корреспондента РАН С.П. Курдюмова. Их школа разрабатывает теорию самоорганизации на базе математических моделей и вычислительного эксперимента на дисплеях компьютеров. Эта школа выдвинула ряд оригинальных идей для понимания механизмов возникновения и эволюции относительно устойчивых структур в открытых (нелинейных) средах (системах).

Широко известны также работы академика Н. Н. Моисеева, разрабатывающего идеи универсального эволюционизма и коэволюции человека и природы, работы биофизиков, членов-корреспондентов РАН М. В. Волькенштейна и Д. С. Чернавского.

Т.о. можно сделать вывод, что такое разнообразие научных школ, направлений, идей свидетельствует о том, что синергетика представляет собой скорее парадигму, чем теорию. Это значит, что она олицетворяет определенные достаточно общие концептуальные рамки, немногочисленные фундаментальные идеи, общепринятые в научном сообществе, и методы (образцы) научного исследования.

1.2 Методологические проблемы синергетики.

Трудно или даже невозможно назвать область знания, в которой сегодня не проводились бы исследования под рубрикой синергетики. Для публикаций на тему синергетики характерно то, что в них нередко приводятся авторские трактовки принципов синергетики, причем трактовки довольно разнородные и не всегда достаточно аргументированные. Причиной этого является отсутствие достаточной определенности относительно основных положений синергетики.

''Коварство'' существующей ситуации имеет начало в ''провокационности'' тезиса, провозглашенного Г. Хакеном. Термин ''синергетика'' введен Г. Хагеном для обозначения междисциплинарного направления, в котором результаты его исследований по теории лазеров и неравновесным фазовым переходам должны были (и это произошло) дать идейную основу для плодотворного взаимосотрудничества исследователей из различных областей знания. Очевидно, что методологии разных областей знания столь различны, что их общность может быть реализована лишь на концептуальном уровне. Подтверждением того, что замысел Г. Хакена был в определенной мере неопределенен и субъективен, являются свидетельства некоторых ученых, в беседах с которыми Г. Хакен говорил, что называние предложенного им научного направления ''синергетикой'' случайно и непринципиально. В конечном счете, начинание Г. Хакена, оказалось плодотворным именно благодаря естественно понимаемой ассоциации синергетики с самоорганизацией.

Сегодня в условиях, когда синергетика приобрела значения движущего начала в научных исследованиях, существует возможность потери научного статуса синергетики как междисциплинарной области знания. Это заключается в том, что, с одной стороны, по ряду причин в общественном мнении может сложиться отношение к синергетике как к общемировоззренческой концепции. С другой стороны, имеются тенденции отождествлять синергетику с тем или иным узким направлением исследований в физике, теории систем, также в областях прикладных исследований.

Итак, можно констатировать, что синергетика имеет проблемный и междисциплинарный характер. Сообщения на тему синергетики, сопровождаются дискуссиями, во время которых нередко поднимаются вопросы о том, что же такое синергетика и как определить характеризующие ее методы исследования и содержание. Есть все основания полагать, что и при наличии многих неопределенностей и разногласий, синергетика имеет продуктивное системообразующее значение для научного познания и оказывает прогрессивное активизирующее воздействие на научное сообщество.

Сказанное можно дополнить тем, что сегодня позитивным фактором оказывается, как раз, неопределенность относимого к синергетике содержания. Если следовать тому, что говорят о синергетике Г. Хакен и другие признанные ее идеологи, то, обращаясь к более широкой сфере явлений — к феномену самоорганизации и к вообще процессам в среде и направлении от хаоса к порядку, — мы находим синергетику как достаточно ограниченную подобласть, из которой, как ни парадоксально следует исключать такие высшие проявления самоорганизации как эволюцию и развитие. То, что соответствующий факт остается завуалированным, способствует утверждению синергетики в качестве, хотя в значительной степени символической, но действенной основы для творческого взаимодействия физиков, химиков, биологов и нейробиологов, также специалистов других специальностей, включая гуманитарные, в направлении развития теоретической базы для едва ли не самого интересного, важного и сложного феномена природы — самоорганизации.

Более общее значение имеет то, что каждая научная парадигма на деле достаточно условна, и подавляющая часть принципиальных споров по научным проблемам происходит из–за взаимного непонимания, обусловленного скрытым характером фундаментальных допущений. Во–первых, потому что дискутируют обычно специалисты разных областей знания, и, во–вторых, ввиду отсутствия пока что устоявшегося солидарного мнения по этим вопросам со стороны научных авторитетов.

Вопрос о том, что такое синергетика, является одновременно продуктивным и некорректным. Он инициирует переосмысление понятия с учетом новых результатов и веяний. Вместе с тем, говоря о «синергетике» можно иметь в виду: (а) терминологический аспект — происхождение и смысл термина; (б) физическую реальность (аспект и содержание), обозначаемую термином; (в) содержание научного знания, относимое исключительно или частично к синергетике, включая ее методы исследования; и, наконец, (г) интуитивный смысл, следующий из разнообразных сведений и дискуссий, руководствуясь которым, исследователь упорядочивает материал и представляет его научной аудитории. Некорректность состоит в том, что дискутирующие стороны нередко имеют в виду разное.

Разнесенные в перечислении ''а'' (термин) и ''г'' (подразумеваемый смысл) находятся в действительности в органической связи. Термин, воспринимаемый как слово естественного языка, которое, в свою очередь, мыслится адекватным некоторому содержанию, — такой термин обладает огромным систематизирующим потенциалом по отношению к содержанию, и это подчеркивал, в частности, А. Пуанкаре. Подобное произошло и с ''синергетикой'' — словом, которое, строго говоря, не является естественным словом никакого современного языка, но которое, тем не менее, находит естественный отклик в понимании исследователей. 

Выявление методов и предмета исследований, характерных для синергетики, кроме того, что это представляет самостоятельный научный интерес, способствует более продуктивному применению синергетической концепции для решения конкретных проблемных задач в различных областях знания. [3], [6], [18]

Поводя итог сказанному, можно констатировать, что путь становления синергетики является противоречивым, однако именно противоречивость и даже парадоксальность является движущим началом как для содержания, исследуемого синергетикой, так и для самой синергетики.

1.3 Принципы синергетики.

В усеченном варианте можно предложить семь основных принци­пов синергетики, из них:

Два принципа Бытия:

1) гомеостатичность;

2) иерархичность;

они характеризуют фазу стабильного функционирования системы, ее жест­кую онтологию, прозрачность и простоту описания, принцип иерархи­ческого подчинения Г.Хакена (долгоживущие переменные подчиняют себе короткоживущие), наличие устойчивых диссипативных структур-аттракторов, на которых функционирует система.

Пять принципов Становления:

3) нелинейность;

4) неустойчивость;

5)незамкнутость (те три «НЕ», которых всячески избегала класси­ческая методология и которые позволяют войти системе в хаотиче­скую креативную фазу, обычно это происходит за счет положительных обратных связей);

6) динамическая иерархичность (обобщение прин­ципа подчинения — рождение параметров порядка, когда приходится рассматривать взаимодействие более чем двух уровней и сам процесс становления есть процесс исчезновения, а затем рождения одного из них в процессе взаимодействия минимум трех иерархических уровней системы);

7) наблюдаемость (относительность к уровню наблюдения, масштабу пространственно-временного окна может даже превратить хаос в стабильное функционирование). Именно последние два прин­ципа включают принципы дополнительности и соответствия, кольцевой коммуникативности и относительности к средствам наблюдения, за­пуская процесс диалога внутреннего наблюдателя и метанаблюдателя.

Такой креативный взгляд на становление существовал в культуре всегда. Он представлялся, говоря современным системным языком. Триадой: Способ действия + Предмет действия = Результат действия и закреплен в самих глагольных структурах языка; в кор­нях двуполой асимметрии человека как биологического вида; в спосо­бе передачи информации. В античной философии эта триада представлялась: Теос (Логос) + Хаос = Космос. В синергетике ее экспликация есть процесс рождения иерархического уровня как результат взаимо­действия двух ближайших уровней:

·                    «управляющие сверхмедленные параметры верхнего мегауровня»

·                    «короткоживущие переменные низшего микроуровня»

·                    «параметры порядка, структурообразующие долгоживущие переменные мезоуровня».

Особое преимущество такой подход демонстрирует при изучении иерархических, открытых, самоорганизующихся систем.

Становление в иной интерпретации и есть кризис системы, смена одного устойчивого типа функционирования на другой. Рассмотрим вкратце его механизмы.

Любой эволюционный процесс выражен чередой смен оппозицион­ных качеств — условных состояний порядка и хаоса в системе, которые соединены фазами перехода к хаосу (гибели параметров порядка) и выхода из хаоса (самоорганизации). Из этих четырех стадий лишь одну стабильную мы относим к Бытию, гомеостазу системы, зачастую она наиболее протяженная по времени, остальные три так или иначе связаны с хаосом и относятся к Становлению или кризису.

В синергетике достаточно развиты универсальные методы и язык описания этих стадий, хотя она концентрирует внимание не на со­стояниях гомеостаза, состояниях достаточно обстоятельно изученных кибернетикой, теорией управления, где это проблема поддержания системы в заданном режиме, идея отрицательных обратных связей.

Фаза Становления связана на языке одного уровня с понятием бифуркации или катастрофы — скачкообразном изменении качества, смене типа решения системы. Последний подход, взгляд извне, от­вечает грубому описанию, когда представление о кризисе сведено в точку — точку бифуркации. В арсенале синергетических методов это прежде всего теория катастроф. Идея в том, что изначально задана онтология лишь одного структурного уровня — переменные, в терми­нах которых пишется бифуркационное уравнение для параметров по­рядка системы. Его решение однозначно за исключением одной точки бифуркации, где оно неустойчиво и скачком переходит на устойчивую альтернативную ветвь, происходит смена онтологии по горизонтали. Это взгляд извне, потому что здесь не распаковывается точка неста­бильности, становления. Все механизмы хаоса за кадром: от одного состояния гомеостаза мы сразу переходим к другому. Система почти всегда устойчива, и наблюдатель, точнее метанаблюдатель, вполне классический. Но и в этом подходе можно уловить предкризисные явления —так называемые флаги катастроф: критическое замедление характерных ритмов системы, увеличение амплитуды возможных флук­туации около «умирающего» параметра порядка в окрестности точки катастрофы. Уровень общности теории катастроф таков, что эти явле­ния, хорошо известные в физике фазовых переходов, начинают сейчас находить приложения в экономике, психологии, искусстве. Теория ка­тастроф помогает составить модель, сконструировать эволюционное дерево альтернативных путей, отвлекаясь от внутренних механизмов действующих на перекрестках истории систем.

 Сегодня наи­более изучена стадия перехода к хаосу. Уже простейшие системы с тремя степенями свободы типа климатической модели Лоренца де­монстрируют всю палитру универсальных сценариев вхождения в хаос. Это сценарий Фейгенбаума — бесконечный каскад бифуркаций удвое­ния периода с универсальным скейлингом, сценарий Помо — переход к хаосу через перемежаемость и сценарий Рюэля-Такенса — после трех бифуркаций возможно появление странного аттрактора. Их уни­версальность объясняется тем, что сценарии классифицируются также в терминах простейших катастроф и имеют тот же уровень общно­сти и структурной устойчивости. Именно поэтому динамический хаос распространен не только в физике и естествознании, но и в обще­стве, психике, творчестве. Например, простейший дискретный аналог логистического отображения, приводящий к хаосу по сценарию Фей­генбаума, описывает модели турбулентности, банковского обращения капитала и т.д. На определенном этапе развития дерева бифуркаций или при воз­никновении странного аттрактора наступает стадия хаоса, несущая в себе как богатство возможных структур, так и невозможность их пол­ного постижения и реализации.

Более общей ситуацией в теории динамического хаоса явля­ется режим квазиаттрактора, т. е. систем, в которых помимо областей хаотического движения существуют островки стабильности, разделенные пограничными областями очень сложной структуры. Для квазиаттракторов также характерны структурные переходы хаос-хаос, когда какие-то стабильные области растворяются в хаосе и возникают другие. Но всякий раз система имеет ростки всего много­образия структур, распознаваемых в хаосе. С этими образами можно было бы соотнести принцип «бытие в становлении» — смесь стихий, видимо, и должно быть в жизни, когда не только структура видна на одном масштабе, а хаос — на другом, но и они сосуществуют одновременно в одной реальности.

Наконец, процесс перехода хаос — порядок — рождение параметра порядка, выбор среди альтернатив и потенций и есть «мистиче­ский» момент рождения структуры. То, что часто принято называть самоорганизацией, есть ее завершение, просто эффектный видимый процесс выхода на аттрактор с границы области его притяжения. Но дело в том, что в стадии хаоса еще нет развитого аттрактора, он дол­жен еще родиться. Видимо, можно ожидать нескольких сценариев самоорганизации.

Первый из них, когда какая-то локальная квазистабильная структура начинает конкурировать с другими пространственными структурами, постепенно увеличиваясь, тогда выбор альтернативы будет связан с тем, в какой из них оказалась система в момент выхода из режима хаоса за счет изменения внешних условий, а вероятность, соответствен­но, с долей времени пребывания в ней. Второй сценарий — переход из бесструктурного однородного хаоса, типа генерации лазера, или морфогенеза по Тьюрингу, когда происходит явление чисто коллективного возникновения структур. Третий — череда обратных бифуркаций, совершенно вуалирующих процесс стабилизации структуры (выход по <корневищу к стволу, конвергентностная эволюция). Все эти сценарии, с учетом принципа наблюдаемости, могут сосуществовать одновре­менно, реализуя пригожинский принцип «порядок через флуктуации».

Завершая этот краткий обзор, дадим неполный перечень проблем синергетики.  До сих пор не существует строгого критерия степени упорядоченности в процессах самоорганизации, чисто энтропийное описание здесь отказывает, слишком неравновесна, открыта и иерархична система; скорее, здесь работает S-критерий Ю.Л. Климонтовича и расхожая фраза «порядок из хаоса» пока не обрела матема­тического фундамента. Не ясны многие вопросы с хаосом в кван­товых системах. Активно исследуются новые языки синергетики — клеточно-автоматная реальность, моделирующая почти в аналоговой форме нейро -, социо- и популяционные процессы. Развивается ин­тересное направление кризисных явлений — режимы с обострением и самоорганизованная критичность. Выхо­дит множество работ по описанию когнитивных процессов творческой активности, механизмам функционирования мозга. Ведутся большие исследования по изучению сверхсенситивных структур динамического хаоса, его коммуникативных возможностей, позволяющих связывать в кризисных точках разные иерархические уровни реальности, что, ви­димо, позволит понять единство синхронизмов космоса и биосферы, человека и природы, генетические механизмы. Эти же механизмы, видимо, отвечают за возможность устойчивого развития и коэволюцию систем и сообществ.[15]

1.4 Синергетика и самоорганизация

В определенной части своего смысла синергетика и такие понятия как самоорганизация, саморазвитие и эволюция имеют общность, которая позволяет указать их все в качестве результатов синергетического процесса. В особенности самоорганизация устойчиво ассоциируются сегодня с синергетикой. Однако такие ассоциации имеют двоякое значение. С одной стороны, эффект самоорганизации является существенным, но, тем не менее, одним из компонентов, характеризующих синергетику, с другой — именно этот компонент придает выделенный смысл всему понятию синергетики и, как правило, является наиболее существенным и представляющим наибольший интерес.

Не только результаты, а и условия, причины и движущие силы самоорганизации имеют альтернативы. Так, в рассмотрении И.Р. Пригожина применительно к диссипативным структурам речь идет о когерентной самоорганизации, альтернативой для которой является континуальная самоорганизация индивидуальных микросистем, разработанная и предложенная А.П. Руденко. Главным достоинством ''континуальной'' самоорганизации является то, что именно такой подход позволяет провести рассмотрение связи самоорганизации и саморазвития. В соответствии с развитыми взглядами сущность прогрессивной эволюции состоит в саморазвитии континуальной самоорганизации индивидуальных объектов. Показывается, что способностью к саморазвитию и прогрессивной эволюции с естественным отбором обладают только индивидуальные микрообъекты с континуальной самоорганизацией и что именно прогрессивная химическая эволюция способна быть основанием для возникновения жизни.

Итак, исходя из существующих традиций, опираясь на основополагающий замысел Г. Хакена, можно предложить следующее определение:

СИНЕРГЕТИКА — (от греч. synergetikos — совместный, согласованный, действующий) научное направление, изучающее процессы образования и массовых (коллективных) взаимодействий объектов (элементов, подсистем): (1) происходящие в открытых системах в неравновесных условиях; (2) сопровождающиеся интенсивным обменом веществом и энергией подсистем с системой и системы с окружающей средой; (3) характеризуемые самопроизвольностью (отсутствием жесткой детерминации извне) поведения объектов (подсистем), сочетающейся с их взаимосодействием и (4) имеющие результатом упорядочение, самоорганизацию, уменьшение энтропии, также эволюцию систем.

Представляется целесообразным отклониться от стремления к определению именно синергетики и констатировать то, чем реально занимаются специалисты в связи с исследованиями по синергетике. 

Синергетическая концепция самоорганизации:

1. Объектами исследования являются открытые системы в неравновесном состоянии, характеризуемые интенсивным (потоковым, множественно–дискретным) обменом веществом и энергией между подсистемами и между системой с ее окружением. Конкретная система погружена в среду, которая является также ее субстратом.

2. Среда — совокупность составляющих ее (среду) объектов, находящихся в динамике. Взаимодействие исследуемых объектов в среде характеризуется как близкодействие — контактное взаимодействие. Среда объектов может быть реализована в физической, биологической и другой среде более низкого уровня, характеризуемой как газоподобная, однородная или сплошная. (В составе системы реализуется дальнодействие — полевое и опосредствованное (информационное) взаимодействие.)

3. Различаются процессы организации и самоорганизации Общим признаком для них является возрастание порядка вследствие протекания процессов, противоположных установлению термодинамического равновесия независимо взаимодействующих элементов среды (также удаления от хаоса по другим критериям).

(Организация, в отличие от самоорганизации, может характеризоваться, например, образованием однородных стабильных статических структур.)

4. Результатом самоорганизации становится возникновение, взаимодействие, также взаимосодействие (например, кооперация) и, возможно, регенерация динамических объектов (подсистем) более сложных в информационном смысле, чем элементы (объекты) среды, из которых они возникают. Система и ее составляющие являются динамическими образованиями.

5. Направленность процессов самоорганизации обусловлена внутренними свойствами объектов (подсистем) в их индивидуальном и коллективном проявлении, а также воздействиями со стороны среды, в которую ''погружена'' система.

6. Поведение элементов (подсистем) и системы в целом, существенным образом характеризуется спонтанностью — акты поведения не являются строго детерминированными.

7. Процессы самоорганизации происходят в среде наряду с другими процессами, в частности противоположной направленности, и могут в отдельные фазы существования системы как преобладать над последними (прогресс), так и уступать им (регресс). При этом система в целом может иметь устойчивую тенденцию или претерпевать колебания к эволюции либо деградации и распаду.

Самоорганизация может иметь в своей основе процесс преобразования или распада структуры, возникшей ранее в результате процесса организации.

Приведенное развернутое определение является если и не вполне совершенным, то все–таки необходимым шагом на пути конкретизации содержания, которое относится к синергетике, и выработки критериев для создания моделирующей самоорганизующейся среды. [5], [11], [14]

Т.о. отметим, что о соотношении синергетики и самоорганизации следует вполне определенно сказать, что содержание, на которое они распространяются, и заложенные в них идеи неотрывны друг от друга. Они, однако, имеют и различия. Поэтому синергетику как концепцию самоорганизации следует рассматривать в смысле взаимного сужения этих понятий на области их пересечения.

В заключение данной главы можно отметить следующее. Проблематика, содержание, методы исследований и результаты, относимые к синергетике, характеризуются неоднозначными оценками и неопределенностью. Вместе с тем, синергетика как научное направление исследований является востребованной обществом. Значительное количество результатов исследований в разных областях знания соотносится исследователями с синергетикой. Контекст синергетики дает возможность плодотворно взаимодействовать ученым разных специализаций на языке системного осмысления и поиска новых решений. Приведенные определения синергетики могут конструктивно применяться при решении конкретных задач. Можно предположить, что в связи с существующими и грядущими результатами в различных областях сформируется более определенный теоретический и аксиоматический базис синергетики. Несомненно, сегодня синергетика полноценно ''работает'' как категория научного знания. В деловой литературе данное понятие также называ­ется эффектом «2 + 2 = 5» для того, чтобы подчеркнуть, что фирма ищет такие товарно-рыночные комбинации, в кото­рых эффект от суммы больше, чем сумма эффектов состав­ных частей, т.е. когда доходы от совместного использования ресурсов превышают сумму доходов от использования тех же ресурсов по отдельности.

2. Необходимость использования синергетического подхода к анализу современных экономических процессов.

В наше время нельзя применять традиционные методы исследования (анализа)  экономических процессов, т.к. современная экономика – нелинейна, экономическая среда меняется очень быстро. Долговременные прогнозы становятся неактуальными. В этих условиях наиболее эффективными становятся сетевые и транснациональные  компании, большую роль играют информационные системы.

2.1 Глобализация бизнеса .

Рассматривая международный бизнес как деятельность через глобальное видение цели, следует постоянно помнить о необходимости приспособления к изменяющейся среде как внешней международной, так и внутренней. Это напрямую связано с глобализацией, в частности с тем, что глобализация делает экономический мир все более непредсказуемым и неопределенным.

Любая компания изменяет соотношение глобальной и локальной стратегий в зависимости от вида продукции, целей, страны и т.п. Глобальная стратегия должна быть достаточно гибкой, чтобы реагировать на новые возможности, а с другой стороны, отказываться от менее прибыльных видов деятельности. На ранних этапах компании не хватает опыта для разработки оптимальной стратегии освоения иностранных рынков. Вместо этого она просто реагирует на появляющиеся возможности, многие из которых оказываются очень выгодными. По мере усложнения реформ бизнеса и накопления опыта приходит понимание того факта, что для использования всех появляющихся возможностей у фирмы не хватит ресурсов. Например, компания Ford еще на первом собрании акционеров объявила, что экспансия за границу является ее главной целью. При этом ее мало интересовало, куда именно направить свою активность. Международный маркетинг компании на раннем этапе не основывался на скрупулезном исследовании земного шара. Он осуществлялся по принципу: появилась возможность - используй ее. Только в 1977 г. компания создала специальный отдел анализа политики других стран. В середине 90-х гг. компания Ford поставила целью стать глобальной автомобилестроительной корпорацией, разрушить национальные и региональные барьеры, которые мешают ей продвигаться по пути создания «универсальных» моделей, ориентированных на общемировой рынок.

Итак, можно говорить о глобальном бизнесе лишь тогда, когда компания одновременно учитывает следующие требования поведения на мировых рынках:

·                    иметь глобальное видение рынков и конкуренции (вследствие ее способности быстро реагировать на изменения условий производства и сбыта за рубежом, когда конкуренция приобрела глобальный характер);

·                    хорошо знать своих соперников (глобальные рынки, как правило, имеют олигополистическую структуру, и число их участников невелико);

·                    контролировать свои операции в общемировом масштабе или, по крайней мере, в масштабе так называемой триады стран: США, ЕС и Японии (на три рынка - США, Западную Европу и Японию - приходится около половины совокупного мирового потребления и даже более по такой продукции, как компьютеры, бытовая электроника и т.д.);

·                    вести себя как «глобальный игрок», т.е. сразу же менять манеру работы, как только возникает угроза быть вытесненным с рынков конкурентами;

·                    размещать свое производство там, где оно наиболее рентабельно в соответствии с законом сравнительных издержек и принципом производственного взаимообмена.

Наиболее ярким примером подобной глобальной стратегии является глобальная сеть изготовления комплектующих и самого автомобиля «Форд-эскорт». Комплектующие производятся на заводах фирмы в 15 странах, а сборка автомобилей - на предприятиях в Великобритании и Германии.

Разработка международной маркетинговой стратегии (особенно глобальной) предполагает многоуровневое (многогранное) мышление. Как правило, фирма реализовывает принцип: мыслить «глобально», действовать «локально». Например, обращается внимание на сегменты потребителей со специфическими потребностями, распределенные по всей географической протяженности рынка. Несмотря на то, что эти сегменты могут быть очень узкими локально, их суммарный объем на региональном и меж­дународном уровнях может оказаться значительным, т.е. способ­ным принести фирме экономию на масштабе.

В этом смысле глобальность мышления относится в основном к концепции товара, но не обязательно затрагивает другие инструменты маркетинга, такие, как: коммуникации, цена и сбыт, сохраняющие индивидуальную адаптацию к местным условиям. Примером глобальных товаров, адаптируемых к местным усло­виям, являются популярные программные продукты фирмы Microsoft (Windows, Word, Excel и др.). Они существуют во мно­жестве национальных версий.

Стремительное развитие внешнеэкономической деятельности предприятий как формы бизнеса объясняется целым рядом причин, к основным из которых следует отнести:

·                    деятельности стремление к увеличению конечной прибыли;

·                    необходимость совершенствования и модернизации производительных сил;

·                    стремление к выходу за рамки узкого внутреннего рынка;

·                    возможность преодоления истощения и недостатка национальных природных ресурсов;

·                    способ получения доступа к современным эффективным технологиям;

·                    потребность в увеличении жизненного цикла промышленной продукции;

·                    возможность с помощью иностранного партнера разделить риски и расходы на организацию новых предприятий.

В наши дни главными движущими силами нарастающего про­цесса участия предприятий в международном бизнесе выступают следующие факторы.

1.     Дефицит национальных природных ресурсов или ухудшение горно-геологических условий их добычи. Низкая стоимость земельных участков и благоприятные для организации предприятий природные условия - климат, почвы, энергоносители, обилие воды.

2.     Обостряющаяся конкуренция на национальном рынке, который становится «вялым» по мере насыщения его однородной продукцией. Стремление к организации предпринимательства в странах с емкими, растущими рынками сбыта товаров обусловлено принципом стратегии агрессивных компаний: «Создавать местное производство для местного рынка».

3.     Возможность снизить издержки производства и сбыта за счет привлечения более дешевой рабочей силы и «человеческого капитала» принимающей страны, а также использования иностранного капитала, технологии и опыта управления предприятиями.

4.     Выявление дополнительных путей повышения конкурентоспособности своих экспортных товаров в условиях обострения конкуренции на мировых рынках.

5.     Снижение расходов, связанных с национальным государственным регулированием, таких, как налоги, затраты на природоохранные меры для достижения соответствия нормам по охране окружающей среды и т.д.

6.     Использование возможностей внешнеэкономической деятельности по снижению потерь предприятий от государственного регулирования в принимающей стране: перераспределение изготовления компонентов на заграничных предприятиях, трансфертные цены и другие меры по преодолению таможенных барьеров и торговых ограничений в принимающей стране.

7.     Растущая неопределенность в долговременном спросе на товары, а также другие многочисленные риски, которые побуждают предпринимателей к географической диверсификации деятельности.

8.     Возможность использовать иностранную индустриальную инфраструктуру и валютные ресурсы.

При этом необходимо иметь в виду, что без тесной связи с банками даже крупнейшие международные корпорации не могут сохранять свое превосходство на конкурентоспособном уровне. Таким образом, внешнеэкономические связи между предприятиями, в свою очередь, активизируют деятельность финансового ка­питала, который в целях адаптации к условиям финансирования зарубежных предприятий сам становится интернациональным, образуя заграничную сеть банковских филиалов, олицетворяющую интернационализацию финансового капитала.

Во многих случаях даже весьма солидные компании смогли выжить в конкурентной борьбе только благодаря использованию в своей стратегии внешнеэкономических связей. Примером может служить фирма Stanly Works (США), изготавливающая режущие и измерительные инструменты с 1843 г. В начале 80-х гг. XX столетия руководство фирмы под давлением со стороны конкурентов - иностранных компаний вынуждено было принимать срочные меры по снижению издержек производства. С этой целью часть производственных операций была перенесена за границу на завод в городе Пуэбла (Мексика), где рабочая сила значительно дешевле, чем в. США. Инструменты, изготовленные в Мексике, могли конкурировать на рынке США с аналогичными импортными изделиями из Китая. В последующие годы фирма Stanly Works в целях использования преимуществ интернационализации производства организовала родственные промышленные предприятия во Франции, Великобритании и на о. Тайвань. К концу 80-х гг. 25% из 90-миллионного бюджета фирмы составляли прямые иностранные инвестиции, а доходы от зарубежных предприятий оценивались приблизительно в 30% от суммы общих прибылей.

Опыт государств с наиболее высокими темпами промышленного развития указывает на следующее влияние внешнеэкономической деятельности на экономику участвующих в ней фирм и стран:

·                    Сбыт продукции иностранных или совместных с ними пред­приятий на внутреннем рынке принимающего государства способствует выравниванию сальдо внешнеторгового баланса, так как в ассортимент этой продукции обычно входят изделия, которые ранее импортировались;

·                    Иностранные предприятия создают новые рабочие места в принимающей стране, содействуют оживлению деловой активности;

·                    Насыщение рынка принимающей страны продукцией иностранных или совместных с ними предприятий положительно сказывается на снижении темпов роста инфляции, так как изготовленные ими товары, как правило, реализуются по ценам, более низким, чем стоимость импортных изделий;

·                    Местные промышленные компании, чтобы остаться жизнеспособными, вынуждены ускоренно поднимать технико-экономический уровень своего производства до соответствующих показателей иностранных предприятий;

·                    Местные промышленные компании, чтобы остаться жизнеспособными, вынуждены ускоренно поднимать технико-экономический уровень своего производства до соответствующих показателей иностранных предприятий.

Эволюция интернационализации производства неразрывно связана с движением международного разделения труда в направлении от общего к частному и, наконец, к единичному. Во времени переход происходит от межотраслевой (общее разделение труда) специализации предприятий разных стран к внутриотраслевой (частное разделение труда) - и далее к еще более высокой степени специализации, когда четко проявляются черты единичного разделения труда - предметная, подетальная, типоразмерная, поузловая, технологическая специализации.

Узкая специализация явилась первопричиной образования нового типа предприятий и даже отраслей, выпускающих ограниченную одним технологическим циклом номенклатуру полуфабрикатов, узлов и деталей. К таким предприятиям относятся литейные, кузнечно-штамповочные, инструментальные заводы, рассчитан­ные на удовлетворение спроса целых отраслей индустрии разных стран. Распространение единичного разделения труда обусловлено достижением минимальных издержек производства на узкоспециализированных предприятиях, участвующих в научно-производственной кооперации в отличие от комбинатов, где орга­низация изготовления всех деталей готовой продукции основана на пооперационном или функциональном разделении труда. Так, высокие издержки производства заставили компанию Siemens в конце 80-х гг. перейти от изготовления всех компонентов электрического и электронного оборудования на своих пред­приятиях (где из 300 специализированных заводов со временем рентабельными остались только 100) к приобретению ряда узлов и деталей на мировом рынке. Принять активное участие в такой форме международного разделения труда и выйти на мировой рынок с компонентами готовых изделий, очевидно, целесообразно машиностроительным предприятиям нашей страны, в первую очередь тем, которые вступили на путь конверсии.

В конкурентной борьбе на внутреннем и внешнем рынках наукоемких отраслей промышленности все большую роль играет не только удешевление стандартизированной продукции, но и постоянная модернизация технологий и оборудования с целью повышения качества продукции.

Всеобщее стремление выпускать высокотехнологичную продукцию объясняется эффективностью ее производства и сбыта. В 80-х гг. прибыли от продаж традиционных промышленных товаров (проката черных и цветных металлов, продукции электротехнической промышленности, автомобилей, нефтепродуктов, текстиля, бумаги и целлюлозы, промышленного сырья) крупнейших компаний Западной Европы, Японии и США оценивались в 3,7%, в то время как соответствующий показатель при реализации новых наукоемких товаров (продукции тонкой химической технологии, электронных систем оборудования связи, конторского оборудования, фармацевтических товаров) достигал 5,1%.

Расширение внешнеэкономических связей в высокотехноло­гичных отраслях связано еще с удорожанием и усложнением научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР). В частности, в фармацевтической промышленности разработка и внедрение в производство нового лекарственного препарата в 70-е гг. оценивались приблизительно в 16 млн. долл. и занимали по времени 4—5 лет. В 90-е гг., по мнению руководителей компании Imperial Chemical Industries (Великобритания), весь процесс от начала НИОКР до выхода препарата на мировой рынок оценивается в 250 млн. долл. и занимает время до 12 лет. Чтобы иметь возможность нести такие расходы, крупнейшие фар­мацевтические компании активно сотрудничают со своими зарубежными коллегами. Нередки случаи, когда международное сотрудничество, начавшееся с внешнеторговых сделок или обмена лицензиями, приводит к совместным предприятиям и поглоще­нию слабых партнеров более сильными.

Специфика внешнеэкономических связей, и в первую очередь в высокотехнологичных отраслях промышленности, приводит к росту спроса на мировом рынке на компьютерные системы и средства оргтехники за счет формирования в последней четверти XX в. нового межотраслевого международного комплекса, внутри которого осуществляется значительный объем работ по инфор­мационному обеспечению различных отраслей промышленности.

ВЭД играет большую роль в возрастании значения в мировом производстве небольших компаний, в частности, в США 150 тыс. небольших производств имеют долю в более чем 20% объема экспорта страны. Многие из них вовлечены в процесс интернационализации производства, который стал для них фактором жизнеспособности. На первом этапе такие компании обычно заключают с иностранными фирмами соглашения о научно-техническом сотрудничестве или обмене лицензиями, а затем организуют совместные международные предприятия. Продажа лицензий позволяет небольшим компаниям получать значительные прибыли в форме разовых платежей и роялти за предоставление права производства их продукции за рубежом. Так, американские компании в течение 80-х гг. вдвое увеличили свои поступле­ния от продаж лицензий за границу - с 6,2 млрд. долл. в 1979 г. до 12 млрд. долл. к 1997 г. [8], [13]

Стандартный взгляд на ведущие транснациональные компании вклю­чает в себя оценки двух противоположных подходов. Первый состоит в том, что они сверхэксплуатируют своих работников и природные ре­сурсы, игнорируя интересы сообщества в целом. Второй включает в себя признание того, что они содействуют переносу передовых технологий в бедные страны и дешевых продуктов в более богатые. По мнению экс­пертов, истина лежит где-то посредине. Они же утверждают, что усиление могущества ТНК осуществляется за счет роста масштабов их деятельно­сти и вертикальной интеграции, что позволяет осуществлять плавный переход от поставщика к производителю и затем к потребителю. Тем самым так называемая гибкость ТНК делает все более затруднительными  для правительств получение части их доходов, охрану окружающей среды и обеспечение охраны труда.

По замыслу архитекторов глобализации она могла бы обеспечить глобальным компаниям новые позиции по следующим направлениям:

1)  значительное уменьшение своей зависимости от государства по­
средством более самостоятельного определения объемов налоговых
платежей, выбора собственного содержания и масштабов своей соци­альной ответственности, появление возможности оказания прямого
воздействия на правительственные органы в случае использования
различных рычагов влияния на субъектов международных экономи­ческих отношений в любом регионе планеты, включая военную силу;

2)  разработка и развертывание новой эффективной системы воздей­ствия на потенциально более слабых партнеров в сфере торговли,
услуг, финансов, и технологий;

3)  устранение барьеров на пути движения к рынку без границ, что
подразумевает преодоление военных, политических, национальных,
религиозных, культурных и гуманитарных противоречий посредством
коренного реформирования действующей системы международных
отношений по всему спектру их содержания;

4)  создание социальных и экономических механизмов, использова­ние которых позволит рационально решать вопросы взаимодействия
ТНК с государством, международными организациями и обществен­ностью;

5)  формирование финансовых и материальных резервов по секторам
рынка, способных искусственно перемещать границы рынка глобаль­ных компаний в зависимости от его конъюнктуры, покупательной
способности потребителей и социальной ситуации в региональном
или глобальном масштабе.

Антиглобализм

Последние полтора десятилетия политические события, сопрово­ждающиеся выходом протестующих людей на улицы и площади городов, часто развиваются по одной и той же схеме: определенные настроения формируются СМИ, затем подключается — и, как правило, не бескорыст­но — какая-то общественная организация, которая выводит людей на ули­цы.

За наиболее яркими протестами антиглобалистов в Сиэтле в 1999 г., по мнению известного американского эксперта Линдона ЛаРуша, стояли глобальные компании, владельцы и руководители которых находились в противоречии с другими глобальными компаниями. Российские крити­ки глобализации, преимущественно левого профиля, приводят реальные факты и справедливо предупреждают о социальной угрозе, которую несет в себе глобализация. Однако они не заметили или специально игнори­руют весьма важную закономерность: глобализация действительно была инициирована глобальными компаниями как инструмент своей дальней­шей экспансии. Однако именно процесс глобализации вобрал в себя практически все новые социально-экономические явления конца XX -начала XXI вв. и обрел объективный характер независимо от того, хотели этого глобальные компании или нет.

Конечно, в самом движении антиглобалистов есть и искренние попытки остановить глобализацию как угрозу обострения социальных проблем мирового сообщества. Однако эти попытки реально могут слу­жить лишь рычагом для придания глобализации более рационального и социально позитивного характера.

Информационное развитие компаний

Информационное развитие компаний включает в себя два направле­ния стратегии: информационное обеспечение лиц, принимающих реше­ние, и информационная инфраструктура, позволяющая компании опе­ративно воспринимать поступающую информацию и адекватно на нее реагировать. И то и другое — необходимые условия сохранения лидер­ства глобальными компаниями. Как ни парадоксально это может звучать, но первая часть задачи на уровне ее постановки может оказаться труднее второй. Если руководителей глобальных компаний спросить, удовлетво­рены ли они потоком информации, на основе которой они принимают текущие, тактические и стратегические решения, большинство из них дадут отрицательный ответ. Им удастся ответить и на следующий вопрос: чего им не хватает для полного информационного обеспечения принятия решений. Но вопрос о том, каким образом заполнить оставшиеся инфор­мационные ниши, останется без ответа, и решение его будет поручено специалистам компании, которые за это получают зарплату.

И хотя информационным обеспечением лиц, принимающих реше­ния, специалисты достаточно интенсивно занимаются уже около 40 лет, результаты можно назвать лишь скромными, а в условиях глобализа­ции и очевидного интереса глобальных компаний к сохранению своего лидерства на мировых рынках эта проблема приобретает статус отдель­ного направления стратегии корпораций. При этом речь идет не столько о возможных деликатных отношениях спецслужб с корпорациями, кото­рые всегда имели место и в той или иной мере играли роль в развитии компаний, а о структурировании проблемы и доведении ее сначала до аналитического, а затем и организационного решения.

Глобализация как общемировой процесс масштабно проявилась практически через одно десятилетие после свертывания холодной войны. В двухполюсном мире важнейшими объектами противостояния, которые необходимо было своевременно создавать, стали сложные технические системы военного назначения. Принимая во внимание, какие громадные ресурсы на государственном уровне расходовались на эти цели, не удиви­тельно, что созданная к рубежу XX и XXI вв. мировая информационная инфраструктура была разработана и действовала по государственным и корпоративным заказам, ориентированным на разработку, производ­ство и развертывание сложных технических систем. И нельзя не отдать должное достаточно высокой эффективности и качеству современной мировой информационной инфраструктуры в контексте сформулирован­ной выше задачи. Но сегодня, когда на авансцену мирового развития вышла глобализация как инструмент развития мирового сообщества и. естественно, инструмент конкурентной борьбы глобальных компаний, действующая информационная система оказывается просто не состоятельной, прежде всего потому, что коренным образом изменился сам объект ее применения.

Чтобы наметить хотя бы контуры будущей системы информацион­ного обеспечения, объектом которой во все большей мере становятся глобальные компании, необходимо выстроить иерархию объектов дея­тельности такой системы. При этом главным действующим лицом опять оказывается руководитель глобальной компании. В мире в 2000г. насчитывалось более 40 тыс. ТНК. Каждый из руководи­телей таких компаний, обладая минимумом общих для топ-менеджеров качеств управленца, является личностью с яркими индивидуальными ка­чествами, и попытки создать универсальный алгоритм информационного обеспечения, который все равно необходим до определенного уровня процедур управления, рано или поздно столкнутся с необходимостью учета индивидуальных качеств и специфики первого лица компании. Здесь полезно вспомнить конфликт Яккока и Форда в 1970-х гг. По кни­ге Ли Яккока  могло сложиться впечатление, что компания «Форд» с его уходом в компанию «Крайслер» вообще не выживет. Однако этого не только не произошло, но она до сих пор входит в группу «Форбс» 50. а «Крайслеру» пришлось слиться с «Даймлером». Речь идет не о том, кто был прав в их персональном конфликте, а о том, что, во-первых, четко отлаженный механизм может превосходно работать даже в случаях серьезных ошибок первых лиц компании, а, во-вторых, Форду тогда явно не хватало информационной системы, без которой уже не обойдутся гло­бальные компании, т. е. такой, которая в значительной мере учитывает индивидуальные качества руководителя компании.

Следующий уровень иерархии объектов включает в себя группу ве­дущих менеджеров глобальной компании — вице-президенты, руководи­тели основных зарубежных отделений. Хотя каждый из них совершенно правомерно претендует на доступ к той же информации, что и прези­дент компании, реально здесь необходимы уже ощутимые акценты. Поставщик информации должен лучше знать, что нужно президенту, чем сам президент — и это реально, хотя и требует особого психологического искусства — вице-президенты, хотят они этого или не хотят, должны, прежде всего, знать, что нужно президенту, иначе конфликт типа Форд— Яккока неизбежен. Однако при одинаковой формулировке «что нужно президенту» в двух названных случаях речь идет о разных вещах. Постав­щик информации должен настолько хорошо знать потребности первого лица компании, чтобы быть уверенным в том, что предоставляемая ин­формация не только вызовет у него ту или иную реакцию, но и может привести к такому синтезу получаемой информации, который характерна именно для него как для индивидуума. Вице-президент ориентируется на следующую стадию обработки информации, когда-то, что «нужно президенту», у того уже обрело очевидный, новый, продвинутый смысл.

Следующий уровень объектов обеспечения информации — это опре­деленный и ощутимый шаг по вертикали от специфики мышления пре­зидента компании, хотя она остается существенным фактором при под­готовке принятия решений, к более универсальным информационным блокам, существенно более широким по содержанию и специализации.

Приведенный подход делает неизбежным повышение роли специаль­ных информационных бюллетеней, главным качеством которых является не аналитическое отражение происходящего в бизнесе и вокруг него — это функция журналов, — а специальным образом подобранные информаци­онные блоки, ранжирование, содержание и сочетание которых, динамика такого сочетания являются предметом деятельности информационных работников нового поколения.

Новые требования к информационному обеспечению глобальных компаний приведут к определенной реструктуризации действующей ин­формационной системы и появлению ряда новых специализированных учреждений, служащих моделью для перестройки мировой информаци­онной отрасли.

Второе направление информационного развития бизнеса, а именно формирование более совершенной информационной инфраструктуры, в значительной мере раскрыто Г. Минсом и Д. Шнайдером в их моно­графии по метакапитализму.[ Грейди Минс, Дэвид Шнайдер «Метакапитализм и революция в электронном бизнесе: какими будут компании и рынки в XXI веке», И: Альпина Паблишер, 2001 г.] Однако в ней главный акцент в большей мере сделан на принципиальных вопросах информационного развития бизнеса, в то время как сами компоненты такой инфраструктуры, их конкретное содержание остаются в стороне, так как авторы постави­ли перед собой другую задачу. Конкретно раскрытие содержания узлов инфраструктуры информационного бизнеса требует специального иссле­дования. Здесь же полезно отметить, что в погоне за ростом объема продаж, например, разработчики персональных компьютеров идут по пу­ти наращивания их возможностей и соответственно сохранения или роста цен на свои изделия, в то время как рынок уже давно требует другого — специализации персональных компьютеров и существенного сокращения розничных цен.

Формальные носители процесса глобализации и роль глобальных компаний

«Бизнес Америки, — сказал в 1925 г. президент США Кэлвин Кулидж, — состоит в том, чтобы делать бизнес». Каждая крупная страна нуждается в национальной идеологии, выраженной также точ­но и лаконично. Но теперь содержанию этой идеологии бросила вызов глобализация, и чтобы достойно ответить на такой вызов, необходимо, прежде всего, разобраться, что представляют собой носители глобализа­ции и в чем состоит их роль в ее осуществлении. Распределение функций между бизнесом и государством существенно осложнилось, потому что игроков стало ощутимо больше.

В глобальной системе действует менее 200 правительств стран, входя­щих в состав ООН (на 2001 г. — 182). Принимая во внимание не только крупные, но и малые ТНК, их в мире сейчас насчитывается около 60 000, включая таких гигантов, как «Шелл», «Барклай банк», «Кока-кола», «Форд», «Майкрософт» или «Нестле», которые как материнские компании располагают еще 500 000 зарубежных филиалов. В мире также действуют около 10 000  неправительственных организаций, та­ких, как «Дом свободы» (США), «Медицина без границ» (Франция), «За­бота о населении» (Объединенное Королевство), «Сьерра клуб» (США), «Среда, окружающая женщину» (Объединенное Королевство). Подоб­ные организации осуществляют обширную международную деятельность. Двести пятьдесят межправительственных международных организаций, таких как ООН, НАТО, Европейский союз, Северо-американская сво­бодная торговая зона (НАФТА), Международная организация по кофе и т.д. выполняют свои функции уже в течение многих десятилетий. Действуют также 5 800 международных неправительственных организа­ций типа «Международная амнистия», «Всемирный союз баптистов», «Международная палата перевозок», «Международный Красный Крест», громадное число гораздо менее известных организаций.

Возвращаясь к сущности глобализации как перераспределения функ­ций между государством и глобальными компаниями и принимая во вни­мание наличие еще трех типов носителей глобализации — международных межправительственных, международных неправительственных и внутристрановых общественных организаций с широкими международными функциями, — необходимо разработать подход к распределению упра­вленческих функций между названными носителями глобализации. При этом следует отметить, что инициатором этого процесса были и оста­ются глобальные компании, но это совсем не означает необходимость и возможность принципа «чья инициатива — тому и делать». Во-первых, сами глобальные компании не справятся с этой задачей не потому, что у них нет средств или интеллектуальных инструментов, а потому что их функциональный сектор деятельности существенно уже, чем это необ­ходимо для управления мировым сообществом. Во-вторых, глобальные компании действительно послужили главным фактором формирования глобализации как процесса, сопровождающего современное социально-экономическое развитие. Но одновременно глобализация остается объ­ективным процессом, выходящим за рамки интересов только глобальных компаний. Поэтому перестраивать мировую экономику под воздействи­ем глобализации придется всем. Но роль глобальных компаний может оказаться существенно более масштабной, чем бы этого им хотелось.

Прежде чем приступать к распределению функций, необходимо опре­делить, какие функции подлежат распределению. Ответа на этот вопрос пока не существует. Вопрос о свободе трансграничных перемещений товаров, услуг, финансовых ресурсов, рабочей силы остается пока откры­тым, и ясно лишь одно: в таком перемещении в определенных местах и в определенное время нуждаются глобальные компании. Но эта потреб­ность сталкивается с такими масштабными проблемами, решение которых пока даже не ранжировалось по важности, сложности и затратам.

Кроме того, в противоречие входит наличие у государств соответству­ющего правового статуса, с одной стороны, и наличие у ТНК финансовых ресурсов, которыми не обладает большинство стран мира — с другой. Во второй половине 1990-х гг. совокупный продукт всех ТНК составлял порядка 8 трлн. долл., т. е. около одной четверти мирового валового вну­треннего продукта. При этом они контролируют около одной трети миро­вой торговли. По данным одного исследования, из 100 крупнейших в мире «экономик», 51 приходится на корпорации и только 49 — на страны. Такая оценка проводилась по двум показателям — объему продаж и ВВП.[16]

Т.о., глобализация, как процесс, будет жесткой и бескомпромиссной по постановке задачи и официальным декларациям, по процедурам осуществления, но по своему реальному содержанию она будет медленным, в меру гибким, компромиссным процессом, в рамках которого следует ждать смелых, иногда опасных экспериментов и достаточно быстрых видимых политических и социально-экономических изменений. При этом было бы ошибкой считать, что реальная власть уже находится в руках глобальных компаний. По крайней мере, сегодня, как сказал экономический обозреватель газеты «Файнэншл тайме» Мартин Вулф, «глобализация может развиваться только в той мере, в какой ей позволят те, кто делает национальную политику».

Делая попытку оценить роль глобальных компаний в распределе­нии функций между носителями процесса глобализации, процедурного и содержательного, начинать придется с инвентаризации задач, которые необходимо решить, чтобы открыть дорогу глобализации. Тем самым под­разумевается передача значительной части социальной ответственности и регулирования экономическими процессами международным органи­зациям трех указанных выше типов, из которых главные позиции займут, конечно, международные межправительственные организации.

2.2 Сети предприятий: культура, институты и организации информациональной экономики.

Как и все исторически отчетливые формы производства, информациональная экономика пастеризуется своей специфической культурой и институтами. Однако в наших аналити­ческих рамках культуру не следует рассматривать как совокупность ценностей и верова­ний, связанных с конкретным обществом. Развитие глобальной информациональной экономики характерно как раз тем, что она возникает в разных культурных/националь­ных контекстах - в Северной Америке, Западной Европе, Японии, в странах "китайского круга", России, Латинской Америке, а также ее планетарным размахом, затрагивающим все страны и ведущим к мультикультурной системе координат. Разнообразие культурных контекстов, в которых информациональная экономика возникает и эволюционирует, не мешает наличию общей матрицы организа­ционных форм в процессе производства, распределения и потребления. Без таких орга­низационных предпосылок ни технологические изменения, ни политика государств, ни стратегии фирм не смогли бы сойтись воедино в новой экономической системе.

Появление информациональной экономики характеризуется развитием новой организационной логики, соотнесенной с текущим производством технологических изменений, но не зависящей от него. Именно сходимость и взаимодействие новой технологической парадигмы с новой организационной логикой и ее историческую основу информациональной экономики.

От массового производства к гибкому производству.

Первая и наиболее значимая тенденция организационной эволюции, выявленная особенно в пионерной работе Пиоре и Сабеля, - это переход от массового производства к гибкому производству, или, в формулировке Кориа, от фордизма к постфордизму

Модель массового производства была основана на повышении производительности за счет экономии на масштабе производства в конвейерном механизированном процессе изготовления стандартизованной продукции, при условии контроля обширного рынка со стороны специфической организации - крупной корпорации, построенной на принципе вертикальной интеграции и институционализованного социального и технического разделения труда. Эти принципы были встроены в методы менеджмента под названием «Тейлоризм и научная организация труда» и приняты как Генри Фордом, так и Лениным.

Когда спрос сделался непредсказуемым ни по количеству, ни по качеству; когда рын­ки во всем мире диверсифицировались и вследствие этого стали с трудом поддаваться контролю; когда темп технологических изменений сделал устаревшим узкоспециализированное производственное оборудование, система массового производства стала слишком жесткой и дорогой для новой экономики. Предварительным ответом на такую жесткость стала гибкая производственная система. Она практиковалась и теоретически осмысливалась в двух различных формах: как гибкая специализация, на базе опыта индустриальных районов Северной Италии, где "производство приспосабливается к непрестанным изменениям, не претендуя на контроль над ними"; в структуре индустриальных ремесел (crafts) или производства на заказ. Подобная практика наблюдалась исследователями в фирмах, предоставляющих наиболее развитые услуги (advanced services), например, в банковском деле.

Однако практика индустриального менеджмента в недавние годы привнесла другую форму гибкости: динамическую гибкость или гибкое производство с большим объемом выпуска, характеризующее трансформацию страхового дела. Гибкие производственные системы с большим объемом выпуска, обычно связанные с растущим спросом на данный продукт, объединяют высокие объемы выпуска, позволяющие обеспечить экономию на масштабе производства, с приспособленными к работе на конкретный заказ, легко перепрограммируемыми производственными системами, позволяющими экономить на размахе операций. Новые технологии позволяют перестроить сборочные линии, характерные для крупной корпорации, в набор легко программируемых производственных единиц, которые могут быстро реагировать на вариации рынка (гибкость продукции) и на изменения в технологии (гибкость процессов).

Малый бизнес и кризис крупной корпорации: миф или реальность.

Вторая отчетливая тенденция, прослеживаемая в последние годы аналитиками, - это кризис крупной корпорации и высокая жизнеспособность малых и средних фирм как агентов инновации и источников создания новых рабочих мест. В глазах некоторых наблюдателей, кризис есть необходимое следствие стандартизованного массового произ­водства, тогда как возрождение ремесленного производства на заказ и гибкая специализация лучше проводятся в жизнь малым бизнесом. Беннет Харрисон выступил с уничтожающей эмпирической критикой этого тезиса. Согласно его анализу, основанному на данных по Соединенным Штатам, Западной Европе и Японии, крупные корпорации продолжали концентрировать растущую долю капитала и рынков во всех ведущих экономиках; их доля в занятости, за исключением Соединенного Королевства, не изменилась за последнее десятилетие; мелкие и средние фирмы остаются, по большей части, под финансовым, коммерческим и технологическим контролем крупных корпораций; малые предприятия являются менее технологически развитыми и менее способны к технологической инновации в продукции и процессах, чем крупные фирмы. Более того, на основе работ итальянских исследователей (особенно Бьянки и Белусси) он показывает, как прототипы гибкой специализации, - итальянские фирмы Эмилиа Романьи в начале 1990-х годов, - прошли через серию слияний и либо попали под контроль крупных корпораций, либо сами стали крупными корпорациями (например, Benetton), либо, оказавшись неспособными угнаться за темпами конкуренции, оставались маленькими и разобщенными, как в округе Прато.

Некоторые из этих высказываний противоречивы. Работы других исследователей указывают на несколько иные выводы. Например, в исследовании итальянских малых фирм, проведенном Скиатарелла, предполагается, что малые предприятия опережают крупные фирмы в создании рабочих мест, прибылях, инвестициях на одного занятого, технологическом обновлении, производительности и добавленной стоимости. Фридман в исследовании японской индустриальной структуры утверждает, что именно в густой сети малых и средних предприятий-субподрядчиков и коренится японская конкурентоспособность. Расчеты Майкла Тейца и его сотрудников, проведенные несколько лет назад при обследовании малых предприятий Калифорнии, также указывают на жизненную силу и критическую экономическую роль малых предприятий.

Т.о., в одно и то же время истинно то, что мелкие и средние предприятия представляются формами организации, хорошо приспособленными к гибкой производственной системе информациональной экономики, а также и то, что их обновленный динамизм попадает под контроль крупных корпораций, остающихся в центре экономической структуры новой глобальной экономики. В действительности мы наблюдаем не кончину больших и могущественных корпораций, а кризис традиционной корпорационной организационной модели, основанной на вертикальной интеграции и иерархическом функциональном управлении линейно-аппаратной ("staff and line") системой строгого технического и социального разделения труда на фирме.

Организация межфирменной сети

Обратимся теперь к анализу двух других форм организационной гибкости, имеющихся в международном опыте: форм, характеризующихся межфирменными связями. Это мультинаправленная сетевая модель, введенная в жизнь мелкими и средними предприятиями, и лицензионно-субподрядная модель производства под "зонтичной" корпорацией (umbrella corporation).

Мелкие и средние фирмы часто находятся под контролем системы субподрядов или под финансововым / технологическим господством крупных корпораций. Тем не менее, они также часто берут на себя инициативу в установлении сетевых отношений с несколькими крупными фирмами и/ или с другими малыми и средними фирмами, находя рыночные ниши и создавая совместные предприятия. Кроме классического примера итальянских индустриальных районов, хороший образец дают производственные фирмы Гонконга, где успех экспорта был основан на протяжении долгого периода между концом 1950-х и началом 1980-х годов на сетях малых домашних предприятий, конкурирующих в мировой экономике. В начале 1980-х годов свыше 85% гонконгского промышленного экспорта шло из китайских семейных фирм, 41 % которых были мелкими предприятиями с числом занятых менее 50 человек. В большинстве случаев они не были субподрядчиками более крупных фирм, но экспортировали продукцию через сеть гонконгских экспортно-импортных фирм - тоже мелких, тоже китайских и тоже семейных, которых насчитыва­лось в конце 1970-х годов 14 000. Сети производства и распределения формировались, исчезали и вновь формировались на основе вариаций на мировом рынке, через сигналы, передаваемые гибкими посредниками, часто использовавшими сеть "коммерческих шпионов" на главных мировых рынках. Очень часто один и тот же человек мог быть в разные моменты времени предпринимателем или наемным работником в зависимости от обстоятельств делового цикла и его собственных семейных нужд.

Тайваньский экспорт в 1960-х годах также шел из аналогичной системы мелких и средних фирм, хотя в этом случае главными посредниками были традиционные японские торговые компании. Допустим, что по мере преуспевания Гонконга многие мелкие фирмы сливались, рефинансировались и увеличивались, иногда устанавливая связи с крупными универсальными магазинами или производителями в Европе и Америке и становясь производителями суррогатов их продукции. Однако к тому времени среднекрупные предприятия передали большую часть собственного производства в субподряд фирмам (мелким средним и крупным), работающим на территории Китая, в дельте Янцзы. К середине 1990-х годов в провинции Гуандун в этих субподрядных производственных сетях было занято, по разным оценкам, от 6 до 10 млн. рабочих.

Тайваньские компании избрали еще более сложный обходной путь. Чтобы производить в Китае, получая выгоды дешевого труда, социального контроля и китайских экспортных квот, они организовали в Гонконге посреднические фирмы. Эти фирмы связывались с местными правительствами провинций Гуандун и Фучжоу, создавая в Китае производственные филиалы. Эти филиалы раздавали работу по мелким мастерским и домам окружающих деревень. Гибкость такой системы позволила ей экономить на затратах в разных районах, распространять технологию по всей системе, получать выгоды от разных форм поддержки со стороны различных правительств и использовать несколько стран в качестве экспортных плацдармов.

Образцом производственной сети другого рода служит так называемая модель Бенеттон, объект многочисленных комментариев в деловом мире, а также нескольких огра­ниченных, но проливающих яркий свет исследований, особенно проведенных Фиоренцей Белусси и Беннетом Харрисоном. Итальянская трикотажная фирма - мультинациональное предприятие, выросшее из маленького семейного бизнеса в области Венето, оперирует на базе лицензированных коммерческих льгот, имея примерно 5000 магазинов во всем мире, для эксклюзивного распределения своей продукции под строжайшим контролем центральной фирмы. По обратной связи on-line центр получает со всех пунктов распределения данные, указывающие на необходимость пополнения запасов и описы­вающие рыночные тренды в сфере моделей и цветов. Сетевая модель эффективна также на производственном уровне, она основана на раздаче работы по мелким фирмам и домохозяйствам в Италии и других средиземноморских странах, таких, как Турция. Этот тип сетевой организации является промежуточной формой между вертикальной дезинтегра­цией, через договоры о субподряде между крупной фирмой, и горизонтальной сетью мелких фирм. Это горизонтальная сеть, но основанная на совокупности отношений "центр-периферия", как со стороны предложения, так и со стороны спроса.

Схожие формы горизонтальных деловых сетей, интегрированных вертикально через финансовый контроль, характеризуют операции прямых продаж в Америке и снабжают информацией децентрализованные структуры многих бизнес-консалтинговых фирм  во Франции, организованные под "зонтиком" кон­троля качества.

Корпоративные стратегические альянсы

Ещё одна организационная структура, возникающая в последние годы, относится к переплетению крупных корпораций в том, что стало известным под именем стратегических альянсов. Такие союзы очень отличаются от традиционных картелей и других олигополистических соглашений, так как они касаются конкретных сроков, рынков, продуктов и процессов и не исключают конкуренции во всех областях (в их большинстве), не охваченных соглашениями. Они особенно важны в высокотехнологичных отраслях, ибо стоимость исследований и разработок взлетает до небес, а доступ к привилегированной информации все более затрудняется в отрасли, где инновация является главным конкурентным оружием. Доступ к рынкам и ресурсам капитала часто обменивается на технологию и производст­венное мастерство; в других случаях две компании или более предпринимают совмест­ные усилия по разработке нового продукта или совершенствованию новой технологии, часто под финансовым покровительством правительств или государственных агентств. В Европе Европейский Союз даже вынуждал компании различных стран к сотрудничеству как условию получения субсидий. Так было в случае с Philips, Thomas-SGS и Siemens в программе по микроэлектронике JESSI. Мелкие и средние фирмы получают поддержку Европейского Союза и программы EUREKA в области исследований и разработок на базе создания совместных предприятий между фирмами более чем одной страны. Структура высокотехнологичных отраслей представляет собой все более сложную паутину союзов, соглашений и совместных предприятий, в которой большинство крупных корпора­ций связано между собой. Такие связи не препятствуют растущей конкуренции. Стратегические альянсы скорее являются решающим оружием такой конкуренции, где сегодняшние партнеры становятся завтрашними врагами, в то время как сотрудничество на данном рынке контрастирует с ожесточенной борьбой за долю рынка в другом регионе мира. Кроме того, поскольку крупные корпорации является вершинами пирамид обширной сети субподрядчиков, структуры их союзов и конкуренции включают также и этих субпод­рядчиков. Нередко такая практика, как гарантирование снабжения со стороны фирм-субподрядчиков или закрытие доступа в сеть, является оружием конкуренции. В ответ на это субподрядчики используют любую долю свободы, которую имеют, чтобы диверсифицировать своих клиентов и перестраховаться, поглощая технологию и информацию для собственного использования. Вот почему собственность на информацию и авторские права на технологию так важны в новой глобальной экономике.

В общем, крупная корпорация в такой экономике не является и не будет больше само­стоятельной и самодостаточной. Самонадеянность IBМ, Philips и Mitsui стала достоянием истории культуры. Фактические операции они ведут с другими фирмами: не только с сотнями или тысячами субподрядных и вспомогательных предприятий, но с дюжинами относительно равных партнеров, с которыми они в одно и то же время сотрудничают и конкурируют в этом смелом новом экономическом мире, где друзья и враги идентичны.

Горизонтальная корпорация и глобальные деловые сети

Сама корпорация изменила свою организационную модель, чтобы приспособиться к условиям непредсказуемости, создаваемой быстрыми экономическими и технологичес­кими изменениями. Главный сдвиг можно охарактеризовать как сдвиг от вертикальных бюрократий к горизонтальным корпорациям. Горизонтальная корпорация характеризуется, по-видимому, семью главными тенденциями: организацией, строящейся вокруг процесса, а не задачи; плоской иерархией; командным менеджментом; измерением результатов по удовлетворенности покупателя; вознаграждением, основанным на результатах работы команды; максимизацией контактов с поставщиками и покупателями; информи­рованием, обучением и переподготовкой сотрудников на всех уровнях. Эта трансформация корпорационной модели, особенно заметная в 1990-х годах в некоторых ведущих американских компаниях (таких, как АТТ), следует за реализацией предельных возможностей модели "подтянутого производства" (lean production), испытанной в 1980-х годах. Эта "подтянутая модель" (справедливо названная критиками "тощей и подлой" (lean and mean)) была в основе своей сосредоточена на экономии затрат путем сочетания автоматизации, компьютеризованного контроля над рабочими, "выкладывания" на работе, экономии на производстве. В своем самом крайнем проявлении она создала то, что было названо "полой корпорацией", т. е. бизнес, специализированный на посредничестве между финанси­рованием, производством и рыночными продажами, на базе установленной торговой марки или индустриального имиджа. Прямое выражение капиталистической реструктуризации с целью преодоления кризиса прибыльности 1970-х годов – “подтянутая модель” сокращала затраты, но также увековечивала устаревшие организационные структуры, коренившиеся в логике модели массового производства в условиях олигополистического контроля рынка. Чтобы маневрировать в новой глобальной экономике, характеризующейся непрестанными лавинами новых конкурентов, использующих новые технологии и приемы сокращения затрат, крупные корпорации должны были стать прежде всего более эффективными, а не более экономными. Сетевые стратегии добавили системе гибкости, но они не решили для корпорации проблему приспособляемости. Чтобы быть в состоянии усваивать выгоды сетевой гибкости, корпорация сама должна была стать сетью и пропитать динамизмом каждый элемент своей внутренней структуры: в этом, в сущности, и заключаются смысл и цель модели "горизонтальной корпорации", которая часто подразумевает децентрализа­цию ее единиц и наделение каждой из этих единиц растущей автономией, позволяющей им даже конкурировать друг с другом, хотя и в рамках общей стратегии.

Кенъичи Имаи - вероятно, тот организационный аналитик, который зашел дальше всех в выдвижении и обосновании тезиса о трансформации корпораций в сети. На основе своих исследований японских и американских мультинациональных корпораций он утверждает, что процесс интернационализации деловой активности продвигается в фирмах по трем различным стратегическим путям. Первый и наиболее традиционный относится к стратегии ведения операций на множестве внутренних национальных рынков для компаний, инвестирующих капиталы за рубежом со своего национального плацдарма. Вторая стратегия нацелена на глобальный рынок и организует различные функции компании в разных странах, функции, которые интегрируются в тщательно разработанной глобальной стратегии. Третья стратегия, характерная для наиболее передовой экономической и технологической стадии, основана на сетях, пересекающих границы. При этой стратегии компании, с одной стороны, связаны с многообразием внутренних национальных рынков; с другой стороны, эти разнообразные рынки обмениваются информацией между собой. Компании не контролируют рынки извне, но скорее пытаются интегрировать свои доли рынка и рыночную информацию, игнорируя государственные границы. Таким образом, в старой стратегии прямые иностранные инвестиции нацелены на достижение контроля. В самой новейшей стратегии инвестиции нацелены на строительство сети отношений между компаниями, оперирующими в разной институциональной среде. Глобальной конкуренции сильно помогает "информация с мест" с каждого рынка, так, что проектировать стратегию сверху вниз в постоянно меняющейся среде и при весьма разнообразной рыноч­ной динамике означает навлекать на себя неудачу. Решающий фактор - информация, поступающая в конкретное время с конкретного места. Информационная технология позволяет одновременно децентрализовать извлечение такой информации и интегрировать ее в гибкой системе выработки стратегий. Эта игнорирующая границы структура дает возможность мелким и средним фирмам связываться с крупными корпорациями, формируя сети, способные неустанно вводить инновации и осуществлять адаптацию. Таким образом, фактической оперативной единицей становится скорее деловой проект, осуществляемый сетью, чем индивидуальная компания или формальная группа компаний. Деловые проекты осуществляются в разных областях деятельности, таких, как продук­товые линии, организационные задачи, территории. Необходимая информация имеет ре­шающее значение для результатов компании. А самая важная информация в новых экономических условиях — это та, которая обрабатывается в процессе обмена между компаниями на основе опыта, полученного из каждой области. Информация циркулирует в сетях: в сетях между компаниями, в сетях внутри компаний, в персональных сетях и в компьютерных сетях. Новые информационные технологии играют тут решающую роль, позволяя такой гибкой, адаптивной модели фактически работать. По мнению Имаи, эта игнорирующая границы сетевая модель, которая ближе к опыту японских корпораций, а не американских компаний, обычно цепляющихся за старую модель единой глобальной стратегии, и есть фундамент конкурентоспособности японских фирм.

При условии, что крупная корпорация способна реформировать себя, трансформируя свою организацию в отчетливую сеть мультинациональных центров принятия решений, она могла бы быть высшей формой менеджмента в новой экономике. Это обусловлено тем, что самая важная проблема менеджмента в высокодецентрализованной, крайне гибкой структуре - это исправление ошибок. С растущей взаимосвязанностью и крайней децентрализацией процессов в глобальной экономике, становится труднее избежать ошибок несовпадения, а их микро- и макроэкономические воздействия приобретают большую интенсивность. Гибкая производственная модель в различных своих формах максимизирует реакцию экономических агентов и единиц на быстро меняющуюся среду. Но она также и увеличи­вает трудность контроля и исправления ошибок несовпадения. Крупные корпорации с адекватным уровнем информации и ресурсов могли бы справляться с такими ошибками лучше, чем фрагментированные, децентрализованные сети, при условии, что гибкость дополняется приспособляемостью. Это подразумевает способность корпорации перестраиваться, не просто устраняя лишнее, но, давая возможность перепрограммироваться всем своим сенсорам и в то же время реинтегрируя всеохватывающую логику корпорационной системы в центре принятия решений, работающем on-line с сетевыми единицами в реальном времени. Многие дебаты и эксперименты, касающиеся трансформации больших организаций, будь эти организации частными или государственными, ориентированными на бизнес или на миссию, есть попытки объединить гибкость и способность к координации, обеспечить одновременно и инновацию и преемственность в быстро меняющейся среде. "Горизонтальная корпорация" есть динамически и стратегически спланированная сеть самопрограммирующихся и самоуправляющихся единиц, основанная на децентрализации, участии и координации.

Кризис модели вертикальной корпорации и возникновение деловых сетей

Различные тенденции в организационных изменениях информациональной экономики относительно независимы друг от друга. Создание субподрядных сетей с центром в крупных предприятиях и формирование горизонтальных сетей малых и средних предприятий - суть разные явления. Паутинная структура стратегических союзов между крупными корпорациями отличается от сдвига в сторону горизонтальной корпорации. Заинтересованность рабочих в производственном процессе не обязательно сводится к японской модели, основанной на тотальном контроле качества. Различные тенденции взаимодействуют друг с другом, влияют друг на друга, но все они являются различными измерениями одного фундаментального процесса: процесса распада верти­кальной рациональной бюрократической модели, характерной для крупной корпорации в условиях стандартизованного массового производства и олигополистических рынков. Время возникновения этих тенденций также различно, и временная последовательность их распространения крайне важна для понимания их социального и экономического зна­чения.

Итак, из наблюдений над главными организационными изменениями в последние два десятилетия XX в. вытекает не новый, "единственный и наилучший", способ производства, но кризис старой, мощной, но чрезмерно жесткой модели, связанной с крупной вертикальной корпорацией и с олигополистическим контролем над рынками. Из этого кризиса возникло множество моделей и организационных схем, процветающих или распадающихся в зависимости от их приспособляемости к различным институциональным контекстам и конкурентным структурам. Однако недавний исторический опыт уже дал некоторые ответы, касающиеся новых организационных форм информациональной экономики. При различных организационных схемах, через разные способы культурного выражения, все они основаны на сетях. Сети есть фундаментальный материал, из которого новые организации строятся и будут строиться. И они способны формироваться и распространяться по главным улицам и глухим переулкам глобальной экономики, поскольку они опираются на информацион­ную мощь, предоставляемую новой технологической парадигмой.

Информационная технология и сетевое предприятие

Новые организационные траектории не были механическим следствием технологических изменений. Некоторые из них предшествовали появлению новых информационных технологий. Например, система “канбан” была впервые применена Toyota в 1948 г., и ее проведение в жизнь не потребовало электронных связей on-line. Инструкции и информация записывались на стандартных карточках, размещенных на рабочих участках, а поставщики и заводские операторы обменивались ими. Большинство экспериментов с методами повышения заинтересованности рабочих, проведенных японскими, шведскими и американскими компаниями, требовали изменить скорее ментальность, чем машинное оборудование. Самым важным препятствием приспособлению вертикальной корпорации к требованиям гибкости, налагаемым глобальной экономикой, была жесткость традиционных корпорационных культур. Кроме того, в период массового распространения информационной технологии в 1980-х годах на нее смотрели как на магический инструмент реформирования и изменения индустриальной корпорации. Но ее введение при отсутствии фундаментальных организационных изменений на деле усугубило проблемы бюрократизации и жесткости. Компьютеризованный контроль парализует работу даже больше, чем традиционная командная манера, в которой личные контакты еще оставляют место для неофициальных сделок. В 1980-х годах в Америке в новой технологии видели чаще всего средство экономии трудовых затрат и возможность установления контроля над рабочей силой, а не орудие организационных изменений.

Т.о., организационные изменения происходили в ответ на необходимость справляться с постоянно меняющейся операционной средой независимо от технологических изменений. Однако появление новых информационных технологий чрезвычайно обогатило возможности организационного развития.

Способность малых и средних предприятий связываться в сети между собой и с крупными корпорациями также стала зависеть от доступности новых технологий, раз горизонт сетей (если не их повседневные операции) стал глобальным. Правда, в Китае бизнес столетиями опирался на сети доверия и сотрудничества. Но когда в 1980-х годах сети протянулись через Тихий океан, из Тяньцзина в Фуцзян, из Гонконга в Гуандун, из Джа­карты в Бангкок, из Чиньчжоу в Маунтин Вью, из Сингапура в Шанхай, из Гонконга в Ванкувер и, прежде всего из Тайбэя и Гонконга в Гуанчжоу и Шанхай, только опора на новые коммуникационные и информационные технологии позволила им работать на постоянной основе. Семейные, региональные и личностные кодексы уже установили базу для правил игры, которыми нужно было следовать, но теперь при помощи компьютеров. Сложность паутины стратегических союзов, субподрядных соглашений, децентрализованного принятия решений сделала бы крупные корпорации попросту неуправляемыми без развития компьютерных сетей, конкретнее, без мощных микропроцессоров, установленных в настольных компьютерах, связанных через цифровые телекоммуникационные сети. Это случай, в котором организационные изменения индуцировали (в некоторой степени) технологическую траекторию. Если бы, с одной стороны, крупные вертикальные корпорации были способны продолжать успешно оперировать в новой экономике, кризиса IBM, Digital Equipment, Fujitsu, и вообще отрасли, производящей большие компью­теры, могло бы и не произойти. Именно из-за сетевых нужд новых больших и малых организаций персональные компьютеры и компьютерные сети распространились так стремительно. Благодаря массовой потребности в гибком, интерактивном управлении компьютерами программное обеспечение стало самым динамичным сектором отрасли, и производство информации, вероятно, будет формировать процессы производства и управления в будущем. С другой стороны, из-за доступности этих технологий формирование сетей стало ключом к гибкости организаций и результативности бизнеса.

Сетевая информационная техно­логия пережила в начале 1990-х годов количественный скачок благодаря сближению трех тенденций: введению цифровой технологии в телекоммуникационных сетях, развитию широкополосной передачи сигналов и резкому повышению результативности работы компьютеров, связанных сетью, результативности, которая в свою очередь определялась технологическим прорывом в микроэлектронике и программном обеспечении. Затем компьютерные интерактивные системы, до того времени ограниченные локальными сетями (Local Area Networks), стали функционировать в широких сетях (Wide Area Networks), а компьютерная парадигма сдвинулась от простой связи между компьютерами к их совместной работе, безотносительно к местонахождению интерактивных партнеров. Качественные достижения в информационной технологии, недоступные до 1990-х годов, позволили возникнуть полностью интерактивным, основанным на компьютерах, гибким процессам управления, производства и распределения, включающим одновременное сотрудничество между различными фирмами и подразделениями таких фирм.

Сближение между организационными требованиями и технологическими изменениями превратило сети в фундаментальную форму конкуренции в новой глобальной экономике. Барьеры на пути вступления в наиболее передовые отрасли, такие, как электроника или автомобилестроение, выросли до небес, крайне затрудняя самостоятельное вхождение на рынок новых конкурентов и ограничивая способность даже крупных корпораций открывать новые продуктовые линии или обновлять собственные процессы в соответствии с темпом технологических изменений. Таким образом, сотрудничество и сети предлагают единственную возможность разделять затраты и риски, а также успевать следить за постоянно обновляющейся информацией. Однако сети действуют и как сторожа у ворот. Внутри сетей неустанно создавались новые возможности. За их пределами выживать становилось все труднее. В условиях быстрых технологических изменений именно сети, а не фирмы, сделались реальными производственными единицами. Иными словами, из взаимодействия между организационным кризисом и организационными изменениями и новыми информационными технологиями возникла новая организационная форма как характеристика новой глобальной экономики - сетевое предприятие.

Дадим определение сетевого предприятия: это специфическая форма предприятия, система средств которого составлена путем пересечения сегментов автономных систем целей. Так, компоненты сети одновременно автономны и зависимы; vis-a-vis сети и могут быть частью других сетей, а, следовательно, других систем средств, ориентированных на другие цели. Работа данной сети будет тогда зависеть от двух фундаментальных атрибутов сети: устойчивой связи в ней, т. е. способности поддерживать свободную от "шума" коммуникацию между ее компонентами; согласованности сети, т. е. степени, в которой имеется общность интересов между целями сети и целями ее компонентов.

Почему сетевое предприятие является организационной формой информациональной/ глобальной экономики? Ответ основан на эмпирическом подходе: это то, что появилось в период формирования новой экономики, и то, что, как кажется, результативно работает. Но более интеллектуально благодарная задача - понять, что эта результативность, по-видимому, согласуется с характеристиками информациональной экономики: успеха добиваются те организации, которые способны генерировать знания и эффективно обрабатывать информацию; адаптироваться к изменчивой геометрии глобальной экономики; быть достаточно гибкими, чтобы менять свои средства столь же быстро, как под воздействием быстрых культурных, технологических и институциональных изменений меняются цели; вводить инновации, так как инновация стала ключевым оружием конкурентной борьбы. Эти характеристики есть действительно черты новой экономической системы. В этом смысле сетевое предприятие составляет материальную основу культуры в информациональной/глобальной экономике: оно превращает сигналы в товары, обрабатывая знания.

Мультинациональные предприятия, транснациональные корпорации и международные сети

Анализ восточноазиатских деловых сетей показывает институционально-культурное происхождение организационных форм. Но он показывает также и пределы рыночной теории деловых организаций, этноцентрически укорененной в англосаксонском опыте. Так, обладающая определенным весом влиятельная интерпретация Уильямсона о возникновении крупной корпорации как лучшего пути сокращения неопределенности и минимизации трансакционных издержек путем интернализации сделок внутри корпорации просто не выдерживает никакой критики, если сопоставить ее с эмпирическими свидетельствами захватывающего процесса капиталистического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе, основанном на сетях, внешних по отношению к корпорации.

Аналогичным образом процесс экономической глобализации, основанной на формировании сетей, кажется, противоречит также и классическому анализу Чандлера, который приписывает подъем крупной, объединяющей несколько производственных единиц (multi-unit) корпорации растущему размеру рынка и доступности коммуникационной технологии, которая позволяет большой фирме держаться на таком широком рынке, пожиная плоды экономии на масштабе производства и размахе операций и интернализируя их внутри фирмы. Чандлер распространил свой исторический анализ экспансии крупных фирм на рынке США на подъем мультинационального предприятия в ответ на глобализацию экономики, на этот раз путем использования усовершенствованных информационных технологий. Судя по большей части литературы последних двадцати лет, мультинациональное предприятие с его дивизиональной централизованной структурой было организационным выражением новой глобальной экономики. Единственные дебаты по этому вопросу развернулись между теми, кто подчеркивал устойчивость национальных корней мультинационального предприятия, и теми, кто рассматривал новые формы предприятия как истинно транснациональные корпорации, вытесняющие инте­ресы и обязательства любой специфической страны, несмотря на их историческое про­исхождение. Однако эмпирический анализ структуры и практики крупных корпораций с глобальным охватом показывает, что оба видения устарели и должны быть заменены концепцией возникновения международных сетей фирм и субъединиц фирм, как базовой организационной формы информационально-глобальной экономики. Большая часть активности в ведущих отраслях организована вокруг пяти различных типов сетей (электроника и автомобилестроение были самыми передовыми отраслями в распространении этой организационной структуры).

 Эти пять типов сетей следующие:

·                    сети поставщиков, которые определены так, чтобы включать субподряды, соглашения по первоначальному производству оборудования (OEM - Original Equipment Manufacturing) и первоначальному проектированию (ODM -Original Design Manufacturing) между клиентом ("центральной компанией") и поставщиками промежуточных производственных вложений;

·                    сети производителей, которые определяются так, чтобы включать все соглашения по совместному производству, которые позволяют конкурирующим производителям объединять свои производственные мощности, финансовые и кадровые ресурсы, чтобы расширить свои продуктовые портфели и географический охват;

·                    потребительские сети, которые определяются как форвардные связи производственных компаний с дистрибьюторами, рыночными каналами, посредниками, создающими добавленную стоимость, и конечными пользователями на главных экспортных рынках либо на внутренних рынках;

·                    коалиции по стандартам, которые инициируются теми, кто устанавливает потенциальные глобальные стандарты с выраженной целью заключить как можно больше фирм в рамки стандартов на их собственные товары или стандарты интерфейса;

·                    сети технологической кооперации, которые способствуют приобретению.

Однако формирование этих сетей не подразумевает кончины мультинационального предприятия. Сети либо имеют центр в крупном мультинациональном предприятии, либо формируются на базе альянсов и кооперации между такими предприятиями. Кооперативные сети мелких и средних предприятий существуют (например, в Италии и в Восточной Азии), но они играют второстепенную роль в глобальной экономике, по крайней мере, в ключевых отраслях. Олигополистическая концентрация, как кажется, растет или поддерживается в большинстве секторов главных отраслей не только несмотря на сетевую форму организации, но и благодаря ей. Дело в том, что вход в стратегические сети требует либо значительных ресурсов (финансовых, технологических, рыночной доли) либо альянса с крупным игроком сети.

Мультинациональные предприятия еще сильно зависят от своей национальной базы. Идея о том, что транснациональные корпорации являются "гражданами мировой экономики", по-видимому, не соответствует действительности. Однако сети, сформированные мультинациональными корпорациями, пересекают нацио­нальные границы, идентичности и интересы. По мере развития процесса глобализации организационные формы эволюционируют от мулътинациональных предприятий к международным сетям, фактически обходя стадию формирования "транснациональных корпораций", которые принадлежат больше миру мифических представлений (или сфере рассуждений консультантов по менеджменту, занимающихся созданием собственного благоприятного имиджа), чем институционально ограниченным реальностям мировой экономики. Кроме того, как отмечалось выше, мультинациональные предприятия не только вовлечены в сети, но все чаще сами организуются в децентрализованных сетях.

Таким образом, мультинациональные корпорации действительно являются держателями богатства и технологии в глобальной экономике, поскольку большинство сетей структурировано вокруг таких корпораций. Но в то же время они внутренне дифференцированы в децентра­лизованных сетях, а внешне зависят от их членства в комплексной, сложной, меняющейся структуре взаимосцепленных сетей. Кроме того, каждый компонент таких сетей, внутренний и внешний, встроен в специфическое культурно-институциональное окружение (нации, регионы, местности), которое в различной степени затрагивает сеть. В целом, сети асимметричны, но каждый единич­ный элемент сети едва ли сможет выжить сам по себе или навязать свой диктат. Логика сети более могущественна, чем силы в сети. В ситуации асимметричной взаимозависи­мости управление неопределенностью становится определяюще важным.

Почему сети занимают центральное место в современной экономической конкуренции? Главнейшими источниками этого процесса организационной трансформации являются два фактора: глобализация рынков и вложений и драматические технологические изменения, которые заставляют быстро стареть оборудование, а фирмы - неустанно обновлять информацию о процессах и продуктах. В таком контексте кооперация есть не только способ разделить между собой затраты и ресурсы, но также страховой полис против неудачного технологического решения: от последствий такого решения должны также пострадать и конкуренты, поскольку сети всеохватны и взаимно переплетены.[7]

2.3 Самоорганизация экономического процесса с позиций нелинейной термодинамики.

Несмотря на то, что экономическая теория в XX веке достигла впечатляющего прогресса, ее современное состояние многие авторитетные исследователи характеризуют как системный кризис.

Базисом всей современной экономической теории по праву можно назвать принцип равновесия (ПР), лежащий в фундаменте общей теории экономического равно­весия. Основатель классической теории А. Смит представил его в своем "Исследова­нии о природе и причинах богатства народов" через метафору "невидимой руки действующей в мысленных экспериментах с идеальной моделью рынка при идеаль­ной конкуренции участников. В явном виде ПР выступает как цена в механизме ры­ночной балансировки спроса-предложения Л. Вальраса. При различии взглядов на природу рыночного равновесия классиков и неоклассиков в основе их представлений лежит метафорическое уподобление рынку устойчивой механической системе типа весов, так что отклонение системы от рав­новесного состояния вызывает появление сил, стремящихся вернуть систему в ис­ходное состояние.

Казалось бы, с разработкой математической модели общего экономического рав­новесия ПР из онтологического постулата пе­решел в разряд строго доказанных положений. Тем не менее, доказательство суще­ствования равновесия в моделях типа Эрроу-Дебре предполагает принципы полно­ты информации, независимости экономических агентов и некоторые другие. Предполагается, в частности, и принцип максимизации функции полезности, кото­рая при этом фактически выступает в роли аналога, потенциала динамической сис­темы. Разница с механикой, однако, в том, что, в отличие от функции Лагранж экономистам, как правило, неизвестна функция полезности в явном виде. Таким об­разом, ПР выводится в рамках аксиоматической системы и соответствует реальной экономике настолько, насколько ей соответствует набор аксиом моделей неоклассиков. Безусловно, во многих случаях модели общего экономического равновесия в той или иной (часто - очень значительной) степени адекватны процессам, происхо­дящим в реальной экономике. Тем не менее, это происходит не всегда: в таких обла­стях, как фондовые и финансовые рынки, денежное обращение и кредит, экономи­ческие системы могут оставаться неравновесными неопределенно долго.

2.3.1 Термодинамическая метафора в экономике.

Понимание того, что участники рынка в общем случае не тождественны идеализациям модели общего экономического равновесия, стимулировало создание экономи­ческих концепций на иных онтологических основаниях. Так, принципиальная непол­нота знаний о действительном состоянии экономической системы признается пред­ставителями австрийской экономической школы (от К. Менгера до Ф.Хайека) институционализма и эволюционизма (А. Алхиян, Э. Роуз, Д. Норт и др.): паретооптимум, конечно, весьма привлекательное для экономики состояние, однако реальные участники рынка, в отличие от идеальных, могут не дойти до него никогда. В этом случае развитие экономики более адекватно описывается в терминах эволюционного развития. Несмотря на то, что сами представители австрийской школы относились к использованию математического аппарата в экономической теории весьма скептиче­ски, их идеи можно выразить через аппарат статистической термодинамики, или тео­рии информации. Принцип максимизации функции полезности можно рассматривать как аналог не только принципа Гамильтона в механике, но и максимизации энтропии в термодинамике: «С некоторой очень абстрактной точки зрения любая "теория равновесия" при всех тех различиях между механическим и термодинамическим подходами должна быть теорией критических точек отобра­жений, т.е. разделом дифференциальной топологии». Термодинамическая метафора оказывается, однако, более приемлемой, ибо может быть использована и с учетом неполноты знаний участников о системе: "Равновесие, в отличие от механической метафоры, в термодинамической метафоре будет означать не наличие особой точки системы дифференциальных уравнений или экстремума потенциальной функции, а перемещение по интегральной поверхности некоторого уравнения Пфаффа (по поверхности уравнения состояний)". При этом оказывается возможным строить математическую теорию эко­номического равновесия, не опираясь на понятие полезности. Все же подход на основе термодинамической метафоры равнове­сия, при всей своей потенциальной плодотворности, также (подобно подходу неокласси­ков) имеет принципиальные ограничения, "встроенные" в его онтологию. Экономические теории, основанные да ПР (в любом его варианте - механическом или термодинамическом), оказываются не­адекватны при попытке описания экономических процессов самоорганизации и что именно тогда, когда происходит самоорганизация экономических систем, классические теории не в состоянии ни предсказать, ни описать происходящие изменения.

2.3.2 Самоорганизация и термодинамический подход

Междисциплинарное направление исследований "теории самоорганизации" сложилось при слиянии кон­цепций нескольких изначально независимых направлений: кибернетики, термодина­мики необратимых процессов, кинетической теории химических реакций, экологии, физической теории фазовых переходов, фрактальной геометрии - после того, как выяснилось, что во всех вышеперечисленных областях, при всем их разнообразии, процессы образования нетривиальных пространственных и/или временных струк­тур без специфического воздействия извне описываются качественно подобными системами уравнений. Синергетика и есть попытка содержательного истолкования вышеуказанного математического формализма, но на уровне более высоком, неже­ли конкретные приложения в той или иной области. Мультидисциплинарный успех синерге­тики последних десятилетий стимулирует дальнейшее ее приложение (в качестве эв­ристического шаблона - в виде целенаправленного поиска способов описывать процессы как самоорганизующиеся) в других областях естественных и общественных наук, в том числе и в экономике.

Так, в модели классического естествознания причина, вынуждающая систему менять свое состояние, находится вне системы; в теории самоорганизации такие причины выводятся из имманентных свойств системы. В классиче­ском случае система состоит из простых элементов. Теория самоорганизации содер­жит представление об относительно автономных подсистемах, упорядочивающихся в иерархическую сеть и остающихся открытыми для реорганизации. При классическом подходе анализ сложных процессов сводится к однозначным причинно-следственным цепочкам, т.е. к последовательности причин; при подходе в рамках концепции самоор­ганизации причины и следствия связаны между собой циклически, что приводит к ин­детерминизму, или вероятностному детерминизму. В классическом случае для всего происходящего существует единое и однородное (абсолютное) время; в случае само­организации каждая система координирует свои внутренние процессы в соответствии с собственным временем (релятивизм системного времени). Поэтому приложение идей синергетики в экономике несводимо к дополнению привычного арсенала иссле­довательских методов каким-нибудь фрактальным анализом, но предполагает изме­нение парадигмальных представлений исследователей, т.е. выбор новых принципов, на основе которых будет развиваться новый вариант экономической теории.

Следует отметить, что синергетическое и термодинамическое описания применимы к системам с различными свойствами. Термодинамический подход кор­ректен для систем, сложенных единообразными элементами, с качественно однород­ными связями между ними - для таких систем действителен второй закон термодина­мики, и без связи с внешней средой они неуклонно хаотизируются (пример подобной системы - идеальный газ). Однако для сложных физических (тем более - социально-экономических) систем ответ на вопрос о степени упорядоченности с использованием известной формулы Шеннона (или, что то же самое, - расчет того или иного аналога энтропии), как правило, формален и/или бессмыслен: "Обычно вероятности появле­ния тех или иных конфигураций подсчитываются на основе модели идеального газа. Но ясно, что такая модель имеет весьма далекое отношение к мегамиру, одна из ос­новных черт которого - наличие дальнодействующих сил... Представление, согласно которому появление предпочтительных структур маловероятно, основано на недора­зумении, на применении комбинаторики там, где она неприменима" [Генкин, 1979. с. 181-182]. В системах типа идеального газа при любом увеличении размеров систе­мы и/или степени хаотичности распределений элементов, процессы самоорганизации невозможны. Необходимое условие для их реализации - способность элементов систе­мы вступать как минимум в два качественно различных типа взаимодействия.

Рассмотрим в связи с этим общепринятое обобщенное математическое описание синергетических систем. Обычно им является нелинейное дифференциальное урав­нение (или их система), например:

dU/dt = F(U) + DU,                                               (1)

где U - вектор состояния элементарного объема возбудимой среды (для химической системы компоненты вектора состояния - концентрации реагентов, для экономиче­ской - количество предприятий на единицу площади, или денег/ресурсов/акций участника рынка, и т.д.); матрица D определяет коэффициенты переноса (веществ энергии, информации, финансов); нелинейная функция F(U) задает скорость взаимо­действия (химических реакций, конкуренции за питание, энергию, ресурсы и т.д.)  элементарном объеме. В отсутствие этих минимальных условий (наличия обмена веществом, энергией, информацией, а также каких-либо нелинейных преобразований элементов) никакая самоорганизация не произойдет при любом уровне хаоса и любом размере системы. И, напротив, если эти условия соблюдены, процессы самоорганизации могут начаться, причем независимо от того, было начальное состояние системы хаотическим или же как-то упорядоченным.

Важно отметить разницу в трактовке понятия "экономическая самоорганизация" - точки зрения обыденного и научного мышления. С позиций обыденного мышле­ния самоорганизацией весьма часто именуют процесс рыночной балансировки цен. Синергетический же подход трактует этот процесс не как самоорганизацию, а как достижение экономической системой положения равновесия в результате действия в ней механизмов обратной связи. В самом деле: "невидимая рука" рынка не создает пространственно-временные структуры (различия в ценах, норме прибыли и т.д.), а, напротив, нивелирует их. Строго говоря, самоорганизация в экономике - процессы самопроизвольного нарушения рыночной регуляции с образованием устойчивых различий тех или иных параметров в различных частях (временных интервалах) экономической системы. Это такие явления, как циклы деловой конъюнктуры (ко­лебательный режим), устойчивые отклонения обменных курсов валют от теорети­чески-равновесных значений, биржевые паники (режим хаотический) и т.д. Большая часть синергетических эффектов такого рода представляется, с прагматической точки зрения, вредными помехами, нежелательными для общества в целом (приво­дящими к искажению информации, переносимой системой цен). Но чтобы их пре­дотвращать, следует, как минимум, понять, что лежит в их основе. Неоклассическая микроэкономическая теория здесь помочь не может в силу встроенных в нее парадигмальных ограничений. Но можно отметить, что в первую очередь, синергетические эффекты могут давать такие свойства экономических систем как разнесенность во времени и пространстве экономических трансакций. В конечном счете, она оказывается оборотной стороной удоб­ства, связанного с использованием денег [4]

2.3.3  Нелинейные экономические системы

Переход к рыночным отношениям не может не привлечь внимание, как менеджеров предприятий, так и тех, кто занят эко­номикой на уровне государственного стратегического управле­ния, к возможностям синергетического подхода к экономическим системам. Ведь рынок — это добровольный обмен товар - деньги, который включает процессы самоорганизации. При самооргани­зации элементов экономической системы возникают новые функции, у системы проявляется новая структура, а значит, изме­няются ее свойства.

У многих экономических систем, несомненно, имеются важ­ные отличительные признаки, свидетельствующие о том, что они подпадают под действие фундаментальных принципов синерге­тики. Это в особенности относится к перестраивающимся (из-за перехода к рынку) предприятиям.

Что представляют собой упомянутые отличительные при­знаки?

•     экономические системы подобно любому живому организму, являются открытыми, ибо через их границы про­исходит обмен энергией, материальными потоками, день­гами, информацией с внешним окружением. Успех деятельности предприятия связан с тем, насколько эффективно фирма «усваивает» внешние потоки сырья, товаров, информации, капитала, насколько удачно она приспосабливается к своему внешнему окружению - экономическому, научно-техническому, социально политическому;

•     взаимодействие элементов системы носит кооперативный характер. Особенно отчетливо это проявляется в условиях конкуренции, так как в нее вовлекается большое число элементов системы (фирм). Но и в рамках одной фирмы имеет место кооперативный характер взаимодействия работников друг с другом, а также с администрацией;

•     сами экономические системы очень часто являются сильно неравновесными из-за больших по величине внешних градиентов, которые нелинейно связаны с потоками (финансовыми или материальными). В этом случае может оказаться, что полностью разупорядоченная система, будучи переведена в новое состояние, может внезапно стать относительно упорядоченной. Подобные переходы в системах разной природы являются предметом синергетики.

Для того чтобы оценить насколько экономическим систе­мам свойственна неравновесность, рассмотрим модель экономи­ческого равновесия, основанную на следующих предположениях:

•      совершенная рыночная конкуренция, означающая отсутствие как крупных корпораций и монополий, так и объединений работников, способных диктовать свои условия для всей системы;

•      неизменность производственных возможностей: оборудование, технологии не изменяются со временем,

•      неизменные во времени экономические интересы партне­ров;

•      предприниматели не пытаются увеличить свою при­быль, рабочие — заработную плату, инвесторов устраи­вают проценты, получаемые по ценным бумагам.

Ясно, сколь мало реалистичным является одновременное выполнение всех этих условий. Реализация этих условий нетипична для перестраивающейся экономики России. Сможет ли фирма адаптироваться к изменяющимся условиям? Распознать угрозы для ее функционирования и не допустить открывающиеся возможности? Очевидно, ответить положитель­но на эти вопросы может управляющий (менеджер), понимаю­щий принципы самоорганизации и умеющий направлять развитие, воздействуя на систему в нужный момент и в нужном месте. Понятно, что новые структуры возникают лишь в системах, опи­сываемых нелинейными уравнениями.

На стадии формирования математических моделей нелинейной экономики допустима весьма грубая аппроксимация: речь идет о создании достаточно гипотез и моделей в рамках теории катастроф.

Выше рассматривался стационарный (равновесный) рынок, то есть открытая самоорганизующаяся экономическая система, в которой реализуется уравновешивающая между спросом и пред­ложением цена. Небольшие отклонения от нее рождают кратко­срочные колебания в товарных запасах.

Неравновесный рынок это тоже открытая самоорганизую­щаяся экономическая система, в которой имеются сильные от­клонения от уравновешивающей цены, при этом образуются структуры товарно-денежных отношений в виде ре­гулярных колебаний, которые при пороговых значениях «сил» могут перейти в хаотические.[5]

2.3.4 Моделирование нелинейных финансовых систем

Как механическая, так и термодинамическая метафоры равновесия предполагают только один качественный тип связей между элементарными субъектами экономи­ческой теории - получение информации через цены. Обмен каких-либо благ на дру­гие обусловлен различием в степени полезности этих благ для участников сделки. Равновесие на рынке означает, что никто не может увеличить собственную функ­цию полезности без уменьшения совокупных полезностей других участников. Таким образом, с точки зрения термодинамического подхода, предельную полезность това­ров у различных участников рынка можно поставить в соответствие концентрациям веществ в различных точках пространства; процесс обмена в этом случае будет опи­сываться уравнениями диффузии, которая происходит до тех пор, пока в системе есть градиенты концентраций.

Теперь попробуем учесть тот факт, что в реальности люди принимают решения не только на основе цен, но и пользуясь иной информацией (от промышленного шпио­нажа до политических новостей). Иными словами, в качестве базовой метафоры экономики мы принимаем образ нелинейной термодинамической среды. С точки зрения экономического описания это будет означать также, что предельная полез­ность меняется не только в результате обмена на рынке, но и по каким-то дополни­тельным причинам. Именно здесь кроется источник явлений са­моорганизации в экономике. Явления эти, хотя они происходят не всегда и не везде, не столь несущественны, чтобы ими можно было безнаказанно пренебрегать. И ес­ли, скажем, при создании нового варианта денежной теории это не будет учитывать­ся, ни о каком кардинальном теоретическом прорыве в экономике не может быть и речи.

Это утверждение формулируется столь категорично, поскольку фактически все проблемные области экономической теории не подпадают под описание равно­весной парадигмы. Следовательно, разработка методов анализа экономических сис­тем на основе синергетической парадигмы - предельно актуальная задача современ­ной экономической теории. Впрочем, ее решение - дело отнюдь не тривиальное: синергетический подход "более пригоден для изучения общественных явлений, по сравнению с аналитическими методами. Но даже и здесь приходится сталкиваться с недостаточным пониманием различий между общественными и природными явле­ниями".

Тем не менее, попробуем продвинуться в нашем исследовании, поставив вопрос об адекватном аналоге рефлексивного финансового процесса среди моделей теории самоорганизации. В первом приближении таким аналогом может вы­ступить модельное уравнение распространения тепла в нелинейной среде с горением:

T,                                                             (2)

где Т - температура; t - время; Tt = dT/dt - первая производная, т.е. скорость измене­ния температуры во времени; к(А) - нелинейный коэффициент теплопроводности, меняющийся в зависимости от изменения температуры: к(А) = k- коэффици­енты (k> 0, ,  > 1).

Правая часть этого уравнения состоит из двух членов, первый из которых опи­сывает рассеяние теплоты в результате диффузии, второй - процесс горения. Ес­ли  = 1, мы имеем дело с экспоненциальным процессом; Т > 1 означает, что с рос­том температуры интенсивность процесса горения нарастает более интенсивно, чем в экспоненциальном случае. Если процесс достаточно длительное время развивается по такому закону, мы имеем режим с обострением (достижением бесконечной темпе­ратуры за конечное время). Основные качественные различия в видах режимов возникают в зависимости от отношения  и , т.е. от сравнительной интен­сивности генерации тепла и его диффузии. Если  + 1 =  то горение локализуется в области максимального начального теплового возмущения с характеристической длиной LT, имеет место самоподдерживающаяся тепловая изоляция активной зоны процесса с тенденцией к бесконечному возрастанию температуры в зоне локализа­ции - S-режим (рис. 2.1). В случае если тепло генерируется более интенсивно, чем рас­сеивается ( + 1 < ), мы имеем дело с LS-режимом горения (рис.2.2). При нем тепло также локализуется в области максимального начального теплового возмущения с характеристической длиной LT, однако максимальный пик Т с развитием процесса су­жается (в отличие от S-режима, где его ширина равна LT). Наконец, в случае  + 1 > , когда диффузия преобладает над генерацией тепла, процесс развивается в HS-режиме (рис. 2.3). Температура в этом случае стремится к бесконечному росту во всех точ­ках. Понятно, что если 1 , процесс всегда развивается в HS-режиме.

Рис. 2.1. Профиль температуры T в случае S-режим

Теперь дадим интерпретацию уравнения (2) для процессов роста котировок на фондовом рынке (в контексте моделирования рефлексивного процесса). Среда, в которой происходит процесс характеризуемая координатой х (0  х  N), интерпре­тируется как различные виды выставляемых на торги ценных бумаг (ЦБ), общим числом N (если N достаточно велико, то использование непрерывной функции здесь оправдано). T в точке х - степень желания участников торгов купить акцию "х", т.е. субъективная "полезность" данной ЦБ. Если Тх = 0, это значит, что отношение доходность/цена для данной ЦБ среднее для данного рынка. Если Тх> 0 - существует ажиотажный спрос на нее и с ростом T растет, соответственно, и цена ЦБ. Диффу­зии тепла - первый член уравнения (2) - соответствует процесс сглаживания ажио­тажных отклонений цен в процессе торгов. Наконец, аналог горения, второй член уравнения (2), и есть собственно рефлексивный процесс, в котором акции растут в цене потому, что они растут в цене. Как известно из практических наблюдений, в случаях ажиотажного спроса процесс нарастает лавинообразно, что и отражается в степенной зависимости с коэффициентом  > 1 (всякий процесс распространения ин­формации развивается по принципу цепной реакции и адекватно моделируется сте­пенной функцией). Первоисточником данного аналога горения (т.е. роста ажиотаж­ной информации) может быть как случайная флуктуация, так и спланированная кем-либо извне акция. В пределах данной аналогии LS и S-режимы соответствуют ла­винообразному росту отдельных ЦБ или групп ЦБ (феномены типа МММ); HS-режим - это рост финансового пузыря в размере всего рынка (например, рост котиро­вок высокотехнологичных компаний на фондовом рынке США 1990-х годов).

Рис. 2.2. Профиль температуры T в случае LS-режима.

Рис.2.3. Профиль температуры T в случае HS-режима

Теперь попробуем сделать достаточно абстрактную модель более реалис­тичной. В действительности процессы ажиотажного роста котировок (так же как и процессы горения) никогда не идут до бесконечности. В модели (2) это может быть учтено либо введением ступенчатой функции 0 (исключающей член к2Т при дости­жении Т порогового значения ), либо добавкой в базовое уравнение (2) третьего члена:

T                                                          (3)

при условии (к2 > к,  > ). В случае рассмотрения тепловых процессов введенный новый член отражает тот факт, что с развитием процесса топливо выгорает или начинаются эндотермические реакции с поглощением тепла. В модели фондово­го рынка данный член отражает следующую эмпирическую закономерность: чем сильнее рынок "перегрет", тем выше вероятность, что участники торгов будут вы­ходить из игры - в сущности, этот член отражает не что иное, как связь с реальнос­тью, отраженную в степени доходности ЦБ. 

Следующий шаг в конкретизации модели - учет того, что в отличие от го­рения, ажиотажный спрос возникает не при любой флуктуации первичного распре­деления T, а лишь при превышении значения Т какого-то критического порога (час­то весьма существенного). Этого можно добиться введением ступенчатой функции , ограничивающей член k снизу (= 0, если к2Т< , в ином случае  = 1):

T.                                           (4)

Далее, в общем случае значения коэффициентов к1,2,3 ,  для разных участ­ников торгов (их общее число обозначим N, а конкретный участник будет отмечать­ся индексом j) будут отличаться (можно предположить, что все эти коэффициенты связаны между собой определенными пропорциями, а абсолютное значение их будет функцией финансовых резервов конкретного участника торгов). В этом случае от уравнения (4) мы переходим к системе n уравнений:

T.                                         (5)

 означает, что ажиотажный спрос растет как степенная функция от сово­купного "перегрева" оценки той или иной ЦБ всеми участниками торгов (общеизве­стно, что паника, в том числе и финансовая, есть "стадное чувство"), в то время как "остывает" каждый участник индивидуально.

Наконец, для численного исследования данной модели следует произвести пере­ход от дифференциальных уравнений к дискретному отображению. Заметим, что для физических систем такого рода переход есть вынужденный компромисс, связан­ный с невозможностью аналитического решения нелинейных уравнений, а в случае анализируемой нами ситуации фондового рынка как раз дифференциальные уравне­ния - менее точная модель, нежели дискретные разностные схемы. К дифференци­альным уравнениям исследователи прибегают в силу их развитости, однако переход от экономической реальности к дифференциальному исчислению предполагает ги­потезы непрерывности и полной выпуклости - в общем случае неадекватные экономическим реалиям. В прообразе нашей модели дискретны и виды ЦБ, и сами участники, и время (ибо торги, как правило, идут с определенным временным интервалом). Для общего количества видов ЦБ = X и количества участников N мы можем построить клеточный автомат X*N, каждая клетка которого содержит значения Tjx (х — 1, 2... X; j = 1, 2... N), получаемые на каждом последующем шаге отображением:

                          (6)

где - разница значений Т между соседними клетками (разностный аналог градиента).

Дискретное отображение (6) и есть та математическая мо­дель, на основе которой можно исследовать свойства рефлексивных финансовых процессов.

Т.о. можно отметить, что возможны два принципиально различных рефлексивных источника нестабильности фондового рынка: случайные флуктуации и целенаправленная спекулятивная деятельность. Оба этих процесса могут быть от­ражены  клеточным автоматом: случайные флуктуации модели­руются тем или иным начальным неравновесным распределением Т; спекуляции же можно моделировать, задав возможность для некоторых участников (клеточек автомата) изменять Т, независимо от закона функционирования автомата (б). [4]

В заключении главы отметим, что сетевое предприятие, господствующая форма деловой организации в Восточной Азии, кажется, расцветает в различных институционально-культурных контекстах в Европе так же как и в Соединенных Штатах, в то время как крупная, объединяющая несколько производственных единиц корпорация, иерархически организованная вокруг вертикальных командных линий, плохо приспособлена к информационально - глобальной экономике. Глобализация и информационализация кажутся структурно связанными с сетями. Культуры и институты продолжают формировать организационные требования новой экономики во взаимодействии между логикой производства, меняющейся технологической базой и институциональными чертами социальной среды. Обзор культур бизнеса в пределах Европы показывает вариации в организационных структурах, особенно по сравнению с отношениями между правительствами и фирмами. Архитектура и состав деловых сетей, формируемых по всему миру, находится под влиянием национальных характеристик обществ, в которые такие сети встроены. Постепенному поглощению североитальянских индустриальных округов крупными итальянскими фирмами благо­приятствовало соглашение между правительством, большими фирмами и профсоюзами, касающееся удобства и уместности стабилизации и консолидации производственной базы, сформированной в 1970-х годах при поддержке региональных правительств, где господствовали левые партии. Иными словами, сетевое предприятие все больше становится интернациональным (не транснациональным), и его поведение будет проистекать из управляемого взаимодействия между глобальной стратегией сети и национально/регионально укорененными интересами ее компонентов. Поскольку большинство мультинациональных фирм, участвующих во множестве сетей, зависит от конкретных продуктов, процес­сов и стран, новую экономику нельзя больше характеризовать как сконцентрированную в мультинациональных корпорациях, даже если они продолжают совместно осуществ­лять олигополистический контроль над большинством рынков. Это происходит потому, что корпорации трансформировались в паутину множественных сетей, встроенных в множественность институциональных окружений. Власть еще существует, но она осу­ществляется случайным образом. Рынки еще торгуют, но чисто экономическим расче­там препятствует их зависимость от нерешаемых уравнений со слишком большим числом переменных. Рука рынка, которую институциональные экономисты пытались сделать видимой, снова стала невидимой, но на этот раз ее структурная логика не только управ­ляется спросом и предложением, но находится также под влиянием скрытых стратегий и неизвестных открытий в глобальных информационных сетях.

3. Проявление синергетических эффектов в экономике.

3.1   Диверсификация.

Я не знаю более сложной управленческой пробле­мы,

 чем диверсификация... хотя как абстрактная

 идея она и не представляет собой ничего сложного.

Результаты этого замысла могут быть столь

 раз­нообразны, что ничего толкового из него не выйдет.

Джозеф Т. Райт

Основная проблема стратегического анализа — опреде­ление момента времени, когда фирма должна принять ре­шение, диверсифицироваться ей или нет. В данном разделе рассматриваются различные варианты возникновения факто­ров, вынуждающих руководителей компаний обратиться к рассмотрению ее стратегии, а также условия, при которых необходима диверсификация, и решения, связанные с подходом руко­водства к риску. Будут также рассмот­рены доводы за и против конгломератной диверсификации.

3.1.1 Постепенные и прерывистые изменения. Необходимость изменений.

Из­менение в стратегическом портфеле необходимо в случае происходящих на рынках (и/или в технологиях произ­водства), которые обслуживает компания, значительных перемен.

Такое изменение называется постепенным, ког­да оно происходит логически и связано с относительно незначительными различиями в исходном портфеле. На­пример, расширение рынка фирмы на какой-то регион в другой стране, улучшение технологии — постепенные из­менения. Брайан Куинн называл такие изменения «логи­ческими приращениями». Другие авторы описывают их как «эволюционный процесс изменений».

Изменение является прерывистым, когда оно не следу­ет исторической логике развития компании и представля­ет собой новое положение по одному из трех измерений. Один из показателей прерывности изменения — то, насколько компания отходит от рынка, на котором она специализировалась, от технологии, на которой основано производство продукции, в какой степени трансформиру­ются ее географические, экономические, культурные, соци­альные или политические позиции.

Другим показателем, который связан с первым, является сте­пень изменений, которые необходимы в культуре, струк­туре власти, организационной структуре и в схеме моти­вации и поощрения компании. Прерывистое изменение также называют «неизвестным».

Важной частью производствен­ных компаний становятся отделы исследований и разработок, которые обеспечивают возможность постепенно­го стратегического изменения продуктов/услуг/техно­логии. К середине XX в. появились отделы развития рынка, главная задача которых — управление посте­пенными изменениями на рынках компании. Пока эти отделы стояли на службе обусловленного логикой раз­вития компании роста производства, в организациях не существовало ни способностей, ни возможностей, ни сти­мулов для прерывистых изменений.

До 1950-х годов такого понятия, как стратегическая пре­рывность, равно как и потребности в его предсказании, во­обще не существовало. В результате проблема непрерывно­сти то возникала, то пропадала. Крупные изменения во внешней среде вынуждали компании, как правило, со зна­чительным опозданием обращать внимание на необходи­мость изменения стратегии. После того как переориентация компании завершалась, в центре внимания менеджмента вновь оказывались оперативные вопросы использования потенциала новой стратегической позиции, и так до тех пор, пока в среде вновь не происходили значительные изме­нения.

Классический пример прерывистого изменения стра­тегии — компания Du Pont. В 1909 г. был изобретен динамит, что сделало основную до того технологию про­изводства пороха устаревшей. В 1910-1918 годах в Dи Ропt произошла крупная переориентация стратегии, что значительно снизило ее зависимость от технологии про­изводства пороха и превратило компанию в исследова­тельскую, в лидера химической промышленности. Укре­пив свое лидерство, компания Du Pont не нуждалась в стратегических изменениях вплоть до 1950-х годов, когда произошло изменение конкурентной среды и подошло окончание срока владения основными патентами.

А. Чандлер изу­чил много других случаев, когда временное внимание к стратегии сменялось длительными периодами концент­рации на оперативных и административных проблемах. А. Чандлер показал, что необходимость в стратегических изменениях чаще всего осознается после значительного па­дения объема продаж или уровня доходов, при обострении конкуренции, продолжительной неспособности достичь це­левой прибыли. К сожалению, итог «учебы на своих ошиб­ках» оказывается весьма печальным — когда компания осознает стоящие перед нею проблемы, она уже слишком слаба, чтобы справиться с ними. Проблема эта сложна еще и потому, что ее симптомы, как правило, не очевидны. Для того чтобы понять, что проблема носит стратегический ха­рактер, необходимо провести глубокий анализ ситуации и одновременно найти решения оперативных (сокращение потерь!) и административных (реорганизация!) задач.

Обсуждались причины того, почему в XX в. многие ком­пании не могут позволить себе «роскошь» отношения к стратегическим проблемам как к единовременным, не могут ограничиться только укреплением своих стратегических по­зиций и возвращением к оперативным и административным вопросам. Постоянные изменения в технологиях, динамич­ность структуры глобальных рынков и насыщение спроса в основных отраслях — все это привело к резкому сокра­щению периода цикла стратегия—операции—стратегия.

Оказалось, что во многих отраслях, например электрон­ной, химической, фармацевтической, аэрокосмической, в про­изводстве пластмасс, больше не существует никакого цик­ла. Изменения происходят так быстро, что фирмы должны постоянно следить за средой, отыскивая в ней стратегиче­ские разрывы (это ускорение прекрасно иллюстрируется деятельностью по приобретению и слиянию компаний, которая является одним из основных инструментов стратегических изменений.)

Все это говорит о том, что:

1.        В настоящее время ни одна компания не может чув­ствовать себя защищенной от угрозы устаревания технологии, насыщения спроса и социально-полити­ческих изменений.

2.        В некоторых отраслях необходимо постоянно отсле­живать возникновение стратегических угроз и по­явление новых возможностей во внешней среде.

3.   Все компании должны как минимум периодически пересматривать свои стратегические портфели. Как реакция на изменения, начавшиеся в 1950-х годах, в коммерческих фирмах постепенно развивается пе­риодическое стратегическое планирование. В наши дни стратегическое планирование в том или ином виде присутствует в подавляющем большинстве ком­паний.

Поэтому основной вопрос заключается не в том, нужно ли уделять внимание стратегии, а в том, как это делать и в какой степени. Для компании, которая впервые сталкива­ется со стратегическими проблемами, это всеравно что вопрос о курице и яйце; нельзя дать четкий ответ до тех пор, пока не будет проведен полный стратегический ана­лиз. Основные на­правления анализа можно указать уже сейчас:

1.        Очевидно, что интенсивность анализа будет опреде­ляться имеющимися ресурсами. Компании, в кото­рой высшее руководство осуществляет один чело­век, будет достаточно простого пересмотра стратегии, другая, состоящая из большого числа подразделе­ний, может позволить себе основательное исследо­вание.

2. Основное влияние на выводы стратегического анализа оказывают характеристики внешней среды фирмы.

а)  Если внешняя среда обладает высокой динамикой, развитие технологии происходит очень быстро, ха­рактерны частые смены технологий и/или структура рынка нестабильна, фирме необходимо будет посто­янно проводить стратегические изменения. Возмож­но, что компания придет к этому выводу еще до того, как будут получены первые результаты анализа.

б)  Если отрасль, в которой работает фирма, является одной из тех немногих, которых ожидает относитель­но стабильное будущее, перед тем, как вводить посто­янный процесс стратегического планирования, следу­ет обязательно провести стратегический анализ.

3. Основное влияние на принимаемые решения ока­зывает степень необходимой перестройки страте­гии. Если окажется, что вся проблема заключается в незначительной «бреши» в товарно-рыночной по­зиции фирмы, для ее устранения может быть доста­точно специальных временных соглашений. Когда же необходимо полностью пересмотреть позиции компании, потребуется крупномасштабное перерас­пределение ресурсов на долгосрочной постоянной основе.

Если окончательное решение гласит, что требуется зна­чительная переориентация стратегии, за ним, скорее всего, последуют глубокие организационные изменения. Здесь очень важно осознать, что традиционные организационные формы развивались главным образом для решения опера­тивных проблем. Применение системы стратегического пла­нирования не гарантирует внедрения стратегий, равно как и то, что система эта вообще приживется в организации. Затраты и риск, сопровождающие стратегические измене­ния, требуют полной отдачи от руководителей, а также адекватной поддержки человеческими и финансовыми ре­сурсами.

3.1.2 Модификации бизнес-портфеля

Портфельная стратегия связана с набором основных направлений деятельности компании, в то время как кон­курентная стратегия связана с вопросами действий в из­бранных областях.

Портфельная стратегия отвечает на вопрос, какими видами деятельности мы должны заниматься, а конкурент­ная — как нам преуспеть в каждой из них.

В 1950-х годах, ког­да непоследовательные изменения во внешней среде ста­ли негативно сказываться на деятельности компаний, об­щей реакцией было внесение изменений в стратегический портфель, а не оценка того, можно ли продолжать пользо­ваться историческими стратегиями в рамках существую­щего портфеля.

Во многих случаях к выводу о необходимости измене­ния портфеля приходили только после нескольких лет попыток стабилизировать уменьшающиеся прибыли и со­кращающийся сбыт с помощью таких героических мер, как увольнение персонала, сокращение запасов, снижение на­кладных расходов и ценовых войн. Потерпев неудачу, не найдя решения в рамках существующего портфеля, руко­водители обращали внимание на новые быстрорастущие отрасли — электронику, фармацевтику и сферу услуг.

Этот феномен наблюдался во многих «отраслях перво­го поколения», появившихся на стыке веков и особенно страдавших от сокращения спроса в 1950-1960-х годах. Во многих других случаях толчком к переходу в новые сферы бизнеса послужило появление новых технологий. Так случилось, например, когда транзисторная техноло­гия сменила технологию усиления слабых электрических сигналов с помощью вакуумных ламп.

Многие компании обнаружили, что представить тради­ционному рынку сбыта новую технологию гораздо труд­нее, чем уйти с этого рынка в какой-то другой. Именно это и произошло с ведущими производителями вакуум­ных ламп, которые стали в лучшем случае слабыми кон­курентами в производстве усилителей и начали искать возможности для перехода в другие области бизнеса.

Еще одним стимулом для изменения бизнес-портфеля стало существовавшее в некоторых фирмах желание рас­ширить деятельность за пределы исторического бизнеса компании. Путь к новым горизонтам принял две различ­ные формы. Одной из них стала интернационализация, другой — диверсификация. В качестве иллюстрации это­го процесса приведена диаграмма на рис.3.1.[1] На ней изоб­ражен куб, разделенный на два основных типа вектора роста (соответственно верхняя и нижняя части куба).

Рис.3.1. Альтернативы: диверсификация и интернационализация

Как показано на рис.3.1, при диверсификации осуще­ствляется переход к новым областям бизнеса, но геогра­фическая среда, в которой работает фирма, не меняется.

Один из видов такого перехода — диверсификация, «связанная с потребностями», — представляет собой ос­воение новой для фирмы технологии с целью продолже­ния обслуживания традиционного рынка. Пример такой диверсификации — переход многих фармацевтических компаний, чьи продукты всегда основывались на химико-молекулярной технологии, на биотехнологии.

Этот пример раскрывает необходимость выбора: при­обретать ли уже существующую фирму или опираться на внутренние источники, развивая возможности компа­нии и повышая уровень знаний ее работников.

Бесчисленные примеры свидетельствуют о том, что внутреннее развитие совершенно новой для фирмы тех­нологии - процесс очень сложный. Во многих случаях компании теряли свое лидерство в традиционном бизне­се, когда новая технология вытесняла с рынков предше­ствующую. Например, когда на смену вакуумно-ламповой технологии пришли полупроводниковые, исторические лидеры (Philips, RCA) уступили пальму первенства но­вым компаниям, таким как Texas Instruments, Fairchild Conductors и многим другим.

Второй вариант диверсификации, показанный на рис.3.1, связанный с технологией, заключается в применении тра­диционной технологии фирмы к удовлетворению новых потребностей. (Примером этого направления является на­плыв производителей электроники в автомобилестроение). В данном случае успеха можно достичь как с помощью поглощений (так, компания Ford Motor приобрела компь­ютерную фирму Philco), так и через внутреннее развитие, через выход на новые рынки. [1]

И еще один вариант диверсификации — переход в об­ласть, не связанную с текущим бизнесом фирмы, к новым технологиям или потребностям рынка. Такой подход часто называют конгломератной диверсификацией. Как прави­ло, он осуществляется с помощью приобретения компаний.

3.1.3 Диверсификация производства: цели и направления деятельности.

Диверсификация производства - одновременное развитие многих не связанных друг с другом видов производства, расширение ассортимента производимых изделий в рамках одного предприятия, концерна и т.п. Диверсификация применяется с целью повышения эффективности производства, получения экономической выгоды и предотвращения банкротства.

Являясь инструментом устранения диспропорций воспроизводства и перераспределения ресурсов, диверсификация производства и предпринимательской деятельности преследует различные цели и определяет направления реструктуризации экономики.

Цели и мотивы диверсификации производства

Развитое рыночное хозяйство прошло через множество этапов, каждый из которых характеризовался разнообразным сочетанием специализации и диверсификации как асимметричными формами организации производства. Наиболее ощутимое развитие диверсификация получила в большинстве стран в середине 50-х годов, когда впервые дало о себе знать (с разной остротой в отдельных странах) относительное исчерпание внутренних источников роста эффективности производства.

Вопросы стратегии диверсификации в эпоху массового потребления были главным предметом обсуждения, что связано, с одной стороны, с заметным снижением темпов роста по сравнению с предшествующим этапом, а с другой - стремлением фирм устоять в условиях неравномерного экономического и политического развития.

Существенные изменения экономических, социальных и научно-технических условий деятельности промышленных фирм коренным образом изменили требования к управлению, чтобы приспособиться к внешней ситуации. Острейшая борьба на мировых рынках, замедление экономического роста и технического прогресса потребовали преобразования производства, для которого стало недостаточным приобретение передовой техники и технологии, результатов научных исследований. Этим во многом объясняется тот факт, что диверсификация стала наиболее распространенной формой концентрации капитала.

Причины переориентации предприятий на стратегические вопросы не поддаются однозначному определению. Такого же мнения придерживаются и другие исследователи. Авторы выдвигают ряд наиболее распространенных обоснований, определяющих ассортимент и номенклатуру выпускаемой продукции, необходимость расширения сфер приложения капитала. Утверждения справедливы не потому, что свидетельствуют о недостаточной теоретической и практической проработке вопроса, а потому, что, во-первых, цели диверсификации производства напрямую зависят от финансового состояния и возможностей предприятия и, во-вторых, привлекательность отраслей для фирм различна в краткосрочном и долгосрочном периодах. Так, финансовые возможности убыточных, средних и преуспевающих предприятий диктуют различные стратегии от "просто выжить" до образования стратегических альянсов. Выделение средств на социальные цели и благотворительную деятельность свидетельствует о том, что экономические интересы субъектов деятельности в основном удовлетворены и приоритеты смещаются в сторону формирования доброго имени и марки фирмы.

Диверсификация, прежде чем приобрела современные черты, в рамках глобальной стратегии фирм прошла сложный путь развития, меняясь под влиянием внешних обстоятельств, так и внутрифирменных критериев. В табл.3.1 показана эволюция соответствующих идей - от манипулирования набором товаров к манипулированию набором стран. Историю такой эволюции условно можно разделить на четыре этапа, и на каждом из них происходило становление таких основных элементов, как: товарный набор, отраслевой набор, набор отраслей и сфер деятельности, набор стран.