Социология структурно-функционального анализа

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Социология структурно-функционального анализа

Социология структурно-функционального анализа

Центросоюз Российской Федерации

Московский университет потребительской кооперации

Казанский кооперативный институт

Контрольная работа

по социологии

тема № 8:

Социология структурно-функционального анализа.

Работу выполнила студентка специальности

060500 «Бухучет, анализ и аудит» 1 курса

Муртазина Р.К.

Казань – 2000

Содержание.

Теория социального действия м. вебера. 2

Структурно-функциональная теория Т.Парсонса. 5

Список используемой литературы. 9

Теория социального действия м. вебера.

Социология, по Веберу, так же как и история, изучает поведение индивида

или группы индивидов. Отдельный индивид и его поведение являются как бы

«клеточкой» социологии и истории, их «атомом», тем простейшим единством,

которое не подлежит дальнейшему разложению и расщеплению. Поведение

индивида изучает, однако, и психология. В чем же отличие психологического и

социологического подходов к изучению индивидуального поведения?

Социология, говорит Вебер, рассматривает поведение личности лишь

постольку, поскольку личность вкладывает свои действия определенный смысл.

Только такое поведение может интересовать социолога; что же касается

психологии, то для нее этот момент не является определяющим. «Действием,–

пишет он,– называется человеческое поведение в том случае и поскольку, если

и поскольку действующий индивид или действующие индивиды связывают с ним

субъективный смысл». При этом Вебер имеет в виду тот смысл, который

вкладывает в действие сам индивид, – то есть субъективно подразумеваемый

смысл (социология по Веберу, не имеет дела с метафизическими реальностями и

не является наукой нормативной), и не о том «объективном» смысле, который

могут в конечном счете получать действия индивида уже независимо от его

собственных намерений. Социология, по Веберу, должна быть «понимающей»

постольку, поскольку действие индивида осмысленно.

С принципом «понимания» связана одна из центральных методологически

категорий веберовской социологии – категория социального действия.

Насколько важна для Вебера эта категория, можно судить по тому, что он

определяет социологию как науку, изучающую социальное действие. Как же

определяет Вебер само социальное действие? «Действием следует называть

человеческое поведение (безразлично, внешнее или внутренне деяние, недеяние

или претерпевание), если и поскольку действующий и действующие связывают с

ним некоторый субъективный смысл. Но «социальным действием» следует

называть такое, которое по своему смыслу, подразумеваемому действующим или

действующими, отнесено к поведению других и этим ориентировано в своем

протекании».

Таким образом, социальное действие предполагает два момента:

субъективную мотивацию индивида или группы, без которой вообще нельзя

говорить о действии, и ориентацию на другого (других), которую Вебер

называет еще и «ожиданием» и без которой действие не может рассматриваться

как социальное действие.

Категория социального действия, требующая исходить из понимания мотивов

индивида, есть тот решающий пункт, в котором социологический подход Вебера

отличается от социологии Э. Дюркгейма. В противоположность Дюркгейму Вебер

считает, что ни общество в целом, ни те или иные формы коллективности не

должны рассматриваться в качестве субъектов действия: таковыми могут быть

только отдельные индивиды. «Для других (например, юридических)

познавательных целей или для целей практических может оказаться

целесообразным и просто неизбежным рассмотрение социальных образований

(«государства», «товарищества», «акционерного общества», «учреждения»)

точно так, как если бы они были отдельными индивидами (например, как

носителей прав и обязанностей или как виновников действий, имеющих

юридическую силу). Но с точки зрения социологии, которая дает понимающее

истолкование действия, эти образования суть только процессы и связи

специфических действий отдельных людей, так как только последние являются

понятными для нас носителями действий, имеющих смысловую ориентацию».[1]

Вебер не исключает возможности использования в социологии таких

понятий, как семья, нация, государство, армия, но он требует при этом не

забывать, что эти формы коллективностей не являются реально субъектами

социального действия, и потому не приписывать им волю или мышление, не

прибегать к понятиям коллективной воли или коллективной мысли иначе как в

метафорическом смысле.

Итак, социология должна ориентироваться на действие индивида или группы

индивидов. При этом наиболее «понятным» является действие осмысленное, то

есть направленное к достижению ясно сознаваемых самим действующим индивидом

целей, и использующее для достижения этих целей средства, признаваемые за

адекватные самим действующим индивидом. Описанный тип действия Вебер

называет целенаправленным. Осмысленное целенаправленное действие на

является предметом психологии именно потому, что цель, которую ставит перед

собой индивид, не может быть понята, если исходить только из анализа его

душевной жизни. Рассмотрение этой цели выводит нас за пределы психологизма.

Правда, связь между целью и выбираемыми для ее реализации средствами

опосредована психологией индивида; однако, согласно Веберу, чем ближе

действие к целерационализму, тем меньше коэффициент психологического

преломления, «чище», рациональнее связь между целью и средствами.

Это, разумеется, не значит, что Вебер рассматривает целерациональное

действие как некий всеобщий тип действия; напротив, он не считает его не

только всеобщим, но даже и преобладающим в эмпирической реальности.

Целерациональное действие есть идеальный тип, а не эмпирически общее, тем

более не всеобщее. Как идеальный тип, оно в чистом виде редко встречается в

реальности. Именно целерациональное действие служит у Вебера образцом

социального действия, с которым соотносятся все остальные виды действия.

Вот в каком порядке перечисляет их Вебер: «Для социологии существуют

следующие типы действия:

1. более или менее приближенно достигнутый правильный тип;

2. (субъективно) целерационально ориентированный тип;

3. действие, более или менее сознательно и более или менее однозначно

целерационально ориентированное;

4. действие, ориентированное не целерационально, но понятное по своему

смыслу;

5. действие, по своему смыслу более или менее понятно мотивированное,

однако нарушаемое – более или менее сильно –вторжением непонятных

элементов;

6. действие, в котором совершенно непонятные психологические или

физические факты связаны «с» человеком или «в» человеке незаметными

переходами».

Как видим, эта шкала построена по принципу сравнения всякого действия

индивида с целерациональным (или правильно-рациональным) действием.

Понимание в чистом виде имеет место именно в случае целерационального

действия. Вебер считает, что в этом случае уже нельзя говорить о

психологическом понимании, поскольку смысл действия, его цель лежат за

пределами психологии.

Структурно-функциональная теория Т.Парсонса.

В области анализа действия, как и в других областях, понятие системы

стало центральным в мышлении Парсонса очень рано. С этим понятием

ассоциируется обширный комплекс эмпирико-теоретических проблем, занявших

особое место в широко известных критических дискуссиях о системных теориях.

В этот комплекс входят, например, концепции равновесия и его отношений к

условиям системной устойчивости, возможностей и реальных процессов

изменения; роль понятия функции; проблемы «консенсус против конфликта» как

характеристики социальных систем; соотношение между тем, что можно назвать

«процессами сохранения» в системах, и процессами структурного изменения,

способными расширяться до масштабов эволюции или сужаться до ее

противоположности.

Первое знакомство Парсонса с проблемой равновесия состоялось в версии

Хендерсона–Парето, подкрепленной ее приложениями к экономике Шумпетером.

Эта версия использовала понятие системы из механики, ориентируясь на физико-

химические системы в качестве рабочей модели. В ней специально обсуждались

условия устойчивости, хотя Хендерсон не уставал указывать, что паретовская

концепция равновесия вовсе не обязательно статична. Очень рано, однако, на

меня начала влиять физиологическая концепция равновесия, особенно

построенная Канноном вокруг понятия гомеостаза.

Эта физиологическая концепция имеет более прямое отношение к

функциональному подходу, чем трактовка равновесия, преобладавшая в мышлении

социальных антропологов, в частности А.Р. Радклифф-Брауна и его

последователей. Хотя Б. Малиновский тоже известен как функционалист, он во

многом вступил на другой теоретический путь. На долгое время Мертон и

Парсонс стали известны исключительно как лидеры структурно-функциональной

школы среди американских социологов.

Однако ступени развития, пройденные Парсонсом после появления

четырехфункциональной парадигмы и в особенности после анализа обобщенных

средств обмена, сделали обозначение «структурно-функциональный анализ» все

менее подходящим. Во-первых, постепенно выяснилось, что структура и функция

– понятия, не соотносящиеся на одном и том же уровне, как, например,

универсализм и партикуляризм в формулировке «переменных образцов». Стало

очевидным, что «функция» – более общее понятие, определяющее некоторые

необходимые условия сохранения независимого существования системы внутри

какой-то среды, тогда как одноуровневое родственное слово для «структуры»

вовсе не функция, а «процесс». Связь обоих понятий с проблемой сохранения

границ и другими аспектами функционирования системы действия все более, в

свою очередь, привлекала внимание к проблемам контроля. Так, деньги можно

было рассматривать как механизм оборота, через который осуществляется

контроль за экономической деятельностью, подобно тому как циркуляция

гормонов в крови контролирует определенные физиологические процессы. Эти

идеи дополнительно подчеркивают основную мысль современной биологии о том,

что живые системы суть открытые системы, вовлеченные в непрерывный

взаимообмен со своими «средами».

Прояснение проблем контроля колоссально продвинулось, однако, благодаря

появлению (в самое стратегически важное для Парсонса время) нового

общенаучного направления, а именно кибернетики в ее тесной связи с теорией

информации. С помощью достижений в этой области можно было доказывать, что

основная форма контроля в системах действия принадлежит к кибернетическому

типу и вовсе не аналогична, как утверждалось до сего времени, насильственно-

принудительным аспектам процессов, в которых участвует политическая власть.

Более того, можно было показать, что функции в системах действия не

обязательно «рождены свободными и равными», но состояли, наряду со

структурами и процессами, обеспечивающими функциональные потребности

системы, в различных иерархических отношениях между собой по оси контроля.

Здесь крайне поучительным для теории действия оказалось и развитие

кибернетических аспектов биологической теории, особенно «новой генетики». В

частности, важной была идея Эмерсона, что роль «системы культурных

символических значений» аналогична (в настоящем смысле термина «аналогия»)

роли генов в биологической наследственности. Пришлось проделать

существенную работу по теоретическому приспособлению этой концепции к той

роли, которая в теории действия приписывалась функции «воспроизводства

образца», а также связанным с нею структурам и процессам вообще и

культурным системам в частности.

Этот путь предлагал выход из бесконечного круга рассуждений об

относительных преимуществах того или иного класса факторов в детерминации

социальных процессов и направлений развития. Например, был ли в конечном

счете марксистский экономический детерминизм более верен, чем культурный

детерминизм? Вообще такие вопросы бессмысленны, будучи вопросами того же

порядка, что и старый биологический спор о наследственности,

противопоставляемой среде. Альтернативное решение этой проблемы состоит в

том, чтобы представить процесс действия как комбинацию факторов,

исполняющих различные функции для объединяющей их системы, и один из

главных аспектов этих функций – контроль в кибернетическом смысле.

Кибернетический подход способствовал поиску также новых возможностей

для того, чтобы как-то разделаться с без конца обсуждаемыми проблемами

стабильности и изменения в системах действия. В этой связи стало возможно

стыковать новые подходы с моими прежними интересами в области социализации

личности и родственных тем: Настаивание на радикальном теоретическом

разделении процессов, благодаря которым сохраняется костяк системы (включая

социализацию новых членов для обществ), и процессов, которые изменяют саму

ее основную структуру, по-видимому, оправдано, как во многом аналогичное

основному биологическому различению физиологических процессов, благодаря

которым поддерживается или изменяется определенное состояние

индивидуального организма, и эволюционных процессов, влекущих за собой

изменения в генетической конституции видов.

Список используемой литературы.

1. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем./Сост., общ.ред. и послесл.

Ю.Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко.–М.:Прогресс, 1990.

2. Парсонс Т. Система современных обществ. – М.: АспектПресс, 1997.

3. Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология: Учебник для вузов.– Гаударика,

1998.