|
|
|
 |
Ислам и политика |
|
 |
БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Ислам и политика
Ислам и политика
5 Федеральное агентство по образованию Саратовский Государственный Университет кафедра политических наук Контрольная работа Ислам и политика Выполнила: студентка 3 курса 351 группы заочного отделения юридического факультета специальности политология Чернышёва Е.С. Проверил: САРАТОВ 2008 СодержаниеВведение 3- 1. Значение внешних условий для активизации общественно-политической роли ислама в России 4
- 2. Трансформация военной политики России под влиянием исламского фактора 9
- 3. Исламский фактор в руках политических элит 10
- 4. Чеченские игры Кремля 12
- Заключение 19
- Список использованных источников 20
ВведениеАктуальность представленной темы работы обусловлена следующим. Сегодня практически во всех аспектах жизни нашего общества - в быту, культуре, внутренней и внешней политике - присутствует "исламский фактор". Очевидна возрастающая социальная значимость мусульманской религии. Ислам восстанавливает некогда утраченные им функции - регулятивные, коммуникативные, интегративные, вновь превращаясь в образ жизни. Возрождение морально-этических, нравственных норм ислама может заметно оздоровить наше общество. Кроме того, ислам является существенным фактором сохранения и стабилизации национального самосознания населения республик, выживания тюркских этносов в условиях заметной русификации и вестернизации общества. В то же время, исламская проблема имеет ярко выраженный политический аспект. Рост религиозности масс на фоне политизации ислама может превратить его в политическую силу. Это, в свою очередь, переводит проблему изучения ислама из научно-исторической, социо-демографической сферы в политологическую. В настоящее время общественность серьезно обеспокоена угрозой исламского фундаментализма, в том числе и для России. Каковы в действительности политические перспективы ислама в России? Представляет ли ислам угрозу для российского общества? Рассмотреть эти и другие аспекты "исламского фактора" в политике России, и в первую очередь, военной, и является целью настоящей работы, которая основана на изучении научных трудов таких авторов, как: Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Черватая С.М., Трофимчук Н.А., Батунский М.А., Силантьев Р., Голубчиков Ю.Н., Малашенко А.В., Медведенко Л.И. и др. 1. Значение внешних условий для активизации общественно-политической роли ислама в РоссииНесмотря на кажущуюся неожиданность этого тезиса, Россия является одной из крупных мусульманских стран. По общему числу приверженцев этой религии наша страна превосходит многие исламские государства. Более тридцати разных по численности мусульманских народов, живущих на территории России, являются ее исконными жителями. Сегодня ислам исповедует около 12,5% населения Российской Федерации на Северном Кавказе, в Татарстане, Башкирии, Удмуртии, Чувашии, Республике Марий Эл, в Сибири, Астраханской, Саратовской, Самарской, Пермской, Пензенской, Нижегородской, Ульяновской, Рязанской и других областях, а также в Москве, С. -Петербурге и других крупных городах. Традиционно велик вклад мусульман в духовную и культурную жизнь российского общества. Растет удельный вес мусульман в предпринимательских кругах, активизируется участие инонациональных мусульманских диаспор в экономической жизни страны. Представители мусульманской общины постепенно входят в политическую элиту России, выражая более или менее адекватно социально-экономические и соответствующие им политические интересы части электората. Общественные организации российских мусульман, чья деятельность не выходит за рамки закона, являются полноправными участниками политического развития страны. Проблема роста религиозного экстремизма, с которой столкнулась часть новых независимых государств на постсоветском пространстве включая Россию, носит многоплановый характер, а поиск путей ее решения требует взвешенного и беспристрастного подхода. Это вызвано не только опасным характером любых экстремистских проявлений самих по себе, но и деликатностью религиозного аспекта проблемы, связанного с безусловным требованием уважения чувств верующих. Многоплановость этой проблематики предполагает рассмотрение весьма сложной и во многом противоречивой совокупности внутренних и внешних предпосылок и условий социально-экономического и политического характера, которые способствуют формированию религиозных экстремистских тенденций на постсоветском пространстве. К ним можно отнести противоречия "догоняющей" модернизации, деформирующую роль "зависимого развития", демографические диспропорции, поощрение со стороны противников по "холодной войне", инструментальное использование ислама как мобилизующей идеологии, а также внутренние доктринальные источники зарождения и развития исламизма, в том числе эндогенный радикализм в исламе. Наибольшую актуальность приобрели вопросы, связанные с влиянием внешнего фактора на процессы распространения идеологии исламского фундаментализма в России и других странах СНГ. В частности, в отечественной и зарубежной востоковедной политологии продолжается дискуссия о соотношении внутренних и внешних причин соединения ислама и политики, факторов, способствующих появлению и развитию исламизма. У отечественных исследователей, которые наиболее активно разрабатывают данную проблематику в целом, а также отдельные ее аспекты (А. Игнатенко, Р. Ланда, А. Малашенко, С. Мельков, В. Наумкин, Л. Сюкияйнен, А. Умнов и др.), существуют разные точки зрения как на сам феномен исламского фундаментализма, так и на степень влияния внешнего фактора на радикализацию ислама в мусульманских регионах СНГ. Следует оговориться: здесь под влиянием внешних условий на процессы радикализации ислама в России понимается воздействие всего комплекса внешних факторов (главным образом политических, идеологических, организационных и иных), которые способствуют или могут привести в дальнейшем к нарушению относительной стабильности в российском исламе, переходу части верующих от умеренных взглядов в области теории и практики ислама на позиции религиозной нетерпимости в вопросах веры и экстремизма в сфере политики. В этом контексте термин "исламизм" употребляется для обозначения практики использования исламской религии в политических целях. Очередная волна радикализации и политизации ислама в современном мире реализуется в форме процессов, которые по-разному квалифицируют как отечественные, так и зарубежные исследователи. Иногда эти процессы рассматриваются как следствие "цивилизационного противостояния", и происходящие в мусульманском мире события трактуются, условно говоря, с позиций "возрождения" ислама. В этом подходе, в частности, прослеживается мысль о том, что современный исламский фундаментализм - это закономерное явление в рамках "исламского ренессанса", поскольку оно отражает стремление части мусульман к возрождению "истинных" исламских ценностей в условиях глобализации. Некоторые исследователи чаще делают акцент на социально-экономических интересах, которые стоят за активизацией исламских движений. При этом предполагается, что существующее несправедливое положение в международных отношениях, отсутствие устраивающих население развивающихся стран результатов в построении демократического (гражданского) общества, нерешенность острых социальных и экономических проблем, - все это выступает в качестве факторов, способствующих переходу фундаменталистов на позиции политического экстремизма. При таком подходе проблема так называемого исламского терроризма предстает как отражение крайних форм борьбы за равноправное участие в мировой политике, реакция на засилье западных стран в мировых делах, за национальный (или конфессиональный) суверенитет, иногда за сохранение права на социокультурную самобытность, но чаще всего - как стремление к решению внутренних проблем на путях установления "исламского порядка". Исходным пунктом другого подхода, как правило, выступает анализ геополитических интересов в международных делах. При этом предполагается, что, например, за "ваххабизмом" в России (движением "Талибан" в Афганистане, салафитами в Египте, Йемене и других арабских странах) стоят определенные политические силы, которые используют подобные движения и организации для решения собственных задач. Под таким углом зрения исламские экстремисты могут предстать всего лишь орудием проведения политики отдельных западных или восточных государств, направленной на достижение конкретных целей: создание позиций в жизненно важных для них регионах, установление контроля над торговыми путями, транспортировкой энергоносителей, добычей отдельных видов минералов и т.п. Приведенное схематичное и далеко не полное изложение некоторых точек зрения на проблему показывает, что в целом она продолжает оставаться открытой. Вместе с тем в литературе правомерно, на наш взгляд, отмечается, что воздействие внешнего фактора на радикализацию ислама в мусульманских регионах России носит ограниченный характер и определяющими для этого процесса являются внутренние условия. В частности, Д. Макаров пишет: "Признавая очевидную роль внешнего фактора в распространении фундаменталистских идей на Северном Кавказе, все же следует подчеркнуть, что этот процесс отражает прежде всего глубинные социокультурные сдвиги внутри местных обществ и неспособность традиционного ислама удовлетворить формирующиеся в них новые интеллектуальные, духовные, социальные и политические интересы". Однако в разных регионах Российской Федерации эти процессы в минувшее десятилетие протекали с различной степенью интенсивности. В этом плане одним из определяющих является вопрос соотношения идеологии национализма и религиозного фундаментализма, который может послужить фактором, сдерживающим процессы радикализации ислама в Российской Федерации. Рассматривая эту проблему в середине 90-х годов, Р. Ланда прогнозировал, что "... одной из причин неудачи фундаменталистов на всем постсоветском пространстве будут национализм и регионализм. В сущности, они весьма сходны и иногда проявляются даже одновременно. Невозможно установить ни солидарность всех мусульман СНГ, ни даже исламских фундаменталистов в условиях, когда сугубо националистические настроения берут верх практически во всех мусульманских республиках бывшего Союза, а внутри некоторых из них регионализм оказывается сильнее национализма" Ланда Р. Г. Ислам в истории России. - М., 1995. - С. 267.. В целом этот прогноз сохраняет значение до настоящего времени. Как представляется, для дальнейшего анализа развития процессов радикализации ислама в нашей стране наиболее продуктивным может стать рассмотрение совокупности социально-экономических и соответствующих им политических интересов всех слоев исповедующего ислам населения. В конечном счете спрос различных социальных групп населения на "радикальный" ислам, который предполагает, помимо прочего, решительные шаги по установлению "исламского порядка" (отождествляемого частью населения с социальной справедливостью, национальным равноправием, равенством всех перед законом и т.п.), рождает соответствующее предложение. При этом социальная база исламистов пополняется за счет представителей тех групп населения, которые связывают удовлетворение своих общественных интересов с установлением исламской формы правления. В то же время сами по себе внутренние условия, способствующие появлению у населения потребности выражать свои интересы с использованием лозунгов "радикального" ислама, не могут быть достаточными для возникновения широких исламских общественно-политических движений фундаменталистской направленности. Даже при наличии субъективного фактора (каковой в России пока практически отсутствует) возможность создания основных предпосылок для распространения идей "радикального" ислама реализуется на первоначальном этапе через влияние внешних условий. 2. Трансформация военной политики России под влиянием исламского фактораРазвитие политической ситуации за последние десять лет в России и на постсоветском пространстве свидетельствует, что там, где возрождение ислама идет в форме исламизма Исламизм: глобальная угроза? - М., 2000. - С. 4., где возрождение религии подменяется созданием политических организаций под исламскими лозунгами, светские государства сталкиваются с необходимостью не только политического, но и военного противодействия. Подобное развитие событий наблюдается на Кавказе, в Центральной Азии, на Балканах, на Ближнем Востоке, в Китае. Часто приходится слышать вопросы: "А что будет делать руководство России, если талибы перейдут границу с Таджикистаном, Узбекистаном, Туркменией? ", "Будет ли Россия выполнять свои обязательства перед союзниками по СНГ в рамках достигнутых договоренностей и в каких формах: вводить войска на территорию этих государств, применять высокоточное оружие, авиацию? ", "Готова ли Россия при продолжении конфликта в Чечне вести боевые действия еще в одном регионе? " и т.д. Такого рода вопросы относятся к сфере военной политики Чертополох А. А., Костин А. В. Информационный фактор в военной политике государства. - М., 2000. - С. 23., к определению степени, форм и механизмов влияния на нее исламского фактора. Сама постановка проблемы воздействия на военную политику ислама или того, что условно называют исламским фактором, вызывает полемику или даже полное неприятие. Духовные управления мусульман (ДУМ) пока пытаются дистанцироваться от обсуждения военно-политических проблем. Например, муфтий Т. Таджутдин считает, что "традиционное духовенство не может противостоять ваххабитам с отрядами боевиков... Поэтому спецорганы и спецслужбы должны заниматься наведением порядка". Некоторые исследовательские структуры и ученые занимают довольно жесткую и однозначную позицию. Так, А. Игнатенко полагает, что раз исламизм - занесенное в постсоветские общества явление, внешнее по отношению к ним и осуществляющее глобальную экспансию ислама, то политика светских государств, в том числе и России, должна быть направлена на всяческое ему противодействие, исключающее возможность договоров, компромиссов и т.п. Таджутдин Т. О важности борьбы с экстремизмом // НГ-Религии. - 2000. - 29 нояб.Независимо от интенсивности и содержания развернувшейся полемики в научных, религиозных и политических кругах военно-политические органы России и стран СНГ вынуждены учитывать влияние исламского фактора, приспосабливаться к нему. Об этом свидетельствуют создание совместного Антитеррористического центра, Комитета начальников пограничных служб государств СНГ, формирование сил быстрого развертывания стран Договора коллективной безопасности (ДКБ), попытки унификации национальных законодательств с целью введения льгот в военно-техническом сотрудничестве (при поставке вооружений и оказании помощи в подготовке кадров) и снятия проблем, связанных с железнодорожными перевозками войск и военного имущества, а также введение социальных льгот для военнослужащих, находящихся на территории другого государства - участника ДКБ, и многое другое. 3. Исламский фактор в руках политических элитЗа последние десять лет ислам превратился в эффективное орудие в геополитических и политических играх элит в России и Средней Азии. События, происходящие в последние годы в Средней Азии и на Северном Кавказе, ставят ряд вопросов. Обусловлено ли появление исламских радикалов в этих регионах самим ходом событий или они, как утверждают политики, были экспортированы из-за рубежа? В какой мере исламский радикализм является внутренней проблемой данных стран, а в какой он привнесен извне международными террористами? Только ответив на них, можно в какой-то мере определить подходы к глобальной теме: что ожидает страны Средней Азии и регион Северного Кавказа в ближайшем будущем? Появятся ли на картах исламские государства, построение которых провозгласили своей целью радикальные исламские группировки? Задача усложняется тем, что все события, в которых задействованы радикальные религиозные группировки, сильно мифологизированы. Это обстоятельство связано и с понятной закрытостью, свойственной вооруженным конфликтам, и с тем обстоятельством, что религиозные аспекты в бывшем СССР вообще не изучались, а в нынешних независимых государствах, в продолжение советской традиции, серьезных социологических исследований в этой области крайне мало. Но главным образом сложность темы определяется тем, что на протяжении последних лет в религию привнесена изрядная доля политики. Ислам стали все активнее использовать политические круги России и Средней Азии для достижения своих групповых целей. Этот аспект, как представляется, менее всего изучен в силу следующих причин. Религия оказалась тесно переплетена с политикой и деятельностью уголовного характера. При исследовании конфликтов, в которых задействованы исламские радикалы, подчас трудно разглядеть черту, отделяющую, к примеру, идеологию так называемых ваххабитов от уголовных преступлений, связанных с участием в незаконных вооруженных формированиях, похищениях людей или незаконном обороте наркотиков. А криминалитет, в свою очередь, имеет выходы на политические и властные группировки, которые связаны с радикалами. Таким образом, деятельность исламских радикалов выходит за рамки предмета изучения специалистов по исламу или уголовному праву, а также политологов, не обладающих знаниями в области ислама. Дефицит по-настоящему обстоятельных и глубоких исследований о деятельности исламских радикалов на Северном Кавказе и в Средней Азии объясняется не только оперативным характером событий, но и редкостью специалистов, сочетающих знания в области религии с умением осмыслить происходящие события. 4. Чеченские игры КремляПриход к власти в Чечне в 1990 г. генерала Д. Дудаева был инициирован людьми из окружения Б. Ельцина. Об этом говорили автору статьи несколько собеседников и с чеченской, и с федеральной стороны. В то время Б. Ельцин и М. Горбачев боролись за власть в стране. Советникам Б. Ельцина казалось важным поменять тех руководителей регионов, которые были ориентированы на М. Горбачева. Д. Дудаев не был избран президентом, как это произошло в других регионах России, он просто сместил партийного руководителя Чечни, изгнав его из кабинета. Генерал объявил о независимости Чечни, но часть населения выступила против. Митинг его оппонентов на Театральной площади в Грозном в 1993 г. продолжался 43 дня. Митингующие требовали проведения всеобщих выборов и общенационального референдума об отношениях с Россией (были и экономические требования). При Д. Дудаеве уровень жизни в самопровозглашенной суверенной республике стал снижаться. Москва уже не выплачивала пенсий и социальных пособий, а чеченский банк перестал получать финансовые средства от российского правительства. Учителя, врачи, чиновники остались без зарплаты. В республике воцарился хаос, и российские танки, введенные туда в конце 1994 г., были встречены по большей части безразлично. Многие чеченцы считали, что Москва хочет наказать Д. Дудаева. Однако первые бомбежки и артиллерийские обстрелы населенных пунктов, в результате которых погибли мирные жители, убедили чеченцев, что хотят наказать не мятежного президента, а их. С этого момента популярность Д. Дудаева резко возросла, он стал национальным героем. Маленькая республика, в которой до войны проживало около миллиона человек, оказалась в центре новейшей истории России. Первая чеченская война 1994-1996 гг. стала результатом легковесного и неумелого правления политиков из окружения Б. Ельцина. Правда, осведомленные люди приводят причины, связанные с теневым бизнесом. Через Чеченскую Республику, где не действовали российские законы, осуществлялась продажа оружия в Ирак, на Балканы, в Йемен. Об этом свидетельствовали люди, которые на условиях анонимности рассказывали автору, что в грозненском аэропорту в начале 90-х годов приземлялись самолеты, привозившие мешки с долларами. По этой версии Д. Дудаев и его партнеры из окружения Б. Ельцина не поделили вырученные за незаконные поставки суммы, и московские партнеры решили наказать Д. Дудаева. Странная военная кампания, во время которой боевикам продавалось все включая российское оружие, обмундирование, продовольствие и документы, разрешающие проезд через российские блок-посты, закончилась неожиданно. Две соперничающие в Кремле группировки, из которых одна добивалась отмены президентских выборов из-за боязни, что Б. Ельцин проиграет (ее возглавлял начальник президентской охраны А. Коржаков), а другая добивалась проведения выборов (А. Чубайс), в начале 1996 г. пришли к согласию. Был разработан план, в результате которого рейтинг Б. Ельцина, упавший в том числе и из-за непопулярной войны в Чечне, должен был подняться. Так и произошло. Чечня как повод для введения чрезвычайного положения и отмены выборов перестала быть актуальной. Политиков в Кремле занимали проблемы власти, а Чечня стала лишь второразрядной фигурой в этой игре, ставки в которой были очень высоки. В результате конфиденциальных договоренностей, которые были достигнуты весной 1996 г., боевики прекратили военные действия на период президентских выборов (лето 1996 г). А позже, в августе 1996 г., по этой же договоренности российские блок-посты были отведены, и Грозный оказался открыт для боевиков. Конфликт в Чечне законсервировали до лучших времен. И они настали. Вторая война.Осенью 1999 г. в Москве и других городах произошли взрывы, в результате которых погибли мирные люди. В этих акциях обвинили чеченцев. До сих пор доказательств участия чеченцев во взрывах в Москве и Волгодонске не представлены. Суд в Дагестане над подозреваемыми во взрыве дома в Буйнакске на время завершения работы над статьей (май 2001 г) продолжался, но чеченцев среди них нет. Поход чеченских боевиков в дагестанские селения осенью 1999 г. ознаменовал начало новой войны. Она случилась как по заказу: чеченская кампания стала детонатором ура-патриотических настроений в России, на волне которых прошли выборы в Госдуму. Эти настроения позволили власти в конце 1999 г. сформировать парламент, который стал опорой будущему президенту В. Путину. С дагестанским походом чеченцев пока не все ясно. Сразу после известия о нападении председатель Совета Федерации Е. Строев привел высказывание председателя Народного собрания Дагестана М. Алиева, который сообщил, что участок границы Чечни с Дагестаном охранялся пограничными частями, но "их неожиданно сняли, и туда вошли бандиты". Возникают вопросы, "почему так случилось и кому это надо", - сказал председатель Совета Федерации журналистам. Об этом же рассказывают и местные жители. Есть подтверждение из другого источника - от муфтия Чечни А. Кадырова. Если собрать воедино все свидетельства, выходит, что группам Ш. Басаева дали возможность спокойно войти в Дагестан. Чеченские источники говорят, что группа Ш. Басаева так же спокойно ушла в Чечню, как и пришла, хотя для федеральной авиации не составляло труда разбомбить на горной дороге автомашины боевиков. Действительно ли нападение было спровоцировано? Вряд ли ответ на этот вопрос будет однозначным. Поход Ш. Басаева возник не на пустом месте. Под него в Чечне несколько лет создавалась идеологическая база. На президентских выборах 1997 г. большинство голосов получил бывший полковник-артиллерист Советской армии, начальник штаба дудаевских формирований в первую чеченскую кампанию А. Масхадов. Вторым в списке кандидатов шел Ш. Басаев, вкусивший славу национального героя после того, как летом 1995 г. захватил больницу в Буденовске и ушел оттуда живым и невредимым. Он тяжело переживал поражение на выборах. Все его шаги свидетельствуют, что он всерьез надеялся на объединение Чечни и Дагестана, гарантирующее выход к Каспийскому морю. На почве борьбы с А. Масхадовым он даже объединил усилия с М. Удуговым, к которому всегда относился с пренебрежением. Так к М. Удугову относились многие - он никогда не воевал и имел среди чеченцев не очень хорошую репутацию. В организацию, названную Конгресс народов Чечни и Дагестана, вошли такие разные, но обуреваемые честолюбием люди, как Ш. Басаев, М. Удугов и З. Яндарбиев. Выпускник Литературного института З. Яндарбиев был одним из тех, кто в 1990 г. поехал за Д. Дудаевым в Прибалтику, где тот служил в стратегической авиации. З. Яндарбиев создал партию националистической ориентации "Вайнах", был среди основателей Общенационального конгресса чеченского народа, во главе которого стоял Д. Дудаев. После окончания первой кампании уже при А. Масхадове Ш. Басаев и М. Удугов попытались использовать ту же схему прихода к власти путем создания параллельных структур власти, что и в 1991 г. Ситуация, сложившаяся в Дагестане, была им на руку. К 1999 г. в Чечне оказалось много выходцев из Дагестана, настроенных оппозиционно по отношению к властям этой республики. Многие были вынуждены скрываться на чеченской территории. Они и создавали определенные настроения в окружении Ш. Басаева, З. Яндарбиева, убеждая чеченцев, что Дагестан ждет первого знака, чтобы начать освободительную борьбу против России. Однако нельзя сбрасывать со счетов и версию о некоем заговоре, спровоцировавшем нападение боевиков. Этот сюжет связан с именем Б. Березовского, который превратился на Кавказе в поистине демоническую фигуру. В Дагестане и Чечне упорно ходили слухи, что поход чеченцев на Дагестан в 1999 г. не обошелся без помощи этого политика, что Б. Березовский якобы выложил чеченцам на эту акцию кругленькую сумму в долларах, измеряющуюся в шестизначных числах. Возникает вопрос, зачем это понадобилось самому Б. Березовскому. Объяснение выглядит таким образом. Потеряв место исполнительного секретаря СНГ, он начал подыскивать должность, которая открывала бы простор его недюжинным способностям мастера политических комбинаций. Местом приложения его талантов должен был стать Северный Кавказ. Не имело значения, как называлась бы должность - спецпредставитель президента по Кавказу или как-то иначе. Два таких разных человека, как бывший министр внутренних дел России А. Куликов и один из известнейших финансистов мира Д. Сорос, говорят одно и то же: Б. Березовский снабжал чеченских полевых командиров средствами. Идея Б. Березовского заключалась, если верить людям из его окружения, в том, чтобы организовать в Дагестане "небольшую заварушку" с использованием чеченцев, а затем выступить в роли миротворца, у которого большие связи в руководстве чеченских боевиков, напавших на Дагестан. Однако эта идея после завершения первого акта получила совсем другое направление. Б. Березовский якобы был отстранен от этой операции. Прогремели взрывы в Буйнакске, Москве и Волгодонске, затем после вторичного нападения чеченцев на Дагестан федеральные войска вступили в Чечню. Есть разные версии того, каким образом первоначальный "план Березовского" трансформировался в более обширную военную операцию и закончился вторжением в Чечню. В этой связи называют имена молодых "олигархов" А. Мамута, (банкира и советника руководителя администрации президента А. Волошина) и Р. Абрамовича, друга семьи дочери Б. Ельцина Т. Дьяченко. На примере первой и второй чеченских кампаний отчетливо видно, каким образом Чечня была использована в интересах властных группировок России. Каждый раз российские политики добивались поставленных целей, однако в результате их усилий на территории России в двух часах полета от Москвы возник конфликт с непредсказуемыми последствиями. Однако и сами чеченцы использовали религию в политических целях. Начиная с 1997 г. в Чечне сформировались три центра власти: президент А. Масхадов, парламент и полевые командиры (в 1999 г.А. Масхадов распустил парламент, который не оставлял попыток подчинить себе президента). Полевые командиры выступали с обвинениями в адрес А. Масхадова, обе стороны апеллировали к верховному шариатскому суду. В борьбу за власть вовлекались и шариатские суды, заявившие о верховенстве изданных ими законов над распоряжениями президента и парламента. Они пытались подмять под себя государственные органы и президента. После показа видеосъемки публичного расстрела женщины и мужчины, обвиненных в бытовом убийстве (1998 г), А. Масхадову удалось заменить радикального председателя верховного шариатского суда на более умеренного человека. Поскольку все было организовано согласно традициям, замена произошла безболезненно. В ответ на это полевые командиры создали Шуру (Верховный совет) и заявили о намерении избрать свой шариатский суд. В условиях хаоса, коллапса экономики, правового вакуума, царящего в Чечне, ислам стал силой, к которой апеллируют борющиеся за власть группировки. Доходило до нелепости: Ш. Басаев обратился в шариатский суд с требованием национализировать заготовительную фирму (ее руководитель был близок к А. Масхадову), чтобы ослабить президента. Муфтий Чечни А. Кадыров в письме к Ш. Басаеву разъяснил нормы шариатского права, согласно которым частную собственность можно национализировать в исключительных случаях, указав, что в этих нормах указываются конкретные причины такого рода действий. Это не единственный пример, российские специалисты по исламу отмечали, что существовавший в Чечне в 1996-1999 гг. порядок не соответствовал канонам ислама и что чеченцы имели весьма приблизительное представление о шариате. То же в свое время утверждал муфтий Чечни А. Кадыров, который был противником введения шариатского права. После череды событий, о политических причинах которых уже говорилось, в Чечне утвердились в качестве активной силы те, кого называют ваххабитами. По сути это хорошо оснащенные и отлично вооруженные банды, занимавшиеся похищениями людей. Этот вид "бизнеса" приносит им баснословные барыши, и имена А. Бараева, братьев Ахмадовых, которые подозреваются в убийстве четырех сотрудников британской компании и похищениях российских журналистов и иностранных граждан, знают все. Даже через полтора года после начала антитеррористической операции (к марту 2001 г) многие из них оставались на свободе и спокойно разъезжали по контролируемой федеральными силами территории республики. Действия Москвы в Чечне в последние месяцы дают основания предполагать, что российские власти заинтересованы в установлении гражданской власти в этой республике. Однако теперь это сделать нелегко. Учитывая, что российская экономика не в состоянии выделить достаточно средств для скорейшего ее восстановления, а также уровень коррупции в стране, Чечня останется зияющей раной на многие годы. Можно только надеяться, что укрепление В. Путина во власти будет способствовать тому, чтобы Чечня не использовалась впредь в интересах политических группировок. Не только Чечня, но и соседний с ней Дагестан представляют собой потенциальный очаг конфликта из-за высокого уровня коррумпированности и нерешенных межэтнических проблем, упирающихся в земельные вопросы. ЗаключениеИтак, рассмотрев все поставленные перед работой вопросы, подведём итоги исследования. В первой главе "Трансформация военной политики России под влиянием исламского фактора" мы рассмотрели роль официальных религиозных институтов, мусульманских духовных управлений, которую они сыграли при формировании подходов на государственном уровне к тому, какой должна быть российская военная политика. Автор прослеживает влияние мусульманских региональных лидеров и разбирает трудности юридического характера, возникающие в связи с участием военнослужащих-мусульман в боевых действиях в районах с мусульманским населением. Трудности эти связаны в том числе с тем, что основные принятые в российской армии принципы ведения военных операций были выработаны еще в советские атеистические времена. В главе "Исламский фактор в руках политических элит" рассматривались геополитические аспекты распространения влияния исламских движений в последние годы существования Советского Союза, а также корректировки их программ в последующий период. Автор обращается к тому, как правительства новых независимых стран, стремясь к укреплению независимости и обретению покровительства со стороны как Москвы, так и Вашингтона, пересмотрели отношение к исламским группировкам. С. Шерматова анализирует попытки властей, например в Таджикистане и России (в чеченском конфликте), использовать в своих интересах отдельные религиозные группировки и показывает ограниченность такого использования. Список использованных источников1. Ахмадуллин В. Мельков С. Государственно-исламские отношения в России. История. Теория, Механизмы. Военно-политические аспекты. М. . 2000 2. Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России (Точка зрения). М. 2000 3. Владимиров Н.Г. Ислам в России. М. . 1996 4. Ермаков И., Микульский Дм. Ислам в России и Средней Азии. М., 1993 5. Ислам и мусульмане в России. - М., 1999. 6. Исламизм: глобальная угроза? - М., 2000. 7. Малашенко А.В. Исламская альтернатива и исламский проект / М. Центр Карнеги. - М.: Весь мир, 2006. -223 с. 8. Набиев Р.А. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке Казань. 2002. 9. Медведенко Л.И. Именем Аллаха: политизация ислама и исламизация политики-М.: Политиздат, 1988. -255 с. 10. Салимов К.Н. Современные проблемы терроризма. - М., 1999. 11. Социально-политические представления в исламе: история и современность. ГАН СССР, Ин-т востоковедения. - М.: Наука, 1987. -119 с. 12. Силантьев Р.А. Новейшая история ислама в России. М. Алгоритм, Эксмо 2007г. 13. Чертополох А.А., Костин А.В. Информационный фактор в военной политике государства. - М., 2000. 14. Гайнутдин Р. О необходимости точных определений // НГ-Религии. - 2000. - 29 ноября. 15. Игнатенко А. "Нутряное" и "ветряное": Об аналитических подходах к исламскому экстремизму в эпоху глобализации // http: // vvp. ru/2001/isl-wet-nut. html. 16. Итоговый документ Международного Исламского Форума "Будущее мусульман России в новом тысячелетии" // Ислам Минбере. - 2000. - # 6.
|
|
 |
НОВОСТИ |
 |
|
| Изменения |
|
| Прошла модернизация движка, изменение дизайна и переезд на новый более качественный сервер |
|
