Влияние модуса жизни на ценностные позиции и групповое ориентирование студентов

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Влияние модуса жизни на ценностные позиции и групповое ориентирование студентов

Влияние модуса жизни на ценностные позиции и групповое ориентирование студентов

Нижегородский филиал

Негосударственной автономной некоммерческой образовательной организации

Института Бизнеса и Политики

Курсовая работа по дисциплине:

«Социальная психология»

на тему:

«ВЛИЯНИЕ МОДУСА ЖИЗНИ НА ЦЕННОСТНЫЕ ПОЗИЦИИ

И ГРУППОВОЕ ОРИЕНТИРОВАНИЕ СТУДЕНТОВ»

г. Нижний Новгород

2009 г.

Содержание

Введение

1. Формирование групповой сплоченности и ее связь с ценностной позицией и саморегуляцией личности

1.1 Групповая сплоченность и ценностные позиции личности

1.2 Групповая сплоченность и саморегуляция личности

2. Понятие модуса жизни в работе Э. Фромма

2.1 Модус обладания

2.2 Модус бытия

3. Исследование модуса жизни студентов в зависимости от стиля саморегуляции, ценностных позиций и групповой сплоченности студенческого коллектива

3.1 Описание проведения исследования и полученные результаты

3.2 Интерпретация данных

Заключение

Список литературы

Введение

В то время, когда человеческая и лошадиная сила были заменены механической, а позднее и ядерной энергией, а человеческое сознание - компьютерными системами, промышленный прогресс утвердил человечество во мнении, что «мы идем по пути безграничного потребления, что техника делает нас всемогущими, а наука - всеведущими». Была основана так называемая «религия прогресса», то есть бесконечная вера в то, что человек поистине может стать богом, способным создать новый мир из того «строительного материала», что дает нам природа. Сердцевиной этой религии стало триединство безграничного производства, абсолютной свободы и бесконечного счастья.

Однако необходимо признать, что чем грандиознее и фантастичнее становятся достижения прогресса, тем горче и болезненнее становится разочарование и осознание того, что индустриальный век не смог оправдать ожиданий человечества. И постепенно все больше людей приходит к пониманию тех фактов, что все наши мысли, чувства и привязанности - лишь объекты манипулирования со стороны СМИ, а технический прогресс принес с собой экологические проблемы и угрозу атомной войны, и каждое из этих последствий может стать причиной гибели не только всего человечества, но и самой жизни на Земле.

Эта проблема подталкивает к взвешиванию материальных и духовных ценностей в жизни человека. И если первые начинают занимать преобладающее место в обществе, если наблюдается положительная динамика потребительского отношения к окружающему миру, то возникает т.н. феномен общественного кризиса смысла жизни. Он начинается с отрыва от культурных, традиционных ценностей, разделения общества, подмены культурных ценностей т.н. культурными «фантомами», навязываемыми со стороны. Все это ведет не просто утрате ценностей и смыслов. Это подвергает общество стать «придатком» чужой культуры, зависимым и пассивным перед «обществом-завоевателем».

Все это чрезвычайно актуально в наши дни, поскольку именно сейчас возникает угроза т.н. психологической войны, заключающейся в разрушении прежних культурных установок нации и подменой их иллюзорными стереотипами с целью ослабить дух общества, свести его потребности до базовых, физиологических, и, самое главное, кардинально изменить ценностные позиции общества.

А именно ценностные позиции человека являются интегральной характеристикой ценностно-мотивационной сферы личности, то есть ЯДРОМ личности как таковой.

Именно ценностно-мотивационная сфера личности как участника групповых процессов стала объектом нашего исследования. В качестве предмета нами была выбрана взаимосвязь между групповой сплоченностью, ценностной направленностью, стилем саморегуляции и модусом жизни человека.

Нашей основной гипотезой стало предположение о том, что модус бытия (как и модус обладания) влияет не только на иерархию в системе ценностей отдельной личности, но и на групповое принятие, систему взаимных выборов в группе и групповую сплоченность. Бытие предполагает самоотдачу, и человек, стремящийся к бытию, не может не объединить вокруг себя коллектив, способный к единой осознанной активности, к единому пониманию ценностей и целей, на которые направленная эта активность. В свою очередь модус обладания будет заключаться в стремлении каждого члена группы к приобретению некой собственности, подвластной лишь его использованию и контролю, а также и к подчинению себе членов группы.

Также мы выдвинули частную гипотезу, что с модусом жизни человека тесно связан и стиль его саморегуляции, то есть способность к четкой и осознанной постановке целей, разработке плана ее реализации, критичной оценке полученного результата, а также к гибкости и самостоятельности в действиях. Как мы уже сказали, бытие предполагает осознание субъектом себя как самого себя («Я есть Я»), а значит и как активного субъекта деятельности, как человека, стремящегося к созиданию, творчеству. Но творчество не может быть бесцельным. Умение ставить цель и умение самостоятельно добиваться ее, - это главная составляющая творческого продуктивного процесса, или той самой продуктивной активности. В условиях же коллектива эти умения становятся основной групповой характеристикой, характеризующей стремление коллектива к единой цели.

Поэтому целью нашего исследования стало изучение влияние модуса бытия на систему ценностей группы, ориентирование личности в первичной группе (студенческом коллективе) и способы этого ориентирования (саморегуляцию).

В соответствии с вышеуказанными характеристиками, мы выделили следующие задачи исследования:

1. Анализ социально-психологических взглядов на детерминанты формирования групповой сплоченности и их связь с ценностями группы и способностью к саморегуляции личности;

2. Определение понятий модус обладания и модус бытия в работах Э. Фромма;

3. Подбор методического инструментария для проведения эмпирического исследования;

4. Анализ и интерпретация полученных данных;

5. Составление выводов по проведенному исследованию.

1. Формирование групповой сплоченности и ее связь с ценностной позицией и саморегуляцией личности

1.1 Групповая сплоченность и ценностные позиции личности

Проблема групповой сплоченности является одной из проблем формирования малой группы. В данном случае исследуется сам процесс формирования особого типа связей в группе, которые позволяют внешне заданную структуру превратить в психологическую общность людей, в сложный психологический организм, живущий по своим собственным законам.

Проблема групповой сплоченности также имеет солидную традицию, которая опирается на понимание группы прежде всего как некоторой системы межличностных отношений, имеющих эмоциональную основу. Несмотря на наличие разных вариантов интерпретации сплоченности, эта общая исходная посылка присутствует во всех случаях. Так, в русле социометрического направления сплоченность прямо связывалась с таким уровнем развития межличностных отношений, когда в них высок процент выборов, основанных на взаимной симпатии.

Другой подход был предложен Л. Фестингером, когда сплоченность анализировалась на основе частоты и прочности коммуникативных связей, обнаруживаемых в группе. Буквально сплоченность определялась как «сумма всех сил, действующих на членов группы, чтобы удерживать их в ней». Влияние школы К. Левина на Фестингера придало особое содержание эому утверждению: «силы» интерпретировались либо как привлекательность группы для индивида, либо как удовлетворенность членством в группе. Но и привлекательность, и удовлетворенность анализировалась при помощи выявления чисто эмоционального плана отношений группы, поэтому, несмотря на иной по сравнению с социометрией подход, сплоченность здесь представлялась как некоторая характеристика системы эмоциональных предпочтений членов группы.

Существует целый ряд экспериментальных работ по выявлению групповой сплоченности или, как их часто обозначают, по выявлению группового единства. Из них надо назвать исследования А. Бейвеласа, в которых особое значение придается характеру групповых целей. Операциональные цели группы - это построение оптимальной системы коммуникаций; символические цели - это цели, соответствующие индивидуальным намерениям членов группы. Сплоченность зависит от реализации и того, и другого характера целей. Как видим, интерпретация феномена становится здесь богаче.

Мысль о том, что близость ценностей, установок, позиций может быть основой тяготения одного человека к другому или группе в целом, прочно утвердилась в современной социальной психологии.

Уточним, что представляет феномен, о котором идет речь. Исследователь, выявив систему ценностей и предпочтений человека, знакомит его с мнениями по тому же поводу, принадлежащими другим людям, и просит оценить возможное эмоциональное отношение к ним. Предъявленные мнения (показываются якобы заполненные другими идентичные вопросники) варьируют от полного совпадения до абсолютного несоответствия с ней. Оказалось, чем ближе чужое мнение к собственному, тем симпатичнее высказавший его человек. Это правило имеет и обратную сторону: чем привлекательнее некто, тем большего сходства взглядов от него ожидают. Убежденность в этом настолько высока, что разногласий и противоречий с позицией привлекательного лица испытуемые попросту не склонны замечать. Некоторые авторы подчеркивают, что для личностной привлекательности важно не столько действительное сходство ценностей, сколько его перцепция. Основным психологическим результатом сходства в ценностях, полагают большинство авторов, является облегчение и интенсификация процессов непосредственного взаимодействия и взаимоотношений.

По аналогии делается заключение и об отношении человека к группе: он в большей степени тяготеет к общности, ценности которой разделяет и где его собственные взгляды находят сочувствие и поддержку. Почему человек стремится к людям и группам, с установками и позициями которых он солидарен? Как правило, при объяснении это закономерности западные психологи используют два рода аргументов. Первый аппелирует к индивидуально-психологическим особенностям личности, второй - к социально-психологическим особенностям группы.

В первом случае утверждается, что поиски согласия с мнением других обусловлены потребностью в социальном признании, обеспечением личности защищенности и эмоциональном комфорте. Такой точки зрения придерживался, например, Т. Ньюком, в работах которого «социальное согласие» занимает особое место. «Под понятием «социальное согласие», - пишет он, - я подразумеваю ни больше, ни меньше как <слияние> у двух и не более личностей сходных ориентаций по отношению к чему-нибудь». Несогласие, полагает автор, сопровождается эмоциональной напряженностью во взаимоотношениях, согласие же, напротив, уменьшает возможность ее возникновения. Согласие, сходство мнений, если следовать рассуждениям Ньюкома и многих других авторов, - это, прежде всего, средство взаимного приспособления во имя душевного равновесия. Близость ценностных ориентаций в данной схеме выступает не как итог личностной убежденности каждого, а как внешнее «приноравливание» поведения к гарантирующим спокойствие ценностным стереотипам.

Во втором случае необходимость согласия объясняется спецификой внутригруппового «бытия» человека. Она состоит в том, что он по необходимости взаимосвязан с другими в процессе реализации цели и делит с ними как успех, так и неудачи. Поскольку удовлетворение потребностей каждого обусловлено совместным успехом, а тот, в свою очередь, зависит от согласованности мнений о цели и средствах ее достижения, обеспечение согласованности становится предметом заботы всех членов группы. Продвижение группы к общей цели порождает, согласно данной концепции, своеобразное «давление к единообразию», состоящее из двух образующих. Первая определена силой индивидуальной мотивации: несогласный с группой человек воспринимает себя как препятствие на пути достижения значимой для него общей цели, от которой он ждет персонального удовлетворения. Вторая образующая «давления к единообразию» задана силой общегрупповой мотивации: чтобы достичь цели, члены группы постоянно должны принимать усилия, дабы вернуть любого «отклонившегося» в лоно большинства.

Логично представить себе новый подход к исследованию сплоченности, если он будет опираться на принятые принципы понимания группы и, в частности, на идею о том, что главным интегратором группы является совместная деятельность ее членов. Тогда процесс формирования группы и ее дальнейшего развития предстает как процесс все большего сплачивания этой группы, но отнюдь не на основе увеличения лишь эмоциональной ее привлекательности, а на основе все большего включения индивидов в процесс совместной деятельности. Для этого выявляются иные основания сплоченности. Чтобы лучше понять их природу, следует сказать, что речь идет именно о сплоченности группы, а не о совместимости людей в группе. Хотя совместимость и сплоченность тесно связаны, каждое их эти понятий обозначает разный аспект характеристики группы. Совместимость членов группы означает, что данный состав группы возможен для обеспечения выполнения группой ее функций, что члены группы могут взаимодействовать. Сплоченность группы означает, что данный состав группы не просто возможен, но что он интегрирован наилучшим образом, что в нем достигнута особая степень развития отношений, а именно такая степень, при которой все члены группы в наибольшей мере разделяют цели групповой деятельности и те ценности, которые связаны с этой деятельностью. Это отличие сплоченности от совместимости подводит к пониманию существа сплоченности в рамках принципа деятельности.

В отечественной социальной психологии новые принципы исследования сплоченности разработаны А.В. Петровским. Они составляют часть единой концепции, названные ранее «стратометрической концепцией групповой активности», а позднее - «теорией деятельностного опосредования межличностных отношений в группе». Основная идея заключается в том, что всю структуру малой группы можно представить себе как состоящую из трех (в последней редакции четырех) основных слоев, или, в иной терминологии, «страт» (см. Рис. 1).

Рис. 1. Структура малой группы с точки зрения стратометрической концепции

Внешний уровень групповой структуры (В), где даны непосредственные эмоциональные межличностные отношения, то есть то, что традиционно измерялось социометрией; второй слой (Б), представляющий собой более глубокое образование, обозначаемое понятием «ценностно-ориентационное единство» (ЦОЕ), которое характеризуется тем, что отношения здесь опосредованы совместной деятельностью, выражением чего является совпадение для членов группы ориентации на основные ценности, касающиеся процесса совместной деятельности. Социометрия, построив свою методику на основе выбора, не показывала, как отмечалось, мотивов этого выбора. Для изучения второго слоя (ЦОЕ) нужна поэтому иная методика, позволяющая вскрыть мотивы выбора. Теория же дает ключ, при помощи которого эти мотивы могут быть обнаружены: это - совпадение ценностных ориентаций, касающихся совместной деятельности. Третий слой групповой структуры (А) расположен еще глубже и предполагает еще большее включение индивида в совместную групповую деятельность: на этом уровне члены группы разделяют цели групповой деятельности, и, следовательно, здесь могут быть выявлены наиболее серьезные, значимые мотивы выбора членами группы друг друга. Можно предположить, что мотивы выбора на этом уровне связаны с принятием также общих ценностей, но наиболее абстрактного уровня: ценностей, связанных с более общим отношением к труду, к окружающим, к миру. Этот третий слой отношений был назван «ядром» групповой структуры.

Все сказанное имеет непосредственное отношение к пониманию сплоченности группы. Эта характеристика предстает здесь как определенный процесс развития внутригрупповых связей, соответствующий развитию групповой деятельности. Три слоя групповых структур одновременно могут быть рассмотрены и как три уровня развития группы, в частности, три уровня развития групповой сплоченности. На первом уровне (что соответствует поверхностному слою внутригрупповых отношений) сплоченность действительно выражается развитием эмоциональных контактов. На втором уровне (что соответствует второму слою - ЦОЕ) происходит дальнейшее сплочение группы, и теперь это выражается в совпадении у членов группы основной системы ценностей, связанных с процессом совместной деятельности. На третьем уровне (что соответствует «ядерному» слою внутригрупповых отношений) интеграция группы (а значит, и ее сплоченность) проявляется в том, что все члены группы начинают разделять общие цели групповой деятельности.

Существенным моментом при этом выступает то обстоятельство, что развитие сплоченности осуществляется не за счет развития лишь коммуникативной практики (как, скажем, это было у Ньюкома), но на основе совместной деятельности. Кроме того, единство группы, выраженное в единстве ценностных ориентаций членов группы, интерпретируется не просто как сходство этих ориентаций, но и как воплощение этого сходства в ткань практических действий членов группы. При такой интерпретации сплоченности обязателен третий шаг в анализе, то есть переход от установления единства ценностных ориентаций к установлению еще более высокого уровня единства - единства целей групповой деятельности как выражения сплоченности. Если каждый из вышеназванных феноменов сплоченности является показателем интегрированности лишь отдельных слоев и пластов внутригрупповой активности, то общность цели, будучи детерминантой всех их вместе взятых, может служить референтом действительного единства группы как целого. Можно считать, конечно, что совпадение целей групповой деятельности есть в то же самое время и высший уровень целостного единства группы, поскольку сами цели совместной деятельности есть также определенная ценность. Таким образом, в практике исследования сплоченность должна быть проанализирована и как совпадение ценностей, касающихся предмета совместной деятельности, и как своего рода «деятельностное воплощение» этого совпадения.

Эксперимент А.И. Донцова, проведенный в 14 московских средних школах, имел целью выявить, как в работе учителей совпадают представления о ценности деятельности с реальным воплощением их в повседневной практике преподавания и воспитания. Выявлялись два пласта сплоченности: сплоченность, демонстрируемая при оценке «эталонного» ученика, и сплоченность, демонстрируемая при оценке реальных учеников. В результате исследования был получен вывод, что общность оценок реальных учеников, данная учителями одной школы, выше, чем согласованность их представлений об эталоне ученика, то есть сплоченность в реальной деятельности оказалась выше, чем сплоченность, регистрируемая лишь как совпадение мнений (ибо отношением к эталону может быть только мнение. но не реальная деятельность).

Такое понимание сплоченности позволяет по-новому подойти к факту формирования малой группы. Возникнув благодаря внешним обстоятельствам, малая группа «переживает» длительный процесс своего становления в качестве психологической общности. Важнейшим содержанием этого процесса является развитие групповой сплоченности. В ходе этого развития группа не просто продуцирует свои нормы и ценности, а члены ее не просто усваивают их. Осуществляется гораздо более глубокая интеграция группы, когда ценности о предметной деятельности группы все в большей степени разделяются отдельными индивидами, не потому, что они им больше или меньше «нравятся», а потому, что индивиды включены в саму их совместную деятельность. Деятельность же эта становится столь значимой в жизни каждого члена группы, что он принимает ее ценности не под влиянием развития коммуникаций, убеждения, но самим фактом своего все более полного и активного включения в деятельность группы. Главной детерминантой образования группы в психологическом значении этого слова выступает совместная деятельность. Она есть, таким образом, не только внешне заданное условие существования данной группы, но и внутреннее основание ее существования.

Итак, групповая сплоченность проявляется в создании единой социально-психологической общности людей, входящих в группу, и предполагает возникновение системы свойств группы, препятствующих нарушению ее психологической целостности. К таким свойствам обычно относят:

1. характер межличностных эмоциональных взаимоотношений членов группы (взаимные симпатии, общие интересы, эмоциональные переживания);

2. характер ценностных ориентаций, установок, целей, стереотипов поведения членов группы;

3. характер отношений между членами группы в процессе совместной деятельности (взаимопомощь, поддержка, сотрудничество).

Сплоченность предполагает готовность членов группы поддерживать друг друга в совместной деятельности и стрессовых ситуациях.

Предпосылками групповой сплоченности является:

1) срабатываемость, которая основана на согласованности действий и процессе совместной трудовой деятельности. Она представляет собой одновременно и процесс, и результат совместной работы;

2) совместимость, которая возникает как итог достаточно продолжительного взаимодействия людей, характеризующегося удовлетворенностью их друг другом. Совместимость формируется на трех уровнях: психофизиологическом, психологическом и социально-психологическом.

Исходя из того положения, что «ядром» сплоченности группы является совместная деятельность ее членов, именно социально-психологическая совместимость как сходство ценностных ориентаций, диспозиций, идеалов, принципов, уровня профессиональной подготовки и образования обеспечивает эффективность и продуктивность группы.

1.2 Групповая сплоченность и саморегуляция личности

Вывод о том, что сплоченность группы определяется включенностью каждого ее члена в совместную деятельность, подталкивает к тому, чтобы определить характер этой деятельности, то есть степень ее направленности и осознанности. Именно эти характеристики отличают организованную группу от стихийной.

2. Понятие модуса жизни в работе Э. Фромма «иметь» или «быть»

2.1 Модус обладания

Понятие «иметь». Поскольку мы живем в обществе, которое зиждется на трех столпах: частной собственности, прибыли и власти, наше суждение не может не быть беспристрастным. Приобретение, владение и получение - вот неотъемлемые и безусловные права индивида в индустриальном обществе. При этом никакого значения не имеет происхождение этой собственности, а также обязательства, которые несет ее владелец. «Никого не касается, где и когда приобретено мое имущество и как я с ним поступаю. Мое право безгранично и абсолютно, пока я не преступаю закон».

Такая собственность называется частной, или приватной собственностью, ибо всех остальных она исключает из пользования и наслаждения ею, кроме своего владельца. Она считается в нашем обществе естественной и универсальной, хотя в действительности (если заглянуть в историю неевропейских культур, где экономика не играла главенствующей роли в жизни человека) ее скорее можно считать исключением из правила.

Социальные нормы, в соответствии с которыми функционирует общество, формируют также и характер членов этого общества («социальный характер»). В нашем обществе такой нормой является стремление приобретать собственность, приобретать ее и приумножать (то есть извлекать прибыль), и поэтому богачи становятся предметом восхищения и зависти как существа высшего порядка. Однако наивысшее наслаждение состоит в обладании не столько вещами, сколько живыми существами. В патриархальном обществе даже беднейший мужчина имел в своей собственности жену, детей и скот, которыми он владел безраздельно.

Сегодня человек испытывает чувство обладания собственностью в отношении огромного количества объектов - живых и неживых. Ведь не случайно мы видим в языке возрастание роли притяжательного местоимения «мой» (мой врач, мой шеф, мои рабочие и т.д.). Можно назвать массу предметов и ситуаций, которые люди склонны ощущать как свою собственность.

Идеи и убеждения также зачисляются в разряд частной собственности, от которой при случае можно избавиться. Даже привычка воспринимается как собственность (малейшее отклонение от привычного ритуала будет воспринято как утрата, которая может поколебать уверенность собственника в незыблемости его бытия).

Сущность обладания коренится в самой природе частной собственности. В модусе обладания смыслом становится приобретение и неограниченное право сохранить все то, что приобретено и накоплено. Модус обладания исключает всех, кроме меня: он не требует от меня каких-либо дальнейших усилий с целью сохранять мою собственность или продуктивно пользоваться ею. Это такой способ существования, который превращает все вещи и всех людей в неодушевленные объекты, подвластные только мне.

Предложение «я имею нечто» как раз отражает отношение между субъектом (я или ты, он, она, они, мы) и объектом О. При этом заведомо предполагается, что и субъект и объект существуют долго. Ну, а на самом деле присуще ли постоянство субъекту? Ведь он может умереть, может утратить свое положение в обществе. Да и объект не вечен: он может разбиться, потеряться, утратить свою ценность. И таким образом, утверждение о том, что я обладаю чем-то долго, основано на моей иллюзии, что существует вечная неуничтожимая субстанция. Если мне кажется, что у меня есть все, то я заблуждаюсь, и на самом деле у меня не т ничего, ибо само обладание объектом - это лишь миг, один из мимолетных моментов процесса жизни.

В конечном счете, утверждение: «Я (субъект) обладаю О (объектом)» - это просто дефиниция: определение меня через мое обладание объектом. То есть субъектом являюсь не «я как таковой», а «я как владелец того, чем обладаю», то есть «Я есть я, поскольку я имею Х», где Х означает все объекты живой и неживой природы, на которые я распространяю свою власть и право им управлять и держать под постоянным контролем.

Таким образом, обе стороны стали вещами - и я, и мое имущество, поскольку в утверждении «я имею объект Х» заключена такая степень моей идентификации с объектом, что не только объект Х находится в моей власти, но и я нахожусь во власти этого объекта (т.е. мое психическое здоровье зависит от того, имею ли я возможность обладать этим и возможно большим числом других объектов). Поэтому, мое отношение к объекту - в модусе обладания - это не активный процесс, а превращение и субъекта, и объекта в вещи. И связь между ними не животворна, а смертоносна.

Источники обладательной тенденции. Самым важным фактором усиления ориентации на обладание является язык. С помощью языка в жизни и в сознании человека фиксируется понятия, которыми он дорожит.

Мы упускаем из вида, что общество (социум) учит нас переводить наши телесные ощущения в привычные восприятия, которые позволяют нам управлять окружающим нас миром (и самим собой), чтобы мы могли приспособиться и выжить в условиях данной культуры. И как только мы эти восприятия назвали (присвоили им имя), создается впечатление, что это имя гарантирует их окончательную и неизменную реальность.

Потребность обладать имеет еще одно основание, а именно: биологически обусловленное желание жить. Независимо от того, счастливы мы или нет, наше тело побуждает нас стремиться к бессмертию. Но поскольку опыт подсказывает нам, что мы не можем жить вечно, мы ищем таких решений, которые создают у нас иллюзию, что, вопреки эмпирическим фактам, мы все равно бессмертны (так, например, фараоны верили, что их имена, помещенные в пирамиды, становятся бессмертными).

Но более всего распространению обладательной тенденции в обществе все же способствует тот факт, что наличие собственности самой о себе «работает» на удовлетворение человеческой потребности в бессмертии. Если моя самость конституируется вещами, владельцем которых я являюсь, то я бессмертен постольку, поскольку эти вещи неуничтожимы. Со времен древнего Египта и до наших дней - от физического бессмертия в форме бальзамирования и до психического бессмертия в форме «завещания» - люди вопреки всему и вся сохранили за собой право «оставить по себе живой след». Ведь выражением «своей последней воли» я законным образом оставляю будущим поколениям распоряжение о том, как использовать мое состояние. Благодаря механизму наследования «я есмь», и я становлюсь бессмертным, коль скоро я владелец капитала.

Экзистенциальное обладание. Чтобы лучше разобраться в модусе обладания, необходимо охарактеризовать такое понятие, как «экзистенциальное обладание», и уточнить его отличие от модуса обладания. Каждому понятно, что для жизни (для простого выживания) мы нуждаемся в каких-то вещах, которые мы приобретаем, используем, сохраняем, держим в порядке и т.д. Это относится к нашему телу, пище, жилищу, одежде, предметам домашнего обихода, которые служат удовлетворению наших основных потребностей. Такое обладание можно назвать «экзистенциальны», потому что оно коренится в самих условиях человеческого существования. Оно представляет собой рационально обусловленное стремление к самосохранению, в отличие от характерологического обладания (жажда собственности), о котором шла речь до сих пор. Эта страстная тяга к сохранению и присвоению вещей не является врожденной, а развивается под влиянием общественных условий.

«Обладание ради бытия» («экзистенциальное обладание») не вступает в конфликт с бытием. Даже «праведник» или «святой», если он - человек, может (и должен) обладать чем-то (в экзистенциальном смысле). Что касается обычного среднего человека, то он чаще всего склонен к обоим видам обладания - и к экзистенциальному (что неизбежно), и характерологическому (что свойственно капиталистическому миру).

2.2 Модус бытия

Понятие «быть». Понятие «иметь» относится к вещам, а вещи конкретны и поддаются описанию. Понятие «быть» относится к переживаниям, а их в принципе невозможно описать.

Легко описать, например, то, что называют словом «persona»: это маска, которую носит каждый из нас. Это социальная роль, штамповка, фактически то же самое, что вещь. Но человек, живой человек, - это не плоский образ, не фотография, не портрет, его нельзя описать как вещь. По сути дела живое существо вообще не поддается описанию. Можно многое рассказать о человеке: о его характере, жизненной позиции. Эти замечания могут помочь разобраться в психической структуре личности. Но в каждом случае целостное «я» человека, его индивидуальность во всех ее проявлениях, его самость так же единичны, как и отпечатки пальцев. Никого нельзя охватить полностью, даже приблизиться к этой полноте, ибо нет двух людей, которые были бы совершенно идентичны. Даже отдельный фрагмент поведения не поддается исчерпывающему описанию. Мы можем исписать сотни страниц по поводу улыбки Моны Лизы и при этом не сумеем выразить в словах эту улыбку. И не потому, что она так «загадочна». Улыбка любого человека представляет загадку. Никто не может описать человеческий взгляд, выражающий интерес, восторг, жизнелюбие, ненависть или нарциссизм. А кА описать богатство мимики, жестов, походки, интонаций - у каждого человека они многообразны и неповторимы.

Важнейшей же предпосылкой для возникновения у человека ориентации на «бытие» (модус бытия) является свобода и независимость, а также наличие критического разума. Главным признаком такого состояния духа является активность не в смысле деятельности, а в смысле внутренней готовности к продуктивному использованию человеческих потенций.

«Быть» значит давать выражение всем задаткам, талантам и дарованиям, которыми наделен каждый из нас. Это значит преодолевать узкие рамки своего собственного «я», развивать и обновлять себя и при этом проявлять интерес и любовь к другим, желание не брать, а отдавать. Ни одно из перечисленных состояний души фактически не поддается адекватному словесному выражению. Слова лишь дают намек на переживания, но не совпадают с ними.

Э. Фромм так описывает это явление: «В тот миг, когда мне полностью оформить в мысли и слова то, что я испытываю, само переживание улетучивается: ослабевает, блекнет и превращается в чистую мысль, без эмоций. Следовательно, состояние «подлинного бытия» не поддается описанию, и приобщиться к нему можно лишь на уровне совместных переживаний. В модусе обладания господствует мертвое слово, а в модусе подлинного бытия - живой опыт, для которого нет ни слов, ни выражений».

Можно приблизиться к модусу подлинного бытия лишь в той мере, в какой мы расстанемся в модусе обладания (то есть перестанем искать в собственности надежность и удовлетворение, перестанем держаться за свое «я» и свое имущество). Чтобы «быть» надо отказаться от эгоцентризма и себялюбия.

Но большинству людей очень трудно справиться с обладательной направленностью своей личности; каждая попытка подобного рода наполняет их глубоким страхом: им кажется, что они утратили всякую безопасность, что их бросили в воду, не научив плавать. Они не знают, что только тогда смогут воспользоваться своими силами и способностями, когда отбросят прочь свои частнособственнические костыли. А удерживает их от этого иллюзия, что они не смогут передвигаться самостоятельно и упадут, если лишаться такой опоры, как собственность. Они ведут себя как несмышленые дети, которые после первого падения начинают бояться, что они никогда не научаться ходить. Но природа и помощь других людей не допускают, чтобы человек превратился в инвалида. А тот, кто боится погибнуть без костылей частной собственности, тот как раз и нуждается в человеческой поддержке.

Бытие и активность. «Быть» подразумевает способность к активности; в этом смысле бытие и пассивность исключает друг друга.

В современном языке слово «активность» обычно подразумевает такое поведение субъекта, при котором приложение энергии приводит к зримому результату. Так, к активным будут причислены: крестьянин, обрабатывающий землю; рабочий у конвейера; акционер, вкладывающий свои деньги в производство; врач, осматривающий пациента и даже бюрократ, перекладывающий с места на место бумажки. Некоторые из видов этой деятельности требуют большего интереса и больших усилий, но с точки зрения понятия «активность» это не имеет значения. Ибо активность - это целенаправленное поведение, получившее общественное признание и направленное на определенные социально полезные изменения.

Активность - в современном смысле слова - относится только к поведению, а не к личности, ведущей себя соответствующим образом. В этом смысле не имеет значения причина активности, сюда попадает и поведение раба, действующего по принуждению, и поведение любого озабоченного человека, решающего свои личные проблемы. Неважно и то, интересна ли человеку его работа - как она интересна творческой личности, будь то ученый, или садовник, или писатель, - или же ему совершенно безразлично, что делать, ибо он не получает удовлетворения от своего труда.

Современное понимание активности не проводит различия между активностью и просто занятостью. Однако между этими двумя понятиями существует фундаментальное различие, соответствующее терминам «отчужденный» и «неотчужденный», применительно к различным видам труда. В случае отчужденного труда человек не ощущает себя субъектом своей деятельности; скорее он считает результат своего труда чем-то посторонним, даже противоречащим ему самому. При отчужденной активности, в сущности, не он действует, а действие совершается им под влиянием внешних и внутренних сил. Но сам он отделен от результата своей деятельности.

В случае неотчужденной активности человек ощущает самого себя субъектом своей деятельности. Неотчужденная активность - это процесс сотворения, созидания чего-то, и я сам являюсь творцом. Разумеется, моя активность есть проявление моих способностей, и я сам проявляю себя в своем труде, то есть я и моя активность едины. Такую неотчужденную активность Фромм называет продуктивной активностью.

Слово «продуктивная» употребляется здесь не в смысле способности создавать что-то оригинальное, то есть необязательно относится к творческой способности художника или ученого, и не в смысле оценки результата труда. Речь идет скорее о качестве активности, то есть об оценке самого процесса духовной жизни. Картина или научный трактат могут быть совершенно непродуктивными, бесплодными. С другой стороны, процесс, который происходит в людях с глубоким самосознанием (то есть в людях, которые способны действительно «видеть» дерево, а не просто смотреть на него), обязательно несет в себе такое качество, как продуктивность - это свойство характера, это ориентация личности, которая может быть присуща любому человеческому существу.

И «активность», и «пассивность» могут иметь два совершенно различных значения. Отчужденная активность в смысле простой занятости фактически является «пассивностью» в смысле продуктивности. В о же время пассивность, понимаемое как отсутствие занятости, вполне может быть и неотчужденной (продуктивной) активностью. К сожалению, в современной жизни понять это непросто, и многие категории нуждаются в разъяснении, ибо в нашем обществе активность чаще всего является отчужденной «пассивностью», в то время как продуктивная пассивность встречается крайне редко.

Поэтому, чтобы жить в модусе бытия, необходимо выстроить иерархию ценностей, предполагающую не просто развитие, но уже стремление к продуктивной активности, то есть к той активности, при которой человек ощущает себя творцом собственной деятельности, способным не забрать (как это происходит в модусе обладания), а вдохнуть жизнь даже в неодушевленные предметы.

3. Экспериментальное исследование зависимости модуса жизни студенческого коллектива от групповой сплоченности, ценностных позиций и стиля саморегуляции

3.1 Описание проведения исследования и полученные результаты

Основными задачами нашего исследования стало:

1. Изучение групповой сплоченности в студенческих группах 3 и 4 курса;

2. Изучение ценностных ориентаций в группах;

3. Исследование стиля саморегуляции студентов;

4. Изучение модуса жизни студентов;

5. Выявление взаимосвязи между полученными результатами;

При исследовании мы воспользовались следующими методиками:

1. социометрическая методика на выявление групповой сплоченности

(Сишор);

2. методика «Ценностные ориентации» (М. Рокич);

3. методика «Стиль саморегуляции поведения - ССП_95» (В.И. Моросанова);

4. методика «Я-высказывания» для определения модуса жизни.

Таким образом, нами были получены следующие результаты.

Во-первых, нами было установлено, что студенты 4-го курса обладают большей групповой сплоченностью (индекс групповой сплоченности = 0,6 при норме 0,6 - 0,7). В группе не было выявлено изолированных, но имеются 1-2 лидера.

В группе 3 курса имелось несколько лидеров, несогласованных между собой, каждый из которых имеет свою группу по 3-4 человека. Индекс групповой сплоченности в этой группе ниже нормы - 0,5.

Получив результаты методики «Я-высказывания» с помощью контент-анализа, мы наблюдали положительную динамику роста модуса бытия от 3-го к 4-му курсу.

Исходя из этого графика, мы можем сказать, что при росте модуса бытия, увеличивается и сплоченность группы (с 41% до 55%).

Далее мы сопоставили результаты методики «Я-высказывания» с данными по методике «Ценностные ориентации», в результате чего получили следующие.

По этим данным мы установили, что с ростом модуса бытия увеличивается значимость таких терминальных ценностей, как здоровье, наличие верных друзей, творчество и продуктивная жизнь. При этом снижается показатель значимости развлечений, развития и познания, а также уверенности в себе.

Приложение отражает увеличение значимости таких инструментальных ценностей, как честность, чуткость, ответственность, исполнительности и самоконтроль, и снижение рациональности, высоких запросов, независимости. Эти изменения также коррелируют с ростом модуса бытия.

Подобным же образом мы рассмотрели динамику изменения стиля саморегуляции с ростом модуса бытия.

Мы видим, что при росте модуса бытия повышается уровень планирования и самостоятельности и понижается склонность к моделированию, а также гибкость в действиях.

3.2 Интерпретация данных

Таким образом, по полученным результатам мы можем сделать следующие выводы.

Мы определили, что с ростом модуса бытия повышается:

1. Сплоченность группы, что объясняется наличием у членов группы готовности к оказанию помощи в трудной ситуации, стремлением к объединению совместных усилий ради достижения общей цели. Эти характеристики являются одним из признаков развития у человека модуса бытия.

2. Ценности здоровья, дружбы, продуктивной жизни и творчества. Жить в модусе бытия значит ценить жизнь. А значит - и ценить собственное здоровье, без которого невозможна сама эта жизнь. Забота о здоровье - это не только регулярное посещение врача, но и субъектное отношение к своему телу и своей душе (правильное питание, здоровый сон, гигиена, активный отдых и пр.).

Но самое важное, повышается и значимость продуктивной жизни и творчества, как основных составляющих модуса бытия. Это говорит о готовности студентов к переходу на новый уровень жизни, к осознанию себя как целостной активной личности, как субъекта своей жизни, способного к полной реализации своих возможностей. Это путь к самореализации, к объединению себя с окружающим миром

3. Ценности честности, ответственности, самоконтроля, терпимости к другим и чуткости. Честность и ответственность необходимое условие для перехода к модусу бытия, поскольку эти характеристики отражают основные свойства субъектности. Повышение самоконтроля говорит о наличии внутренней неуверенности, что приводит к повышенному вниманию к собственным переживаниям, чувствам и собственному поведению.

Рост значимости терпимости и чуткости говорит о уже упомянутом стремлении к помощи другому человеку, о способности сопереживать и сочувствовать.

4. Способности к планированию деятельности и к самостоятельным действиям. Это говорит о повышении субъектности членов группы, о том, что их цели - не простое моделирование своего будущего, а самостоятельная осознанная постановка цели, составление плана конкретной деятельности.

Также мы установили, что с ростом модуса бытия понижаются:

1. Ценности материальной обеспеченности, развлечения, познания, развития, свободы и уверенности в себе. Выше мы уже сказали о наличии внутренней неуверенности. Эта неуверенность может объясняться тем, что переход на уровень бытия - это тот момент, когда человек отбрасывает «свои частнособтвеннические костыли», на которые он опирался все это время и теперь ему необходимо сделать свой первый самостоятельный шаг, который вызывает неуверенность, страх «падения», но за которым стоит новый уровень развития личности.

Значительное снижение значимости свободы также может быть следствием подобной неуверенности, при наличии которой, человек внутренне нуждается в поддержке, а, значит, еще находится в некой зависимости от других людей.

Снижение ценности познания и развития может говорить о том, что человек уже накопил определенный опыт и теперь готов его реализовать. Если студенты 3-го курса еще внутренне ощущают нехватку знаний и опыта, то 4-курсники уже задумываются о применении всего, что они получили за эти годы.

2. Ценности высоких запросов, независимости, рациональности. Значимость высоких запросов (как это проявилось у студентов 3_го курса) - это типичное проявление модуса обладания, то есть стремления к потреблению. Соответственно, их снижение говорит о переходе к модусу бытия.

Снижение рациональности свидетельствует о повышении ценности собственных эмоций и чувств, что связано также с повышением терпимости и чуткости.

3. Способности к моделированию и гибкости в действиях. Моделирование - это подробное представление цели. Но при низком уровне планирования и программирования, а также при низкой самостоятельности высокий уровень моделирования говорит о склонности к фантазированию, при котором не умеет ставить цель для реализации его представлений. Поэтому снижение моделирования при повышении планирования говорит об уже упомянутом стремлении к самостоятельному построению своей деятельности.

Таким образом, мы можем сказать, что рост модуса бытия - это повышение, в первую очередь, субъектности личности, ее активности в окружающей среде и в собственной деятельности, ее открытость миру и готовность к продуктивной жизни, стремлении не брать, но отдавать, вселять часть своей души в каждую частичку мира. Но человек, живший ранее в модусе обладания и переходящий в модус бытия, как мы убедились, испытывает внутренний страх и неуверенность своих первых шагов. Он еще боится делать эти шаги, но уже осознает их необходимость. Он понимает, что этот новый уровень даст ему возможность к реализации себя в окружающем мире, к актуализации своих возможностей, чтобы внести в этот мир что-то новое.