Социологическая мысль в России в ХIХ веке

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Социологическая мысль в России в ХIХ веке

Социологическая мысль в России в ХIХ веке

ТВЕРСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

ПО КУРСУ «СОЦИОЛОГИЯ»

ТЕМА:

«СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ В ХIХ ВЕКЕ»

Выполнил: студент 1-ой группы

1-го курса заочного отделения

юридического факультета

Акопян Оганес Карлени.

Тверь

1999

Содержание

1. Анархизм М. Бакунина и П. Кропоткина.

2. Социологические взгляды народников П. Лаврова и н. Михайловского

3. Психологическое направление

4. Легальный марксизм П.Струве и М. Туган-Барановский.

5. Плюралистическая социология М. Ковалевского

6. Социологический непозитивизм П.А. Сорокина.

7. Заключение.

8. Литература.

Социологическая мысль в России XIX была представлена множеством

направлений, которые отражали весьма сложный спектр существующих в то время

общесственно-политических течений. Различные социологические доктрины

теоретически обосновывали направленность, цели, а порой и программные

установки этих течений.

Весьма содержательные и принципиальные объяснения развития общества,

движущих сил исторического процесса содержатся в трудах русских мыслителей

XIX-XX вв., в том числе П. Чаадаева, А. Герцена, В. Белинского, Н.

Чернышевского, Н. Данилевского, П. Лаврова, Н. Михайловского, П. Струве, М.

Туган-Барановского, М. Ковалевского, П. Сорокина.

Как же характеризовались наиболее влиятельные в то время напрвления

социологической мысли в России?

Анархизм М.Бакунина и П.Кропоткина.

Теоретическое содержание и практическая направленность анархизма были

всесторонне обоснованы в трудах русских мыслителей и революционеров Михаила

Бакунина (1814-1876) и Петра Кропоткина (1842-1921). Они в свою очередь

опирались на труды таких западноевропейских теоретиков анархизма, как

Ш.Фурье, М.Штирнер и П.Прудон. Как считал Бакунин, суть анархии выражена в

словах: «Предоставьте вещи их естественному течению»[1]. Отсюда одна из

центральных идей анархизма – идея свободы личности как ее естественного

состояния, которое не должно нарушаться никакими государственными

институтами. «Оставьте людей совершенно свободными говорил Ш.Фурье, - не

уродуйте их…не бойтесь даже их страстей: в обществе свободном они будут

совершенно безопасны».[2]

Исходя из того, что личность должна быть свободной и ей нельзя ничего

навязывать, Бакунин в то же время указывал на «всецело социальный» характер

свободы, ибо она может быть осуществлена «только через общество» и «при

самом строгом равенстве каждого со всеми».[3] Общество должно предоставлять

условия для полноценного развития каждого человека, что и определяет

реальные возможности его социальной свободы. Но есть и другие проявления

свободы человека, а именно «бунт против всякой власти – божеской и

человеческой, - если эта власть порабощает личность».[4]

Человек, по словам Бакунина, вступает в противоречие с общественными

институтами, ограничивающими его свободу. Тем более он борется с

государством как аппаратом чиновников, перерастающим в их бюрократическую

корпорацию, подавляющую народ и существующую за счет его порабощения.

Сегодня это звучит весьма актуально.

Государство, по Бакунину, - это всегда власть меньшинства,

противопоставленная народу сила. Оно остается «законным насильником воли

людей, постоянным отрицанием их свободы». В конечном счете оно явно или не

явно закрепляет, привилегии какого-нибудь меньшинства и реальное

порабощение огромного большинства».[5] Массы людей не понимают этого из-за

своего невежества. Их же действительные интересы заключаются в устранении

государства, которое их порабощает. На это должен быть направлен их

справедливый бунт свободы».

Восприняв ряд социалистических идей Прудона, Бакунин развил их в

своей теории социализма и федерализма. Основные из этих идей сводились к

тому, что социализм,, как общественный строй, должен быть основан на личной

и коллективной свободе, на деятельности свободных ассоциаций. В нем не

должно быть никакой правительственной регламентации деятельности людей и

никакого покровительства со стороны государства, последнее вообще должно

быть устранено. Все должно быть подчинено удовлетворению потребности и

интересов личности, коллективов промышленных и иных ассоциаций и общества

как совокупности свободных людей. Отношения между всеми субъектами

общества строятся на принципах федерализма, то есть их свободного и равного

союза.[6]

Социалист-анархист, по заявлению Баунина, живя для самого себя, в то

же время служит всему обществу. Он естественен, умеренно патриотичен, но

зато всегда очень человечен[7]. Такая вот занимательная характеристика

свободного анархического анархиста.

Рисуя картину свободного социалистического общежития, Бакунин в то же

время резко критикует «государственный социализм», в котором государство

регулирует все процессы экономического, политического и духовного развития

общества. Такой социализм, по мнению Бакунина, обнаружил свою полную

несостоятельность. Будучи сугубо «регламентаторским» и «деспотическим», он

далек от цели удовлетворять потребности и законные стремления большинства

людей. Государство обнаружило себя банкротом перед социализмом, «оно убило

веру, которую социализм в него имел». Тем самым стала ясна

несостоятельность государственного или доктринарного социализма[8].

Социализм не умеет, утверждает Бакунин, он осуществит себя путем

«частных экономических ассоциаций» и будет способен обеспечить каждому

человеку материальные и духовные средства для его свободного и

всестороннего развития.[9]

Идеи анархизма получили свое дальнейшее развитие в работах

П.Кропоткина, который утверждал, что анархизм есть нечто большее, чем

простой способ действия или же идеал свободного общества. Анархизм, кроме

того, представляет собой «философию как природы так и общества».[10] Как и

Бакунин, Кропоткин резко выступал против государства и «государственного

социализма», считал, что трудящиеся сами в состоянии «выработать строй,

основанный на их личной и коллективной свободе». Теоретик анархии считал

возможным установление «безгосударственного коммунизма» на основе «союза

сельскохозяйственных общин, производственных артелей и ассоциации людей по

артелям».[11]

Этот свободный «анархический коммунизм» в отличие от государственного

авторитарного коммунизма мыслился Кропоткиным как общество равных между

собой людей, целиком основанная на самоуправлении. Оно должно состоять из

множества союзов, организованных для всякого рода производства:

земледельческого, промышленного, умственного, художественного и т.п.[12]

Таков социалистический анархизм на практике. Речь шла о создании

самоуправляющегося федерального союза свободных ассоциаций людей, отношения

между которыми строились бы на принципах солидарности, справедливости и

безначалия и регулировались бы в основном моральными нормами.

Проблемам нравственного регулирования отношений между людьми

П.Кропоткин предавал большое значение. Он считал, что нравственные чувства

глубоко кренятся в биологической природе людей. В процессе общественной

жизнедеятельности эти их чувства получают их дальнейшее развитие и

обогащение, приобретают социальный смысл и значение. Таковы изначальные

нравственные чувства взаимной поддержки и солидарности, лежащие в основе

морали.

На Кропоткина, как и на Бакунина, оказали значительное влияние идеи

Прудона о справедливости как «высшем законе и мере человеческих деяний»,

способные определять направленность деятельности и поведения людей. Из идеи

справедливости выводились понятия свободы и равенства. Кропоткин писал:

«Принцип, в силу которого следует обращаться с другими так же, как мы

желаем, чтобы обращались с нами, представляет собой нечто иное, как начало

равенства, т.е. основное начало анархизма». «Равенство это справедливость».

« Равенство во всем – синоним справедливости. Это и есть анархия»[13]. И

еще «Становясь анархистами, мы объявляем войну не только отвлеченной

троице: закону, религии и власти. Мы вступаем в борьбу со всем этим грязным

потоком обмана, хитрости, эксплуатации, развращения, порока – со всеми

видами неравенства, которые влиты в наши сердца управителями, религией и

законом. Мы объявляем войну их способу действовать, их форме мышления».[14]

Принцип равенства толкуется как уважение к личности, оказывая

нравственное влияние на личность, нельзя ломать человеческую природу во имя

какого бы то ни было нравственного идеала. Мы, подчеркивает Кропоткин, ни

за кем не признаем этого права; мы не хотим его и для себя. «Мы признаем

полнейшую свободу личности. Мы хотим полноты и цельности ее существования,

свободы развития всех ее способностей».[15]

Таковы теоретические и практические установки анархизма, изложенные его

российскими вождями. Они опровергают те стереотипы в представлении об этом

течении русской и мировой общественной мысли, которые навязывались нам до

недавнего времени официальной литературой. Последняя преподносила анархизм

как явление теоретически и практически сугубо негативное, оправдывающее

под флагом анархистского понимания свободы всякие беспорядки и потому в

основе своей разрушительное.

Внимательное знакомство с этим течением и его объективный анализ

приводят к несколько иным выводам. Хотя одна из центральных идей «полнейшей

свободы личности» - в значительной степени умозрительная и наивна, как и

идея уничтожения всякого государства, ибо не дано убедительного ответа на

вопрос, как это реально можно сделать «все ограничивается умозрительными

построениями на этот счет», тем не менее многие положения анархизма не

лишены достоинств. Это идеи справедливости, равенства, и свободы личности,

самоуправления, а также идея федерального характера взаимоотношений разных

социальных союзов и организаций. Не случайно анархизм имел и имеет в

настоящее время не мало сторонников и последователей.

И все таки в России анархизм не стал доминирующим течением общественной

мысли, в том числе и в области социологии. Наибольшее влияние на умы людей

анархизм имел в начале 70-х годов прошлого столетия. Затем его влияние

пошло на убыль. В начале 80-х годов Российская философско - социологическая

мысль по сути дела отмежевалась от анархизма, а в ряде случаев открыто

порвала с ним. В дальнейшем были свои приливы и отливы влияния анархизма на

общественное сознание, обусловленные исторической обстановкой и, конечно

же, тем, что отдельные идеи анархизма до сих пор не утратили своей

привлекательности в силу их либеральной гуманистической направленности.

Социологические взгляды народников П. Лаврова и Н. Михайловского.

Заметное влияние на становление и развитие общественной мысли в

России оказала социология народничества. Виднейшими ее представителями были

П. Лавров (1823-1900 год) и Н. Михайловский (1842-1904 год). Они

придерживались так называемого субъективного метода в социологии, который

получил всестороннюю разработку в их многочисленных трудах. Суть этого

метода П. Лавров раскрывает так: «Волей или неволей приходится прилагать к

процессу истории субъективную оценку, т.е. усвоив тот или иной нравственный

идеал, расположить все факты истории в перспективе, по которой они

содействовали или противодействовали этому идеалу, и на на первый план

истории выставить по важности те факты, в которых это содействие или

противодействие выразилось с наибольшей яркостью»[16]. В развитии

нравственного идеала «единственный смысл истории» и «единственный закон

исторической группировки событий»[17].

Основную задачу социологии П. Лавров усматривал в изучении мотивов

деятельности личности и их нравственных идеалов. При этом особое внимание

уделялось анализу «солидарных», как он писал, действий людей, направляемых

их общими интересами. Социология: по словам Лаврова, изучает и группирует

повторяющиеся факты солидарности между людьми и стремится открыть законы их

солидарных действий. Она ставит себе теоретическую цель: понять формы

солидарности, а так же условия ее упрочения и ослабления при разном уровне

развития людей и форм их общежития[18]. Под солидарностью Лавров понимал

«сознание того, что личный интерес совпадает с интересом общественным» и

«что личное достоинство всех солидарных с нами людей». Солидарность - это

«общности привычек, интересов, эффектов или убеждений»,[19] все это

обусловливает сходство поведения и деятельности людей.

Разумеется, поведение и деятельность людей определяются многими

объективными обстоятельствами – природными и социальными. Этого Лавров не

отрицал. Однако главными факторами, направляющими деятельность людей он

считал их внутренние мотивы, их идеалы и волю. А потому «объективный»

анализ явлений общественной жизни, то есть постижение «правды истины»,

легко соединялся с субъективным оценочным подходом к ним. Данный подход

заключался в нахождении «правды – справедливости», призванной осветить путь

к обществу, в котором бы гармонически сочетались интересы всех людей. В

этом и заключается, так сказать, социальная направленность субъективного

метода в социологии.

В своих работах П. Лавров ставил и по своему решал целый ряд

фундаментальных проблем социологии, в том числе о движущих факторах

исторического процесса, его объективной и субъективной сторонах, роли

личности в истории, механизме и направленности общественного прогресса. Он

размышлял о «социологических законах» развития общества, которые он пытался

истолковать с позиций того же субъективного метода. Для этого, пояснял он,

надо стать на место страждущих и наслаждающихся членов общества, а не на

место бесстрастного постороннего наблюдателя происходящих в обществе

событий. Только тогда станет ясной закономерная направленность воли людей и

их действий.

Основным двигателем истории по мнению П. Лаврова, являются действия

критически мыслящих личностей, составляющих передовую часть интеллигенции.

«Развитие критической мысли в человечестве, ее укрепление и расширение

есть… главный и единственный агент прогресса в человечестве» – писал

он.[20]

Разработку субъективного метода в социологии продолжил Н.

Михайловский. Он прямо заявил, что «объективная точка зрения, обязательная

для естествоиспытателя совершенно непригодна для социологии», что в

социологии этот метод бессилен.[21] А бессилен он потому, что он не

выполним. Он неизбежно оценивает их и не только с познавательных, но и

иных, прежде всего с нравственных позиций, принимает их или отвергает.

Поэтому делает вид Н. Михайловский, «в социологии неизбежно применение

субъективного метода».[22] Подобный метод породил его субъективную

социологию. По характеристике Н. Бердяева, Н. Михайловский – «самый

талантливый сторонник субъективного метода» и «главный его творец»[23]

Как и Лавров, Михайловский придерживался мнения о существовании правды

– истины и правды – справедливости. Сам он поэтому поводу высказывался так:

«Безбоязненно глядеть в глаза действительности и ее отражению – правде-

истине, правде объективной, и в тоже время, сохранять и правду

–справедливость, правду субъективную – такова задача всей моей жизни».[24]

Он развивает учение о двуединой правде, органически сочетающей в себе

объективную и субъективную правду. С позиций этой двуединой правды он

рассматривает проблемы общественной жизни и различных наук, в том числе

социологии, этики, эстетики, политики и т.д.

При этом он постоянно подчеркивал, что субъективный метод в социологии

не означает произвольного толкования явлений общественной жизни. Эти

явления надо осмыслить научно, а для этого необходимо опираться на

объективную правду науки. Вместе с тем объективный анализ социальных

явлений неизбежно дополняется субъективными оценками их со стороны

социолога исходя из нравственных и иных позиций. Другого быть просто не

может. К тому же и сами явления общественной жизни – политические,

экономические, нравственные и другие – несут в себе, писал Михайловский,

большой заряд субъективности, идущий от сознания, чувств и воли субъектов,

вызывающих к жизни эти явления и выступающих в качестве творцов истории.

Можно указать на две основные стороны субъективного метода в

социологии. С одной стороны, этот метод направлен на возможно более полный

учет многообразных помыслов и чувств людей, той «критической мысли в

человечестве», о которой говорил П. Лавров. К тому же необходимо учитывать

субъективную позицию самого социолога, исследующего те или иные

общественные явления. С другой стороны, субъективный метод направлен на

поиск оптимальных «форм солидарности между людьми», т.е. такого

общественного устройства при котором каждая личность, все классы и сословия

смогут удовлетворять свои разносторонние потребности, свободно действовать

и развиваться. Это важная сторона субъективного метода народничества

нередко оставалась в тени, либо вообще замалчивалась в литературе, из-за

чего сам этот метод трактовался весьма односторонне. Исходя из требований

научной объективности мы должны указать на обе стороны субъективного метода

в социологии, чтобы полнее и правильнее судить о его содержании,

теоретической и практической направленности.

Много внимания уделял Михайловский решению проблемы взаимодействия

личности и общества. На первом плане у него, разумеется, личность,

обладающая своей особой индивидуальностью и неповторимостью. Критически

мыслящие личности с их более или менее яркими индивидуальностями являются

главными действующими лицами в обществе, определяют развитие его культуры и

переход к высшим формам общественного устройства. «Социологическая теория

борьбы за индивидуальность проходит красной нитью через все его

произведения»[25].

Сосредоточив усилия на защите индивидуальности, Михайловский как бы

опускает, не анализирует проблему влияния социальной среды на формирование

социальных потребностей и интересов человека и тем самым на его поведение.

Он больше привлекает внимание человека к сформулированному им закону

антагонизма между быстро развивающимся и усложняющимся обществом и

превращением личности в носителя его частной функции. В результате развития

общественного разделения труда не только крестьяне, но и рабочие

превращаются в односторонне развитых людей в «палец от ноги общественного

организма».

Михайловский считает, что указанный антагонизм можно преодолеть путем

предоставления личности большей свободы и самостоятельности по отношению к

обществу. Он обосновывает принцип верховенства личности над обществом.

Критикуя этот несколько прямолинейный подход, Г.В. Плеханов предложил,

пожалуй, более гибкое решение проблемы взаимодействия личности и общества в

плане создания условий для гармонического сочетания их интересов.

Исходя из своих мировоззренческих установок, Михайловский анализирует

вопрос о взаимодействии «героев и толпы». Этот вопрос он решает больше в

социально-психологическом плане. Героем он называет человека, увлекающего

своим примером на хорошее или дурное дело. Толпа же – это масса людей,

способная увлекаться примером, опять-таки высоко благородным или низким,

или же нравственно безразличным. Подражанием масс своему герою – явление,

по Михайловскому, почти гипнотическое. Теряется независимость в восприятии

происходящих событиях и в собственных суждениях растет внушаемость. Толпа

легко подчиняется своим вождям, слепо верит им, теряет способность

критически относиться к их словам и делам. Представляется, что высказанные

сто лет назад эти суждения Михайловского не потеряли своей актуальности и

в настоящее время.

Во многом сохраняет свое теоретическое и практическое значение теория

общественного прогресса Михайловского, его критика позитивиста Г. Спенсера,

который по сути дела игнорировал особенности развития общества по сравнению

с природой. Михайловский же считал, что в основе развития общества лежат не

биологические, а социальные процессы, в том числе разделение труда, борьба

нового уклада общественной жизни со старым, передовых и реакционных идей и

общественных идеалов. Он указывал на прогресс общества и прогресс личности.

Ни один из этих видов прогресса не должен осуществляться за счет другого.

Важно чтобы общество в своем развитии создавало необходимые условия для

всестороннего развития каждой личности. Это было бы справедливо и

нравственно, что и зафиксировано в «формуле прогресса» Н. Михайловского,

которая во многом согласуется с пониманием общественного прогресса П.

Лавровым.

Оба этих мыслителя, выдающиеся представители русского революционного

народничества, оказали значительное влияние на развитие социологической

мысли в России. Они «завершили течение Русской мысли, идущее от Герцена и

Белинского», и стали «властителями дум эпохи вхождения в народ и кающегося

дворянства»[26].

Психологическое направление.

Психологическое направление социологии в России сложилось в 1890-х

годах. Именно в это время вышли фундаментальные труды наиболее ярких его

представителей Е.В. Де-Роберти, Н.И. Кореева и других. В теоретическом

отношении их труды базировались на идеях, высказанных французами Т. Тардом

и Г. Лебоном, немцами М. Лацарусом, Х. Штейнталем, американцами Н. Уордом и

Ф. Гиддингом, а так же русскими социологами П. Лавровым и Н. Михайловским,

которые, как и указанные мыслители запада были склонны к известной

психологизации в объяснении явлений общественной жизни.

Главные труды Е.В. Де-Роберти (1843-1915) и Н.И. Кореева (1850-1931)

касались фундаментальных проблем общественного развития – его изначальных

причин и движущих сил, основного содержания и направленности, прогресса и

регресса в развитии общества, роли масс и личности в истории и так далее.

Все эти проблемы решались ими исходя из признания главной роли в поведении

и деятельности людей их индивидуальной и коллективной психологии.

Такой теоретический и методологический подход к исследованию

общественных явлений Е.В. Де-Роберти развивал в своих трудах «социология»,

«Социальная психика», «Новая постановка основных вопросов социологии»,

«Философия и ее задачи в 20 веке», и д.р. Его работы по теоретической

социологии тесно смыкались с работами по социальной психологии и философии.

Е.В. Де-Роберти не редко называют представителем позитивистской

философии. Это имеет свои основания. В соответствии с основными

установками философско-социологического позитивизма Де-Роберти стремился

«поднять империческое знание общественных фактов на высоту точной

теории»[27]. При этом он заявлял, что «всемирная история рас, народов,

государств является колоссальным по своим размерам сплошным социологическим

опытом»[28]. В духе позитивизма О. Конта он называл социологию опытной

наукой об обществе, как и В.Парета, говорил о необходимости использовать

экспериментальный метод «в изучении социальных явлений и ввести этот метод

в так называемые нравственные политические науки»[29].

В своей «психологической социологии» Де-Роберти исходил из того, что

все общественные явления представляют собой результат деятельности людей,

которая направляется присущими им психическими факторами, прежде всего их

желаниями, эмоциями, страстями, образом мысли, волей и т.д. Делается вывод,

что «все общественные явления в известной мере совпадают с явлениями

собственно психическими». Поэтому социология, как опытная наука об

обществе, должна быть тесно связана с психологией, предметом который

является психическая деятельность людей, определяющая их социальную

деятельность. Правда, Де-Роберти пояснял, что психическая деятельность

людей развивается под влиянием биологических факторов и их социальной

деятельности[30]. Однако, ведущим звеном в данном взаимодействии он называл

именно психическую деятельность людей. Основную цель социологии Де-Роберти

видел в познании «законов психического взаимодействия».[31] Он писал, что

социология делает свои выводы на основе постижения психологических

механизмов деятельности и поведения людей и законов их психического

взаимодействия.

Говоря о психическом взаимодействии людей, Де-Роберти указывал на

значение как индивидуальной, так и коллективной психики. Последнее

предстает как совокупность коллективных восприятий, чувств, настроений

образа мыслей тех или иных социальных групп, определенных масс людей и

национальных общностей. В Западной Европе проблемы коллективной психологии

исследовали Э.Дюркгейм, Г. Лебон, М. Лацарус, Х. Штейнталь, В. Вундт и

другие мыслители. Многие из них характеризовали коллективную психологию как

психологию народов и масс. Де-Роберти глубоко проанализировал влияние

коллективной психики людей на поведение и деятельность различных социальных

групп и слоев, в том числе семьи, племени, касты, класса, нации и т.д. По

его мнению, социология по своему содержанию во многом совпадает с

социальной психологией. Значение последней он раскрывает в свое труде

«Социальная психика».

Е.В. Де-Роберти считал, что коллективная психика, проявляясь в

поведении людей, тем самым воплощается в их морали, определяет нравственные

нормы и принципы человеческой жизнедеятельности.[32] По его мнению,

индивидуальная и коллективная психика людей, как их психический склад

воплощаются во всех проявлениях их духовной и материальной культуры в

системе экономических, политических и других институтов функционирования

общества.

Существенный вклад в обоснование роли и значение психологических

факторов в развитии общества внес Н.И. Кареев. Как и у Е.В. Де-Роберти

теоретическая социология Н.И. Кареева постоянно соединяется с психологией и

философией, в том числе социальной психологией.

В работе «Основные направления психологии социологии и ее современное

состояние» Н.И. Кареев указал на две основные стороны психологии. Во-

первых, социология выступает как система взглядов «на то, что нужно прежде

всего видеть в обществе и как понимать его природу». Во-вторых, она решает

вопрос о том, какие методы могут быть применены к изучению общественных

явлений.

Социология, писал Кареев, - исходит от определенного мировоззрения,

из общей картины общества, которая создается социальной философией. В то же

время она должна опираться не на произвольные умозрительные построения, а

на факты и науку. Необходимо «пользоваться более методом объективным, а не

субъективным, то есть наблюдать, классифицировать социальные факты по тем

или иным реальным основаниям, а не заниматься произвольными построениями.

Надо изучать явления такими, каковы они есть, избегать субъективных

подходов и оценок».[33]

Подобно другим представителям психологического направления в

социологии Кареев указывал на важное значение психологии в объяснении

общественных явлений, ибо последние по его мнению, всегда имеют

психологическую основу. Ведь они выступают как продукт деятельности людей ,

в результате которых воплощаются их чувства, воли и представления о чем-

либо, их инстинкты, интуиция и образ мыслей.

Н.И. Кареев обращал внимание на три основных стороны духовного бытия

человека, а именно на его ум, чувства и волю[34]. Он отмечал, что в

деятельности и поведении людей, а значит во всей их общественной жизни,

большую роль играет интеллектуальная, эмоциональная и волевая стороны их

духовного мира и было бы неверно делать ставку на одну из них, как это

наблюдается у рационалистов, эмпириков и волюнтаристов.

По мнению Кареева, психическая жизнь человека вытекает из его

«психической природы» и обусловлена ею. Эта зависимость проявляется в

деятельности людей и в их взаимоотношениях. При этом психологического

объяснения требуют их полезные и вредные поступки, а так же «справедливые и

несправедливые общественные явления»[35]. Как и Де-Роберти , кареев считал,

что психические взаимодействия людей лежат в основе их общественного

развития, ибо обуславливают их экономические, политические и другие

взаимодействия, результатом которых выступает развитие всех сфер жизни

общества и его социальных институтов.

Особую роль в психических взаимодействиях людей играет опять-таки их

индивидуальная и коллективная психика. В этом оба мыслителя – Н.И. Кареев и

Е.В. Де-Роберти – придерживались единого мнения. «Коллективная психология,

- писал Н.И. Карелин, - должна показать, что и народный дух и всякая

культурная среда, и какое бы то ни было групповое и классовое самосознание

суть ни что иное, как результат психического взаимодействия между

отдельными индивидуумами».[36]

Коллективная психология, по Карееву, лежит в основе развития

духовной культуры, которая представляет собой «результат коллективного

творчества и психического взаимодействия».[37] В конечном счете психические

взаимодействия между людьми являются основой всей общественной жизни, «Без

известной психической основы, - уточняет он, - практические отношения между

людьми были бы невозможны».[38] Это касается экономических, политических и

других «практических отношений», возникающих между отдельными людьми и

социальными группами. Все эти отношения базируются на взаимодействии

индивидуальной и коллективной психологии людей.

Исходя из данных положений он строит свою теорию общества. Последнее

в его представлении, выступает как система психических и практических

взаимодействий между людьми. С учетом этого следует осмысливать

взаимоотношения личности и общества., а так же другие проблемы проблемы

общественной жизни, такие как разделение труда, обмен услугами и продуктами

человеческой деятельности, борьбу классов, систему политической власти,

подчиняющей все части общества единому целому.[39] Все эти и многие другие

проблемы можно понять, лишь глубоко осмыслив значение психологического

фактора в деятельности и поведении людей, и в развитии общества. Так

рассуждали представители психологического направления русской философии.

Представленное в трудах Е.В. Де-Роберти, Н.И. Кареева и других мыслителей

это направление оказало существенное влияние на развитие общественной мысли

в России.

Легальный марксизм. П.Струве и М.Туган-Барановский.

Свое место в развитии русской социологической мысли конца 19 – начала

20 века занимал так называемый легальный марксизм. Это теоретическое и

идеологическое течение явилось своеобразным выражением либеральной

буржуазной мысли. Буржуазный либерализм в лице легального марксизма

использовал целый ряд марксистских идей, преимущественно из экономической

теории Маркса, для обоснования исторической неизбежности развития

капитализма в России. В борьбе против идеологии народничества легальные

марксисты обосновали объективный и закономерный характер развития в России

капиталистического способа производства и связанной с ним технической,

экономической и духовной культуры. Все это они рассматривали как

прогрессивный процесс, а для доказательства этого постоянно прибегали к

марксистской теории исторического процесса и марксистской терминологии.

Наиболее видными представителями легального марксизма были П.Струве

(1870 – 1944), М. Туган-Барановский (1865-1919), а также Н. Бердяев (1874-

1948) и С. Булгаков (1871-1944),взгляды которых в дальнейшем развивались в

направлении идеалистической и религиозной философии.

В трудах «Критические заметки к вопросу об экономическом развити

России» П. Струве и «Русская фабрика в прошлом и настоящем» М. Туган-

Барановского обосновывались положения о фундаментальном характере действия

объективных экономических законов. В связи с этим показывалась неизбежность

развития капитализма во всем мире, в том числе в России. Речь шла о

развитии в России капиталистического рынка, конкуренции, технической

реорганизации производства, роли в обществе новых социальных групп, в том

числе классов, прежде всего буржуазии и рабочего класса. Большой

фактический материал анализировался и обобщался на основе марксистской

методологии. Оба этих социолога и экономиста выступали тогда на стороне

"«объективной науки"»против субъективного метода в социологии.

В дальнейшем в работах Струве и М. Туган-Барановского все более

отчетливо проявляются тенденции оправдания и своего рода апологии

капитализма. Они уже не настаивают на разделяемом ими ранее положении

марксизма о неизбежном переходе от капитализма к социализму. Исчезает и

эйрофически восторженное отношение к марксизму как к «великой и богатой

содержанием системе научных взглядов».[40] Напротив, они все более

критически оценивают учение Маркса, в том числе его материалистическое

понимание истории и экономическую теорию.

Их философско-социологические взгляды все более обосновываются с

помощью идеалистических концепций. В духе современного им неокантианства,

объявляющего основополагающим и руководящим началом в жизни людей некие

«надисторические» духовные ценности, прежде всего моральные, они

утверждают, что прогресс общества всецело определяется развитием культурных

ценностей человечества. П. Струве пишет, что он впервые предпринял попытку

«внести» в марксизм идеи неокантианства, предвосхищая критический поворот

бернштейнианства на Западе.[41] Речь идет об одном из социальных течений,

идеологом которого был Эдуард Бернштейн. Этому течению, ставившему во главу

угла борьбу трудящихся за их экономические интересы, стремились придать,

так сказать, этическую направленность. По своей теоретической и

идеологической платформе легальный марксизм был близок к бернштейнианству.

Отвергнув «экономический материализм» Маркса, прежде всего его учение

о решающей роли способа производства в развитии общества и о законе

соответствия производственных отношений людей характеру и уровню развития

их производительных сил, легальные марксисты отбросили и его учение о

классовой борьбе и социальной революции. Они придерживались

эволюционистских взглядов постепенного совершенствования капитализма,

придания ему более цивилизованных форм. Речь шла о процессе развития

капитализма « в форме положительного, непрерывного процесса социальных

преобразований».[42] Другого пути они не видели. Видимо, не случайно

легальных марксистов называли доктринерами капитализма.

С позиций буржуазного эволюционизма Струве рассматривал проблему

взаимоотношения классов и политических партий. Универсальной формой

разрешения противоречий между ними он считал компромисс. «Развитие

демократии, - писал он, - есть высшая школа компромисса».[43] С учетом

особенностей нашего времени и исторического опыта следует признать, что

данное положение заслуживает серьезного внимания.

Став одним из лидеров партии конституционных демократов (кадетов),

Струве характеризовал эту партию как «неклассовую» – не в смысле отрицания

классов и классовой борьбы, а в смысле приоритета в программе ее

деятельности общенациональных и общечеловеческих интересов.[44] Он придавал

большое значение деятельности буржуазного государства, способного, по его

мнению, наладить нормальную экономическую и политическую жизнь общества и

разрешить социальные конфликты.

Крупнейшим теоретиком легального марксизма был М.И. Туган-

Барановский. Энциклопедически образованный мыслитель, он создал ряд

фундаментальных трудов по теории социализма, развитию капиталистического

производства и социально-политических отношений. В его трудах «Современный

социализм в своем историческом развитии», «В поисках нового мира»,

«Социализм как положительное учение» и некоторых других содержится глубокий

анализ различных социальных и коммунистических учений, дана их

классификация. Рассматривая такие учения, как «государственный социализм»

школы Сен-Симона и ее последователей, «синдикальный социализм» Луи Блана и

Ласссаля, «коммунальный», или «кооперативный» социализм Оуэна и Фурье,

«анархический социализм» Годвина, Прудона и Кропоткина, М. Туган-

Барановский дает им глубокие яркие характеристики, сохраняющие значение для

их понимания и по сей день. Ведь в настоящее время многие из этих учений

имеют своих сторонников, желающих воплотить их на практике.

Исследуя данные учения, М. Туган-Барановский высказал глубокие

суждения о положительных и отрицательных сторонах того общественного

устройства, которое могло бы существовать на их основе. Так, отвергая

излишнюю регламентацию деятельности личности и ограничение ее свободы, что

вытекало из учений о государственном и коммунальном социализме, он указывал

на ряд содержащихся в этих учениях положительных идей: частного и

группового(кооперативного) предпринимательства; соединения крупного и

мелкого производства; освобождения производства от чрезмерной

государственной опеки; общественного самоуправления в трудовых ассоциациях,

общинах, фаланга; распределения по труду: «от каждого по способностям,

каждой способности по ее труду». Будучи крупным социологом и экономистом,

Туган-Барановский глубоко и , как бы сказали сегодня, профессионально

обосновывает современное значение этих идей.

Во многих своих трудах он пытается дать объективный анализ

капиталистического строя, свободный от какой либо предвзятости. Он

выступает против капиталистической эксплуатации человека человеком,

поскольку она порождает и закрепляет социальное неравенство и антагонизм

интересов. По его мнению, эксплуатация – это не только экономическое

явление, как эксплуатация других людей, а всякое использование личности в

ущерб ее интересам.

Вместе с тем Туган-Барановский считал, что капитализм заключает в

себе широкие возможности развития. Частная собственность на средства

производства, свободное предпринимательство и свободная конкуренция

способны, по его мнению постоянно побуждать людей к техническому и

технологическому обновлению производства и совершенствования его

организации. Это ведет к повышению экономической эффективности

капиталистического производства и тем самым к расширению возможностей

удовлетворения материальных и духовных потребностей большинства членов

общества, включая трудящиеся классы. Все это должно способствовать

установлению в обществе гармонических отношений между всеми социальными

группами на основе сочетания их экономических и социальных интересов. Так

что в конечном счете Туган-Барановский выступает за всестороннее развитие и

совершенствование капиталистического обществаи за решение на его основе

всех социальных и политических проблем жизни людей.

Обосновывая эти взгляды, он подверг критике многие положения

марксизма. Прежде всего он выразил свое несогласие с положением о решающей

роли материального производства в жизни общества. Первоначально хозяйство

действительно «господствовало над жизнью общества», но затем оно «подпадает

под зависимость от других факторов, прежде всего науки». Отсюда он делает

вывод, что «с ходом истории социальное преобладание хозяйственного момента

должно падать»[45]. На первый план, писал он, все более выступают наука и

духовная культура, «все формы общежития и даже формы хозяйства становятся

продуктом свободного сознания людей, заключающего в себе самом свои

непреложные законы»[46].

Свои выводы о решающем значении в жизни человечества непереходящих

духовных ценностей и повышении роли «психологических факторов общественной

жизни» Туган-Барановский делает под влиянием неокантианства, а так же

психологического направления в социологии, представленного работами Тарда,

Уорда и других социологов. В часности, он ссылается на положения Лестера

Уорда о том, что имеет место «два рола социального прогресса, пассивный,

естественный, генетический и активный, искусственный, телеологический»[47].

Соглашаясь с Уордом, он обосновывает вывод о возрастании роли активного

социального начала в развитии общества, о доминировании в нем духовной

культуры над материальным производством.

Туган-Барановский отверг расширительное толкование классовой борьбы,

согласно которому она определяет содержание всех или почти всех

потребностей и интересов людей. Класс в его понимании – это понятие,

применимое лишь в сфере экономики. Оно обозначает группы людей,

объединенных общностью экономических интересов. Это понятие что то

разъясняет в области экономических отношений, но не пригодно для объяснения

процессов в других сферах в жизни общества, особенно в науке, культуре,

духовной жизни.

Будучи крупным экономистом, Туган-Барановский неоднократно высказывал

свое несогласие с выводами маркса о тенденции обнищания рабочего класса,

ссылаясь на реальные факты, он доказывал, что успехи капиталистической

промышленности идут на пользу рабочим. Рост производительности труда, писал

он, ведет и к росту благосостояния рабочих[48].

Как уже отмечалось Туган-Барановский предпочитал социализму

цивилизованный капиталистический строй. Интересно, что черты последнего он

готов был развивать и в социалистическом обществе, если таковое станет

реальностью. По его мнению социалистическое хозяйство, если когда либо и

утвердится, то «не вполне лишится стихийных регулирующих сил рынка». «И при

социалистическом хозяйстве продукты будут покупаться и продаваться по

рыночной цене, диктуемой соображениями спроса и предложения»[49].

Подобные идеи он развивает в целом ряде своих работ, в том числе,

посвященных кооперации, таких как «Социальные основы кооперации», «О

кооперативном идеале», считая, что свободная кооперация гораздо ближе к

общечеловеческому идеалу, чем социализм наших дней, что современный

социализм имеет узкоклассовый характер» и «не исключает классовой вражды,

как и классовой солидарности». Кооперация же «стоит выше каких бы то ни

было классовых интересов, а ее идеал – есть внеклассовый идеал. Она

«отрицает какую-либо власть человека над человеком, власть большинства над

меньшинством, совершенно так же, как и власть меньшинства над

большинством»[50].

Как считал Туган-Барановский, в социалистическом обществе должны

получить большое развитие производительные артели. Трудовые же кооперативы

могут действовать и на государственных предприятиях. Особое значение он

предавал свободной сельскохозяйственной кооперации, через которую крестьяне

могут придти к крупному и эффективному сельскохозяйственному производству.

Он утверждал, что кооперативная организация хозяйственной жизни не ниже,

чем государственная, и в то же время имеет свои преимущества. А по тому

свободная кооперация найдет в социалистическом обществе широкое

применение.[51] Таковы были выводы этого выдающегося социолога и экономиста

первой половины 20 века. Остается лишь пожалеть, что его работы, в том

числе по кооперации, были до сих пор преданы забвению, либо подвергались

необоснованной и тенденциозной критике. От этого много потеряли как теория,

так и практика экономических и социальных преобразований в нашей стране.

Плюралистическая социология М. Ковалевского.

Значительный вклад в развитие русской социологической мысли внес

Максим Максимович Ковалевский (1851-1916). Разносторонне образованный и

широко мыслящий ученый, чьи научные интересы касались обширного круга

вопросов социологии, истории, государствоведения, права, этики, психологии

и других наук, он пользовался широким признанием ученого мира России и за

ее пределами, был избран вице-президентом, а затем председателем

Международного института социологии.

Теоретические предпосылки социалистических воззрений М. Ковалевского

восходят к социологии О. Конта. «Что такое социология?» С этого вопроса

начал М. Ковалевский изложение своего двухтомного труда «Социология». И

ответил: «Родоначальник ее, Конт считал социологию наукой о порядке и

прогрессе человеческих обществ».[52] Однако порядок в обществе бывает не

всегда. Да и прогресс в смысле поступательного развития не всегда имеет

место. И Ковалевский дает свое определение социологии как науки об

организации и эволюции человеческого общества.[53] Организация общества и

его эволюция – таковы два основных раздела социологии, которые начиная с

Конта характеризуются как социальная статика и социальная динамика.

И Ковалевский подходил к социологии как к науке, а не к концепции

человеческих идеалов. Поэтому в отличии народников Лаврова и Михайловского

и некоторых других теоретиков он отделяет правду-истинную от правды-

справедливости, и исходит, что для социологии главное есть правда-истина.

Он глубоко воспринял учение Конта об обществе как целостном социальном

организме и о экономическом характере его развития. Без учения о

закономерности общественных явлений, писал он, немыслимо было бы

возникновение самой науки об обществе.[54]

С представлениями о закономерном характере развития общества, без

которых, по словам Ковалевского, социология как наука не состоялась бы,

органически связаны представления о поступательности исторического процесса

и социальной преемственности, в ходе которой человеческие знания, опыт,

культура передаются и развиваются от одной исторической эпохи к другой. Он

приводит слова Лейбница о том, что настоящее несет на себе бремя прошлого и

чревато будущим.

Идеи закономерного и поступательного характера исторического

процесса, как и социальной преемственности, - важные стороны

эволюционистской концепции Ковалевского, согласно которой общество более

или менее плавно-эволюционно переходит от одного состояния к другому. Таким

же образом, по его мнению, происходит развитие отдельных областей

общественной жизни и различных институтов. Эволюцию государственного строя

он связывал с целым рядом факторов общественной жизни, в том числе с

эволюцией хозяйства и «форм экономического быта», с развитием политических

отношений классов и других социальных групп, с эволюцией политических идей

и общим прогрессом культуры. Такой эволюционный взгляд на развитие общества

был направлен как против необоснованных и поспешных радикальных изменений

в нем, как и против «не менее опасного застоя».[55]

Ковалевский указывает на роль многих факторов общественного развития:

экономических, демографических, политических, психологических,

нравственных, религиозных и т.д. Однако ни одному из этих факторов не

придается постоянного решающее значение. В различных ситуациях им отводятся

разные роли, и любой из них может выйти на первый план. В этом и

заключается мировоззренческий и методологический смысл социологического

плюрализма М. Ковалевского.

Важную роль в социологии Ковалевского играет историко-сравнительный

метод. Сравнивая развитие народов разных стран и эпох, можно обнаружить

некоторые общие законы их исторической эволюции. В связи с этим

Ковалевский писал, что «на одинаковых ступенях развития в каждом

человеческом обществе развитие происходит по одинаковому внутреннему

закону».[56] Историко-сравнительный метод позволяет выявить и эти законы, и

специфические особенности в развитии разных народов и их культур.

Сравниваемые явления брались Ковалевским, как правило, не в статике,

а в динамике, в их исторической эволюции, что позволяло изучать как общие

закономерности исторического процесса, так и специфические особенности

развития тех или иных обществ. На данной основе увеличилась возможность

социологического прогнозирования и исторического предвидения, что повышало

практическое знание социологии. Это для Ковалевского было чрезвычайно

важно.

В своих социологических воззрениях он разделял многие положения

биологической школы в социологии и прежде всего «органической теории

общества», идущей от Конта и особенно Спенсера. Ковалевский утверждал,

например, что такой важный социальный фактор, как общение, начинается еще в

среде животных.[57] Даже учитывая большое различие между биологическим и

социальным общением, он обращал внимание на их «многие общие черты» и

писал, что в определенных отношениях животный и человеческий мир

укладываются в общий процесс эволюции.

Весьма высоко ставил Ковалевский психологическую школу в социологии.

Он в целом разделял теорию подражания Тарда, находил подтверждающие ее

примеры. Так, он писал, что «русские верховники времени Анны Иоановны

пытались подражать аристократическим порядкам Швеции и тем самым укреплять

основы своего бюрократического господства.[58] Таких подражателей немало и

теперь. В то же время Ковалевский считал необходимым и полезным

заимствование опыта других народов, при котором не терялись бы общественная

культура и самобытность народа. Такое заимствование предполагает элементы

самостоятельности и творчества.

Подобно Тарду, Ковалевский рассматривал подражание как органическое

проявление личностной и социальной психологии людей и потому как важнейший

фактор их общественной жизни. Он считал, что «основы социологии не могут

лежать вне психологии» (имеется ввиду прежде всего коллективная, социальная

психология). Речь шла о том, чтобы изучать «Психологию народов»[59]. Это

необходимо для более глубокого понимания духовного состояния народов,

разностороннего проявления их культур.

Положительное отношение к многим социологическим направлениям и

школам, стремление понять их и обнаружить связи между ними, рано как и

готовность применять их учения при анализе тех или иных общественных

явлений – еще одно проявление социологического плюрализма М. Ковалевского.

Каждое направление в социологии по своему показывает значение тех или иных

факторов в развитии общества, будь то биологический, демографический,

экономический, политический, или психологический фактор.

В своих основных социологических трудах «Современные социологии» и

«Социология» М. Ковалевский говорит о множественности факторов

общественного развития. В качестве социально значимых факторов у него

фигурирует и биологический, и космический, и политический, и многие

другие.[60] Он указывает на необходимость обнаружения одновременного и

параллельного воздействия этих факторов на развитие общественных явлений. В

этом заключается одно из основных методологических требований его

социологической концепции.

С позиции подобного плюрализма, т.е. необходимости учета влияния на

развитие общества многих факторов, он подвергал критике однородность

доктрин Спенсера, Дюркгейма, Тарда и других социологов. Более того, он

считал, что в методологическом плане нет смысла говорить о более или менее

важных факторах. Каждый из них может выступать в роли главного,

сопутствующего или второстепенного в зависимости от ситуации и ракурса

рассмотрения того или иного общественного явления.

Исходя из основных установок социологического плюрализма М.

Ковалевский разработал теорию общественного прогресса, которую иногда

называют ядром его социологии. Он писал, что основным законом социологии

является закон прогресса. Задача же социологии состоит в том, чтобы

«раскрыть те перемены в общественном и политическом укладе, в который

вылился этот прогресс и те причины, которыми он обусловлен».[61]

Обосновывая закономерный и в целом прогрессивный поступательный

характер развития человеческого общества, Ковалевский не отрицал ни многих

факторов застоя или топтания общества на месте, ни понятных, регрессивных

движений, которые так же бывают в истории. Но побеждает все-таки «закон

прогресса» – всеобщий социологический закон, проявляющийся «в расширении

сферы человеческой солидарности».[62] В этом он видел основное содержание

общественного прогресса.

В своей теории общественного прогресса Ковалевский исходил из того,

что все народы проходят одни и те же стадии развития, но не одновременно.

Это обстоятельство делает необходимым использование историко-сравнительного

метода. С помощью этого метода можно получить представление о прошлом

народов, ознакомившись с современной общественной жизнью отсталых стран, а

так же о будущем последних, учитывая достижения современных передовых

стран.

По Ковалевскому, «все народы участвуют в мировом прогрессе», который

должен привести к их объединению в единое «мировое солидарное

общество».[63] Обосновывая эволюционный характер общественного прогресса,

он отвергал марксистскую теорию классовой борьбы и социальной революции,

считал, что при нормальном течении общественной жизни столкновения

классовых и других социальных интересов предотвращается соглашением,

компромиссом, при котором руководящим началом всегда является идея

солидарности всех членов общества.

Социологический плюрализм Ковалевского служил теоретическим

обоснованием его платформы умеренного либерализма, основная направленность

которого заключалась в преобразовании экономической и политической системы

российского общества по образцам западных буржуазных демократий.

Социологический неопозитивизм П.А. Сорокина.

Достойным продолжением развития социологической мысли в России начала

ХХ века стали работы выдающегося русского социолога Питирима

Александровича Сорокина (1889-1968). Его социологические воззрения

формировались преимущественно под влиянием работ Э. Дюркгейма, М.М.

Ковалевского и иЕ.В. Де-Роберти - виднейшего российского представителя

психологического направления в социологии.

П. Сорокин издал множество работ, получивших широкое международное

признание. Среди них «Социология революции», «Современные социологические

теории», «Социальная и культурная мобильность» и многие другие. Надо,

однако, сказать, что социологическое учение П. Сорокина исходило в целом из

одних и тех же принципов, поэтому выделение в нем русского и американского

периодов весьма условно. В «Системе социологии» Сорокин подробно разъясняет

научные принципы, на которых основан этот труд. Он считает, что, во-первых,

социология, как наука должна строиться по типу естественных наук. Ни о

каком противопоставлении «наук о природе» и «наук о культуре» не может быть

и речи. Различны объекты изучения тех и других наук, но методы изучения

этих объектов одни и те же. Во-вторых, социология должна изучать мир таким,

каков он есть. Всякий нормативизм, то есть субъективное вмешательство в

науку с позиций нравственных и других норм, должен быть изгнан из

социологии. В этом смысле Истина должна быть отъединена от Добра

,Справедливости и подобных принципов и норм. В-третьих, социология должна

быть «объективной дисциплиной», то есть изучать реальные взаимодействия

людей, доступные объективному измерению и изучению. В-четвертых, поскольку

социология хочет быть опытной и точной наукой, она должна прекратить всякое

«философствование» в смысле создания умозрительных, недоказанных наукой

построений. В этом отношении, писал Сорокин хорошая статистическая

диаграмма стоит любого социально-философского трактата. В-пятых, разрыв с

философствованием означает и разрыв с идеей монизма, т.е. сведения любого

явления к одному какому-нибудь началу. Ибо, как утверждал еще

М.Ковалевский, монизм в социологии – это попытка решать бесконечно сложные

задачи общественных явлений по методу уравнений с одним неизвестным. Вместо

монизма Сорокин провозгласил последовательный социологический

плюрализм[64].

Таковы «основные и руководящие принципы» социологии Питирима

Сорокина.

Сорокин делил социологию на теоретическую и практическую.

Теоретическую социологию он в свою очередь делил на три отдела: социальную

аналитику, социальную механику и социальную генетику. Социальная аналитика

изучает строение (структуру) социального явления и его основные формы.

Предмет социальной механики (или социальной физиологии) - процессы

взаимодействия людей, иными словами, поведение людей и тех сил, которыми

оно вызывается и определяется. Социальная генетика изучает развитие

социальной жизни, ее отдельных сторон и институтов[65]. Понятно, что

развитие социального явления определяется его строением (структурой) и

взаимодействием с другими явлениями, так что социальная генетика как бы

содержит в себе социальную аналитику и социальную механику.

Практическая социология характеризуется Сорокиным, как прикладная

дисциплина. Опираясь на законы, которые формулирует теоретическая

социология, она должна помогать обществу и человеку управлять социальными

силами в соответствии с поставленными целями[66]. Практическая социология

проявляется в сущности как социальная политика, направляет и обосновывает

последнюю.

Объектами изучения неопозитивистской социологии Сорокина являются

прежде всего социальное поведение и деятельность людей, социальные группы и

структура общества в целом, а так же происходящие в нем социальные

процессы. В то же время вся общественная жизнь и все социальные процессы

могут быть разложены, по словам Сорокина, на явления и процессы

взаимодействия двух или большего числа индивидов[67]. Вот эти то

взаимодействия людей и объявляются им непосредственно предметом изучения

социологии. Речь идет о «психико-рефлекторном» взаимодействии индивидов,

проявляющихся внешне и в их поведении и деятельности.

В этом заключается существенное отличие неопозитивистской социологии

Сорокина от классического позитивизма Конта. Если позитивистская социология

Конта направлена прежде всего на изучение общества как целостного

социального организма, то предметом непосредственного изучения

неопозитивистской социологии Сорокина выступает взаимодействие двух или

более лиц ,образующие так называемые малые группы. Из такого рода

элементарных взаимодействий складываются, как он считал, разного рода

социальные процессы.

Взаимодействие двух индивидов характеризуется Сорокиным как

простейшее социальное явление. Оно имеет место тогда, «когда изменение

психических переживаний или внешних актов одного индивида вызывается

переживаниями и внешними актами другого»[68]. Такие взаимодействия

называются Сорокиным «социальными клеточками», из которых образуются все

остальные более или менее сложные общественные явления.

П. Сорокин предложил свои критерии классификации социальных групп-

односторонние и многосторонние. В соответствии с этими критериями

выделяются социальные группы по одному какому-либо признаку, например

языку, территории, полу, возрасту, или же по многим признакам. По многим

признакам выделяются классы, нации или другие сложные, часто социально не

однородные группы.

Неоднородность общества, его объективное деление на разные социальные

группы нашли свое отражение в теории П. Сорокина о социальной стратификации

и социальной мобильности. Согласно этой теории, все общество делится на

различные слои – старты, которые различаются между собой по уровню доходов,

видам деятельности, политическим взглядам, культурным ориентациям и т.д. К

основным формам социальной стратификации (или расслоения общества) Сорокин

отнес экономическую, политическую и профессиональную. По его мнению,

социальная стратификация – это естественное и нормальное состояние

общества. Она объективно обусловлена существующим общественным разделением

труда, имущественным неравенством, разными политическими ориентациями и

т.п.

Меняя профессию или вид деятельности, свое экономическое положение

или политические взгляды, человек переходит из одного социального слоя в

другой. Этот процесс получил название социальной мобильности. Сорокин

подразделяет социальную мобильность на горизонтальную и вертикальную.

Горизонтальная мобильность означает переход человека из одной

социальной группы в другую, находящуюся в целом на том же уровне социальной

стратификации, скажем, когда сельский житель становится городским, однако

профессия и уровень доходов у него остаются прежними. Вертикальная

мобильность – это переход людей из одного социального слоя в другой в

иерархическом порядке, например из низшего слоя общества в более высокий

или же обратно – из высшего слоя в низший.

Объективной основой существования вертикальной мобильности выступает,

в частности, экономическое неравенство людей, «которое выражается в

различие доходов, уровня жизни в существовании богатых и бедных слоев

населения»[69]. При это этом «люди, принадлежащие к высшему слою в каком то

одном отношении, обычно принадлежат к тому же слою и по другим параметрам,

и наоборот. Представители высших экономических слоев одновременно относятся

к высшим политическим и профессиональным слоям. Неимущие же, как правило,

лишены гражданских прав и находятся в низших слоях профессиональной

иерархии. Таково общее правило, хотя существует и немало исключений»[70].

Как считал Сорокин, социальная мобильность – такое же естественное и

неизбежное явление, как и социальная стратификация, на основе которой она

существует. Это касается как восходящей, так и нисходящей социальной

мобильности в процессе которых люди перемещаются вверх или вниз по

социальной лестнице. Он обосновал такое понятие, как «социальное

пространство», суть которого раскрывается через понятие «высшие и низшие

классы», «продвижение по социальной лестнице», «социальная дистанция» и

др[71].

Большое значение П. Сорокин придавал вопросам социального равенства.

Указывая на сложный и многосторонний характер проблемы социального

равенства, он считал, что главное в ней – это предоставление каждому

человеку материальных и духовных благ «по его заслугам», т.е. «по степени

его личного социально-полезного труда»[72].

Однако этим экономическим содержанием проблема социального равенства

не исчерпывается. Важно, писал Сорокин, чтобы стало реальностью равенство

всех перед законом, равенство для занятия публичных должностей, право на

равный политические блага – избирательное право, свобода слова, печати,

союзов, совести и т.д. Исключительное значение имеет «более или менее

равномерное распределения знаний и образований», без чего, по его мнению,

вообще невозможна эгалитарная, т.е. основанная на социальном равенстве,

система общества[73]. П. Сорокин был глубоко убежден в том, что все

возникающие в обществе проблемы следует решать на основе разумного

управления, сознательного разрешения социальных противоречий и

предоставления каждому человеку возможностей для творческого самовыражения.

Он был противником всяких социальных потрясений, в том числе революций, и

выступал за нормальный, как он писал, эволюционный путь развития. В своем

труде «Социология революции» он утверждал, что более или менее

благополучное развитие общества после разрушающей его революции наступает

благодаря его «возврату к своим ценностям, прошлым инстинктам и традициям,

созидательному труду, сотрудничеству, взаимопомощи и единению всех его

членов и социальных групп»[74].

В фундаментальном четырехтомном труде «Социальная и культурная

динамика» П. Сорокин анализирует развитие культур народов, разрабатывает

теорию ценностей. Понятие «ценность» выступает как одно из важнейших в его

социологии. С помощью этого понятия объясняется поведение индивидов и

социальных групп, их взаимодействие по самым разным направлениям. Большое

значение предается общечеловеческим ценностям, на основе которых возможно

сотрудничество народов. Именно к этому всегда призывал П. Сорокин как

ученый и общественный деятель. На склоне своих лет он выступил с идеей

конвергенции, согласно которой в будущем капиталистический и

коммунистический, как он писал, типы общества сольются в некое третье

интегральное общество, которое «объединит большинство позитивных ценностей

и освободится от серьезных дефектов каждого типа»[75].

Питирим Александрович Сорокин вошел в историю как один из самых

выдающихся в области социологии мыслителей ХХ века.

Заключение.

Социология есть наука об обществе. Этот ее основной смысл выражает и

термин «социология» (латинское – societas – общество и греческое – logos –

учение). Данный термин ввел в науку французский ученый и философ Опост

Конт, которого нередко называют основоположником социологии как

самостоятельной науки об обществе. До этого различные учения о

функционировании и развитии общества выступали как составные части

общефилософских концепций мыслителей Востока и Запада.

Характерно, что социология, выступая как часть тех или иных

философских учений, сама не ограничивалась лишь проблемами общества как

целого, движущих сил его развития и т.п. По сути дела она касалась всех

сторон развития общества, в том числе проблем государства, политики, права,

экономики, морали, искусства, религии, других сторон общественного

развития, которые впоследствии стали предметом изучения отдельных наук.

Однако, с развитием общества, по мере накопления знаний об отдельных

его сторонах социология постепенно теряла роль единой универсальной теории

общества. От нее отпочковались психология, правоведение, политическая

экономия, этика, эстетика, и ряд других. И сама она отныне развивалась как

самостоятельная наука.

Предметом внимания и изучения социологии все более становились

фундаментальные основы развития общества как целостного социального

организма, взаимодействие его объективных и субъективных сторон, диалектика

материального и духовного в историческом процессе, факторы социального

прогресса, проблемы гражданского общества, гуманизма и социальной

справедливости. В результате в 19 веке появился ряд общечеловеческих

концепций, предлагающих то или иное решение указанных проблем. Среди них

наибольшее признание получили социальные теории Георга Вильгельма Фридриха

Гегеля, Огюста Конта, Герберта Спенсера, Карла Маркса, а впоследствии Эмиля

Дюркгейма, Макса Вебера, Габриеля Тарда и других социологов.

Социологическая мысль в России второй половины прошлого – начала

нынешнего столетия была представлена множеством направлений, которые

отражали весьма сложный спектр существующих в то время общественно-

политических течений.

Весьма содержательные и принципиальные объяснения развития общества,

движущих сил исторического процесса содержатся в трудах русских мыслителей

19-20 веков, в том числе П. Чаадаева, А Герцена, В Белинского, Н.

Чернышевского, Н. Данилевского, П. Лаврова, Н. Михайловского, П. Струве,

М.Туган-Барановского, М. Ковалевского, П. Сорокина.

Каждый из названных мыслителей внес существенный вклад в научное

объяснение исторического процесса. Их концепции общественного развития,

содержащие глубокие и оригинальные ответы на поставленные жизнью вопросы,

сохраняют свое значение для решения современных социальных проблем.

На протяжении XIX века происходило постепенно размежевание между

гуманитарно-филологическим комплексом наук о духовной жизни общества и

социальными науками, основанными на теоритическом осмыслении его

закономерностей, структур и процессов. Важнейшим достижением этого сдвига в

научном познании стало формирование социологии как науки, изучающей

общество как объективную взаимосвязанную целостную систему отношений,

процессов и институтов. Наряду с ростом описательных и гуманитарных

исследований происходило постепенное совершенствование социологического

познания социальных и культурных явлений.

Социология с самого начала обнаружила тенденцию к изучению реального

общества, данные о котором могут быть почерпнуты не из умозрительных общих

концепций и не из художественного творчества мастеров культуры, а на основе

эмпирических методов. Конечно, и эти источники не могут быть почерпнуты не

из умозрительных общих концепций и не из художественного творчества

мастеров культуры, а на основе эмпирических методов. Конечно,и эти

источники не могут отвергаться, так как и они выражают некоторые

существенные стороны жизни общества, но отнюдь их не исчерпывая и не

перекрывая значения обыденных ориентаций различных слоев и групп населения.

На этом пути социологии приходилось бороться за самоопределение. Крупным

мыслителям -–социологам второй половины 19 – начала 20 века пришлось

провести основательную работу по признанию первичности и специфичности

социальной реальности, состоящей из отношений, в которые вступают люди в

самых разных вариантах своей деятельности. Уже в период становления

социологии важным предметом анализа стали те нормативно-ценностные

представления и смыслы, через которые человек входит в окружающую его

социальную среду.

-----------------------

[1] Бакунин М.А. Бог и государство. Полное собрание сочинений. Е.1. СПб,

1907., С.13

[2] Кропоткин П.Л. Этика Ь.:Политиздат. 1991. С. 307.

[3] Бакунин М.А. Бог и государство. Полное собрание сочинений. Е.1. СПб.,

1907., С.13

[4] Там же С. 14.

[5] Там же. С. 17-18.

[6] Бакунин М.А. Бог и государство. Полное собрание сочинений. Т. 1. СПб.,

1907. С. 67-68

[7] Там же. С. 70.

[8] Там же. С. 72.

[9] Там же. С. 77.

[10] Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990. С. 382.

[11] Кропоткин П.А. Этика. М.: политиздат, 1991. С. 14.

[12] Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990. С. 378.

[13] Кропоткин П.А. Этика. 1991. С. 300-301.

[14] Кропоткин П.А. Этика. М.: Политиздат, 1991. С. 301.

[15] Там же. С. 307.

[16] Лавров П.Л. Исторические письма. Избр. Произв. В 2 т. Т. 2. М; 1965.

С. 43.

[17] Там же. С. 45.

[18] См.: Памяти П.Л. Лаврова. Пг; 1922. С. 250.

[19] Там же. С. 250-251

[20] Лавров П.Л. Избранные сочинения. М., 1934. Т. 1. С417-418.

[21] Михайловский Н.К. Сочинения. Издание 4.Т.1. СПб. 1906. С.72.

[22] Там же. С. 73.

[23] Бердяев Н. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. СПб.

1901.-с. 16.

[24] Михайловский Н.К. Сочинения. Т.1. СПб. 1898. С.3.

[25] Бердяев Н. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. СПб.

1901. с. 141.

[26] Брюллова-Шаскольская Н.В. Лавров и Михайловский // Памяти П.Л.

Лаврова. Пг. 1922. С. 404

[27] Де-Роберти Е.В. Новая постановка основных вопросов социологии. М.:

1909. С. 63.

[28] Там же. С. 64.

[29] Де-Роберти Е.В. Социология. СПб., 1880. С. 166.

[30] Де-Роберти Е.В. Социология. СПб., 1880. С. 301-302.

[31] Де-Роберти Е.В. Новая постановка основных вопросов социологии. М.:

1909. С. 86.

[32] Де-Роберти Е.В. Новая постановка основных вопросов социологии. М.:

1909. С. 94.

[33] Введение в изучение социальных наук. СПб., 1903. С.31.

[34] Кареев Н.И. Введение в изучение социологии. СПб., 1907. С. 106.

[35] Там же. С. 110.

[36] Кареев Н.И, Введение в изучение социологии. СПб., 1907. С.116.

[37] Там же. С.120.

[38] Там же. С.120.

[39] Там же. С.318.

[40] Струве П. Марксистская теория социального развития. Киев, 1905. С.4.

[41] См.: Социологическая мысль России/Под ред. Б.А. Чагина. Л.: Изд-во

ЛГУ, 1978. С. 22.

[42] Струве П. Марксистская теория социального развития. С.22.

[43] Струве П. Идеи и политика в современной России. М., 1906. С. 19.

[44] Там же. С. 4

[45] Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма. Изд. 4-е. М.,

1918. С. 86

[46] Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма. Изд. 4-е. М.,

1918. С. 87

[47] Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма. Изд. 4-е. М.,

1918. С. 87

[48] Туган-Барановский М.И. Современный социализм в своем историческом

развитии. СПб.; 1906. С. 89-90

[49] Туган-Барановский М.И. Современный социализм в своем историческом

развитии. СПб.; 1906. С. 257

[50] Туган-Барановский М.И. О кооперативном идеале. М., 1918. С. 5-6

[51] Туган-Барановский М.И. О кооперативном идеале. М., 1918. С. 16.

[52] Ковалевский М.М. Социология. В 2 т. Т.1. СПб., 1910. С.3.

[53] Ковалевский М.М. Социология. В 2 т. Т.1. СПб., 1910. С.6.

[54] Ковалевский М.М. Социология. В 2 т. Т.1. СПб., 1910. С.126.

[55] Ковалевский М.М. Ученый, государственный и общественный деятель и

гражданин.\\Сборник статей.

Пг., 1917. С.111.

[56] Там же. С.139.

[57] Ковалевский М.М. Ученый, государственный и общественный деятель и

гражданин.\\Пг., 1917. С.155.

[58] Ковалевский М.М. Теория взаимствования Тарда. М. 1903. С. 7.

[59] Там же. С. 15-16.

[60] Ковалевский М.М. Социология. Т.1. С.8, 14, 98-105,115-117; Т.2. С.119,

174 И др.

[61] Ковалевский М.М. Социология. С.57

[62] Ковалевский М.М. Современная социология. СПб., 1905. С.108.

[63] Казаков А.П. Теория прогресса в русской социологии конца 19 века. Л.:

Изд-во ЛГУ, 1969. С. 106.

[64] Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. Пг., 1920. С. 9-12.

[65] Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. Пг., 1920. С. 38-40.

[66] Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. Пг., 1920. С. 42.

[67] Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. Пг., 1920. С. 81.

[68] Сорокин П.А. Система социологии. Т. 1. Пг., 1920. С. 44.

[69] Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С.

302.

[70] Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С.

303.

[71] Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С.

297.

[72] Сорокин П. Проблема социального равенства. Пг., 1917. С. 23.

[73] Сорокин П. Проблема социального равенства. Пг., 1917. С. 42-43.

[74] Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. С. 269-280,294.

[75] Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. С. 16.