Жан Батист Сэй

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Жан Батист Сэй

Жан Батист Сэй

МИНИСТЕРСТВО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ И ТОРГОВЛИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КРАСНОЯРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

Р Е Ф Е Р А Т

КРАСНОЯРСК 2004

Оглавление

Введение                                                                                             4

1.     Наследие Ж.Б. Сэя                                                                         5

2.     Учения Сэя                                                                                              7

3.     Ошибочность взглядов, и критика работ Ж.Б.Сея                      24

4.     Значение его работы                                                                     27

Заключение                                                                                              30

Список используемой литературы                                                         31

Введение

    «Нет сомнений, что в общественной жизни есть много недостатков,

которые связаны с самой природой вещей и от которых невозможно

совершенно освободиться, но есть много и таких, которые не только

                         возможно, но и легко устранить». Ж.Б. Сэй

Во многих развитых странах Европы и в США на всём протяжении XIX века вплоть до смены классической политической экономии маржинализмом учение Смита было основополагающим для дальнейшего развития идей и  концептуальных положений «классической школы» и главным образом тех из них, которые абсолютизировали политику экономического либерализма. В этом смысле последовательным и значительным продолжателем творческого наследия А.Смита в первой трети XIX  столетия во Франции явился Ж.Б. Сэй.

Знаменитый французский экономист родился в Лионе 5 января 1767 г. Семейство принадлежало к протестантской церкви. Отец занимался торговлей, но его коммерческие неудачи заставили сына прервать учебу.  Ж.Б. Сэй решил заняться самообразованием, особенно изучением политической экономии. Жан-Батист начинает работать в торговой конторе, затем вместе с братом уезжает в Англию, где ему удается продолжить образование и собственными глазами наблюдать промышленный переворот, расцвет предпринимательской инициативы. Знакомство с трудами А. Смита оказало решающее влияние на творческую жизнь молодого француза сложившиеся связи в литературных и журналистских кругах, Сэй становится редактором журнала, публиковавшего философские, политические и литературные статьи. Постепенно Жан-Батист превращается в руководителя кружка республиканцев, где обсуждаются произведения экономического содержания, преимущественно привозимые из Англии. Сэй становится известной фигурой не только в обществе, но и в правительственных кругах. Его назначают членом Комитета финансов (1799 г.). Жизненный путь Ж.Б. Сэя как учёного – экономиста сложился под влиянием политических событий, произошедших во Франции в конце XVIII-XIX веках, и отчасти под впечатлением от поездки в Англию. 

Наследие Ж.Б. Сэя

В 1803 г. вышел в свет знаменитый "Трактат по политической экономии». Это его основное произведение. В 1828 - 1829 годах вышла его работа «Полный курс практической политической экономии», которая стала итогом всей жизни. Долго держалось мнение, что знание политической экономии должно составлять достояние лишь небольшого круга людей, призванных к управлению государственными делами. В стране, пользующейся представительным правлением, каждый гражданин обязан изучать политическую экономию уже потому, что там каждый призван к участию в обсуждении государственных дел. Частные люди должны быть так же хорошо знакомы с принципами политической экономии, как и государственные деятели. Им следует изучать ее не только в интересах общественного блага, но и ради собственных выгод. Истинное понимание сущности ценностей и их движения доставляет и им огромные средства для того, чтобы составить себе правильный взгляд на предприятия, в которых они заинтересованы хотя бы как акционеры; оно дает им возможность предвидеть нужды этих предприятий и их результаты, изыскивать средства для их процветания, умело пользоваться своими правами, находить наиболее солидное помещение для капиталов, предвидеть исход займов и других мер, своевременно заботиться об улучшении своих земель, сохранять равновесие между затратами на предприятие и ожидаемыми от него доходами, понимать общие нужды общества, распознавать признаки его процветания или упадка и т.п. Почти все экономисты до Смита считали своим главным призванием давать советы власти.

Бонапарт заметил, что сочинения ученых призваны оправдать его начинания в необходимости соответствующих правительственных мер. Но Сэй не пожелал отречься от самого себя: превратить "Трактат" в пособие, признающее справедливой политику властелина Франции, - и отказался от участия в разработке финансовой политики. Последовало исключение его из Комитета финансов, а переиздание быстро разошедшегося "Трактата" было запрещено.

Оставив на время литературное поприще, Жан-Батист Сэй решил заняться предпринимательством. Сферой новой деятельности была избрана хлопчатобумажная промышленность.

Через восемь лет, в 1813 г., Сэй возвращается в Париж и вновь обращается к науке, к литературной работе. Управление мануфактурой заметно обогатило его экономические представления, особенно в части отношений предпринимателя с рабочими и  потребителями. В то же время на его глазах происходил упадок империи, обусловленный чрезмерным вмешательством государства в частную жизнь, несостоятельностью налоговой системы. Наступившая затем Реставрация дала Сэю возможность переиздать запрещенный Наполеоном "Трактат по политической экономии".

Поездка в Англию: по поручению правительства Сэй предпринимает поездку в Англию с целью изучения опыта организации промышленности. Результатом поездки явилась изданная в 1816 г. книга "Об Англии и англичанах». С 1815 г. Сэй читает в Париже курс лекций по политической экономии, пользующийся неизменным успехом у слушателей, а в 1817 г. в свет выходит "Катехизис политической экономии" - концентрированное изложение его лекционного курса. Занятия политической экономией профессор Сэй сочетает с исследованиями проблем нравственности, публикует свои взгляды на людей и общество. Быстрое распространение второго издания "Трактата", накопление новых сведений, преобразование экономической системы Франции стимулировали подготовку третьего, четвертого и пятого изданий (1819-1826 гг.).

Одновременно Сэй ведет активную переписку с Мальтусом, опубликовавшим в 1820 г. свои "Начала политической экономии", а также с Рикардо и Сисмонди. Во Франции возникают проекты учреждения кафедр политической экономии. В 1830 г. кафедра политической экономии была учреждена во Французском колледже, и ее возглавил Ж.-Б. Сэй. К этому времени прославленный ученый завершает работу над новым крупным сочинением - "Полным курсом политической экономии", в котором значительное место уделено практическим выводам. Нервные перегрузки, внезапная смерть жены подорвали здоровье Сэя. Он умер от удара 15 ноября 1832 г.

Учения Сэя

Учение Сэя о трёх факторах производства. Сэй считал, что трём факторам производства – труду, капиталу и природе (земле) соответствуют три основных дохода: труд создаёт заработную плату, капитал – процент, земля – ренту. Сумма этих трёх доходов определяет величину стоимости продукта, каждый из владельцев того или иного фактора производства получает вознаграждение или доход, созданный соответствующим фактором производства, как определённую долю стоимости продукта.  

Люди пользуются известными благами, которые природа доставляет им даром, как, например, воздухом, водой, светом солнца; но это не те блага, которые обыкновенно принято называть богатством. Это название дается только тем предметам, которые имеют собственную, им присущую ценность и которые сделались исключительной собственностью своих владельцев, как, например, земли, металлы, монеты, хлеб, ткани и вообще товары всякого рода. Если же это название дается также процентным бумагам, векселям и т.п., то это, очевидно, лишь потому, что они представляют собой обязательства, по которым владельцы их могут получить вещи, имеющие ценность сами по себе.

Богатство всегда пропорционально этой ценности: оно велико, если велика сумма составляющих его ценностей; оно мало, если мала сумма входящих в его состав ценностей.

Теория стоимости Сэя. Сэй утверждал, что “производить предметы, имеющие какую-нибудь полезность, значит, производить богатство, так как полезность предметов составляет первое основание их ценности, а ценность есть богатство” Таким образом, Сэй считал полезность основанием стоимости. Сэй также полагал, что “цена предмета есть мерило его ценности, а ценность есть мерило его полезности”; что “меновая ценность, или цена предмета, служит только верным указателем полезности, которую люди признают в предмете". Сэй определял стоимость товара “издержками производства” – капиталом, землёй и трудом. А эти издержки он определял спросом и предложением. Сэй отвергал внутреннюю присущую товарам стоимость и считал, что стоимость товара возникает в процессе приравнивания двух товаров.

Ценность каждого предмета, пока она не установлена, совершенно произвольна и неопределенна. К числу предметов, которые могут быть отдаваемы в обмен на предмет, который желают приобрести, относится монета.

Знание истинной природы богатства, как оно сейчас объяснено, знание всех трудностей, которые приходится преодолевать для его приобретения, знание того, как оно распределяется в обществе, как можно пользоваться им, а также всех последствий этих разнообразных фактов составляет науку, которую принято теперь называть политической экономией. Товар и есть деньги.

В другом месте Ж.Б.Сэй доказывает, что деньги не суть только простой знак, но что они должны иметь свою внутреннюю ценность, равную тому, что покупается на них, и выводить отсюда, что монета должна быть сделана из драгоценного металла. Есть два одинаково важных свойства, вследствие которых вообще предпочитают монету, имеющую обращение в стране, всякому другому товару. Вот эти свойства:

1. Монета как освященный обычаем и разрешенный законом посредник в обмене продуктов годится всякому, кому надо произвести обмен или купить что-нибудь для своего потребления, т. е. всем. Всякий хорошо знает, что, предлагая монету, он предлагает такой товар, который годится всем, и уверен поэтому, что он и сам может приобрести на нее посредством операции, называемой куплей, все предметы, какие ему могут понадобиться. Тогда как если бы он запасся каким-нибудь другим продуктом, то не был бы уверен, что он действительно годится владельцу того продукта, какой ему хочется приобрести. Для этого он должен совершить два обмена - сначала куплю, а затем продажу, предполагая при этом, что ценность обмениваемых продуктов совершенно одинакова.

2. Второе свойство, дающее предпочтение монете, состоит в ее способности дробиться на такие части, из которых каждая равна как раз ценности покупаемого предмета. Так что ее принимает всякий, кому надо купить, какова бы ни была ценность покупаемого предмета. Вот почему стараются обыкновенно обменять продукт, оказывающийся излишним (а такими всегда бывают продукты, остающиеся от собственного производства), именно на монету, потому что кроме приведенного сейчас мотива здесь действует еще и уверенность всякого в том, что на ценность проданного продукта можно всегда приобрести какой-нибудь другой продукт, ценность которого будет равняться только части проданного или в несколько раз превышать ценность его, и что на деньги можно по желанию покупать в несколько приемов или в разных местах предметы, какие желательно получить в обмен на продаваемые. Всякий закон, всякое правило хороши только тогда, когда они истекают из существа дела, к которому относятся. Такова, по моему мнению, и сущность денег.

Теория реализации Сэя. Сэй утверждал, что, сообщая ценность своим продуктам, производитель надеется, что его товар будет оценен и продан тем людям, которые обладают средствами для его купли. Эти средства состоят из других ценностей, из других продуктов, плодов промышленности, из их капиталов, земель.

Ценность, которую человек придает какому-нибудь предмету, имеет свое первое основание в том употреблении, какое он может из него иметь. Одни предметы служат нам пищей, другие - одеждой, третьи защищают нас от суровых влияний климата, как, например, наши дома, четвертые, как, например, украшения, обстановка этих домов, удовлетворяют вкусу, составляющему также своего рода потребность. Всегда же, несомненно, то, что если люди признают за предметом определенную ценность, то лишь в отношении его употребления: что ни на что не годится, тому и не дают никакой цены.

Эту способность известных предметов удовлетворять разным потребностям человека я позволю себе назвать полезностью (потребительной ценностью). Производить предметы, имеющие какую-нибудь полезность, значит, производить богатство, так как полезность предметов составляет первое основание их ценности, а ценность есть богатство.

Но создавать предметы нельзя: масса материалов, из которых состоит мир, не может быть ни уменьшена, ни увеличена. Все, что мы можем делать, - это воспроизводить эти материалы в той форме, в которой они становятся пригодны для нашего употребления и которой они раньше не имели, или в той форме, в которой может увеличиться их полезность. Следовательно, тут есть создание, но не материи, а полезности, и так как эта полезность сообщает предметам ценность, то является производством богатства.

Вот в каком смысле надо понимать слово производство в политической экономии, и в каком оно будет употребляться в этом сочинении. Производство не создает материи, но создает полезность. Оно не может быть измерено ни в длину, ни в объеме, ни в весе продукта, но только соответственно полезности, сообщенной предмету.  А из этого следует, полагает Сэй, что “сбыт для продуктов создаётся самим производством”.

Тезису “нельзя продать, потому что мало денег”, Сэй противопоставляет другой тезис; “нельзя продать, потому что мало других продуктов”.

Но здесь следствие принимается за причину. Ошибка, которую при этом делают, происходит оттого, что почти все продукты обыкновенно превращаются в деньги, прежде чем бывают обменены на другие продукты, и оттого, что товар, появляющийся так часто, получает в глазах толпы значение товара по преимуществу, является конечной целью всех торговых сношений, тогда как на самом деле он служит не более как посредником в этих сделках. Нельзя, следовательно, говорить: нельзя продать, потому что мало денег, а надо сказать так: нельзя продать, потому что мало других продуктов. Денег всегда довольно, чтобы служить обращению и взаимному обмену других ценностей, если только эти ценности действительно существуют. Когда же ощущается недостаток денег в массе совершающихся сделок, то его легко пополнить, и самая надобность в пополнении служит указателем на благоприятное положение дел, а именно она указывает на то, что есть, значит, большое количество произведенных ценностей, на которые желают приобрести большое количество других ценностей. В таких случаях товар, служащий посредником и облегчающий заключение сделок, т.е. деньги, легко заменяются другими известными в торговом мире способами, а вскоре опять притекают деньги, так как монета есть товар, а всякий товар направляется туда, где в нем чувствуется потребность. Стало быть, это хороший знак, коли, не хватает денег в торговле, точно так же хороший знак, коли в магазинах не хватает товаров.

Сэй утверждал, что “денег всегда довольно, чтобы служить обращению и взаимному обмену других ценностей, если только эти ценности действительно существуют”. Сэй считал, что продавцы стремятся лишь “получить ценность своего товара такими продуктами, которые нужны им для потребления”, что продавцы совсем не ищут денег и не имеют в них надобности, а если и желают иметь их то лишь для того, чтобы превратить их в предметы своего потребления. Из утверждения о том, что покупка всякого продукта не может совершиться иначе как на ценность другого продукта, Сэй сделал несколько выводов:

1.    «Чем больше в каждом государстве производителей и чем многочисленнее производства, тем легче, разнообразнее и обширнее сбыт продуктов”. Наличие иногда большого количества товаров, которые загромождают обращение, потому что не находят себе покупателей, Сэй объясняет тем, что эти товары “превышают сумму потребностей в них”, а также “потому, что другие производства дали товаров меньше, чем нужно»“.

2.    «Каждый заинтересован в благополучии всех и что процветание одной отрасли промышленности всегда благоприятно процветанию всех прочих».

3.     «Ввоз иностранных товаров благоприятен продаже внутренних продуктов, потому что мы не можем купить иностранные товары иначе, как за продукты нашей промышленности, наших земель и наших капиталов, которым, следовательно, торговля доставляет сбыт”. Итоговый вывод Сэя – покупаются ли иностранные товары на собственные товары или деньги, “эти покупки доставляют сбыт национальной промышленности».  

Предприниматели в разных отраслях промышленности говорят обыкновенно, что не трудно произвести, а трудно продать, что можно всегда произвести достаточное количество товаров, если легко найти им верный сбыт. Когда продажа их продуктов идет медленно, туго и не приносит выгод, то они говорят: денег мало; все желание таких людей состоит в том, чтобы потребление было деятельнее, чтобы оно умножало продажи и поддерживало цены.

4. Потребление чистое и простое, имеющее своим предметом выпуск новых продуктов, ни в чем не содействует богатству страны. Оно разрушает с одной стороны то, что выпускает с другой. Чтобы потребление было благоприятно, нужно только, чтобы оно исполняло свою существенную задачу - удовлетворяло потребности, чтобы поощрять промышленность, недостаточно одного чистого и простого потребления, тут надо еще способствовать развитию вкуса и потребностей, которые вызывают в населении желание потреблять, точно так же как для поощрения торговли необходимо помочь потребителям получать большие заработки, на которые они могли бы покупать. Только общие и постоянные потребности в народе понуждают его производить, дабы получить возможность покупать и тем самым пробуждают постоянно возобновляющееся потребление, благоприятное для благосостояния семейств.

Усвоив то положение, что спрос на продукты вообще бывает тем живее, чем деятельнее производство (непреложная истина, хотя и выраженная несколько парадоксально), нечего особенно заботиться о том, на какую именно отрасль промышленности желательно направить это производство. Созданные продукты вызывают различный спрос, определяемый нравами, потребностями, состоянием капиталов и промышленности, а также естественными агентами страны; самый большой спрос бывает на такие товары, которые вследствие усиленного требования на них представляют наибольшие выгоды для предпринимателей, наибольший заработок для рабочих. Такие-то именно товары и производятся в большем количестве, чем другие. Остается всегда верным то положение, что продукты продаются тем сильнее, чем более развиты потребности народа и чем больше предметов он может представить для обмена, т. е. чем более он цивилизован.       Наблюдая разнообразные отрасли промышленности, мы видим, что, каковы бы ни были предметы, к которым они относятся, все они состоят из трех различных операций. Благодаря промышленности самые негодные вещества сделались в высшей степени полезными. Тряпки, ни на что не пригодные отбросы хозяйства превратились в легкие белые листы, переносящие на край света заказы торговли и знакомство с приемами искусства. Являясь носителями изобретений человеческого гения, эти листы передают нам опыт веков. Они хранят наши права на собственность; мы вверяем им самые благородные и самые нежные движения нашего сердца и народ, в котором науки еще мало развиты, может, однако, дать широкое развитие своей промышленности, пользуясь светом науки от других народов страна, где много купцов, мануфактуристов и опытных земледельцев, имеет более средств к благосостоянию, чем другая страна, отличающаяся преимущественно развитием умственной деятельности.

Современная Англия обязана своими несметными богатствами не столько своим ученым, хотя она насчитывает у себя многих весьма выдающихся деятелей этого рода, сколько замечательному таланту своих предпринимателей в практическом деле производства и рабочих, умеющих хорошо и быстро исполнять работу. Одних знаний недостаточно для успеха искусств, тут необходим еще опыт, более или менее рискованный, успех которого не всегда окупает то, что он стоит. Если такой опыт удается, то конкуренция не замедлит умалить предпринимателя, а общество сделается обладателем нового продукта или - что то же самое - воспользуется понижением цены прежнего.   

Помимо совершенно исключительных случаев благоразумие требует, может быть, чтобы на производство промышленных опытов употреблялись не капиталы, назначенные на вполне прочное производство, а только доходы, которые каждый может без ущерба своему благосостоянию тратить как ему вздумается. Такие прихоти, направляющие к полезной цели, и доходы, и досуг, которыми так много людей пользуются для своих удовольствий, а иногда и для чего-нибудь хуже, во всяком случае, похвальны. Я не думаю, чтобы можно было найти более благородное употребление богатства и личных талантов. Какой-нибудь богач и филантроп может этим обогатить класс промышленников и потребителей, т.е. весь мир, такими продуктами, которые во много раз превосходят ценность того, что он дает, и даже ценность всего его богатства, как бы оно ни было велико.

Машины – только сложные орудия, которыми мы пользуемся для увеличения силы наших рук; и те, и другие во многих отношениях являются лишь средствами для того, чтобы воспользоваться естественными силами природы. Результат их, очевидно, должен состоять в том, чтобы с меньшим трудом получить то же количество полезностей, или – больше полезностей при том же количестве труда. Орудия и машины расширяют власть человека; они заставляют физические тела и силы служить человеческому разуму: в употреблении их заключается наибольший прогресс промышленности. Новая машина или вообще какой-нибудь новый прием заменяют собой действовавший до тех пор человеческий труд, часть рабочих вытесняется и на время остается без работы. Из этого выводили довольно важные доказательства против употребления машин, а во многих местах введение их приостанавливалось яростью толпы и даже распоряжениями администрации. Тем не менее, было бы безумием отталкивать от себя такие усовершенствования, которые навсегда могут быть благодетельны для человечества, из-за того только, что они на первых порах представляют какие-нибудь неудобства. Притом эти неудобства обыкновенно смягчаются еще разнообразными обстоятельствами, которые всегда надо принимать во внимание.

1. Введение и распространение новых машин совершается вообще очень медленно, так что рабочие, интересы которых могут пострадать при этом, всегда имеют достаточно времени принять свои меры предосторожности, а администрация – подготовить средства к устранению неблагоприятных факторов.

2. Нельзя ввести никаких машин без того, чтобы не употребить много предварительного труда, который может доставить занятие людям трудолюбивым и лишившимся временно благодаря машинам работы. Когда вводится, например, гидравлическая машина, вытесняющая собой в большом городе труд водоносов, то приходится хотя бы на некоторое время дать работу таким рабочим, как плотники, каменщики, кузнецы, землекопы, для постройки зданий, прокладки труб и т.п.

3. Положение потребителей, а, следовательно, и рабочего класса, который страдает, улучшается вследствие удешевления того самого продукта, над которым он работает.

Сверх того, всякое старание воспрепятствовать введению машины, ввиду могущих иметь место при ее изобретении временных неудобств было бы совершенно напрасным. Если машина выгодна, то она все равно где-нибудь да будет введена, продукты ее будут дешевле тех, которые ваши рабочие будут производить самым трудолюбивым образом, и рано или поздно дешевизна этих продуктов отобьет от рабочих и потребителей, и работу.

В самом деле, если человек при помощи машин завоевывает природу и заставляет работать на себя ее естественные силы и разные естественные факторы, то выгода здесь очевидна: тут всегда наблюдается или увеличение продукта, или уменьшение издержек производства. Если продажная цена продукта не падает, то это завоевание приходится в пользу производителя и в то же время ничего не стоит потребителю. Если цена понизится, то потребитель получает выгоду на всю сумму этого понижения, причем производитель не несет никакого убытка.    

Но как бы ни были велики выгоды, которые, в конце концов, приносит употребление всякой новой машины не только предпринимателям, но и рабочим, самую большую выгоду извлекают из нее все-таки потребители. Они составляют всегда самый важный класс общества, потому что он самый многочисленный, потому что в его состав входят производители всякого рода и потому что благополучие этого класса составляет и общее благосостояние, процветание всей страны. Может показаться парадоксальным, но, тем не менее, верно, что рабочий класс больше всех других заинтересован в техническом успехе производства, сберегающем ручной труд, ибо именно этот класс, наиболее нуждающийся, извлекает наибольшую пользу из дешевизны товаров и наиболее страдает от дороговизны.

Какие обстоятельства, какие причины благоприятствуют размещению их продуктов, то окажется, что эти люди имеют обыкновенно весьма смутное представление об этом предмете, что они дурно наблюдают факты и еще хуже объясняют их, что они принимают за верное то, что подлежит еще большому сомнению, желают того, что прямо противно их интересам, и стараются от власти получить покровительство, ведущее обыкновенно к плохим результатам.

Человек в промышленности старается сообщить ценность своим продуктам, создавая для них какое-нибудь полезное употребление, и может надеяться, что его товар будет оценен и продан только там, где есть люди, имеющие средства купить его. Из чего состоят эти средства? Из других ценностей, из других продуктов, плодов промышленности, из их капиталов, земель. А из этого следует, хотя на первый взгляд это может показаться парадоксом, что сбыт для продуктов создается самим производством.

Каждый продукт с того самого момента, как он произведен, открывает собой сбыт для других продуктов на полную сумму своей ценности. И точно, лишь только последний производитель окончил свой продукт, ничего он так сильно не желает, как продать его, дабы ценность этого продукта не оставалась праздной у него на руках. Но не меньше спешит он отделаться и от денег, которые доставила ему продажа этого продукта, дабы также не оставалась у него на руках и ценность вырученных денег. Но сбыть деньги можно только покупкой какого-нибудь продукта. Из этого видно, что один только факт производства товара в тот самый момент, как он произведен, открывает сбыт для других продуктов.

В одно и то же время одни товары продаются туго, а другие, наоборот, дорожают до непомерно высоких цен. Так как поднявшиеся цены должны бы представить достаточные причины к усилению производства, то тут действуют, значит, какие-нибудь исключительной важности обстоятельства или насильственные меры вроде естественных или политических бедствий, алчности или неспособности правительств, которые, искусственно поддерживая эту скудость, причиняют такое гибельное накопление, всегда благоприятствует процветанию всех прочих.

Невозможно вести никакое промышленное предприятие, не употребив на него какого-нибудь капитала, то прибыль предпринимателя состоит обыкновенно из двух частей: из прибыли от собственно промышленности и из прибыли с капитала. Часть этого капитала почти всегда составляет собственность предпринимателя, другая же часть очень часто берется им в долг. Деятельность предпринимателя имеет отношение к второму роду операциям, которые мы признали необходимыми в каждой отрасли промышленности, - к операции, которая заключается в применении приобретенных знаний к производству какого-нибудь продукта, годного для нашего употребления

Рассмотрим же, в чем состоят прибыли этих трех разрядов предпринимателей. Стоимость их труда определяется отношением между требуемым количеством этого рода труда, с одной стороны, и количеством, какое употреблено в дело, т. е. предложенным количеством, - с другой. Это последнее количество определяется тремя главными причинами, и цена этого рода труда поддерживается на высоком уровне. Обыкновенно предприниматель промышленного дела старается достать средства, в которых оно нуждается. Необходимо, чтобы предприниматель был человеком состоятельным, известным своим умом, благоразумием, любовью к порядку, честностью и чтобы в силу этих свойств он мог получить капиталы, которых сам не имеет. Кроме того, предприниматель должен, верно, сводить свои счеты и вычислять издержки производства сравнительно с ценностью, какую будет иметь его продукт в продаже. Если люди, начиная свои предприятия, не обладают всеми этими качествами, то обыкновенно имеют мало успеха: такие предприятия держатся недолго и труд их скоро вытесняется из обращения. Остаются же только такие предприятия, которые могут продолжаться с успехом, т. е. такие, которые ведутся умело. Таким образом, умелость ограничивает число людей, предлагающих свой труд в качестве предпринимателей.

Знания же, необходимые для того, чтобы вести торговлю с отдаленными странами, гораздо выше и сложнее. Тут требуется не только знать свойства товаров, которыми ведется торговля, но и уметь составить себе понятие о размере потребностей и об объеме сбыта в тех местах, где предполагается продать эти товары надо хорошо знать людей, дабы не обмануться, оказывая им свое доверие, возлагая на них известные поручения и вообще поддерживая с ними какие бы то ни было отношения.

Говоря о заработке рабочего, мы увидим, какое преимущество имеет перед ним глава предприятия вследствие разницы в положении того и другого; но здесь небесполезно заметить еще и другие преимущества, которые может извлечь предприниматель, если он обладает ловкостью. Он посредник между всеми классами производителей, а также между производителями и потребителями. Он правит делом производства, он центр всевозможных отношений, он извлекает выгоду из того, что знают другие и чего они не знают, из всех случайных условий производства. Вот почему в этом классе производителей, когда обстоятельства благоприятствуют их ловкости, и образуются почти все большие состояния. Простые и грубые работы могут быть исполнены всяким человеком, лишь бы он был жив и здоров; поддержание жизни и здоровья составляет единственное условие, чтобы эти работы исполнялись. Поэтому плата за такие работы обыкновенно нигде не поднимается выше того, что нужно для поддержания жизни, а число лиц, предлагающих свой труд, достигает уровня существующего на них спроса и очень часто превышает его, потому что нетрудно родиться на свет, а трудно существовать. Если нужно только существовать для того, чтобы исполнять ту или другую работу, и если ее достаточно для того, чтобы существовать, то всегда будет налицо и человек, способный на такую работу.

Если бы самая грубая работа не давала рабочим такого заработка, чтобы они могли содержать свои семейства и воспитывать детей, то число таких рабочих оказывалось бы недостаточным. Спрос на их труд превышал бы то количество рабочих, какое предлагалось бы на рынке, и заработная плата поднялась бы тогда до того размера, при котором эти рабочие могли бы воспитывать своих детей в количестве, достаточном для того, чтобы удовлетворить существующему спросу на этот труд.

Малейшие понижения заработной платы за самый распространенный труд всегда признавались весьма справедливо за большие несчастья. В самом деле, если в несколько высшем классе общества, пользующемся благосостоянием и талантами (а это своего рода богатство), некоторое понижение доходов не заставляет сокращать расходы или ведет за собой расточение части капиталов, которыми обыкновенно располагают такие классы, то в среде рабочих, доходы которых не превышают иногда уровня самых обыкновенных потребностей, вот почему все заботливые правительства приходили на помощь неимущим классам всякий раз, когда вследствие какого-нибудь неожиданного события заработная плата за самый обыкновенный труд временно падала ниже размера, необходимого для содержания рабочих. Если эта причина сама по себе действует продолжительно, то никакие денежные временные пособия не приведут ни к чему – они только отсрочат время наступления бедствия. Открытие какого-нибудь нового приема в производстве, новый ввоз товаров или переселение известного числа потребителей и пр. принадлежат к числу таких причин. В таких случаях надо заботиться о том, чтобы доставить рабочим, оставшимся без работы, какие-нибудь продолжительные занятия, создать новые отрасли промышленности, организовать предприятия в отдаленных странах, основать колонии и т.д. мерилом заработной платы за труд самый простой и грубый служит то, что требуется рабочим для того, чтобы жить. Но это мерило очень изменчиво, ибо привычки людей имеют большое влияние на объем их потребностей.

Размер потребностей первой необходимости изменяется в зависимости не только от более или менее сносного образа жизни рабочих и их семейств, но и от совокупности всех расходов, считающихся для них необходимыми в стране, где они живут. К числу таких необходимых расходов мы отнесли сейчас и расходы на воспитание детей; но есть у рабочих и другие нужды, по существу своему, правда, менее настоятельные, но удовлетворение, которых в такой же степени подсказывается нравственным чувством: это забота о стариках.

Независимо от того, что объяснено выше – почему прибыль предпринимателя, если даже он и не получает ее в качестве капиталиста, бывает обыкновенно выше заработка простого рабочего, - есть еще другие причины, правда, менее законные в своем основании, но влияние которых все-таки отрицать нельзя.

Заработная плата рабочего устанавливается взаимным соглашением между ним и предпринимателем: один старается, как можно больше получить, другой – как можно меньше дать.

Встречаются предприниматели, которые держатся того мнения, что если платить рабочему дороже, то он будет хуже работать и что полезно, чтобы нужда заставляла его работать.

Частное потребление в противоположность потреблению общественному состоит в том, чтобы удовлетворять потребности частных лиц и их семейств. Эти потребности относятся главным образом к пище, одежде, жилищу и удовольствиям. Доходы каждого частного лица, получаются ли они с промышленных талантов, с капиталов или с земель, употребляются на различные предметы, которых требует удовлетворение потребностей. Богатство семьи растет, уменьшается или остается неизменным, смотря по тому, отстает ли потребление от ее доходов, превышает ли оно их или идет с ними вровень. Совокупность всех частных потреблений вместе с потреблением правительства, совершаемым в интересах государства, образует общее потребление нации.

Частная экономия учит нас правильным образом направлять потребление семьи, т. е. в каждом данном случае, верно, соразмерять потребляемую ценность с удовлетворением, какое получает при этом семья. Слишком сдержанное потребление лишает его тех удовольствий, которые он мог бы получать по своему состоянию, а беспорядочное потребление лишает его тех средств, которые благоразумие советует ему беречь.      Крайностями в потреблении являются расточительность и скупость. И та и другая лишают человека выгод, которые доставляет ему богатство: расточительность тем, что истощает его средства, скупость тем, что мешает ему пользоваться ими.

Экономия есть суждение в применении к потреблению. Она знает свои средства и знает, на что лучше всего употребить их. У экономии нет никаких абсолютных принципов, она всегда сообразуется с состоянием, положением и запросами потребителя. Здравая экономия одинаково чуждается как скупости, так и расточительности. Скупость - это стремление копить не для того, чтобы потреблять или воспроизводить новые продукты, а для того, чтобы копить; это инстинкт, потребность машинальная и постыдная. Экономия – дочь благоразумия и просвещенного разума; она умеет отказывать себе в излишнем, чтобы обеспечить необходимое, тогда как скупость отказывает себе в необходимом, чтобы доставить излишнее в будущем, которое никогда не наступит. Экономию можно внести в устройство самого роскошного пиршества, и она дает средство сделать его еще более роскошным; скупость же только портит везде, куда ни покажется.

Экономия признается добродетелью, и не без основания. Она предполагает силу и власть над собой, как и другие добродетели, и более чем какая-нибудь из них, ведет к благоприятным последствиям. Беспорядок исключает экономию.

К числу причин, всего более влияющих на частное потребление, принадлежит роскошь, которая доставляла так много материала для всевозможной декламации, о которой я мог бы и не говорить здесь, если бы все согласились правильно применять практические принципы, изложенные в этом сочинении, и если бы не было всегда полезно приводить доказательства вместо праздных разглагольствований.

Но ведь расходы, производимые не ради бесполезного потребления, делаются всегда потому, что деньги, которых не хотят расточать на предметы роскоши, не бросаются в реку. Они идут или на более благоразумное потребление, или на новое производство. Во всяком случае, весь доход, если только он не запрятывается куда-нибудь, идет на потребление; во всяком случае, поощрение, получаемое производителями от потребления, равняется всей сумме доходов. А из этого следует:

1) что поощрение, получаемое тем или другим производством от расходов на предметы роскоши, непременно отнимается от какого-нибудь другого производства;

2) что поощрение, проистекающее из таких расходов, может возрастать только в том случае, если увеличивается доход потребителя, а известно, что он увеличивается от расходов не на предметы роскоши, а на производство новых продуктов.

Сторонники двух противоположных систем - экономической и торгового баланса – создали из этого положения главное основание для своих учений.

Говорят, что, возбуждая людей к тратам, тем самым возбуждают их к производству - надо же, чтобы они вырабатывали что-нибудь для того, чтобы делать расходы. Чтобы дойти до такого рассуждения, надо прежде начать с предположения, что от людей самих зависит, как производить и потреблять, и что увеличивать свои доходы так же легко, как и проедать их. Но если бы это и было так, если бы действительно потребность бросать деньги развивала любовь к труду, что вовсе не подтверждается опытом, то все-таки производство могло бы возрастать не иначе как с помощью умножающихся капиталов, которые составляют всегда один из необходимых. Общество покупает и потребляет услуги администрации, оберегающей его интересы, войска, защищающего страну от внешнего нападения, суда гражданского и уголовного, охраняющего каждое частное лицо от посягательства других. Все эти разнообразные услуги приносят свою пользу, и если они размножаются сверх существующей в них потребности, если они оплачиваются дороже своей ценности, то лишь вследствие недостатков общественной организации.

Ценность, доставленная плательщиком налога, передана им даром; правительство воспользовалось ею, чтобы купить труд, предметы потребления, продукты - одним словом, то, что имеет такую же ценность. Покупка не есть восстановление ценности.

С какой бы стороны ни рассматривалась эта операция и как бы она ни была усложнена в практическом исполнении, она всегда путем анализа приведет к тому общему положению, какое сейчас высказано. Потребленный продукт всегда будет потерянной ценностью, кто бы ни был ее потребителем, и притом она будет потеряна без вознаграждения того, кто не получил ничего в обмен на нее. Но в данном случае надо считать возмещением ту выгоду, которую плательщик налога получает от службы должностного лица или от потребления, сделанного на общую пользу.

Если общественные расходы действуют на сумму богатств совершенно так же, как и частные, то те же самые принципы экономии должны руководить как теми, так и другими. Нет двух родов экономии, как нет двух родов честности или двух родов нравственности.

Потреблять только для того, чтобы потреблять, расходовать только для того, чтобы расходовать, требовать услуг от кого-нибудь ради того, чтобы давать ему жалованье, уничтожить предмет для того, чтобы иметь случай заплатить за него, - это такое же безрассудство со стороны правительства, как и со стороны частного лица в его частном потреблении, и так же непростительно для правителя государства, как и для всякого человека, стоящего во главе какого-нибудь частного предприятия.

Если потребление народа или его правительства причиняет потерю ценностей, а, следовательно, и богатства, то оно может быть оправдано лишь постольку, поскольку народ получает от него выгоды, равные тем жертвам, которых оно стоило ему. Стало быть, все искусство администрации заключается в постоянном и справедливом сопоставлении размера приносимых народом жертв с выгодами, извлекаемыми из них государством.

Вообще же история показывает нам, что правительства всегда страдали от недостатка денег и принуждены были, подобно частным лицам, прибегать, чтобы выпутываться из затруднений, к разорительным, а иногда и позорным средствам.

Ошибочность взглядов, и критика работ Ж.Б.Сея

Ошибочность взглядов Сэя заключается в том, что факторы производства – конкретный труд, средства производства (по терминологии буржуазной политической экономии - капитал) и природа участвуют лишь в создании потребительной стоимости товара; единственный источник стоимости – абстрактный труд; присвоение части её – прибавочной стоимости составляет цель капиталистического производства.

Сэй идеализировал систему свободного предпринимательства и отрицал неизбежность всеобщих кризисов перепроизводства, допуская лишь возможность перепроизводства отдельных товаров. Он сформулировал т. н. закон рынка, по которому обмен продукта на продукт якобы автоматически ведёт к равновесию между куплей и продажей. С. игнорировал то обстоятельство, что развитие товарного обмена усиливает противоречие между стоимостью и потребительной стоимостью, приводит к выделению денег как товара особого рода, возникновению разрыва между актами купли и продажи и т. д.

Критика работ Ж.Б.Сея. Концепция Сея подвергнута критике Карлом Марксом. Апологетические взгляды Сея, особенно теория факторов производства и "закон рынка", были широко использованы в концепциях вульгарной буржуазной политической экономии.

Представители классической теории полагали, что рыночная система способна обеспечить полное использование ресурсов в экономике. Даже при возникновении кризисных обстоятельств (война, политические перевороты, засуха и т. д.) автоматическое саморегулирование вскоре восстановит в экономике уровень производства при полной занятости автоматически. Одним из основных понятий классической теории занятости является то, что даже если бы уровень общих расходов оказался недостаточным для закупки продукции, то включились бы такие рычаги регулирования, как цена, заработная плата и ставка процента, в результате чего снижение общих расходов не повлекло бы за собой сокращения реального объема производства, занятости и реальных доходов.

Отрицание классической теорией возможности недостаточного уровня расходов частично основывается на законе Сэя. Закон Сэя – это идея о том, что сам процесс производства товаров создаёт доход, в точности равный стоимости произведённых товаров. Это значит, что производство любого объёма продукции автоматически обеспечивает доход, необходимый для закупки всей продукции на рынке. Предложение порождает свой собственный спрос.

Но при этом появляется усложняющий фактор – сбережения, так как нет гарантии, что получатели дохода израсходуют его полностью. Сбережения представляют собой изъятие средств из потока расходов, что приводит к тому, что расходы на потребление оказываются недостаточными для закупки всей производственной продукции. Если домохозяйства сберегают какую-то часть своих доходов, то предложение не создаёт своего собственного спроса. Сбережения вызывают недостаточность потребления. В результате – непроданные товары, сокращение производства, безработица и снижение доходов.

Но экономисты – классики утверждают, что на самом деле сбережения не приводят к недостаточности спроса, так как каждый сбережённый рубль будет инвестирован предпринимателями. Инвестиционные расходы предпринимателей являются дополнением к потоку доходы – расходы, что может заполнить любой “пробел” в потреблении, вызванном сбережением. Итак, если предприниматели инвестируют столько же, сколько домохозяйства сберегают, то закон Сэя будет действовать и уровень производства и занятости останутся постоянными. Сможет или нет экономика достичь и сохранить уровень расходов, необходимый для обеспечения производства продукции и дохода при полной занятости, будет зависеть от того, намерены ли предприниматели произвести достаточное инвестирование, чтобы компенсировать сбережения домохозяйств.

Экономисты-классики утверждали, что существует денежный рынок, который гарантирует равенство сбережений и инвестиций. При этом равновесие достигается за счёт гибкости процентной ставки, которая отражается на сбережениях домохозяйств и величине инвестиций со стороны предпринимателей.

Потребители будут сберегать только в том случае, если кто-то будет платить им ставку процента в качестве вознаграждения за их бережливость. Чем выше ставка процента, тем больше будет сберегать домохозяйство и кривая сбережений будет восходящей. А кто будет платить за использование сбережений? Не кто иной, как инвесторы – собственники предприятий, которые стремятся найти денежный капитал, чтобы обновить или расширить своё предприятие. Так как ставка процента оказывает влияние на издержки предпринимателей – заёмщиков, то последние более охотно будут инвестировать при более низкой ставке процента. Следовательно, кривая инвестиций будет нисходящей.

Денежный рынок устанавливает равновесную цену на использование денег – равновесную ставку процента, при которой сумма сбережений равна сумме инвестиций. Сбережения практически не вызывают нарушений в потоке расходы – доходы, так как ставка процента способствует тому, чтобы каждый сбережённый рубль попал в руки инвесторов.

Значение его работы

“Трактат по политической экономии” стал первым систематизирующим учебником, созданным на фундаменте классической теории.
"Трактат" Сэя стал путеводителем, по которому составляли многочисленные лекционные курсы; с его именем связано распространение на континенте науки, получившей название "политическая экономия". Автор "Трактата" говорит о полезности (потребительной стоимости), т. е. о способности предмета удовлетворять человеческие потребности, о меновой стоимости (цене) - понятиях, которые в советской экономической науке приписывали К. Марксу. Полезности - это субстрат богатства во всем его многообразии, они создаются производительным трудом. Сэй различает ценность продукта (стоимость), определяемую издержками производства, и цену, являющуюся мерилом ценности. Цена выражает ценность, так же как барометр показывает атмосферное давление, поскольку прямое влияние атмосферы не нарушается сторонними обстоятельствами. Особое внимание в трехзвенной структуре общей экономической теории Сэй уделяет производству. Согласно Сэю, факторам производства – труду, капиталу и земле соответствуют три дохода – заработная плата, прибыль и рента. Заработная плата определяется естественной ценой труда. Ее превышение "обременяет другой класс, дополнительным содержанием работников, заставляя платить за несозданный продукт, отказывая во всяком уважении к частной собственности". Не следует обременять социальными расходами лишь предпринимателей, их должно нести общество в целом. Подобно английскому экономисту Т.Р. Мальтусу Сэй склонен объяснять бедность, прежде всего излишком населения по сравнению со средствами существования. Обвинять же в подобном неравновесии политическое устройство было бы несправедливым, считал он. Рост производительности труда и соответствующее снижение сдельной зарплаты понижают стоимость продукта, т.е. имеют благотворный. Один из экономических парадоксов состоит, по мнению французского классика, в том, что именно рабочие более всех заинтересованы в техническом прогрессе, сберегающем труд, так как он удешевляет предметы первой необходимости.

Возвышение производства и соответственно роли товарного предложения позволило последователям Сэя следующим образом выразить ключевую идею его учения: предложение автоматически рождает спрос; продав товар, производитель превращается в покупателя. "Закон Сэя" позволяет сделать вывод об отсутствии причин для общего товарного перепроизводства и о возможности в результате случайного стечения обстоятельств лишь эпизодических кризисных проявлений.

Что касается прибыли, то здесь Сэй вводит различие между процентом, т.е. оплатой услуг капитала, и предпринимательским доходом – вознаграждением за труд по организации и управлению производством. Этот квалифицированный труд оплачивается высокими заработками, формирует слой, или класс, богатых людей-профессионалов. Что касается услуг со стороны капитала, то здесь обыкновенно в игру вступают так называемые трудовые сбережения, или эффект воздержания. У. Сениор, чаще всего цитируемый родоначальник теории воздержания, распространяет свою идею и на недвижимость, доходы от которой можно истратить на личное потребление, но можно и отложить, сберечь, использовать в дальнейшем как фактор производства. Предпочитая второй путь, владелец имущества превращает его в капитал. Доход на капитал – процент, или дивиденд, - это также род вознаграждения, отказ от "потребительского разгула".

Труд фермера по сути своей не отличается от труда предпринимателя, хотя источники доходов у них различны; разными являются также источники дохода у крестьянина-собственника и арендатора земли. Логика анализа общественного потребления ведет к утверждению, что те же законы, которые управляют частной (рыночной) экономикой, должны руководить и государственным хозяйством. Двух родов экономик не бывает, так же как нет двух видов честности или нравственности. Деятельность правительства в части общественного потребления производительна, т. е. эффективна, если ее результат не менее ценен, чем затраты. Эти идеи были востребованы творцами теорий побочных эффектов и общественного выбора. Ведь процессы общественного потребления могут по-разному влиять на окружающую среду, здоровье людей и социальную жизнь вообще. Первоначально лекционный курс, который преподавал Сэй, назывался индустриальной экономикой. Ключевой экономической фигурой был предприниматель. Его трудовые услуги, так же как и труд наемных рабочих, Сэй называл производительными, а доходы этих экономических субъектов - зависимыми от спроса и предложения. К. Маркс считал схему распределения, предложенную Сэем, упрощенной, вульгарной и апологетической; другие исследователи полагали, однако, что именно Сэй избавил экономическую мысль от блуждания в темноте и тупиков.

При сокращении спроса на товары и увеличении сбережений Q1 à Q2 при данной процентной ставке появляются нереализованные товары, происходит сокращение производства. Излишки сбережений приведут к понижению ставки процента; что в свою очередь приведёт к увеличению расходов на инвестиции до тех пор, пока они не будут равны сбережениям в точке Q2.

Изменение ставки процента обеспечивает действие закона Сэя даже в экономике со значительными сбережениями. Как представлялось экономистам-классикам, экономика подобна гигантской ванне, в которой объём воды, соответствует выпуску продукции и занятости. Любая утечка через сливную трубу сбережений возвращается в ванну через кран инвестиций. Таким должен быть процесс, так как ставка процента соединяет сливную трубу и кран.

Заключение

Жан Батист Сей (1767 - 1832) вошел в историю экономической мысли как автор теории полезности, он сникал себе несомненный авторитет смитианца, безоговорочно приняв принципы свободы рынков, ценообразования, внутренней и внешней торговли, неограниченной свободной конкуренции предпринимателей. В случае их принятия он предвещал человечеству объективную невозможность ни перепроизводства, ни недопотребления общественного продукта, т.е. экономических кризисов. Труды Ж.Б. Сэя достаточно легко воспринимались прогрессивной общественностью Франции, Англии, США и ряда других стран, что, как заметил один из предшественников маржинализма О. Курно, стиль изложения в сочинениях по политической экономии  Ж.Б. Сэя был столь же литературно безупречен, что и у Смита. В истории экономических учений Ж.Б.Сэя ассоциируется, как правило, с образом учёного, беззаветно верившего в гармонию интересов классов общества в условиях рыночных экономических отношений и проповедовавшего для их утверждения принципы смитовской концепции экономического либерализма, саморегулируемости экономики. 

Список используемой литературы

1.     Аникин А.В. Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей экономики до Маркса/ А.В. Аникин. – М.: Политиздат, 1985. – 405с.

2.     Блауг М. Экономика в ретроспективе/ М. Блауг. – М.: Делоиздат, 1994. – 354с.

3.     Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения/ Н.Д. Кондратьев. – М.: Эконом, 1993. – 325с.

4.     Реуэль А.Л. История экономических учений/А.Л. Реуэль. – М.: Высшая школа, 1972. – 422с.

5.     Сэй Ж.Б. Трактат политической экономии.

6.     Титова Н.Е. История экономических учений / Н.Е. Титова. – М.: Владос, 1997. – 285с.

7.     Удальцова И.Д. История экономической мысли/ И.Д. Удальцова – М.: Московский государственный университет, 1961.

8.     Ядгаров Я.С. История экономических учений / Я.С. Ядгаров. – М.: Экономика, 1996. – 350с.