Личность и политика

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Личность и политика

Личность и политика

ТЕМА: ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА.

Человек как субъект и объект политики.

Теории личности и особенности интерпретации политического поведения.

Социально-психологические детерминанты поведения.

Типология политического поведения.

В нормальном, цивилизованном обществе политика осуществляется для

людей и через людей. Какую значительную роль ни играли бы социальные

группы, массовые общественные движения, политические партии, в конечном

счете ее главным субъектом выступает личность, ибо сами эти группы,

движения, партии и другие общественные и политические организации состоят

из реальных личностей и только через взаимодействие их интересов и воли

определяется содержание и направленность политического процесса, всей

политической жизни общества.

Активное участие личности в политической жизни общества имеет

многоплановое значение.

Во-первых, через такое участие создаются условия для более полного

раскрытия всех потенций человека, для его творческого самовыражения, что

в свою очередь составляет необходимую предпосылку наиболее эффективного

решения общественных задач. Так, качественное преобразование всех сторон

жизни предполагает всемерную интенсификацию человеческого фактора,

активное и сознательное участие в этом процессе широких народных масс. Но

вне демократии, доверия и гласности становятся невозможны ни творчество,

ни осознанная активность, ни заинтересованное участие.

Во-вторых, всеобщее развитие человека как субъекта политики является

важным условием тесной связи политических институтов с гражданским

обществом, контроля за деятельностью политико-управленческих структур со

стороны народа, средством противодействия бюрократическим извращениям в

деятельно аппарате управления, отделений функций управления от общества.

В-третьих, через развитие демократии общество удовлетворяет

потребность своих членов участвовать в управлении делами государства.

Итак, первичным субъектом политики является личность (индивид). Как

отмечали еще древние (Протагор) “Человек есть мера всех вещей”. Это

полностью применимо и к политике. Именно личность, её интересы,

ценностные ориентации и цели выступают «мерой политики», движущим началом

политической активности наций, классов, партий и т.д. Проблема личности

имеет в политической науке по меньшей мере три главных аспекта:

> Личность как индивидуальные психофизиологические (эмоциональные,

интеллектуальные и др.) особенности человека, его специфические

привычки, ценностные ориентации, стиль поведения и т.п. При анализе

личности под этим углом зрения основное внимание обычно уделяется

политическим лидерам, от индивидуальных особенностей которых зависит

большая политика.

> Личность как представитель группы: статусной, профессиональной,

социально-этнической, классовой, элиты, масс и т.п. А также как

исполнитель определенной политической роли: избирателя, члена партии,

парламентария, министра. Такой подход к личности как бы растворяет ее в

более крупных социальных образованьях или же предписанных ей ролях и не

позволяет отразить автономию и активность индивида как специфического

субъекта политики.

> Личность как относительно самостоятельный, активный участник

политической и общественной жизни, обладающий разумом и свободой воли,

не только общечеловеческими чертами, но и уникальными в своем роде

чертами, то есть как целостность, не сводимая к ее отдельным социальным

(профессиональным, классовым, национальным и т.п.) характеристикам и

имеющая политический статус гражданина или подданного государства.

Именно в этом своем аспекте человек обычно и выступает субъектом и

объектом, предметом воздействия политики.

Многие мыслители рассматривали проблему личности и политики,

показывали роль индивида как субъекта и объекта политики. Интересную точку

зрения я нашла у Г. Леббота. Вот, что он пишет в своем произведении

«Психология народов и масс»:

«Психическая организация людей обладает легко изменяемыми

второстепенными особенностями (помимо неизменных), которые может легко

изменять среда, обстоятельства и другие факторы.

Так же, каждый человек имеет в своей психической организации

всевозможные зачатки характера, которым обстоятельства не всегда

предоставляют случай обнаружиться. А раз они получили применение—

тотчас же образуется более или менее новая личность. Этим именно

объясняется то, что в эпохи больших религиозных и политических кризисов

наблюдают такие мгновенные изменения в характере, что кажется, будто все

изменилось: нравы, идеи, поведение людей, но очень редко бывает, чтобы это

было надолго. В силу этих задатков характера, которые приводятся в действие

известными исключительными событиями, деятели больших религиозных и

политических кризисов кажутся нам высшими существами, хотя на самом деле в

них проснулись задатки характера, данные изначально всем, в соответствии со

сложившейся ситуацией.

Кажется, что влияние обстоятельств на человека достаточно глубоко,

но изменения оказываются незначительными. Голод может привести человека к

ожесточению, опустить до какого-либо уровня, но значит ли это что его

обычный характер окончательно изменился? Исследуя различные факторы (в

том числе и политические) способные действовать на психический уклад

личности и целых народов, можем констатировать, что они действуют на

изменяющиеся стороны характера, но ни сколько не задевают основных его

черт, или задевают лишь путем длительных наследственных накоплений (в

течение веков)».

Становление личности в качестве субъекта политики происходит

постепенно по мере социального созревания человека, в процессе его

политической социализации.

Кратко можно сказать, что политическая социализация — это прежде

всего вступление, врастание личности в мир политики: формирование

политических представлений, ориентаций и установок, приобретение навыков

политического участия, врастание в определенную политическую культуру.

Политические представления, ценности, установки не даются с рождением, а

именно приобретаются по мере созревания личности.

Начинаясь с раннего детства, политическая социализация продолжается

всю сознательную жизнь, поскольку раз приобретенные представления,

ориентации, установки и навыки не остаются навсегда неизменными; они

могут корректироваться, меняться и в зрелом и даже в преклонном возрасте

в зависимости от различных факторов, и в первую очередь под воздействием

личного общественно-политического опыта.

Особенно сильное влияние на процесс социализации оказывают

переломные периоды общественного развития. Некоторые события—войны,

экономические кризисы, внутренние революции, достижение политической

независимости—сильно влияют на изменение политических взглядов людей.

Политическая социализация осуществляется двумя основными путями.

Первый—это передача новым поколениям политического опыта предшествующих

поколений, опыта, воплощенного в нормах политической культуры. Такая

передача происходит в процессе семейного воспитания, обучения в школе,

через средства массовой информации и другие каналы. Второй путь—это

приобретение личностью новых ранее неизвестных политических знаний,

усвоение нового, ранее неизвестного политического опыта. В реальной жизни

и то и другое направление переплетаются, взаимодополняют друг друга.

Социализация может быть прямой—политические собрания и митинги.

Избирательные кампании, политическая пропаганда, изучение политической

жизни по школьной программе и косвенной,—например, невольное подражание

детей родителям в политических предпочтениях. В социализации индивид не

является полностью пассивным объектом. Но он и не единственный

действующий субъект. Индивиды и социализируют и себя и социализируются

извне.

> Существует огромное количество теорий личностей. Личность, ее

поведение в тех или иных ситуациях, ее проблемы интересует огромное

множество психологов и социологов. В связи с этим и возникают данные

теории. В данной работе я рассмотрю подход Теодора Адорно, представленный

в его книге «Авторитарная личность».

> ТИПЫ И СИНДРОМЫ.

> МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Едва ли какая-либо концепция в современной американской психологии

так тщательно критиковалась, как концепция типологии. Поскольку «любое

учение о типах есть лишь первое приближение к проблеме индивидуальности,

и ничего более», любая подобная доктрина является предметом опустошающих

атак сразу с двух противоположных сторон: якобы она не улавливает

единичного, и ее обобщения статистически не валидны и даже не основаны

на продуктивном эвристическом инструментарии. С точки зрения общей

динамической теории личности высказывается возражение, что типологии

имеют стремление к классификации и трансформации весьма гибких черт

характера в статистические, квазибиологические характеристики,

пренебрегая, прежде всего, совокупностью социальных и исторических

факторов. В статистическом отношении особенно подчеркивается

неудовлетворительность бинарных типологий. Что же касается эвристической

ценности типологии, то указывается на их наложение друг на друга и

необходимость конструирования «смешанных типов», которые практически

отрицают первоначальные построения. И венчает все эти аргументы нежелание

применять жесткие концепции к предположительной текучей реальности

психологической жизни.

Теории типов предлагают классификацию личностей по четко

разделенным классам, они не пригодны для надежных массовых данных. Такое

положение, однако, не обязательно присуще всем системам типологии

человека. Оно, скорее, характерно для популярных версий и адаптаций

теории типов, чем для первоначальных концепций. Конечно, психологи типов

пытались классифицировать личности, но это не являлось неотъемлемой

частью их теории: их концепции чаще всего были существенно модифицированы

для допущения нормального распределения черт.

Объяснение насущной пользы типологического подхода, однако, лежит

не в статистическом и биологическом, а напротив, в динамическом и

социальном. Тот факт, что человеческое общество разделено на классы, до

сих пор имеет большее влияние, чем внешние связи людей. Следы

общественного подавления остаются в душе индивидуума. Французский

социолог Дюркгейм, в частности, показал, как и до какой степени

иерархический социальный порядок пропитывает индивидуальное мышление,

отношение и поведение. Люди формируют психологические «классы» ввиду

того, что на них отпечатываются разнообразные социальные процессы.

Поверхностная зависть. Феномен, обсуждаемый здесь, находится не на

том же логическом уровне, что и различные «типы» с высоким или низким

количеством баллов, которые мы охарактеризуем далее. В самом деле, он не

заключен внутри и не является сам по себе психологическим «типом», но,

скорее, представляет конденсацию более рациональных, как сознательных,

так и подсознательных проявлений предрассудков, поскольку они могут быть

различимы на более глубоких, подсознательных уровнях.

> Синдром конформиста. Представляет стереотипы, приходящие извне, но

интегрированные внутри личности в общую согласованную структуру. У женщин

особенно проявляются изящество и женственность, у мужчин—стремление быть

«настоящим» мужчиной. Предрассудки, очевидно, не выполняют решающей

функции во внутри психологическом устройстве индивидов, а являются лишь

средствами внешней идентификации с группой, к которой они принадлежат

или хотели бы принадлежать. Предрассудки у них проявляются в особом

смысле: они перенимают ходячие суждения от других, не затрудняясь

самостоятельно вникнуть в суть дела. Существует антагонизм между

предрассудками и опытом; их предрассудок «нерационален», равно как и

слабо связан с их собственными тревогами, но в то же время, по крайней

мере внешне, он не выражен подробно, по причине характерного отсутствия

сильных импульсов, благодаря полному восприятию ценностей цивилизации и

«благопристойности». Хотя этот синдром и включает «вскормленных

антисемитов», он присущ, несомненно, высшим социальным слоям.

> Авторитарный синдром. Субъект достигает собственной социальной

приспособленности, только получая удовольствие от подчинения

субординации. Это включает в игру импульсы садомазохистской структуры,

равно как условие и результат социальной приспособленности. Картиной

трансляции таких подкреплений в черты характера является особое

разрешение Эдипова комплекса, определяющие формирование синдрома, о

котором здесь идет речь. Трансформация ненависти в любовь—наиболее

трудная задача, которую личность должна проделать на раннем этапе

развития, никогда не завершается полностью успешно. В психодинамике

«авторитарного характера» часть предыдущей агрессивности впитывается и

превращается в мазохизм, в то время как другая часть соотнесена с

садизмом, который ищет выхода в том, с чем субъект себя не

идентифицирует, т.е. во внешних группах. Это двоякость всепроникающа,

причем явственно сопровождается слепой верой в авторитет и готовностью

атаковать тех, кто проявляет слабость и социально подходит в качестве

«жертвы». Социологически, такой синдром особенно характерен для средних

классов Европы. В США мы можем ожидать его среди людей, чей

действительный статус отличается от того, которого они домогаются.

> Бунтовщик и психопат. Вместо идентификации с родительским

авторитетом может проявиться «бунт». Это, конечно, в определенных случаях

ликвидирует садомазохистские тенденции. Однако бунт может проявиться

таким образом, что авторитарная структура личности в целом не будет

затронута. Так, ненавистный родительский авторитет может исчезнуть лишь

для того, чтобы уступить место другому авторитету. Это может привести к

иррациональной и слепой ненависти к любому авторитету, с мощным

деструктивным дополнением, сопровождаемой тайной готовностью «сдаться» и

подать руку «ненавистной» силе. На самом деле крайне сложно отличить

такое отношение от действительно неавторитарного, и почти невозможно

достичь такого отличия на чисто психологическом уровне: здесь, как и

повсюду, принимается в расчет социополитическое поведение, определяющее,

правда ли независима личность, или просто замещает свою независимость

негативным переносом.

> Крайним представителем этого синдрома является “крутой” парень, или

«психопат» в терминах психиатрии. Эти индивиды наиболее «инфантильны» из

всех: им так и не удалось «развиться», испытать формирующие влияние

цивилизации. Они «асоциальны». Граница между ними и преступниками зыбка.

> Чудак. Это люди, которые не смогли приспособиться к миру,

воспринять «принцип реальности», которые не сумели найти равновесие между

отречением и удовлетворенностью, и чья внутренняя жизнь определяется

отрицаниями, накладываемыми на них извне, не только в течение детства, но

также и в течение взрослой жизни. Эти люди ввергаются в изоляцию. Они

должны построить ложный внутренний мир, часто близкий к иллюзии,

настойчиво противопоставляя его внешней реальности. Они могут

существовать только благодаря самовозвеличиванию, в сочетании с мощным

отрицанием внешнего мира. Они высокопроективны и подозрительны. Нельзя

пропустить склонность к психозам: они «параноидальны».

> Функционер-манипулятор. Этот синдром, потенциально наиболее

опасный, определяется стереотипами в крайней степени: жесткие

представления—скорее, цель, чем средства, и весь мир разделяется на

пустые, схематичные, административные поля. Практически полностью

отсутствуют объективный катексис и эмоциональные связи. Разрыв между

внешним и внутренним миром в этом случае выливается в некий тип

принудительного сверх реализма, который рассматривает всех и вся как

объект для манипулирования, управления, который берется для собственных

теоретических и практических целей. Особо проявляется любовь к

«исполнению» при глубоком безразличии к содержанию выполняемой работы.

Трезвый ум, наряду с почти полным отсутствием каких-либо привязанностей,

делает их самыми безжалостными из всех.

>

Достижение целей широкого политического участия людей значительно

зависит от мотивов, которыми руководствуется личность в своей

политической деятельности, ибо сама мотивация может оказаться с точки

зрения общественных интересов настолько негативной, что не будет

способствовать ни укреплению демократии в обществе, ни нравственному

совершенствованию и всестороннему развитию личности. Вопрос о мотивации

политического участия или неучастия является очень сложным. Здесь с

политологией состыкуется социология и психология.

По этому поводу высказывались различные суждения. Г.Лассвеллом

была выдвинута теория, которая объясняла присущее части людей стремление

к политическому лидерству. Суть ее заключается в том, что стремление

человека к власти есть отражение его низкой самооценки, что при помощи

власти такая личность стремится компенсировать низкую самооценку,

повысить свой престиж и преодолеть чувство собственной неполноценности.

Эта точка зрения, хотя и довольно распространенная, однако не получила

всеобщего признания. Высказывалось и другое мнение: низкая самооценка

тормозит вовлечение личности в политический процесс снижает ее

возможности в развертывании активной политической деятельности.

И в том и другом случае проблема мотивации политического участия

сильно психологизируется, т.е. вопрос о мотивах политической деятельности

сводится к личным, психологическим качествам участников политической

жизни. Поэтому для более полной адекватной картины вопрос о мотивации

политической деятельности следует поставить в более широком социальном

контексте.

Отмечалось, что участие в управлении государством и обществом, в

политическом процессе представляет для гражданина в одном случае право

реализовать свои возможности, в другом - морально-политическую обязанность,

в третьем - заинтересованность (морально-политическую или материальную).

Активное включение личности в политический процесс требует

определенных предпосылок. Их можно разделить на три группы: материальные,

социально-культурные и политико-правовые. Опыт показывает, что для

участия человека в нормальной политической деятельности необходимо

первичное удовлетворение его потребностей в основных продуктах питания,

товарах и услугах, жилищно-бытовых условиях, достижения определенного

уровня общеобразовательной и профессиональной подготовки, общей и

политической культуры.

В зарубежных политологических исследованиях взаимосвязь

благосостояния общества и его политической системы рассматривается по

крайней мере в трех аспектах.

Во-первых, вполне обоснован тезис что, чем богаче общество, тем оно

более открыто демократическим формам функционирования. В экономически

развитом обществе основные по численности и по влиянию социальные группы

не принадлежащие ни к крайне бедным, ни к сказочно богатым; резкая, по

существу двух полосная, имущественная поляризация исчезает, образуется

сильный "средний класс", который по своему положению в обществе и

объективным интересам составляет опору демократического режима.

Во-вторых, уровень благосостояния оказывает заметное влияние на

политические убеждения и ориентации человека. С.М.Липсет пришел к выводу,

что материально более обеспеченные люди являются более либеральными, а

более бедные являются и более интолерантными (нетерпимыми).

В-третьих, достаточно высокое национальное благосостояние служит

необходимой базой формирования компетентной гражданской службы, корпуса

профессионально подготовленных управленческих кадров. В условиях

бедности трудно добиться в массовом масштабе высокого уровня

общеобразовательной и профессиональной подготовки, необходимого для

эффективного управления на демократической основе.

Агрессивное (насильственное) в политике представляет собой такой

тип поведения, которое несет угрозу благополучному существованию

индивида, группы лиц, социально-политического института посредствам

лишения их свободы в своей деятельности и реализации основных принципов

на теоретическом и практическом уровне. Агрессия, следовательно, это не

только такое поведение, которое наносит физический ущерб субъекту

политической деятельности, но и осуществляет нравственную, духовную,

идеологическую угрозу. Агрессивность в политике связана с реализацией

интересов субъекта агрессивного поведения, желанием добиться подчинения

окружающих путем насильственной власти или иных форм контроля, связанных

с насильственным действием.

К формам ярко выраженного агрессивного поведения, носящего

политический характер, следует отнести военные действия (поведение

военнослужащих в период боя, подготовки к нему), стимулируемые политиками

(вручение боевых наград, повышение в звании и др.), политический

терроризм, истоки которого могут вызываться национальными, религиозными,

личностными мотивами. Агрессивное поведение выступает частью общего

процесса дегуманизации личности, в ходе которого личность не только

теряет свойства своего человеческого «Я», но и лишает такой возможности

себе подобных.

Агрессивное поведение служит также одной из форм самоутверждения в

политике путем насильственного навязывания оппоненту несвойственных ему

политических действий и теоретических концепций. Агрессивность

компенсирует отсутствие других атрибутов личности—логики политического

действия, конструктивных подходов и др. Особенно самоутвержденческая роль

агрессии характерна для молодежных неформальных группировок, где

господствует культ силы как норма поведения и взаимоотношения между

членами группы.

Среди факторов, способствующих закреплению агрессивного поведения в

качестве нормы, следует назвать внешнюю среду (природную и

социальную)—посягательство на личное пространство, интенсивность и

качество общения, воздушные. Водные и температурные факторы, воздействие

шума, алкоголя, наркотиков и т.п. Следует учитывать также гормональные

факторы агрессивного поведения.

Терроризм, как уже говорилось ранее, является типом агрессивного

политического поведения. Политический терроризм стал объектом научного

анализа в последние десятилетия, а его становление как заметного явления

в политической жизни обычно датируют концом 60х—началом 70-х годов.

Трудности в изучении терроризма начинаются уже с его определения.

Сам термин «терроризм» вызывает однозначно негативную реакцию и связан с

повышенно эмоциональным отношением к феномену, часто используется как

ярлык для не связанных между собой и довольно разнородных типов

политического поведения.

Не многие политические явления современного мира связаны со

столькими загадками, как терроризм, вобравший в себя квинтэссенцию

экстремистского мировоззрения, заговорщической политической ментальности

и нигилистический психологии. В западной литературе существует более 100

определений «терроризм». Не имеет смысла перечислять их, скажем только,

что, по мнению специалистов, терроризм представляет собой специфическую

форму вооруженного насилия. «Угроза применения насилия,—отмечает

известный исследователь терроризма Б. Дженкинс,—индивидуальные акты

насилия или кампания насилия, возбуждающие чувство страха, могут быть

определены как терроризм».

Среди наиболее существенных характеристик и аспектов терроризма

следует выделить в первую очередь политический аспект, связанный с

наличием политической направленности в деятельности террористических

групп, вне зависимости от их ориентации, этнической, социальной и

демографической структуры или личных устремлений боевиков.

Основные методы политической борьбы террористических организаций

следующие:

> Провоцирование вооруженного мятежа, восстания или военного переворота для

захвата власти;

> Нарушение системы государственного управления с помощью политических

убийств, шантажа, нагнетания страха, безысходности и отчаяния;

> Разрушение основ цивилизованной жизни и создание хаоса в функционировании

систем связи и жизнеобеспечения, транспортных средств, работе организаций

и учреждений современного общества.

Далеко не все акты заговорщических, повстанческих и экстремистских

организаций являются террористическими, и напротив, не все

террористические действия совершаются профессионалами-террористами.

Вообще «чистых» террористических движений очень мало. Большинство из

них—организации, прибегающие не только к тактике терроризма.

Военно-технический аспект. Для терроризма характерны крайне

жестокие формы вооруженного насилия. Типичными методами являются

убийства, взрывы в поездах и авиалайнерах, взрывы автомашин, захват

заложников и расправа с ними, посылка по почте мин-ловушек, массовые

побоища. Не испытывая недостатка в вооружении и взрывчатке, террористы

умело используют достижения современной техники и технологии, включая

радиотелевизионную аппаратуру, компьютерную технику.

Нередко пытаясь представить свою деятельность как «военные

действия», террористы стремятся также присвоить себе более приемлемый в

глазах общественного мнения имидж «партизан», «борцов за свободу»,

«повстанцев».

Морально-психологический аспект. Общечеловеческие нравственные

нормы не существуют для современного терроризма. Он отрицает основное

право человека— право на жизнь. Известный английский исследователь П.

Уилкинсон пишет, что «террор кардинально отличается от других видов

насилия не просто жестокостью, а высшей степенью аморальности,

неразборчивости в средствах и неуправляемостью».

Предельно широк круг политических и общественных деятелей,

попадающих в орбиты террора. Одновременно к разряду «символов режима»

причисляются люди самых разных профессий, занимающих самые разные места

на ступенях общественной лестницы. В течение ряда лет шло расширение форм

террористической активности, происходил отказ от всякого самоограничения

при выборе места, времени и способов нападения. Жертвами террористов все

чаще оказывались случайные люди.

Одна из основных задач террористических организаций— массовая

деморализация населения. «Сценарий устрашения», как правило,

продумывается и идеологически обосновывается. Он включает не только

стрельбу, взрывы бомб, но также манеру поведения, часто необычную одежду

и маски, воинственную риторику, психологический прессинг. Все делается

для того, чтобы вызвать ужас и замешательство у широкой публики,

подорвать чувство безопасности и доверия к институтам власти. Иногда

такая тактика достигает успеха.

Аморализм террористов подчеркивается тем, что иногда самые жестокие

преступления совершаются ради достижения внешнего эффекта, которого

нередко добиваются с помощью средств массовой информации. Террористам

необходима возможно большая аудитория, максимальный отзвук, широкий

резонанс. Они обычно предполагают и просчитывают реакцию политических

партий и правительств, широкой общественности. Эта реакция порой важнее

для террористов, чем убийство намеченной жертвы.

Юридический аспект терроризма представляет немалые трудности в

силу отсутствия однозначного понимания феномена и сложности его

отграничения от уголовной преступности и различных форм освободительной

борьбы. Несомненно, терроризм криминален по своей природе, но какие

насильственные акты являются террористическими?

Сложность различения понятий «террорист» и «борец за свободу»,

обусловленность подхода к этому вопросу идеологическими позициями в

течение ряда лет во многом блокировали антитеррористическую деятельность

ООН и других международных организации.

Существуют и другие юридические проблемы. Так, бросая вызов

государству, обществу, международной общественности, терроризм

одновременно стремится максимально использовать весь комплекс гражданских

и политических прав, предоставляемых этим же государством— привлечь к

себе внимание и сочувствие, интегрироваться в международно-правовое и

юридическое пространство современной цивилизации, обеспечить захваченным

террористам статус «военнопленных».

В настоящее время никто не может отрицать, что терроризм стал

действовать не только в локальном и региональном, но и в международном

масштабе. Сфера его действий простирается не только на сухопутную

территорию, но также на воздушное и морское пространство. Современные

террористические организации ставят под угрозу воздухоплавание и

мореходство, бизнес, коммуникации и др.

Большинство ученых считают современный терроризм явлением,

качественно и количественно отличными от экстремистских движений

прошлого, что говорит о необходимости его пристального изучения на

междисциплинарном уровне. В небывалой доныне активизации террористов

опасна прежде всего их бескомпромиссная атака на моральные и политические

ценности современной цивилизации, демократические институты, стабильность

и свободу выбора.

Несмотря на то, что мнения западных политологов весьма различаются,

они едины в своем выводе об опасном характере террористического вызова

как в западных, так и в развивающихся странах; подчеркиваются такие

характеристики современного терроризма, как глобализация, политическая

многоликость, динамизм в изменении внешнего облика, ясно обозначенная

международная направленность. По мнению ученых, он является важным

фактором и компонентом конфликтных ситуаций в современном мире.

ЛИТЕРАТУРА.

Введение в политологию.

Под ред. М.Х. Фарушкин, Казань-1992

2. Леббот Г. «Психология народов и масс», СПб-1908

Основы политической науки: Учеб. пособие для ВУЗов. Под ред. В.П.

Пугачева, М-93.

Политология: Курс лекций.

Лютых А.А., Тонких В.А.

5. «Полис»: Теодор Адорно фрагменты из «Авторитарной личности».