Анализ социальной защиты в мире

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Анализ социальной защиты в мире

Анализ социальной защиты в мире

152

АНАЛИЗ ЗАРУБЕЖНОГО И МЕЖОТРАСЛЕВОГО ОПЫТА СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ

Введение

Частный сектор более энергичен, но менее информирован о перспективах развития экономики страны и мира, а госсектор менее гибок, менее подвижен и менее заинтересован в результатах труда. Многие экономисты долгое время считали, что рынок в условиях развивающихся стран несостоятелен, и только мощное государственное вмешательство способно вывести эти страны из нищеты. Затем они решили, что само это вмешательство является гораздо большим злом, и лучшее, что способно сделать правительство, - это отказаться от любых попыток управлять экономикой. Жизнь не подтвердила ни одну из этих позиций. Планирование и государственная собственность позволили достичь определенных успехов, однако со временем подобная политика потеряла гибкость, закоснела и привела к колоссальным потрясениям, кризисами даже смене общественного строя, как это имело место в 90-х годах прошлого века в России. Либерализация и открытость рынков благоприятствовали экспорту и развитию финансового сектора, однако чаще всего это приводило к значительно более скромным показателям экономического роста, чем государственная политика прошлого. Кроме того, рыночные экономические отношения неизбежно приводят к росту безработицы, ухудшению экономического положения наемных работников, росту социальной напряженности в обществе, частым сменам правительства и неустойчивому экономическому состоянию в стране. Социальная политика во многих странах мира тесно переплетается с общегосударственной политической политикой и особенно тесно она переплетается с последней в периоды предвыборных компаний. Кандидаты в члены парламентов, а также в президенты, как правило, не скупятся на щедрые обещания, о которых нередко и быстро забывают как только оказываются во властных структурах и вновь вспоминают о них накануне новых выборов. Эти качели уже давно стали привычными во многих индустриально развитых странах, к которым стали постепенно привыкать и в странах с нарождающейся демократией. Тем не менее, ряд предвыборных обещаний иногда все же реализуются, особенно те из них, которые касаются оплаты труда, условий труда и пенсионного обеспечения, что и является предметом настоящего исследования. Всемирный банк в «Докладе о развитии мира» в 1991 году установил: «Целью развития является улучшение качества жизни, которое включает образование, питание, безопасность и здравоохранение, а также сокращение масштабов нищеты, сохранение и оздоровление окружающей природной среды, равенство возможностей от рождения до возмужания, обеспечение личной свободы и насыщенную культурную жизнь». Эта цель содержит три главных составляющих части:

1. Увеличение предложения и большая доступность жизненно необходимых товаров и услуг;

2. Повышение уровня жизни населения;

3. Предоставление каждому гражданину широких возможностей для выбора направлений своей жизнедеятельности.

Реализация этих задач возможна лишь при условии обеспечения стабильных темпов роста экономики в каждой стране, где забота о населении является национальной целью и главной задачей функционирования и развития общества. Приведенные выше положения позволяют нам сформулировать главную национальную идею развития и функционирования любой страны в мире. Суть ее состоит в следующем - обеспечить благосостояние, здоровье и безопасность населения страны в гармоничном сочетании с дальнейшим развитием интеллекта (в первую очередь профессиональной подготовки) и духовности нации. Реализация указанной идеи является прерогативой населения и властных структур на всех уровнях хозяйственной деятельности, эффективность которой и будет определяться степенью заинтересованности и участия всех хозяйствующих субъектов в реализации указанной идеи и выражаться в результирующих экономических показателях, таких, например, как ВВП и добавленная стоимость на душу населения и их соотношение между собой, что и является критерием всякой хозяйственной деятельности.

1. АНАЛИЗ СОСТОЯНИЯ И РЕГУЛИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ РАБОТНИКОВ И НАСЕЛЕНИЯ В США

1.1 Основные положения социальной защиты в США

Вопросы социального обеспечение населения и трудящихся в США являются важнейшим направлением стратегической национальной политики и государственного регулирования социально-экономического развития как на федеральном уровне, так и на уровне штатов и местных органов власти. Эта стратегия находит свое выражение в следующих направлениях социальной политики:

* обеспечение правового базиса, разработка и систематическое обновление общих методологических принципов государственных гарантий и методических разработок в сфере труда и социального обеспечения трудящихся и населения штатов;

*определение и установление структуры приоритетов социального обеспечения трудящихся и населения штатов и установление их последовательности;

*широкомасштабное использование бюджетного механизма как в целях финансирования социальных программ, перераспределения средств между различными по доходу, возрасту, трудоспособности, семейному составу, так и для стимулирования социальной ответственности негосударственных структур;

*постоянное совершенствование организационно-административного инструментария для государственного регулирования сферы социального обеспечения в соответствии с возникающими проблемами и трудностями;

*проведение социально-экономической политики, направленной на повышение конкурентоспособности экономически активного населения на рынке труда, и на создание условий для их самостоятельной жизнедеятельности и уменьшения зависимости от государственной помощи;

*разработка основных социальных нормативов, стандартов и механизмов их реализации.

На первом этапе возникновения и функционирования капитализма вопросы социальной защиты и социального обеспечения населения практически не возникали. Лишь по мере развития социальной напряженности в обществе и под давлением стачечного и забастовочного движения трудящихся масс государственные органы власти для ликвидации уличных беспорядков и наведения порядка на предприятиях вначале были вынуждены применять силовые методы, а затем по мере накопления опыта и привлечения социологов стали принимать на вооружение и практически использовать научные методы обеспечения баланса интересов капиталистов (как собственников средств производства материальных благ) и трудящихся масс. Особенно это стало заметно после Великой экономической депрессии в США в 1929-1934 гг., а также после опубликования в широкой и открытой печати широко известного научного труда Д.М. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» (рус. перевод, М., 1948) вмешательство государственных структур в решение социальных вопросов стало принимать законодательный характер. Эпоха Франклина Рузвельта стала принципиальным водоразделом в подходах к решению проблем социального обеспечения собственных граждан, наемных работников и неработающего населения.

Другим и достаточно серьезным фактором в повышении социальной защищенности трудящихся и населения капиталистических стран стало возникновение после окончания Второй мировой войны 1939-1945 гг. блока социалистических стран и стран народной демократии, объединившихся в Варшавский пакт, ставший весьма серьезным и достаточно внушительным противовесом блоку НАТО.

На этот фактор до сих пор экономистами не обращалось должного внимания, а, тем не менее, роль его в повышении благосостояния и обеспечении социальной защищенности трудящихся капиталистических стран была достаточно велика и реально ими вполне ощутима. Следует при этом иметь в виду, что не только непосредственно владельцы средств производства и фактические хозяева предприятий, фирм, компаний и других коммерческих и некоммерческих учреждений и организаций стали осознавать необходимость и экономическую целесообразность создания необходимых и достаточных для населения и трудящихся социальных гарантий, но и правительственные чиновники самых высших служебных статусов и рангов стали понимать необходимость создания системы государственной защищенности трудящихся и пенсионеров от произвола особенно алчных бизнесменов, коммерсантов и капиталистов. В средствах массовой информации и в общественном сознании стало очевидно, что обеспечение гарантий экономической безопасности населения в общенациональном масштабе не под силу одному только частному капиталу и требует всесторонней поддержки государства, выражающейся не только в прямых финансовых затратах государственного бюджета, но и в создании системы социального страхования, а также благоприятного климата для достижения гражданской солидарности материально обеспеченных элитарных слоев общества и малоимущего и социально незащищенного населения и наемных работников.

Поэтому государство в целях обеспечения единства интересов общества вынуждено брать на себя нелегкую, но крайне необходимую миссию ответственности за стабилизацию социально-экономического положение своих граждан и неуклонный рост их доходов, а также за социальную интеграцию всех слоев общества. Именно поэтому установление и оценка важнейших проблем социального обеспечения трудящихся и населения, разработка основных направлений его развития, в соответствии с официально признанной госдепартаментом США доктриной доктора Д.М. Кейнса, стали во многих индустриально развитых капиталистических странах приоритетной сферой деятельности государства в социальной области. В результате реализации этой политики в США был создан юридически достаточно проработанный, всесторонне обоснованный и эффективный социально-экономический механизм государственного регулирования экономических отношений в области социального обеспечения. Этот механизм функционирует до настоящего времени независимо от политических приоритетов и расстановки политических сил в Соединенных Штатах и объединяет поведение всех действующих в обществе структур: федеральных органов власти, штатов, местного самоуправления и частных работодателей - с одной стороны, и наемных работников, а также примыкающего к ним населения - с другой стороны. Государственное регулирование социального обеспечения населения и трудящихся предприятий носит глобальный, всеобъемлющий характер и способствует укреплению экономической безопасности граждан путем создания государственной системы социального страхования и в исключительных случаях оказания финансовой помощи в виде беспроцентных и иногда даже безвозвратных ссуд, а также законодательного закрепления экономических прав, ограничивающих риск падения доходов, группам населения, находящимся вблизи или за чертой бедности, расширения доступа безработных к профессиональной переподготовке, кредитным и иным ресурсам социального обеспечения.

1.2 Анализ состояния и регулирования социального обеспечения работников и населения в США

Американский опыт государственного регулирования сферы социального обеспечения свидетельствует о целесообразности и необходимости решения социальных проблем в тесном взаимодействии государственных чиновников, частных и общественных структур, каждого трудоспособного гражданина и предельно четкого определения в соответствующих инструкциях и законодательных актах их прав и обязанностей при сохранении руководящей функции государства.

Необходимость постоянного обеспечения социально-экономической безопасности страны путем своевременного оказания необходимой материальной поддержки нуждающимся слоям населения, а также обеспечения социальной интеграции различных слоев населения требует неуклонного выполнения следующих социально-экономических мероприятий:

* всестороннего учета экономических, организационных и демографических факторов с разных сторон и в различной мере, воздействующих на социальную незащищенность граждан и их семей, а также способности государства к обоснованным изменениям и дополнениям в структуре действующего порядка оказания социальной поддержки в связи с неуклонной динамикой развития и совершенствования социально-экономических отношений в общественной жизни;

* четкого разграничения выплат государственных пенсий и пособий, выполняющих функцию по независящим от работника причинам утраченного заработка (пенсии по возрасту, инвалидности, по случаю потери кормильца, получения производственной травмы, пособия по безработице) на принципах страхования и социальных пособий нуждающимся гражданам из бюджетных средств всех уровней власти;

* применения научно обоснованной нормативной базы для установления прожиточного минимума и связанных с этим показателем форм оказания помощи.

В последние десятилетия государство в США расширяет в сфере социального обеспечения методы косвенного регулирования, прежде всего, налоговые льготы, бонусы, роялти и транши, делая таким образом экономически выгодным для работодателей расширение масштабов и спектра оказания социальных услуг труженикам и неработающему населению. Особую роль при этом имеет государственное социальное страхование (пенсионное, на случай безработицы, производственного и бытового травматизма), которое не только способствует повышению экономической безопасности населения, выполняя основные функции социальной защиты, но и адекватное возмещение утраченных доходов, а также является важнейшим фактором реализации принципов и методов достижения социальной интеграции и повышения трудовой мотивации участия в общественном производстве. В Соединенных Штатах Америки основой социально-экономической безопасности пенсионеров, инвалидов, лиц потерявших кормильца, или нетрудоспособных служит Общая федеральная программа страхования, которая вскоре была распространена на всех тружеников, работающих по найму и на занятых индивидуальной трудовой деятельностью. Указанная программа в законодательном порядке установила ответственность работодателей за своевременную выплату в установленном порядке и в полном объеме страховых взносов, регулярную индексацию пенсий и контроль за их начислением каждому пенсионеру, размеры пенсии которого зависят от фактического стажа работы.

Важнейшим элементом социального обеспечения трудящихся является система страхования безработных, в рамках которой в последние десятилетия разрабатывались новые подходы к увязке выплаты пособий с мерами, направленными на поиск новых источников дохода, переподготовку тех, у кого нет шансов вернуться на прежнюю работу или вообще работать по своей специальности, т.е. на превращение пособий по безработице из страхового фонда в фонд для устройства на работу. Опыт реализации программ по оказанию помощи нуждающимся в ней показывает, что цели снижения и сдерживания распространения бедности не могут быть достигнуты лишь проведением специальных программ, ориентированных на беднейшее население. Необходимы изменения во всех структурах общества для обеспечения доступа всех слоев населения ко всем ресурсам государственных служб. Перенесение центра тяжести оказания социальных услуг населению с предоставления социальных пособий на создание необходимых и экономически обоснованных социальных условий для возможно более полного использования трудового, интеллектуального и нравственного потенциала трудоспособных граждан является в США главным стратегическим направлением реформирования всей системы оказания социальной помощи остро нуждающимся в ней.

Расширение социальных и экономических функций государства в последние десятилетия обусловлено прежде всего возрастающей сложностью социально-экономических процессов, связанных с отказом в дальнейшем следовании доктрине Милтона Фридмана и неореставрацией доктрины Джона Мейнарда Кейнса, настоятельно рекомендующей обеспечение экономической и социальной безопасности человека, с одной стороны, и неспособностью рынка комплексно и своевременно решать возникающие в обществе социально-экономические проблемы - с другой. Последние десятилетия социально-экономического развития в США и в других индустриально развитых капиталистических странах «золотого миллиарда» характеризуются не только кардинальными изменениями в структуре производительных сил, когда внедрение принципиально новых и нанотехнологий стало основополагающим фактором конкурентоспособности и выживаемости как отдельных компаний, так и целых стран на мировом рынке в условиях глобальной конкурентной борьбы за рынки сбыта качественной товарной продукции и за конкретного покупателя, но и не менее кардинальными сдвигами в структуре социально-трудовых отношений, обладающих потенциалом ускорять приспособляемость населения к объективно меняющимся социально-экономическим и технологическим реалиям нового времени.

Наряду с сохранением и поддержкой государственной системы пенсионного страхования и реформированием системы оказания регулярной помощи беднейшим слоям населения ключевыми элементами внутриэкономической политики на рубеже веков стало экономическое стимулирование, имеющее целью создание новых рабочих мест и основ для экономического роста в перспективе - мер, способствующих повышению экономической и социальной безопасности нынешнего и будущих поколений. Сокращение в последние годы в связи с очередным финансовым кризисом и ограничение действия отдельных программ по оказанию помощи беднейшим слоям населения отнюдь не означает снижения государственного участия в обеспечении социальных гарантий, скорее напротив, необходимость модернизации социальных программ требует усиления вмешательства государства в процесс перераспределения средств социальной защиты и разработки социальных гарантий, адекватных нынешнему этапу общественного развития, рационализации и интенсификации реализации социальных программ, диверсификации их структуры и повышения их эффективности.

Политика социального обеспечения в США приняла современную форму не сразу в современном виде, она прошла длительный период развития, и на разных этапах ей свойственны были те или иные особенности, учитывающие конкретные исторические потребности и приоритеты экономической и социальной безопасности как обычного наемного работника, так и вышедших на заслуженный отдых и пенсионное обеспечение, форм и методов воздействия на экономическое поведение работников и работодателей. К 2009 году примерно 20% ВВП США, составляющего около 11-12 трлн. долларов приходилась на расходы по социальному обеспечению, расширению доступности образовательных, медицинских, социальных и прочих услуг, существенно повышающих экономическую безопасность и социальную защищенность населения. При этом ежегодные ассигнования на указанные программы на федеральном уровне уже более семи лет подряд превышают 1,2 трлн. долларов. Кроме того, дополнительно каждый год федеральный бюджет недополучает в результате многочисленных налоговых льгот по социальной сфере, т.е. налоговых расходов по социальным статьям бюджета, еще 250 млрд. долларов. Таким образом, 78% расходной части федерального бюджета приходится на расходы, связанные с социальным обеспечением и расширением доступности образовательных, медицинских, социальных и иных услуг - всего того, что способствует укреплению физиологического, трудового, интеллектуального потенциала каждого американца. Перераспределение средств через государственный бюджет, осуществляемое в нарастающих масштабах, является основой социальной поддержки американских граждан. В случае отсутствия государственной системы социального обеспечения в конце 90-х годов около 60 млн. человек находились бы по американским стандартам за чертой бедности. Но благодаря государственной поддержки примерно 20 млн. американцев имеют доход выше черты бедности. В конце 90-х годов Общая федеральная программа охватывала свыше 170 млн. американцев, имеющих пенсионную страховку, а численность пенсионеров составляла 44,2 млн. человек, в сравнении с 3,5 млн. человек в 1950 году.

Проводимые в США в 90-ые годы реформы в сфере социального обеспечения были вызваны прежде всего возрастающим уровнем обязательных затрат, в силу все более неблагоприятной демографической дифференциации населения страны, изменений семейных структур, сдвигов на рынке труда в сторону менее защищенных форм занятости в связи с постоянно нарастающим конкурентным давлением более крупных корпораций и монополий, и в конечном счете направлены на перераспределение ответственности между государством, социальными партнерами и частными лицами в рамках системы социальной защиты в целом. Принятие бизнесом в последние годы существенно большей социальной ответственности предполагает, наряду с оказанием обычной социальной защиты населения, и ряд дополнительных организационных мероприятий, в частности, обеспечение мер по расширению доступа к непрерывному обучению и переквалификации непосредственно на рабочих местах для реципиентов (потребителей) пособий с учетом специфики соответствующего контингента, в частности безработных женщин, возвращающихся на рынок труда после длительного перерыва. Важным направлением вовлечения частного бизнеса в решение проблем трудоустройства указанных реципиентов является также предоставление вспомогательных услуг по месту работы, например, таких как услуги по уходу за детьми.

В 90-е годы взаимодействие государственных структур, частного сектора и общественных организаций в социальной сфере отличалось возросшей динамичностью и расширением круга решаемых проблем, что было связано прежде всего с переориентацией социальной поддержки малообеспеченным американцам в трудоустройстве и профессиональном переобучении. Обеспечение социально-экономических гарантий наемным труженикам и неработающему населению является не только основополагающим условием и одновременно гарантией социальной стабильности в обществе и сохранения собственности, но также важным фактором повышения конкурентоспособности еще достаточно трудоспособных, но легко уязвимых на рынке труда граждан. Вторичное вовлечение неработающих пенсионеров в общественное производство, более полное использование их трудового, интеллектуального, а нередко и величайшего творческого потенциала еще не до конца использовавших свои потенциальные ресурсы является не только следствием новых преобразований в обществе, но и важным фактором нового экономического роста в стране.

Анализ практической реализации социальных программ частного бизнеса и их государственного стимулирования показал, что на протяжении последних десятилетий государство все шире использует в сфере социального обеспечения методы не только прямого (установление минимальной заработной платы, страхование производственного травматизма, страхование на случай безработицы), но и косвенного регулирования (например, налоговые льготы предпринимателям, внедряющим социальные программы на своих предприятиях), делая таким образом экономически выгодным для работодателей расширение масштабов и спектра социальных услуг.

На основании анализа динамики основных показателей развития Общей федеральной программы (ОФП) можно сделать вывод о том, что по масштабам охвата населения, объему ежегодных выплат - основная программа государственного социального обеспечения вполне жизнедейственна и охватывает подавляющую часть собственного населения. За время своего существования она претерпела многочисленные коррективы при сохранении основных принципов, заложенных еще в эпоху Франклина Рузвельта:

* законодательного закрепления права каждого работающего гражданина на пенсию по возрасту, на пособие по инвалидности, по случаю потери кормильца, по безработице;

* установления минимального гарантированного уровня доходов для лиц 65 лет и старше, слепых и инвалидов;

* законодательно установленной ответственности работодателей и работников за выплату в установленном порядке страховых взносов;

* законодательно установленных гарантий по своевременной выплате регулярно индексируемых пенсий и контроля за их начислением;

* солидарности поколений, когда пособия тем, кто достиг пенсионного возраста, финансируются ныне работающими американцами;

* личной заинтересованности застрахованного, размеры пенсии которого зависят от страхового стажа работы.

В 1956 г. эта программа объединила страхование по возрасту (учрежденное в 1935 г.), страхование на случай потери кормильца (1939 г.), страхование по нетрудоспособности, не связанной с несчастным случаем на производстве (1956 г.), а также выплат в рамках государственной системы социального страхования. Государственная система пенсионного страхования отличается гибкостью основных параметров доходной части - ставки налогообложения и минимальной величины налогооблагаемой заработной платы рабочих и служащих, охваченных государственной пенсионной программой, что обеспечивает тесную связь между макроэкономическими показателями развития американской экономики и финансовой стабильностью системы пенсионного обеспечения в отличие, к примеру, от России. В период 1990-1998 гг. минимальная величина трудовых доходов, подлежащих налогообложению в рамках системы социального страхования, возросла с 51,3 тыс. долларов до 68,4 тыс. долларов. Согласно имеющимся данным Административно-бюджетного управления к 2009 году налогооблагаемый уровень увеличился до 82,8 тыс. долларов. Общая федеральная программа страхования является основой экономической безопасности лиц, достигших пенсионного возраста, потерявших кормильца, нетрудоспособных. Пособия по линии государственной системы социального обеспечения имеют особенно важное значение для отдельных категорий пожилого населения, являясь единственным источником дохода для 20% холостяков и 25% незамужних женщин в возрасте 65 лет и старше. Государственные гарантии пенсионного обеспечения и медицинского обслуживания лиц пожилого возраста, включая долговременный уход, помощь в поиске работы и сохранении рабочего места при наличии желания и способности трудиться после выхода на пенсию, разнообразные налоговые льготы, а также стимулирование развития частных пенсионных планов, распространение личных пенсионных счетов, способствовали упрочнению экономической независимости пенсионеров, превращению их в наиболее социально защищенную возрастную группу населения США и снижению их зависимости от государственной поддержки из бюджетных средств. В Соединенных Штатах Америке и женщины, и мужчины на пенсию выходят в 65 лет, что может служить весьма привлекательным примером в целях дальнейшего совершенствования пенсионного обеспечения для многих стран, в том числе и для России. Можно оформить заслуженный отдых на три года раньше, но тогда в эти три года выплаты будут на 20 процентов меньше. Размер пенсии зависит от трудового стажа, его непрерывности и зарплаты. Такой порядок стимулирует население к максимальному участию в трудовой деятельности, особенно женского населения, динамика участия которых в последние годы заметно выросла.

Обычно пенсия составляет 50-80 процентов от индивидуальной зарплаты - в среднем 700 долларов в месяц. Если человек никогда не работал или же его пенсия не превышает 75% уровня бедности, то государство выплачивает ему пособие в размере 280 долларов в месяц. В США работают и государственные, и частные пенсионные системы. Большинство американцев обеспечивают себе несколько пенсий: государственную, частную-коллективную: по месту работы и частную индивидуальную.

Государственная получается так же, как у нас: все трудящиеся платят пенсионные взносы, и из этих денег выплачивают пенсии пожилым людям. Наемные работники отдают в ПФ 7,5 процента своего заработка. Столько же платит за каждого наемного работника его работодатель. А вот лица свободных профессий - художники, адвокаты, предприниматели - обязаны отчислять в пенсионный фонд уже 15 процентов, выступая одновременно в роли и работодателя и наемного работника. Дополнительную пенсию можно накопить в негосударственных пенсионных фондах, созданных по месту работы. Они очень популярны в Америке, так как выгодны работодателям (тогда они получают налоговые льготы). Кроме того, каждый американец вправе открыть свой собственный пенсионный счет в любом пенсионном фонде.

Накопленный в США и в других развитых капиталистических странах, например в Швеции, Германии, Франции, опыт реализации социальных программ по созданию необходимых социальных условий и социальной инфраструктуры для трудящихся предприятий, учреждений, организаций и неработающего населения, а также оказанию социальной помощи нуждающемуся в ней неимущему и малоимущему населению могут быть самым непосредственным образом использованы при разработке отечественного механизма социального обеспечения и социальной защиты граждан, подготовке и принятии российских законодательных и нормативно актов, регламентирующих социально-экономическую сферу деятельности. Система государственного регулирования социально-экономических отношений в США по поводу социального обеспечения в целях осуществления государственных гарантий минимальных по американским стандартам средств к существованию, адекватной замены утраченного источника доходов в случае потери или снижения трудоспособности, утраты кормильца, профессионального заболевания, расширения доступности образовательных, медицинских, социальных и иных услуг расширение гарантий социального обеспечения стало главной многолетней стратегической тенденцией. Указанное обстоятельство говорит о целесообразности перенимать зарубежный опыт не спорадически и фрагментарно, а в комплексном порядке - полным пакетом из-за глубокой и обоснованной взаимозависимости ее структурных элементов.

К настоящему времени в Соединенных Штатах сложилась мощная и достаточно эффективная не только социально-экономическая, но и правовая база, обеспечивающая в общенациональном масштабе гарантированную государством экономическую безопасность граждан в случаях, когда они подвергаются объективно существующим рискам снижения или потери их постоянного заработка (дохода), в том числе по достижении пенсионного возраста, потери единственного кормильца, инвалидности, увольнения не по их вине с работы. Целесообразное и грамотное использование этого многовекового опыта и отлаженного механизма по созданию необходимых социальных условий и гарантий, а также необходимой социальной инфраструктуры для трудящихся и неработающего населения, а также по показанию социальной помощи нуждающемуся в ней неимущему и малоимущему населению является насущной и целесообразной необходимостью особенно в настоящий период перестройки еще неустоявшихся социально-экономических отношений в нашем обществе.

Поэтому по примеру США в условиях рыночной экономики Российское государство должно принять на себя общую социально-экономическую ответственность за комплексную систему социального обеспечения населения в общенациональном масштабе, которую сам по себе рынок создать не в состоянии. Общая социально-экономическая ответственность государства выходит далеко за рамки только лишь принятия необходимых и социально обоснованных законодательных актов, но оно должно в полной мере контролировать их выполнение и сурово наказывать нерадивых чиновников, почивших на лаврах достигнутого ими разными и далеко не всегда благовидными путями соответствующего административного положения. Фактически государство в целях собственного самосохранения своими силами обязано принять на себя всю полноту ответственности за руководство и контроль над всеми социальными системами, которые путем законодательных мер представлены как обязательные к исполнению и для работников, и, тем более, их работодателей. Но для реализации указанных норм и правил, обеспечивающих необходимый уровень социальной заботы и поддержки малоимущего населения глава государства и чиновники высших рангов должны в достаточно полной мере соответствовать занимаемому положению. В этих целях создание системы постоянной профессиональной переподготовки этих кадров является чрезвычайно актуальной и важнейшей неотложной задачей среди других мер по обеспечению государственной экономической безопасности страны. Государственное регулирование социально-экономического развития в условиях беспредельной свободы рыночной стихии, безграничной конкуренции, идеологического индивидуализма и глобального персонального эгоизма является далеко не простым делом и требует максимальной целеустремленности, глубоких профессиональных знаний и немалых интеллектуальных, волевых и творческих усилий. В настоящее время необходимость государственного вмешательства в решение проблем социального обеспечения уже не подвергается сомнению. Речь теперь идет уже не о том, нужен или не нужен государственный контроль и государственное управление экономикой страны и в первую очередь за ходом реализации социальных программ, а о поиске и реализации оптимальных или хотя бы наиболее рациональных методов государственного воздействия на социально-экономические процессы в обществе. Даже в последнее десятилетие, в условиях возрождения тенденции к личной ответственности за собственное благосостояние трудоспособных и трудолюбивых граждан и новой волны активизации дебатов по вопросам приватизации пенсионной системы, теперь даже самые ярые сторонники которой не отвергают руководящей роли государства в части обеспечения гарантированного уровня пенсий, в страховании рисков частных накопительных систем, а также в регулировании занятости пенсионеров как формы их дополнительного материального самообеспечения продуктами питания, обувью, одеждой, товарами культурно-бытового назначения и платежами за пользование все еще недоброкачественными жилищно-коммунальными услугами. Поэтому целесообразность и необходимость изучения богатого зарубежного опыта по обеспечению населения необходимыми социальными условиями, поддержки и помощи малоимущим слоям является неоспоримым долгом, обязательным к исполнению.

2. ОСОБЕННОСТИ ОПЛАТЫ ТРУДА РАБОЧИМ И СЛУЖАЩИМ В ГЕРМАНИИ

2.1 Основные принципы оплаты труда

Основой оплаты труда в Германии являются тарифные соглашения, которые состоят из правовой (юридической) и нормативной (научно обоснованной) частей. В правовой части фиксируются права и обязанности сторон тарифного соглашения, а в нормативной - содержится описание норм, которые регламентируют содержание трудовых соглашений. Обе части соглашений взаимно дополняют друг друга и действуют одновременно. Важнейшими функциями тарифных соглашений являются следующие:

*защитная функция, которая защищает наемного работника от использования предпринимателем, который будучи владельцем средств производства и фактическим хозяином предприятия, компании, учреждения или организации, куда нанимается на работу претендент, и обладающий в силу этого неоспоримым превосходством, преимуществ своего экономического и общественного положения в условиях найма;

*упорядочивающая функция, которая обеспечивает на практике реализацию диверсификационной структуры тарифной сетки;

* функция примирения, которая во время своего действия исключает возможность выражения претензий со стороны нанимающегося на работу по поводу улучшение условий труда и его оплаты - с одной стороны и закрепляет действие установленного по соглашению сторон тарифной ставки на срок, определяемый договором - с другой.

Большинство тарифных соглашений, определяющих условия трудового договора найма и оплаты труда, заключаются на уровне соответствующих округов, соглашения, заключаемые на уровне предприятия, составляют незначительную часть действующих договоров. Вообще же подписание тарифных соглашений по территориальному принципу - это достаточно проверенная временем национальная традиция, позволяющая полнее учесть местные особенности, защитить уровень трудовых гарантий, достигнутых в определенном регионе, исключая таким образом или, в крайнем случае, сводя на нет эвентуальную возможность возникновения и развития конфликтных ситуаций между нанимателем и нанимающимися на работу. Тарифные ставки рабочим и должностные оклады служащим рассматриваются как минимально гарантированное вознаграждение за труд определенного количества и качества. При этом размер тарифных ставок гарантирован работникам независимо от результатов производственно-хозяйственной деятельности предприятия. Нередко при заключении тарифного соглашения и в ходе трудовой деятельности предприниматели и наемные работники могут договариваться о более высоком уровне оплаты труда, чем предусмотрено договором. В ходе переговоров за повышение тарифных ставок учитываются рост цен и изменение стоимости жизни. Ежегодное повышение тарифных ставок выполняет роль компенсатора роста цен, тем самым заменяя специальные механизмы индексации заработной платы в связи с инфляцией. Подобная система гарантированного уровня заработной платы применяется, например, при оплате труда работников концерна «Фольксваген». Однако на предприятиях отсутствует система автоматического роста заработной платы в связи с ростом производительности труда.

Вместе с тем, повышение заработной платы систематически происходит каждый раз в результате переговоров администрации с профсоюзами, но таким образом, чтобы не нарушить финансовые возможности по своевременному воспроизводству мощности предприятия и при целесообразности его развитию, а также обеспечить нормальные условия эксплуатации предприятия на основе сохранения баланса интересов администрации предприятия, работающих на нем наемных работников (рабочих и служащих) и его собственника. Для оплаты труда рабочих в тарифных соглашениях предусматривается от семи до девяти тарифных разрядов, а для служащих - шесть групп должностных окладов. При отнесении рабочих и служащих к тому или иному разряду тарифной сетки или группе должностных окладов принимаются во внимание следующие их качественные характеристики и условия труда, главными из которых являются следующие: профессиональные знания и образование, предъявляемые характером работы, степень ответственности работника за результаты выполняемой работы, уровень и характер физической и психологической нагрузки на работника и конкретные условия труда на рабочем месте. Каждый фактор оценивается в баллах, затем определяются удельные веса факторов (условий труда на рабочем месте и качественные характеристики работника) и на этой основе выводится суммарная оценка. На установлении тарифного разряда и группы должностного оклада в ряде отраслей оказывают влияние также возраст работника и его производственный стаж. Оценка работника производится службой кадров и администрацией предприятия.

2.2 Системы оплаты труда

2.2.1 Связь систем оплаты труда с нормами социальной защиты населения

На уровне предприятия рамки зарплаты в пределах тарифных ставок, установленных на коллективном уровне, претерпевают различные изменения, поскольку заработная плата на предприятии является составной частью системы трудовых отношений, имеющей на этом уровне многочисленные стратегически связанные параметры. Особенно высокая степень автономии существует, в частности, у небольших предприятий, способных заключать тарифные договоры непосредственно с соответствующими профсоюзами и, кроме того, у небольшого количества предприятий, не связанных тарифом и не принадлежащих к союзу работодателей и поэтому способных принимать автономные решения о заработной плате.

2.2.2 Функции заработной платы с точки зрения фирмы

Заработная плата представляет собой вознаграждение фирмы работающим по найму за произведенную ими работу или за ожидаемый от них трудовой вклад. Фактически фирме приходится нести более высокие расходы на содержание персонала в сравнении с непосредственным эквивалентом выполненной работы - валовой зарплатой (брутто-зарплатой). В настоящее время в Германии предприятиям приходится брать на себя дополнительно около 90% от суммы валовой заработной платы наемных работников в качестве «дополнительных расходов по зарплате», которые складываются из многочисленных компонентов (взносы работодателя по социальному страхованию в соответствии с законодательством, расходы на различные социальные услуги фирмы, расходы на повышение квалификации и т.д.). Общие расходы на социальную поддержку персонала составляют для предприятия соответственно около 190% от общей суммы валовой заработной платы. С другой стороны, наемные работники не получают валовую зарплату в виде чистого дохода. Им приходится мириться с вычетами, точно так же, как работодателю приходятся мириться со своими дополнительными расходами по заработной плате. Вычеты из зарплаты наемных работников включают в себя главным образом отчисления на социальное страхование и подоходный налог, составляя в Германии в среднем у наемного работника около 35% валовой заработной платы (при этом, конечно, размер налога зависит от таких факторов, как семейное положение, число детей и т.п.).

Таким образом, стоимости рабочей силы, составляющей для работодателя около 190% от валовой заработной платы, противостоит доход работника - его чистая зарплата, составляющая около 65% от валовой зарплаты. Эта разница (125%) в значительной степени объясняет жесткость тарифных переговоров. Хотя при заключении тарифного договора формально обсуждается валовая заработная плата, в действительности же для союзов работодателей речь идет все-таки о 190% от этой величины в качестве расходов фирм, а для профсоюзов - о 65% от этой величины в качестве доходов наемных работников. Высокий уровень дополнительных расходов по заработной плате и отчислений отражает относительно высокий социальный стандарт. Его обратная сторона заключается в высокой стоимости рабочей силы. Это вынуждает фирмы искать возможности размещения производства за рубежом и соответственно создавать рабочие места там, где расходы на персонал ниже при условии, что экономия на этих расходах не должна сводиться на нет более низкой производительностью труда в других странах. Естественно, наиболее чувствительны к стоимости рабочей силы те предприятия, где доля затрат на персонал в общих расходах особенно высока.

2.2.3 Интеграция заработной платы в общую стратегию управления персоналом

Функция управления поведением персонала использует оплату труда в сочетании с другими инструментами управления персоналом. Фирма, таким образом, согласовывает систему оплаты труда с остальными инструментами в рамках своей стратегии управления персоналом с тем, чтобы избежать дисфункциональных воздействий и взаимных ограничений в использовании инструментов. Так, например, использование системы индивидуальной сдельной заработной платы, основывающейся на соглашении с отдельными работниками, может помешать сотрудничеству работников автономной рабочей группы. Организационная форма «рабочая группа», таким образом, не уживается с этой разновидностью системы оплаты труда. Основывающийся на интеграции способ рассмотрения вопросов оплаты труда в рамках стратегии персонала призван исключить также и переоценку возможностей управления поведением через зарплату.

Учитываются и другие инструменты для выявления того, в полной ли мере они задействованы для управления поведением или есть резервы. Интегрирующий способ приводит к тому, что управление персоналом находится в одних руках. Таким образом на предприятиях Германии и обеспечивается координация использования всех инструментов. На практике этот принцип часто нарушается, например, тем, что вопросы оплаты труда организационно относятся к сфере компетенции отдела производства, в то время как другие связанные с персоналом вопросы закреплены за независимым от производственного отдела отделом управления и контроля за деятельностью персонала фирмы.

2.2.4 Основные компоненты системы оплаты труда на фирмах

Организация оплаты труда на предприятиях Германии состоит в дифференциации размеров заработной платы, выплачиваемой работникам предприятия, которая, с одной стороны, оказывает влияние на поведение работников, а с другой - оптимизирует затраты на персонал за счет того, что зарплата ставится в экономически оправданное соответствие с ценностью результатов труда.

Индивидуальная заработная плата складывается из четырех компонентов - из основной заработной платы и трех дополнительных компонентов: результата работы, социального аспекта и состояния рынка труда. Задача фирменной политики заработной платы состоит в том, чтобы в рамках тарифных ставок «дозировать» компоненты путем выбора различных факторов и методов таким образом, чтобы они отвечали интересам предприятия.

Основная заработная плата. Основная заработная плата, получаемая наемным работником, при наличии соглашений на тарифных переговорах определяется по установленным в соответствии с этими соглашениями ставкам. В тарифных соглашениях и фирменных системах оплаты труда размеры основной заработной платы выводятся обычно в зависимости от требований (в первую очередь требований к квалификации), предъявляемых к работникам на соответствующих рабочих местах, исходя из осуществляемых ими видов деятельности. Точнее, размер основной заработной платы зависит от типа деятельности (заработная плата в зависимости от предъявляемых к работнику требований). Если та или иная деятельность предъявляет высокие требования к работнику, то выплачивается высокая заработная плата и наоборот. Решающее значение в данном случае имеет фактически осуществляемый работником тип деятельности. Ориентация на предъявляемые к работнику требования осуществляется через классификацию труда, выраженного суммарной оценкой труда. Часто в тарифных соглашениях приводятся ориентировочные примеры, с которыми сравнивается классифицируемая деятельность. При значительном совпадении характеристик классифицируемой деятельности с приведенной в примере эта классифицируемая деятельность оплачивается в соответствии с тарифными разрядами, указанными в ориентировочных примерах. За этим принципом определения основной заработной платы стоит известный постулат «за равный труд - равную зарплату», соблюдение которого смогло устранить или значительно снизить дискриминацию в заработной плате различных групп работников (женщин, молодых работников, мигрантов). Главное преимущество этого принципа для работодателя состоит в функции контроля основной заработной платы, так как он предписывает работникам сферу деятельности, от предъявляемых требований к которой и зависит основная заработная плата. В некоторых отраслях к занимающей главное место ориентации на предъявляемые требования добавляется определение основной зарплаты с учетом выслуги лет. В Австрии, например, принцип выслуги лет очень распространен в государственном секторе. Принцип оплаты по выслуге лет означает относительный отход от ориентации на предъявляемые требования, так как при одинаковой деятельности и, следовательно, одинаковых требованиях работники с большим количеством проработанных лет получают большую заработную плату, чем их коллеги с меньшим трудовым стажем. В последние годы в качестве третьей детерминанты стала использоваться квалификация независимо от того, используются ли в настоящее время соответствующие знания и умение работника в его практической деятельности или нет. Иначе работодателю пришлось бы в таком случае выплачивать работнику премию за то, что он в любой момент может задействовать его квалификацию. Работодателю выгодна квалификационная оплата труда, поскольку работник при необходимости может быть на короткий срок задействован для выполнения различных задач.

Во многих системах оплаты труда в качестве дополнения к основной зарплате служит так называемый компонент результата труда.

Путем вознаграждения за особые результаты в работе отдельного работника или целой группы создан стимул к увеличению трудовой отдачи. Различают три главные формы заработной платы, связывающие результат труда с его оплатой: повременная заработная плата, сдельная и премиальная заработная плата.

При повременной оплате труда критерием оплаты является рабочее время. Основная заработная плата в единицу времени умножается на количество единиц времени. На первый взгляд, повременная зарплата исключает стимулирование более высокой производительности труда, так как время, проведенное на рабочем месте, ничего еще не говорит о достигнутых результатах. Тем не менее повременная оплата труда считается связанной с результатом труда, поскольку в ее основу заложены формально определенные или фактически ожидаемые результаты работы за единицу времени. Работники, не отвечающие этим ожиданиям, теряют рабочее место и зарплату.

Сдельная оплата труда представляет собой оплату труда по результату, измеряемому по количеству произведенной в час продукции. При перевыполнении так называемого «нормального» результата производится пропорциональное повышение заработной платы. Эта форма оплаты труда предполагает наличие хорошо организованной работы, скорость выполнения которой зависит от самого работника. Сдельная оплата таких видов деятельности в настоящее время широко используется. Поскольку сдельная оплата труда приводит к повышению заработка, она, несмотря на возможный негативный эффект в виде «давления результата», положительно оценивается работниками. Работодатели, в свою очередь, видят в ней, помимо оказываемого на работников мотивационного воздействия, еще и то преимущество, что постоянная величина расходов на зарплату в затратах на единицу продукции облегчает контроль затрат.

Для определения величины заработной платы ключевую роль играет установление «нормального» результата, т.е. «нормальной» производительности труда. С этой целью применяются две группы методов:

* определение плановых временных показателей на основании данных хронометража на рабочем месте и их возможной коррекции в зависимости от степени трудоотдачи (производительности труда), оцененной за определенный промежуток времени: если производительность труда при хронометраже превышает среднее значение, то измеренное время умножается на величину больше единицы для того, чтобы получить более длительное плановое время на выполнение работы, и наоборот (так называемый «метод RЕFA»);

* определение нормативных показателей на основании заранее заданного времени (например, «метод МТМ»). От выбора методов оплаты труда зависит качество определения планового времени выполнения работ. На многих предприятиях имеются специализированные отделы по изучению рабочего времени, которые тщательнейшим образом занимаются вопросами производственного времени как основы для расчета заработной платы, производственного планирования, предварительной калькуляции производственных затрат и их последующей калькуляции для контроля.

Использование сдельной заработной платы используется в монтажных и производственных подразделениях, в то время как при работах по ремонту машин и техническому обслуживанию установок взаимосвязи могут быть настолько комплексны, что это не позволяет ее применять.

Причины могут, например, состоять в следующем:

* калькуляция часто может быть произведена только по окончании работы, так как лишь тогда удается в полной мере выявить объем устраненных повреждений;

* выполнение калькуляции может быть сопряжено с дополнительными затратами труда нормировщиков;

* для мирного урегулирования споров и разногласий между сотрудниками и нормировщиками иногда приходится привлекать мастеров (так называемых «ревизоров»);

* технические изменения, ведущие к упрощению рабочего процесса и снижению величины заданного времени выполнения работ, иногда сложно претворить в жизнь из-за сопротивления совета работников предприятия и отдельных групп сотрудников.

Премиальная оплата труда со многих точек зрения является более широко применимой, чем сдельная заработная плата. Она в одинаковой степени предназначена для поощрения работников за производительность труда, выраженную в количественных показателях, и за качественные результаты труда самого различного типа. Ее многообразие обусловлено структурой системы премий, отражающей связь достигнутого в работе результата с заработной платой. Кроме пропорциональной зависимости, имеющей место при расчете сдельной заработной платы, применяются и другие, например дегрессивная, прогрессивная, S-образная, ступенчатая и их различные комбинации. Выбор конкретной формы зависит от принятой концепции управления поведением работника через создание стимулов в виде премиальной оплаты.

Ключевую роль при расчете премиальной заработной платы играет определение базы расчета премии, т.е. вида достигнутого результата. Таковым может служить количество произведенных изделий в штуках (премии за количество), количество дефектных изделий в партии товара (премия за качество), коэффициент простоя оборудования и т.д. Далее следует определить граничное значение выбранного параметра результата работы, при достижении которого может идти речь о выплате премии, и структуру премиальной системы в зависимости от конкретных величин реально достигаемого результата. Так же как и при повременной зарплате, здесь возникает проблема определения результата работы, поскольку простым замером и подсчетом, вполне достаточным для установления сдельной заработной платы, при использовании премиальной зарплаты явно не обойтись. В этой связи возрастает роль более или менее структурированных методов оценки персонала и результата работы, которые позволяют определить производительность труда работников. Премиальная оплата труда открывает большие возможности для использования дифференцированного подхода. Вместе с тем существует опасность, что с повышением степени дифференциации работники перестают понимать зависимость между результатом и оплатой, и тем самым никакого стимулирующего воздействия на результат не возникает.

Социальный компонент заработной платы. Социальный компонент зарплаты включает выплаты без прямой связи с результатом произведенной работы, например выплаты, связанные с семейным положением (выплаты при рождении детей), или продолжение выплаты основной заработной платы, ориентированной на первоначальные требования, даже в том случае, если в результате проведения реорганизации рабочего места уровень этих требований снижается и формально можно было бы зарплату понизить. Одна из функций социального компонента состоит в том, чтобы «привязать» работника к фирме и сохранить эту привязанность. В этом случае функция привязки к фирме имеет не только социальный, но и экономический характер в интересах фирмы.

Компонент рынка труда. Этот компонент позволяет привести фирменную систему оплаты труда в соответствие с рынком рабочей силы. Фирменная система оплаты труда замещает рыночную систему и помогает избежать расходов, связанных с постоянными индивидуальными переговорами по вопросам заработной платы. С другой стороны, эта система слишком далеко отстраняется от условий, существующих на рынке. Компонент рынка рабочей силы в случае необходимости позволяет быстро учесть условия рынка, не производя при этом изменений общей системы зарплаты.

Помощь во время профессионального обучения. Во время профессионального обучения на специализированных подготовительных курсах федеральное агентство по труду на протяжении двух лет выплачивает денежное пособие в размере до 310 евро плюс оплата жилья в размере 200 евро в месяц. Условием получения пособия является отдельное проживание от родителей. Заявление на пособие (точнее стипендию) подается и после начала учебы, тогда выплата пособия будет производиться с 1-го числа месяца подачи заявления. Общая сумма выплат зависит как от личных доходов заявителя, так и от доходов родителей.

Помощь в поиске места работы или обучения. Безработные, ищущие работу или место учебы, имеют право на возмещение расходов, связанных с написанием и подачей резюме, а также транспортных расходов, связанных с поездкой на первое собеседование с работодателем. Законом предусмотрено возмещение в размере до 260 евро в год из расчета по 5 евро на каждое из 52 резюме. Возмещение предусмотрено, исходя из следующих условий: оплата проезда, оплата суточных (при многодневных поездках) из расчета 16 € в день, а также оплата гостиницы. В день приезда и день отъезда размер суточных составляет 8 € в день. Обращаем внимание, что компенсация произведенных затрат оплачиваются только в случае подачи заявления в соответствующее отделение агентства по труду до поездки или рассылки резюме.

Оплата посреднических услуг. Чтобы ускорить процесс поиска рабочего места, каждый безработный имеет право обратиться в частное посредническое бюро, занимающееся поиском рабочих мест. Услуги в таких бюро, как правило, платные (до 2500 евро). Однако в большинстве случаев эти расходы перенимают федеральные агентства по труду, выдавая безработному специальные талоны на оплату посреднических услуг. Запросить такой талон может каждый безработный, получающий пособие по безработице ALG II или ALG I, через 6 недель после потери рабочего места. Сделать это можно лично, по телефону, письменно по почте, факсом или по электронной почте, указав свой регистрационный номер. Талон действителен в течение 3 месяцев. Если он не использован в этот период, безработный может запросить новый талон. После получения талона необходимо предоставить его копию в выбранные вами посреднические фирмы, где с вами заключат договор о поиске рабочего места. Если поиски увенчались успехом и вы устроились на работу, оригинал талона следует передать посреднической фирме. Все проблемы, связанные с оплатой, перенимает на себя сама посредническая фирма. Сумму, оговоренную подписанным с ним договором, бюро получает только после того, как вы проработаете на предложенном вам рабочем месте не менее шести месяцев.

Помощь в «переходный период». Если вы уже устроились на работу, а ближайшая зарплата будет только через месяц, то можно обратиться за помощью в федеральное агентство по труду за беспроцентным кредитом в размере до 1000 евро. Кредит можно возвращать частями по 100 евро в месяц после получения первой зарплаты. Кроме этого, предусмотрен заем до 260 евро для приобретения рабочей одежды и инструментов.

Помощь при переезде. Безработные и те, которым угрожает увольнение, могут воспользоваться помощью агентства по труду для переезда на новое место жительства, связанное с последующим трудоустройством. Законом предусмотрены следующие выплаты:

* помощь при переезде для вступления в должность в размере до 300 евро;

* возмещение в течение первых шести месяцев после заключения трудового договора расходов на каждодневный проезд от дома до рабочего места из расчета 30 центов за километр в одну сторону;

* оплата в первые 6 месяцев второй квартиры (до 260 евро в месяц) при необходимости вести двойное хозяйство;

* оплата перевозки имущества из прежнего места проживания в новое, но не позднее двух лет после начала работы на новом месте.

Финансовая помощь пожилым безработным. Получатели пособия ALG I старше пятидесяти лет при трудоустройстве на низкооплачиваемую работу могут в течение двух лет получать доплату от агентства по труду. Размер доплаты составляет в первый год работы 50% от разницы между последней нетто-зарплатой и новой зарплатой и 30% - во второй год. Дополнительно предусмотрена доплата в пенсионный фонд с целью увеличения будущих пенсионных выплат. Заявление на выплату следует подавать до подписания нового трудового соглашения.

Помощь при потере работы в связи с закрытием предприятия. В случае, если предприятие в связи с неплатежеспособностью не выплачивало работникам перед их увольнением заработную плату, агентство по труду может компенсировать эти выплаты в размере нетто-заработка работника за последние три месяца перед закрытием предприятия. Необходимым условием является письменное заявление работодателя о неплатежеспособности. Заявку необходимо подавать не позднее двухмесячного срока после объявления предприятия неплатежеспособным.

Помощь безработным, открывающим собственное дело. Получатели пособия ALG I, желающие открыть собственное дело, могут в течение девяти месяцев дополнительно к пособию получать до 300 евро. Срок выплаты пособия продлевается еще на три месяца, если будет доказана перспективность предпринимательской деятельности. Следует знать, что подавать заявку на получение этих денег нужно не позднее чем за 90 дней до окончания выплаты пособия ALG I.

Получатели пособия ALG II при приеме на низкооплачиваемую работу или открытии собственного дела могут получить помощь от ARGE в виде так называемого Einstiegsgeld в размере 50% от пособия на проживание плюс 10% на каждого члена семьи. Пособие выплачивается в течение 6 месяцев с возможностью продления до двух лет. Сумма доплаты при этом снижается на 20%. Как и в предыдущих случаях, заявление необходимо подавать до открытия собственного дела или приема на работу.

Помощь предпринимателям. Предприниматели, берущие на работу работников, трудоустройство которых связано с определенными трудностями (например, недостаточное знание немецкого языка, инвалидность, длительный срок безработицы, не соответствующая или низкая квалификация и т.д.), могут до одного года (на практике обычно полгода) получать доплату в размере 50% от заработной платы этих работников. Для работников в возрасте старше 50 лет этот срок может быть увеличен до 3 лет. Такая же помощь может быть оказана и начинающим предпринимателям, которые открыли свое предприятие не более двух лет назад. Если предприниматель предоставляет своим рабочим возможность пройти курсы повышения квалификации, а на их место временно берет безработных, получающих пособие по безработице, то их зарплата может быть полностью возмещена агентством по труду.

3. СОЦИАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ РАБОТНИКОВ В ШВЕЦИИ

3.1 Общие сведения

На протяжении первых десятилетий после Второй мировой войны Швеция оказалась в состоянии поддерживать относительно высокие темпы роста ВВП в сочетании с полной занятостью, значительной экономической безопасностью и довольно равномерным распределением доходов. В экономической и социальной политике более пристальное внимание, чем в большинстве развитых стран, уделялось двум важным целям. Это во-первых, экономическая безопасность, в том числе полная занятость населения трудовой деятельностью, которая сопровождалась сокращением дифференциации доходов и снижением уровня бедности населения. Такая социально-экономическая политика получила наименование «шведской модели» экономической и социальной организации трудовой деятельности и заслуженного отдыха тружеников, перешедших в режим спокойного от трудового ритма отдыха. Указанную организацию труда и отдыха можно охарактеризовать как общество с гармоничным сочетанием баланса интересов собственников средств, государственных органов власти и электората. Важными структурными элементами такой системы взаимоотношений всех заинтересованных участников являются следующие:

* значительные расходы государства и высокие налоги, отражающие достигнутый уровень социального благосостояния общества;

* отличающаяся высокой степенью интервенции стабилизационная политика, изначально организованная для обеспечения полной занятости населения в трудовой деятельности в сочетании с активной политикой на рынке труда в качестве важнейшего инструмента.

Конечно, и в таком благополучном обществе есть недостатки и проблемы такие, например, как женский феминизм или проблемы национальных меньшинств. Но в этом-то как раз и заключается сила и привлекательность шведской системы - когда на первый план выходят второстепенные вопросы, ведь это означает, что первоочередные проблемы уже решены, а остались только вспомогательные, без которых немыслима динамика общественного развития.

Уникальное шведское законодательство дает профсоюзам право в случае конфликта с зарубежным предприятием требовать от иностранной компании подписания коллективного договора со шведскими профсоюзами, даже если такой договор имеется на родине приехавших резидентов со своими профсоюзами. Это тот самый закон, который известен в Европейском союзе под названием lex britannia и который проходит сейчас проверку в суде ЕС и, если суд ЕС установит, что lex britannia противоречит праву ЕС, это будет означать конец для существующей сегодня шведской модели. Тогда Швеция будет вынуждена принять собственный закон о минимальном уровне зарплаты, чтобы защитить шведских трудящихся от конкуренции по зарплате со стороны Восточной Европы. В настоящее время уровень заработной платы рабочих наиболее массовых профессий выглядит следующим образом: строительные рабочие - минимальная месячная зарплата 19100 шведских крон; маляры - 19000; почтальоны - 18600; электрики - 18060; транспортные рабочие - 18000; журналисты - 16801; официанты и повара - 15640; служащие страховых компаний - 15600; рабочие пищевой промышленности - 15000; рабочие химической промышленности - 14263; рабочие металлургии - 13500; рабочие по системам теплоснабжения - 13300; учителя подготовительной школы - 13000; мусорщики - 13000; санитары - 13100; служащие в промышленности - 12970; дипломированные инженеры и дипломированные экономисты - по 12970; служащие в торговом секторе - 12290; медсестры в стоматологии - 12275; банковские служащие - 12000; графики-оформители - 11727; служащие гостиниц, ресторанов - 11480; рабочие текстильной промышленности - минимальная почасовая зарплата 83,8; уборщики старше 18 лет - 768; младше 18 лет - 640 крон.

Источники информации: Государственный институт урегулирования трудовых споров (Medlingsinstitutet). Обзор коллективных договоров за 2004 г.; Центральное объединение профсоюзов, статистика по зарплатам за 2004 г.

3.2 Минимальные размеры оплаты труда в Швеции

Минимальный размер зарплаты согласно данным государственного института урегулирования трудовых споров в Швеции составляет 11 195 шведских крон. Установленный законом минимальный уровень зарплаты, по всей видимости, будет выше. Скорее всего, на уровне 13 000 шведских крон, т.е. на уровне минимальной зарплаты, определенной коллективным договором для коммунальных служащих. У Швеции есть возможность поступить так, как это уже сделали Норвегия и Финляндия, где объявлено, что установленный законом минимальный размер заработной платы соответствует минимальному уровню, определяемому коллективными договорами внутри страны. В этом случае в Швеции сохранится та же система, которая существует сегодня. Чтобы иностранное предприятие платило более высокую зарплату, чем минимальная зарплата по коллективному договору (как этого требовали шведские профсоюзы строительных рабочих в г. Ваксхольм), навряд ли получит поддержку суда ЕС. Шведским профсоюзам, скорее всего, не удастся добиться страхования иностранных рабочих в Швеции, если они уже застрахованы на родине. Шведам, очевидно, придется смириться с тем, что уровень шведских зарплат будет снижен в результате конкуренции со стороны Восточной Европы, так же, как и уровень цен. Установленные законом минимальные месячные зарплаты в других странах с валютой, в шведских кронах: Люксембург - 13244; Нидерланды - 12736; Бельгия - 9387; Финляндия - 8 745; Израиль - 5 856; Греция - 5815; Испания - 4 843; Португалия - 3 537; Польша - 2216; Венгрия - 2072; Румыния - 952; Болгария - 744; Россия - 224.

В Австралии минимальная недельная зарплата составляет 2 906 шведских крон. В Ирландия минимальная почасовая зарплата -722,2 шведских крон; во Франции - 718,4; в Великобритании - 595,0; в Новой Зеландии - 516,0; в США - 412; в Канаде - 397,6. По сообщению газеты «Свенска Дагбладет» от 21 декабря 2005 г., все меньше шведов хотели бы видеть свою страну участницей евро зоны. Согласно данным исследования, проведенного Центральным статистическим бюро Швеции, 49% шведов проголосовали бы против перехода страны на евро, 36% поддержали бы это решение, 15% - не определились. Разрыв между поддерживающими переход на евро и противниками увеличился почти в 2 раза по сравнению с результатами опроса в мае 2005 г. Не желая переходить на евро, 42% шведов поддерживают членство страны в ЕС, 35% - против.

3.3 Социальные налоги

Самые большие социальные налоги в Европе (около 47%) - это в Польше. Далее следуют Болгария - 44%, Россия - 35%, Швеция - 26% и Великобритания - 21%. Интересно сопоставить эти цифры с уровнем зарплат. В Польше, Болгарии и России они на порядок меньше зарплат в Швеции и Великобритании. А если к этому добавить, что социальные учреждения Швеции и Англии расходуют собранные деньги весьма рационально, то получается, что величина социальных налогов напрямую зависит от двух факторов - размера заработной платы и умения рационально тратить собранное. Там, где зарплаты велики и распоряжаться ими умеют достаточно квалифицированно, государству хватает на пенсии, больницы и пособия 20-25%. Там, где нет ни первого, ни второго, социальные сборы держатся на уровне 35-44%. Выходит, что тот же пенсионный фонд (ПФ) у нас, в России или Польше при низких зарплатах не может существовать без высоких (30-40%) отчислений. А для того чтобы зарплаты выросли, надо существенно «урезать» налоговые отчисления в социальные фонды. К настоящему времени в благополучной Швеции среди наемных работников сложилось весьма интересное правило, согласно которому для каждого работника хороший коллектив важнее высокой зарплаты. Таковы результаты опроса газеты с привлекательным названием «Трудовая жизнь», согласно которым самым важным для работника являются отношения с товарищами и коллегами по работе. Высокая зарплата оказалась лишь на 4-м месте по важности. На последнем месте по значимости оказался красивый и современный дизайн рабочего места. Чрезвычайно важно осознать, что политика интервенций и централизованная организация общества имеют довольно позднее происхождение. Не далее как в 1960 г. расходы государственного сектора не превышали средний (взвешенный) уровень в европейских странах Организации экономического сотрудничества и развития, т.е. около 31% от валового национального продукта (ВНП). Более того, хотя идея полной занятости поддерживалась шведским правительством с начала 30-х годов, на реально проводимой политике вплоть до послевоенного периода это обстоятельство сказывалось незначительно.

3.4 Регулирование рынка труда

Регулирование рынка труда не было введено вплоть до начала 70-х годов, а активная политика на рынке труда в более широком масштабе начала проводиться только лишь с конца 70-х годов, хотя концепция такой политики была разработана уже в 50-х годах. Государственные сбережения и предложения кредитов начали играть важную роль лишь с середины 60-х годов, во многом благодаря созданию государственных пенсионных фондов. Централизация в государственном секторе стала заметной вследствие вынужденного объединения 2000 муниципалитетов в 280, которое происходило с середины 50-х годов по 1975 год. Кроме того, от муниципалитетов все чаще требовалось улучшать как качество, так и количество предоставляемых услуг в соответствии со стандартами, определяемыми центральным правительством. Несмотря на то, что уже с 50-х годов установление заработной платы стало высокоцентрализованным, вплоть до конца 60-х годов, этот механизм с трудом использовался для смягчения дифференциации заработной платы, из-за так называемой политики «солидарности в заработной плате». Попытки перераспределить доходы с помощью постепенного увеличения высоких предельных налоговых ставок увенчались налоговой реформой 1971 года. В частном секторе централизация началась лишь после Второй мировой войны и происходила постепенно, зачастую поощряемая правительством. Взаимоотношения между представителями капитала (работодателями) и труда (наемными работниками) в Швеции часто описываются как высококооперативные, т.е. ориентированные на достижение согласия. Эта кооперация напоминает Сальтсьебаденское соглашение сторонников централизма 1938 года между Шведской федерацией профсоюзов и Шведской федерацией работодателей. Оно было направлено на мирное разрешение конфликтов, чтобы избежать государственного вмешательства в процессы на рынке труда.

Часто считается, что такое сотрудничество способствовало относительно низкому уровню забастовок и локаутов после Второй мировой войны.

Само по себе данное сотрудничество лишь с большой натяжкой можно рассматривать как проявление «корпоративности». Правительство практически не участвовало в этих процессах, если не считать «морального убеждения» и спорадических (хотя и не очень успешных) попыток осуществлять базирующуюся на налогах политику доходов. Однако, как и в некоторых других странах Западной Европы, в Швеции можно найти и чистые примеры корпоративности, если под этим понимать формализованное (административное) сотрудничество между частными организациями и государством. Например, многие «группы давления», отчасти как наследие Второй мировой войны, представлены в различных административных и судебных управлениях. Более того, разнообразные независимые организации, традиционно являвшиеся важным элементом гражданского общества, после Второй мировой войны постепенно становились финансово зависимыми от государства и его административных ведомств. Примерами могут служить - профсоюзы, организации арендаторов, культурные и образовательные организации, политические партии и средства массовой информации.

Профессиональные союзы подверглись самому сильному политическому и административному воздействию. В то же время они получили от государства существенные привилегии. В начале 70-х годов профсоюзы добились успеха в проталкивании выгодного им трудового законодательства, после того как они не получили желаемого в ходе централизованных переговоров с работодателями. Главным объяснением этого обстоятельства является их альянс с доминировавшей СДРП, которая находилась у власти большую часть времени, начиная с 1932 года. Таким образом, профсоюзы Швеции ведут активную борьбу на два фронта и нередко добиваются существенных успехов, максимально используя предоставленные им конституцией и правительством права. Амбиции профсоюзов в захвате власти достигли пика во второй половине 70-х годов, когда они предложили создать контролируемые ими финансируемые за счет налогов «фонды рабочих, получающих заработную плату», предназначенные для того, чтобы принять руководство над большей частью собственности шведских корпораций на рынке капиталов. В дополнение к властным амбициям профсоюзы мотивировали свои предложения стремлением не допустить резкого обогащения акционеров высокопроизводительных фирм в соответствии с принципом солидарности в установлении заработной платы, который, как полагали, удержит рост заработной платы в таких фирмах. В более общем виде эти предложения могут рассматриваться как одностороннее аннулирование подразумевавшегося «договора о сотрудничестве» между трудом и капиталом. Это внесло вклад в отчетливое ухудшение отношений между Федерацией профсоюзов и Федерацией работодателей в конце 70-х и начале 80-х годов. Впрочем, априори можно было заранее сказать, что иначе-то и быть не могло. Кто же добровольно в одностороннем порядке будет отказываться от своих привилегий. Особенно отчетливо это можно было наблюдать в период перестройки прав собственности в нашей стране в 90-е годы.

После горячих споров и значительных колебаний со стороны Социал-демократической рабочей партии смягченный вариант «фондов рабочих, получающих заработную плату», увязанный с общей государственной пенсионной системой, был принят в 1993 году, но затем эти фонды были ликвидированы несоциалистическим правительством в 1994 году. Ухудшению отношений между профсоюзами и ассоциациями работодателей способствовали также идеологические нападки, начавшиеся в начале 80-х годов, когда позиция Федерации работодателей сместилась в направлении большей ориентации на принципы свободного рынка. Ярче всего это ухудшение проявилось в усилившихся спорах между профсоюзами и ассоциациями работодателей относительно того, какие формы установления оплаты труда следует использовать, какой должна быть структура относительной заработной платы и, если серьезно говорить о более фундаментальных вещах, то - какой должна быть роль государства в обществе. Все это означает, что представление о Швеции как о стране с высоким уровнем согласия между профсоюзами, ассоциациями работодателей и правительством в действительности нельзя считать точным, особенно с середины 70-х годов. Правильнее было бы сказать, что после Второй мировой войны доминировал альянс между СДП и профсоюзами, входившими в Федерацию профсоюзов, хотя довольно часто возникали весьма существенные трения и разногласия внутри этого альянса.
Однако наиболее характерной чертой шведского государства благоденствия и благосостояния является то, что социальные услуги - такие, как уход за детьми или поддержка престарелых, обеспечиваются в основном за счет государства (фактически муниципалитетами или региональными властями), а не за счет семей или частного сектора, как в большинстве развитых стран. Это различие проявляется в том, что финансируемое за счет налогов потребление «социальных» услуг, в начале 90-х годов составляло в Швеции около 20% от ВНП по сравнению с 10% в среднем по ЕС. Во многом благодаря щедрой политике в области благосостояния совокупные расходы государственного сектора колебались с конца 70-х годов в интервале 60-70% ВНП. Для европейских стран ОЭСР данный показатель не превышал 45-50%. Из этих расходов на трансферты обычно приходилось 35-40 процентных пунктов и на государственное потребление 27-30%. Если выплаты измеряются как нетто-величина, т.е. из них вычитается подоходный налог, уплачиваемый получателями социальных пособий, то совокупные расходы государственного сектора как доля в ВВП в Швеции в начале 90-х годов были на 10% ниже, чем те же показатели, измеренные в валовых величинах. В нетто-измерении расходы государственного сектора в Швеции были примерно на том же уровне, что и в Бельгии, Дании и Нидерландах и в других странах.

Другим способом иллюстрации роли государственных расходов в Швеции является сравнение числа граждан, которые финансируются за счет налогов, с теми, кто финансируется рынком. В первую группу входят те, кто либо работает в государственном секторе (за исключением коммунальных служб и муниципальных корпораций), либо живет в основном за счет различных типов трансфертных платежей. В то время как в 1960 г. соотношение между этими двумя группами составляло 0,38, в 1990 г. оно достигло 1,51, а в 1995 году - 1,83.

По международным стандартам это очень высокое значение. Следует сказать также, что относительно раннее старение населения Швеции и резкое увеличение участия женщин в труде усилили фактор давления на правительство в направлении увеличения пенсий, субсидирования обеспечения престарелых и детей. Сильное влияние на политику правительства, которое оказывают организованные «группы власти», отражающие корпоративную структуру общества, является другим объяснением огромной экспансии расходов государственного сектора.

Данные исследований, сопоставляющих показатели различных стран, показывают, что подготовка и рассмотрение бюджета в Швеции вплоть до бюджетной реформы в середине 90-х годов велись более небрежно, чем в других развитых странах [1]. Однако, возможно, лучше всего резкую экспансию расходов государственного сектора можно объяснить тем, что конкурирующие политические партии предполагали приобрести популярность среди электората и различных «групп власти», в то время как негативные воздействия этого процесса на национальную экономику не были вполне очевидны.

Одним из показателей того, что мероприятия по созданию государства благосостояния и связанные с ними налоги способствовали сжатому распределению располагаемого дохода, служит то, что данное распределение является значительно более сжатым, чем распределение факторных доходов. Более того, домашние хозяйства (включая пенсионеров) с располагаемым доходом ниже уровня бедности, рассчитанного традиционным способом, т.е. составляющего 40-50% среднего дохода, соответствуют только одной пятой такого же показателя, рассчитанного на основе дохода до выплаты социальных трансфертов. Другим показателем важности перераспределений в государстве всеобщего благосостояния является тот факт, что распределение факторных доходов не расширялось в тот период, когда системы налогообложения и выплат стали более прогрессивными, т.е. в 60-е и 70-е годы. На самом деле, распределение факторных доходов также стало более сжатым. Среди исследователей этой области существует единое мнение, что выравнивание факторных доходов было результатом как рыночных сил (особенно увеличения предложения хорошо образованной рабочей силы), так и политики солидарности в установлении заработной платы, проводимой шведскими профсоюзами. Так политика смогла частично повлиять на выравнивание доходов, поскольку проводилась в условиях централизованного установления заработной платы. В действительности эту систему следовало бы охарактеризовать как «многоэтажное» установление заработной платы - с последовательными торгами по заработной плате на централизованном, отраслевом уровнях и на уровне предприятий. Попытки профсоюзных представителей, вовлеченных в переговоры по зарплате на централизованном уровне, уменьшить различия в размере заработной платы оставались более или менее безуспешными вследствие последовательных торгов на более низких уровнях.

3.5 Политика и стратегия формирования оплаты труда

В 60-е годы политика солидарности в установлении заработной платы в основном была направлена на то, чтобы сократить различия в ее размере для работников приблизительно одного уровня подготовки и умений, занятых в различных производственных секторах. Был провозглашен лозунг «одинаковая плата за одинаковую работу». Впоследствии, особенно на протяжении 70-х годов, цели изменились в сторону уменьшения различий в заработной плате по всем направлениям; скрытым лозунгом этого периода (в несколько утрированном виде) стало требование «одинаковой платы за любую работу». Другими словами об этом можно сказать, что цели изменились от «справедливости» до «равенства». Различия в заработной плате между мужчинами и женщинами были также значительно сокращены. В 1968 г. женщины зарабатывали примерно на 23% меньше, чем мужчины сопоставимых возрастов и образования. К середине 80-х годов разрыв сократился до 11%. На этом уровне он сохраняется до сих пор [2]. Имеющийся разрыв связан скорее с различиями в занятиях и условиями работы мужчин и женщин, чем с различиями в оплате одинаковых занятий и условий работы. Мероприятия по созданию государства всеобщего благосостояния имели, конечно, более широкие социальные последствия, нежели улучшение экономической безопасности и влияние на распределение доходов. Например, трущобы, являющиеся рассадниками преступности во многих городах США и Великобритании, в Швеции найти трудно, их тут даже меньше, чем в других странах европейского континента. Именно развитие элементов государства всеобщего благосостояния повлияло на это различие, даже если только весьма незначительная часть программ совокупных государственных расходов специально предназначена для людей с очень низкими доходами. Однако, в 80-е и 90-е годы физическое и социальное окружение некоторых шведских пригородов начало ухудшаться. Особенно это коснулось тех из них, где расположены скопления муниципального жилья и недавних мигрантов. Вероятно, мероприятия по созданию государства всеобщего благосостояния имели значительные последствия для экономического роста, экономической эффективности и макроэкономической стабильности.

С начала процесса индустриализации в Швеции, примерно с 1870 г. и вплоть до 1950 г., рост производительности был одним из наиболее высоких в мире, возможно, самым высоким [3]. На протяжении «золотого века» мировой экономики в период с 1950 по 1970 гг. рост производительности также оставался довольно высоким. В течение этого времени ВВП в расчете на человеко-час в Швеции увеличивался на 4,2% в год, в странах ОЭСР - в среднем на 4,46% [3, с. 212]. Различие между Швецией и странами ОЭСР в 1950-1970 гг. исчезает, если исключить из рассмотрения Западную Германию и Японию - страны, экономика которых была перестроена после поражения во Второй мировой войне.

Пытаясь объяснить относительно высокий экономический рост в Швеции на протяжении целого столетия (1870-1970 гг.), обычно подчеркивают экономическую активность страны, благоприятное развитие условий торговли, свободу предпринимательства, стабильные правила игры, значительные инвестиции в инфраструктуру, крупные и охватывающие широкие сферы инвестиции в человеческий капитал (практически все население Швеции было грамотным уже в конце XIX в.), относительный социальный мир и жизнеспособное гражданское общество. Это означает, что либеральная, плюралистическая и внешне ориентированная страна, в которой правительство сосредоточено на физической и институциональной инфраструктуре и инвестициях в человеческий капитал, вполне может поддерживать относительно высокий рост производительности. Помогло, вероятно, и то обстоятельство, что Швеции удалось остаться в стороне во время обеих мировых войн. Таким образом, Швеция стала относительно богатым обществом еще до возникновения особой шведской модели. Необходимо также отметить, что на ранних стадиях построения государства всеобщего благосостояния, в 50-е и 60-е годы, рост удельного веса государственных расходов в ВВП с 30% до 45% оказался вполне совместим с довольно высокими темпами роста производительности. Подобно некоторым другим странам с относительно высоким ВВП на душу населения в 1970 г. (например, США и Швейцарии) в Швеции рост производительности труда в последующие годы оказался менее впечатляющим. Рост ВВП на одного занятого в течение 1970-1996 гг. составлял 1,45% в год, в то время как в среднем по странам ОЭСР значение этого показателя составило 1,73%, а в европейских странах ОЭСР - 2,02%. Расхождение увеличивается, если рост производительности труда измеряется в ВВП на душу населения. Таким образом, в то время как в странах ОЭСР ВВП на душу населения за 1970-1995 гг. вырос примерно на 60%, в Швеции он увеличился на 37%.

В результате этих изменений положение Швеции в рейтинге стран ОЭСР по уровню душевого ВВП существенно ухудшилось с 1970 года. По расчетам на основе паритета покупательной способности в 1970 году Швеция занимала четвертое место среди 25 стран ОЭСР с душевым ВВП, на 15% превышающим среднее значение по странам ОЭСР (если исключить Мексику и Турцию, то на 6%).

К 1990 г. Швеция переместилась на девятое место с душевым ВВП на 6% выше среднего уровня по ОЭСР (если исключить Мексику и Турцию - на 5% ниже). К 1995 году, два года спустя после пребывания в низшей точке глубокой депрессии, Швеция оказалась на 16-м месте в рейтинге с душевым ВВП на 5% ниже среднего по странам ОЭСР (на 16% ниже, если исключить Мексику и Турцию). Объяснить это можно тем, что лишь примерно с этого времени институты и направления политики в Швеции стали существенно отличаться от других стран ОЭСР. Запаздывание в росте проявляется особенно заметно во время экономических спадов - в 1976-1978 и 1991-1993 гг. Это наблюдение не может, однако, объяснить относительно плохую картину долгосрочного роста в Швеции в то время, когда другие страны также пережили краткосрочные негативные макроэкономические потрясения, хотя, может быть, с другой хронологией, чем в Швеции. Медленный рост совокупной производительности производства в Швеции после 1970 г. является до некоторой степени результатом влияния огромных масштабов государственного сектора, характеризующегося низким ростом производительности труда.

Расчеты показывают, что рост производительности труда в государственном секторе был фактически отрицательным на протяжении 1970-1992 гг. [3; 16]. Тем не менее, в системе национальных счетов Швеции рост производительности труда в государственном секторе условно может быть принят равным нулю. Таким образом, статистические допущения относительно отражения продукции государственного сектора способствуют скорее завышению роста ВВП в 70-80-е годы, а не занижению, как часто считается. Перемещение производства услуг из сферы домохозяйств в государственный сектор также привело к завышению результатов расчетов роста ВВП в Швеции по сравнению с другими странами.

Отставание Швеции в росте производительности нашло отражение в статистике относительных почасовых издержек на заработную плату. Измеренные в общей валюте, они снижались постепенно, хотя и не монотонно с 1970 г. вплоть до середины 90-х. Падение относительно торговых партнеров Швеции среди развитых стран, составило порядка 40%. Обесценение шведской кроны, с 1970 г. составившее около 50%, оказалось сильнее, чем более быстрой инфляцией, вызванной ростом зарплаты и низкими темпами роста производительности труда по сравнению с другими странами. Рост производительности заметно возобновился как в частном секторе, так и в материальном производстве во время глубокого макроэкономического кризиса в первой половине 90-х годов. Одной из причин этого стало закрытие производств с низкой производительностью, другой - сокращение части персонала в переукомплектованных производствах, когда была уменьшена продолжительность периодов отсутствия на работе (включая отсутствие по болезни, по уходу за ребенком и в связи с учебой). Оба механизма отразились на сокращении занятости в частном секторе на 12% в период глубокого спада деловой активности в 1990-1993 гг. Мнение, что замедление роста производительности с начала 70-х годов во всех развитых странах до некоторой степени может быть вызвано изменениями в статистической методологии, стало уже общим местом. Это, однако, не объясняет, почему Швеция отстала сильнее, чем другие страны. Быстрый рост численности населения старше пенсионного возраста (65 лет) внес свой вклад в относительно медленный рост ВНП на душу населения в Швеции. Заниженный по сравнению с обычно довольно высокими показателями уровень накопления основного (материального) капитала также отчасти объясняет спад деловой активности. Более того, доля валовых инвестиций упала примерно на 2,5% превышавшего средний по странам ОЭСР (в 60-е годы), до уровня, который был примерно на 2% ниже (в 80-е годы) [4]. Подавляющая часть сокращения инвестиций находилась, однако, за пределами делового сектора, т.е. в жилищном строительстве и государственном секторе. Это означает, что замедление темпов роста производительности труда в частном секторе произошло не только из-за недостаточных накоплений капитала. Официальные расчеты роста в принципе подтверждают такую интерпретацию. А сокращение инвестиций в строительство в частном секторе по сравнению с инвестициями в оборудование свидетельствует лишь о том, что шведские фирмы были больше озабочены «рационализацией» (в смысле замены капитала на труд), чем расширением имеющихся производственных мощностей.

Следствие этого феномена - отставание валового промышленного производства Швеции на 27% по отношению к среднему уровню по странам ОЭСР в период между 1970 и 1990 гг., хотя этот разрыв сократился до 23% к 1995 г. в связи с быстрым подъемом промышленного производства после обесценения шведской кроны в ноябре 1992 г. Важно отметить, что шведские многонациональные компании не понесли потерь в доле рынка, фактически их доли рынка даже увеличились [2]. Это означает, что проблемы производства присущи не фирмам как организациям, а предприятиям или их экономическому и социальному окружению. Инвестиции в человеческий капитал также были довольно значительны в Швеции в 60-е и 70-е годы. Более того, международные исследования показывают, что уровень школьного образования в целом довольно высок [4]. Но в 80-е годы Швеция начала отставать от других развитых стран в области высшего образования. Несмотря на то, что численность студентов, обучающихся и по программам сокращенного университетского образования (менее трех лет), и по программам полного образования, поддерживается на довольно высоком уровне, число студентов с «нормальным» высшим образованием (по крайней мере три года) сокращалось на протяжении 80-х годов в абсолютном выражении и по отношению к другим странам. Если 14-16% тех, кто родился в конце 40-х и начале 50-х годов, завершили университетское образование (т.е. проучились по крайней мере три года), то соответствующий показатель для поколения, родившегося в середине 60-х, составил лишь 8-10%. Число людей с университетским образованием в инженерном деле и естественных науках невелико в Швеции в указанных возрастных группах. 
Оказалось, что можно поддерживать высокие инвестиции в частном секторе на протяжении длительного времени. Инвестиции поддерживались на высоком уровне в промышленности вплоть до середины 70-х годов и в бизнес-секторе до середины 80-х гг. Одно объяснение состоит в том, что процентные ставки удерживались на низком уровне при помощи регулирования рынка капиталов и в случае фактических реальных процентных ставок за счет высокой инфляции, которая не полностью учитывалась в номинальных процентных ставках. Другое объяснение того, что реальные инвестиции поддерживались на высоком уровне в течение такого долгого времени, состоит в выборочных инвестиционных субсидиях отраслям, у которых были особые проблемы с прибыльностью (например, сталелитейной промышленности и кораблестроению), и замедлили, хотя и не остановили сокращение и рационализацию этих секторов.

Тем не менее, внутренние финансовые потоки постепенно уходили из шведских жестко контролируемых финансовых институтов, таких, как банки и страховые компании. Контроль международного движения капиталов также стал менее эффективным из-за расширения торговли и интернационализации производственных фирм. В конце 80-х годов валютные ограничения были отменены. Из-за этого все труднее становилось поддерживать процентные ставки на более низком уровне, чем за рубежом и предотвращать снижение внутренних реальных инвестиций.
Снижение прибыли в секторе торгуемых товаров оказалось более сильным, чем рассчитывало правительство. Это нашло отражение в беспокойстве в связи с угрозой полной занятости со стороны быстро растущей заработной платы. Другими индикаторами были частые произвольные девальвации и переход к плавающему валютному курсу после ноября 1992 г., также проведенные с целью восстановления прибыли, производства и инвестиций в секторе торгуемых товаров.

Некоторые последствия такой политики планировались. Это относится в частности к созданию благоприятного климата для жилищного строительства и инвестиций в несколько крупных фирм, ориентированных на экспорт. Но комбинация высокой инфляции и существенной асимметрии в налогообложении различных видов активов, очевидно, имела и неожиданные последствия. В частности, капитальные затраты существенно и произвольно различались для разных типов инвестиций, видов финансирования и, следовательно, также для секторов производства и фирм [5].

Особенностью экономической политики в Швеции по отношению к частным фирмам было стремление отделить доходы фирм от доходов их владельцев. Идея заключалась в том, чтобы аккумулирование богатства внутри фирм не делало их владельцев более богатыми. С этой целью была применена техника низких налогов на нераспределенную прибыль и высоких - на доходы и имущество владельцев фирм. Эта налоговая система может не очень повредить крупным корпорациям, если они имеют доступ к международному рынку капитала, хотя консервирующее влияние на размещение ресурсов неизбежно. Последствия более проблематичны для маленьких фирм. Невозможно высокое налогообложение владельцев без одновременного причинения вреда их фирме. В 80-х годах предельная номинальная ставка налога на капитал для владельцев таких фирм (налог на прибыль плюс налоги на дивиденды и увеличение капитала) часто оказывалась в диапазоне 65-70% для тех фирм, которые не могли воспользоваться налоговыми преимуществами при инвестировании.

Другой характерной чертой шведской экономики с 60-х годов была низкая норма сбережений населения, как следует из расчетов с использованием данных национальных счетов. В самом деле, норма чистых сбережений населения постепенно снижалась с 6-7% в 50-х гг. до минимального значения минус 5% в 1988 и 1989 гг. (накануне резкого роста в начале 90-х годов). До сих пор нет общего мнения относительно того, в какой мере эта негативная тенденция может быть объяснена старением населения, снижением темпов роста дохода домашних хозяйств, низкими реальными процентными ставками после налогообложения, исчезновением важных мотивов для индивидуальных сбережений, ввиду все более щедрого государственного социального обеспечения. В целом низкое предложение частных сбережений и кредитов компенсировалось в течение долгого времени большим предложением сбережений и кредитов со стороны государственного сектора экономики. Доля чистых сбережений государственного сектора в 60-х и 70-х годах часто достигала половины чистых национальных сбережений, а предложение кредитов государственным сектором - около половины общих кредитных потоков на организованном кредитном рынке. Налоговая система также была неблагоприятна для прямых вложений домашних хозяйств в акции, которые существенно снизились. Эти черты институциональной структуры и политики в Швеции (высокое налогообложение владельцев фирм, выборочные субсидии крупным фирмам, регулирование рынка капиталов, низкая норма сбережений домашних хозяйств и дискриминация вложений в акции домашними хозяйствами) в значительной степени объясняют низкие темпы образования и роста малых и средних предприятий. Например, если с 1920 по 1946 гг. темпы образования новых фирм в промышленности составляли около 4% общего количества фирм, то в 60-х и 70-х годах этот показатель упал до 2%, а в 80-х годах - до 1% [4], впрочем, в 1994 г. произошло некоторое увеличение. Резкое уменьшение различий в оплате труда для работников с разным уровнем квалификации в течение 70-х годов также привело к снижению стимулов для приобретения новых навыков, что предположительно имело отрицательные последствия для темпов роста производительности труда. Более того, сдельная форма оплаты труда, которая преимущественно использовалась в Швеции в 50-х и 60-х годах, в 70-е стала менее преобладающей. Доход на высшее образование после уплаты налогов, однако, увеличился в середине 80-х и начале 90-х годов примерно до 5% как следствие увеличения разницы в оплате труда и менее прогрессивной шкалы налогообложения трудового дохода. В течение большей части времени после Второй мировой войны экономическая эффективность в Швеции была относительно высока по сравнению с большинством других развитых стран. Однако, недостатки рыночной структуры фирм в Швеции сдерживали экономическую эффективность в последние десятилетия. Важным элементом является слабое конкурентное давление, особенно в секторе нереализованных товаров (составляющем приблизительно три четверти национальной экономики). Можно связывать это не только с доминирующей ролью небольшого количества крупных фирм, но и с процессом картелизации крупных секторов национальной экономики, так как в Швеции очень слаба антикартельная политика. Действительно, есть указания на то, что в различных секторах со слабой конкуренцией экономическая эффективность ниже по сравнению с некоторыми другими развитыми странами [6]. После вхождения в Европейский союз в 1995 г. Швеция, обязана придерживаться более жестких антикартельных правил. В некоторых секторах, регулируемых государством, возникло тесное сотрудничество между политиками (а также теми, кто регулирует эти секторы) и регулируемыми фирмами, что обычно несет риск «слишком сильной регуляции». Это происходит в таких секторах, где, по общему мнению, возникают «железные треугольники» тесно связанных между собой влиятельных представителей как частного, так и общественного секторов, причем результатом является их превращение в закрытые структуры с очень сложным доступом для тех, кто хочет в них войти. Например, попытки удержать процентную ставку на одном уровне и не дать ей повыситься вынудили правительство регулировать портфели финансовых институтов, в особенности заставляя их давать ссуды как жилищному строительству и крупным экспортным фирмам, так и самому государству. Основная прибыль ускользает от производственных компаний, вынуждая политиков применять выборочные субсидии, проводить «активную» политику на рынке труда и поддерживать постоянную занятость в общественном секторе. Эффект сохранения производственной структуры в сельском хозяйстве, возникающий в результате политики протекционизма, был нейтрализован «административной» консолидацией и рационализацией ферм, проводившейся специальными государственными сельскохозяйственными агентствами. Поскольку протекция сельскому хозяйству скорее выражалась в тарифах на переработанные продукты, чем проводилась на уровне ферм, регулирование должно было коснуться местной пищевой промышленности, которая была в разумной степени картелизирована с помощью государства и фермерских кооперативов. Более того, в розничной торговле конкуренция была ограничена землепользовательной плановой монополией шведских муниципалитетов, которые раньше защищали магазины и муниципальные торговые центры от новых конкурентов. Контроль над размерами арендной платы сделал необходимым процесс субсидирования или обобществления жилищного строительства, чтобы предотвратить его кризис. Но в результате - исчезли стимулы, сдерживавшие рост затрат на строительство.

Общепризнано, что государство всеобщего благосостояния включает в себя как элементы, увеличивающие эффективность, так и снижающие ее. Возможно, наиболее очевидный пример первых - система обязательного социального страхования, которая позволяет преодолеть хорошо известные несовершенства в частных рынках капиталов и страхования. Другой пример - это субсидии на инвестиции в человеческий капитал (образование, пособия по беременности и родам, пособия на детей, медицинское обеспечение и т.п.), противодействующие тенденции недостаточного инвестирования, которая представляет угрозу данной сфере. Теория эндогенного роста утверждает, что инвестиции в человеческий капитал благоприятно влияют не только на экономическую эффективность, но и на долгосрочный рост производительности труда. Часто делаются предположения, что меньшие различия в оплате труда уменьшают социальные конфликты, а прочные гарантии социальной поддержки способствуют большей поддержке гражданами продолжения перераспределения ресурсов в экономике. Утверждается, что оба эти следствия повышают экономическую эффективность и, возможно, способствуют долгосрочному экономическому росту.

Данные гипотезы звучат весьма убедительно, они могут даже иметь эмпирические подтверждения, но обе требуют соблюдения дополнительных условий. Это демонстрирует и шведский опыт. В случае социальных конфликтов последствия уменьшения дисперсии уровней оплаты труда и богатства в значительной степени зависят от того, как такое уменьшение было достигнуто. Например, вероятно, что с точки зрения экономической эффективности и роста более выгодным окажется, чтобы меньший разброс дохода был результатом изначально более неравномерного распределения богатства и человеческого капитала, чем достигался путем все более высоких предельных ставок налога и регулирования цен, не говоря уже о национализации активов. Также можно предположить, что зависимость между равенством дохода и социальными конфликтами не является монотонной, по крайней мере когда она является результатом налогообложения и системы социальных пособий и компенсаций. Одна из причин состоит в том, что это неизбежно влечет политизацию распределения дохода. Многие в такой ситуации воспринимают распределение дохода скорее как «произвольно» определенное в политическом процессе, чем как выполняющее важнейшие функции по распределению ресурсов и повышению экономической эффективности.

В результате конфликты, связанные с распределением дохода, могут в действительности только усугубляться в результате уравнения доходов. В самом деле, не очевидно, что конфликты по поводу распределения доходов уменьшились в Швеции после радикального уравнения доходов в конце 60-х и начале 70-х годов посредством политики солидарности заработной платы, налоговой политики и трансфертных платежей. Более того, терпимость по отношению к перераспределению ресурсов, конечно, не была достаточной, чтобы предотвратить политические протесты против больших географических перемещений трудовых ресурсов. В конце 70-х годов такие протесты фактически заставили политиков увеличить различные виды региональных субсидий, чтобы снизить перемещение трудовых ресурсов из стагнирующих регионов. При объяснении отрицательных последствий политики государства общественного благосостояния для эффективности и роста наиболее очевидным виновником является, конечно, величина налогов и пособий. В 80-е годы большинство получателей дохода в Швеции подлежало налогообложению по предельной ставке в 70-80% (включая все виды налогов и социальных платежей).

Эмпирические исследования издержек шведской экономики вследствие высоких налоговых ставок для домашних хозяйств обычно проводились в терминах «предельных издержек на общественные фонды». В случае со средними получателями дохода оценки в большинстве исследований на конец 80-х годов варьируются примерно от 1,15 до 2,75 кроны на одну крону налоговых поступлений. Таким образом, они не учитывают проникающего характера экономических последствий. Имеются основания полагать, что проблемы морального риска и обмана особенно остры при получении пособий по временной нетрудоспособности (из-за болезни, производственной травмы), экономической помощи одиноким родителям, выборочных субсидий на жилье, пособий по бедности и субсидированному досрочному выходу на пенсию. Например, в конце 80-х годов, когда в рамках системы социального страхования по болезни в Швеции возмещалось от 90 до 100% дохода за период, люди не работали по причине болезни в среднем 26 дней в году по сравнению с 14 днями в 1995 г. [7; 8].

В результате работодатели были вынуждены не только нанимать больше персонала, чем требовалось, но и реорганизовывать рабочие группы в зависимости от того, кто приходил на работу. Также наблюдался постепенный рост количества домохозяйств, получавших пособия по бедности. В то время как с 1950 по 1965 гг. такие пособия получало примерно 4% населения, в 1996 г. эта цифра возросла до 10% [9]. Состав получателей пособия по бедности также изменился. Пожилых и больных сменили люди работоспособного возраста, часто достаточно молодые. Фактически пособие по бедности и другие виды поддержки, оказываемой нуждающимся, превратились постепенно в достаточно «нормальную» черту на определенном этапе жизни шведских граждан. Растущее количество людей, зависящих от получения пособия по бедности, в 90-е годы также связано с более высоким уровнем безработицы и уменьшением величины пособий в базовой системе трансфертов [10]. Количество получающих досрочную субсидируемую пенсию (первоначально предназначенную для нетрудоспособных граждан) достигло 8% рабочей силы в 80-х годах, т.е. задолго до того, как безработица существенно возросла. Тем не менее доля работающего населения в возрасте 55-64 лет в Швеции упала не так значительно, как в некоторых других странах Западной Европы. Она составила 70% для мужчин и 63% для женщин в 1995 г. по сравнению с 57% и 30% соответственно для европейских стран - членов ОЭСР. Наиболее очевидный пример откровенного обмана с целью получения пособия представляет собой случай, когда люди работают (возможно, в теневом секторе экономики) и получают при этом пособия, предназначенные для тех, кто не может трудиться, в частности пособия по безработице, по болезни или досрочные пенсии. Другие случаи - это умышленное преувеличение степени физической нетрудоспособности или сообщение недостоверных сведений о семейном положении. Также можно предположить, что несколько видов последствий, приводящих к снижению трудовых стимулов, носят отложенный характер, поскольку экономическое поведение, весьма вероятно, ограничивается социальными нормами, направленными против живущих на пособия и обманывающих при получении пособий и уплате налогов. По-видимому, потребуется время для приспособления этих норм к новой системе экономического стимулирования [6; 7]. Система социального обеспечения и связанные с ней налоги, конечно, влияют и на разделение труда между семьей, рынком и правительством. Высокие предельные ставки налогов порождают не только эффекты замещения в пользу отдыха, но и переход к производству услуг внутри семьи вместо покупки этих услуг на рынке. Чтобы производитель услуг домашнему хозяйству заработал дополнительно на рынке, например, 100 долл. после уплаты налогов, покупатель этих услуг в Швеции должен заработать в 4-9 раз больше этой суммы до налогообложения (в зависимости от предельных налоговых ставок покупателя и продавца). Это происходит вследствие совместного действия всех предельных ставок налогообложения (ставки подоходного налога и социальных налогов для продавца и покупателя, а также налога с продаж для продавца). Это усиливает эффект замены труда на открытом рынке, а также уменьшает рыночный спрос на услуги со стороны домашних хозяйств. Отрицательному эффекту замещения для предложения труда противодействуют другие черты налоговой системы и системы социального обеспечения. После налоговой реформы в начале 70-х годов подоходный налог рассчитывался скорее индивидуально, чем на основании семейного дохода; предельная налоговая ставка для «второго» получателя дохода, обычно женщины, значительно сократилась. Предложение труда, в реальности в основном женского (включая матерей-одиночек), дополнительно стимулировалось благодаря щедро субсидируемым за пределами домохозяйства системам ухода за детьми и престарелыми. Активная позиция в рынке рабочей силы также поощрялась за счет привязки многих пособий к работе. Например, в то время как пособие по беременности и родам и пенсия связаны с предыдущей работой, получение пособия по безработице и по бедности обусловлено желанием найти и принять предложенную работу. Одновременно предложение женского труда поощрялось высокими средними ставками налога для многих домохозяйств, что делало затруднительным финансирование семьи за счет только одного дохода. Это обстоятельство помогает объяснить сравнительно высокий уровень занятости среди женщин в Швеции, хотя чаще всего на основе неполного рабочего дня; даже большинство матерей-одиночек (фактически 70-80%) занимают активную позицию на рынке труда. Это было на самом деле прямой целью государственной политики под знаменем «равенства полов». Резкий рост спроса на труд в общественном секторе экономики с середины 70-х годов также внес свой вклад в эту тенденцию.

Совокупный результат налоговой системы и системы социального обеспечения в Швеции состоит в том, что уход за вещами (такой, как обслуживание собственности и товаров длительного пользования) переместился с рынка в сектор домохозяйств (по причине высоких предельных налоговых ставок), а уход за людьми переместился из семьи в государственный сектор (по причине высоких субсидий на предоставление услуг общественным сектором, например, для детей и пожилых людей). В то время как в социалистических странах были обобществлены производственные фирмы, шведское государство всеобщего благосостояния, напротив, в широком смысле обобществило предоставление личных услуг гражданам и семьям [6]. В результате общее потребление услуг, произведенных либо домохозяйствами, либо в государственном секторе, расширяется за счет снижения потребления материальных благ [9]. Для общественных услуг в Швеции характерно сравнительно высокое качество. Также достигнуто достаточно равномерное распределение этих услуг в обществе. Примером может служить уход за детьми. Однако общественный сектор не избежал обычных сложностей в достижении экономической эффективности и приспособлении к предпочтениям потребителей в отсутствие рынков и конкуренции за предоставление услуг. Упоминавшаяся ранее отрицательная динамика производительности в данном секторе в 70-х и 80-х годах иллюстрирует эти трудности. Также имеется очевидный риск возникновения проблемы инсайдеров и аутсайдеров при распределении услуг. Например, персонал и родители в организациях по уходу за детьми имеют общие интересы по поддержанию низкой численности детей в данном учреждении, даже если бы качество услуг не менялось существенно при допуске большего количества детей [11]. Несмотря на социализацию домашних услуг, около пятой части людей активно вовлечены в процесс ухода за больными, нетрудоспособными и пожилыми людьми вне официальных институтов т.е. в контексте «гражданского общества». Налоговые реформы и реформы системы социального обеспечения в 1983 г. и более фундаментальная реформа в начале 90-х годов в определенной степени снизили величину различных проблем, связанных с дестимулирующим воздействием. В частности, сутью налоговой реформы 1991 г. была замена резко прогрессивной шкалы подоходного налога двумя диапазонами облагаемого дохода: 26-33% для большинства налогоплательщиков (платящих только местный подоходный налог) и 51% для налогоплательщиков с максимальными доходами, платящих также 20% подоходный налог центральному правительству. В результате изменений в налогообложении с 1983 по 1995 гг. совокупная предельная налоговая ставка уменьшилась примерно на 15% для большинства налогоплательщиков. Однако через несколько лет налоговые ставки опять стали расти. Ставка замещения в большинстве систем социального обеспечения была уменьшена с 90% до 80% (а в течение некоторого времени - до 75%) в начале 90-х годов. Более того, работодатели были вынуждены взять на себя выплату пособий по болезни в течение первых двух недель (а впоследствии первых четырех недель) болезни работника; также был введен один день отсрочки начислений. С связи с этими реформами наблюдалось значительное сокращение количества дней, проведенных работниками на больничном листе. Между 1989 и 1995 гг. средний период отсутствия на работе по причине заболевания уменьшился с 24 до 11 дней в году (согласно статистике). Увеличение безработицы в начале 90-х годов также сыграло свою роль в этих процессах. Следует выделить три различных режима макроэкономической политики после Второй мировой войны:

1. В 1950-1975 гг. практика применения кейнсианских методов регулирования спроса достигла наибольшего расцвета. Основной задачей было смягчить путь частного инвестирования с помощью налогов, субсидий и регулирования, а также стабилизировать жилищное строительство и инфраструктурные инвестиции, используя методы административного контроля. В течение первой части этого периода действия макроэкономической политики на рынке товаров часто шли вразрез с экономическим циклом, и макроэкономическая нестабильность была ниже, чем в большинстве других стран ОЭСР. Но с середины 60-х годов проявилась тенденция к ухудшению аспектов, идущих вразрез с экономическим циклом. Именно этот опыт, который сначала привлек внимание к возможности «политического экономического цикла», перерос в традиционный рыночно обусловленный цикл деловой активности. В этот период предполагалось, что инфляция должна сдерживаться в соответствии с фиксированным обменным уровнем в контексте Бреттон-Вудской системы. Считалось, что стороны, ответственные за централизованную политику установления зарплат, должны гарантировать, что зарплаты не будут расти быстрее, чем «коридор», запланированный для их роста. Этот «коридор» был определен как сумма роста производительности труда в секторе торгуемых товаров и уровень роста цен на мировом рынке. Вся концепция, часто называемая «скандинавской инфляционной моделью», иногда интерпретировалась как наглядная (позитивная) теория, но чаще - как стандарт политики заработной платы. Таким образом, ответственность за установление режима фиксированного обменного курса, совместимого с высоким уровнем занятости в секторе торгуемых товаров, была распространена на организации, связанные с рынком труда, и вписывалась в общий контекст проведения централизованной политики регулирования уровней заработной платы. Это другой важный пример корпоративных элементов в шведской экономической политике. Норма заработной платы в скандинавской инфляционной модели находилась в очевидном конфликте с ранее упомянутой идеей о том, что прибыль должна быть ограничена фиксированным уровнем обменного курса и растущими издержками на заработную плату. Конфликт был «урегулирован» с помощью компромисса: тенденции заработной платы в действительности превысили скандинавский стандарт зарплаты примерно на половину процентного пункта в год. В середине 70-х годов в Швеции перестали придерживаться скандинавской инфляционной модели. После первого нефтяного кризиса попытки социал-демократического правительства преодолеть международный спад с помощью финансовой экспансии, включавшей обширные субсидии в производственные инвестиции, закончились «взрывом» роста издержек на заработную плату. Издержки на заработную плату в час, возросшие в совокупности на 65% в течение трех лет (1974-1976 гг.), привели к переоцененной кроне и замедлению роста производства и инвестиций в секторе торгуемых товаров. Эти проблемы обострились перепроизводством традиционных (основных) видов промышленности, имеющих большую важность для Швеции, таких, как горная промышленность, производство стали и кораблестроение [12].

2. Кризису в секторе торгуемых товаров в середине 70-х годов сопутствовала девальвация в совокупности на 12% (эффективный обменный курс), проводившаяся в 1976 и 1977 гг. Это означало конец двадцатипятилетнего периода фиксированных и постоянных обменных курсов, хотя власти впоследствии пытались проводить мероприятия, направленные на установление различных типов фиксированного обменного курса. Новый режим макроэкономической политики характеризовался периодическими дискреционными девальвациями (в 1981 и 1982 гг.). Циклы девальвации заработной платы в этот период варьировались между переоцененными и недооцененными обменными курсами и являлись важной чертой внутренней макроэкономической нестабильности. Другим неизбежным последствием девальвационной политики явилась довольно крутая инфляционная тенденция. Рост индекса потребительских цен (ИПЦ) в Швеции составлял примерно 8% в год в течение 80-х годов по сравнению с 6% в странах ОЭСР в целом (исключая Турцию). Однако колебания уровня явной безработицы продолжали оставаться достаточно небольшими, от 1,5% до 3,5% согласно национальной статистике, в то время как в большинстве других развитых стран этот показатель беспощадно рос. В 80-х годах появился новый инфляционный элемент - «взрыв» цен на активы включая цены на недвижимость и акции. Одним из факторов, стоявших за подобным ростом, была дерегуляция внутреннего рынка ценных бумаг в течение 1985 г., сопровождавшаяся увеличением банковских кредитов в экономике приблизительно на 20% в год. Это явление стимулировала обширная девальвация в 1981 и 1982 гг. (соответственно на 10% и 15%). Бум, связанный с ростом цен на активы, усилился благодаря тому, что номинальные процентные ставки совсем не облагались налогами на фоне высоких предельных ставок по подоходному налогу, что помогало сделать достаточной низкой (часто отрицательной) реальную процентную ставку после уплаты налогов для домашних хозяйств. Более того, правительство выжидало до 1989 г., чтобы полностью отрегулировать рынок обмена иностранной валюты. Таким образом, возросший спрос на активы включая недвижимость в шведской экономике был в значительной мере сдержан. Бум цен на недвижимость сопровождался сильным строительным бумом - в отношении как офисных зданий, так и жилых помещений, особенно в конце 80-х годов. Поскольку также наблюдался бум потребительских расходов в период 1984-1988 гг., неудивительно, что конечным результатом явилась экономика, развивавшаяся чрезмерно высокими темпами. Это отразилось как в падении совокупного уровня безработицы (до 1,3% в 1989 г. согласно национальной статистике), так и в инфляции в области издержек на заработную плату приблизительно на 9% в год в период с 1984 по 1991 гг.

3. Следующий режим макроэкономической политики возник в начале 90-х годов. В основном он характеризовался тем, что придавалось большее значение ценовой стабильности, что явилось реакцией на высокую инфляцию в 70-е и 80-е годы. Такой курс был официально объявлен правительством социал-демократов в бюджетном законопроекте в январе 1991 г., где низкий уровень инфляции был утвержден в качестве первостепенной цели макроэкономической политики. Стратегия новой политики в Швеции была, без сомнения, инспирирована примером других стран. Но это также может рассматриваться и как попытка вернутся к «скандинавской инфляционной модели» 60-х и начала 70-х годов с ее фиксированным обменным курсом, являющимся промежуточной целью денежной политики. Чтобы повысить кредитоспособность нового курса, часто характеризуемого как «политика, базирующаяся на нормах», в мае 1991 г. крона была привязана к экю. К этому времени, однако, быстрый рост издержек на заработную плату опять сделал крону слишком переоцененной. Стратегия новой политики была успешна в том смысле, что инфляция снизилась примерно до 3% в течение двух лет. За дальнейшим наиболее эффективным макроэкономическим развитием в Швеции в начале 90-х годов, однако, последовал самый сильный с 30-х годов спад. Совокупное падение валового национального продукта составило 4% в течение трех лет (1991-1993 гг.) и производство в общем сократилось на 15%. Общая занятость снизилась приблизительно на 11% между 1990 и 1993 гг. Открытая безработица к 1994 г. возросла на 8%, общая безработица - на 13%. Наиболее вероятным «приблизительным» объяснением такой глубины спада в начале 90-х годов является то, что не было предпринято попыток приспособить друг к другу ценовой шок и шок спроса, например, с помощью девальвации или расширения внутреннего спроса на продукцию или рабочую силу. Было также необычное совпадение недостаточного наполнения товарными поставками и ажиотажа спроса. Другими важными причинами стали: международный спад, рост реальных процентных ставок на мировых рынках (и еще больший рост - в Швеции), резкое падение уже подвергшихся инфляции цен на активы и спад (приблизительно на 75%) строительства зданий в секторе недвижимости, который сопровождался сокращением ставки подоходного налога и налога на доходы от капитала, из которого могут вычитаться проценты. Тем временем финансовая система испытывала сильнейший кризис платежеспособности, что вынудило правительство выпустить депозитные и кредиторские поручительства во всех главных финансовых институтах. Правительство также вынуждено было выдать поручительство трем банкам на сумму, эквивалентную примерно 4% годового ВНП (около 90% этого поручительства получил один банк - Нордбанкен, главным владельцем которого являлось правительство).

В дальнейшем, во время экономического спада, норма финансовых сбережений домохозяйств возросла с 2% в 1990 г. до +10% располагаемого дохода домашних хозяйств (в 1994 г.), что соответствовало падению совокупного спроса на 6% ВНП. Так как финансовые накопления возросли и в бизнес-секторе, в общем частные финансовые накопления возросли на сумму, равную 19% ВНП. Поскольку сальдо платежного баланса по текущим операциям не слишком сильно изменилось, финансовое положение общественного сектора «отразилось» как в зеркале (согласно природе национальных счетов) с + 4% до - 13% ВВП. Это иллюстрирует высокую чувствительность бюджетного дефицита к вариациям в использовании производительности национальной экономики. После падения эффективного обменного курса кроны на 20% в связи с вводом свободно плавающего курса в конце 1992 г. идея фиксированного обменного курса в качестве промежуточной цели монетарной политики была заменена в январе 1993 г. на эксплицитную инфляционную цель для Центрального банка по линии Новой Зеландии, Канады и Великобритании - 2% роста в год (±1%). Макроэкономика постепенно оправлялась от глубокого спада, последовавшего за крахом кроны, который случился после больших девальваций в начале 80-х годов. В течение восстановительного периода высокая чувствительность промышленного производства к реальному обменному курсу была проиллюстрирована еще раз. Оно увеличивалось на 7% в год в течение четырех лет (1993-1996 гг.), к 1996 г. уровень, который существовал до спада (1990 г.), был превышен на 17% (годовые показатели).

В процессе оздоровления экономики после спада, так же как и во второй половине 80-х годов, правительственный бюджетный дефицит сократился так же стремительно, как до этого увеличивался, - с 12% до 4% ВНП в период между 1993 и 1996 гг. Из опыта проведения макроэкономической политики в Швеции за последние десятилетия можно извлечь шесть уроков:

1. В то время как «точная настройка» (государственное регулирование с компенсацией колебаний конъюнктуры) является рискованной операцией на рынке товаров, она была более успешна на рынке труда в том смысле, что там различные программы часто действуют вразрез с экономическим циклом. Оба типа политики, конечно, уязвимы с точки зрения классической проблемы согласовательного курса политики: рано или поздно частные деятели могут начать предвосхищать действия политики согласования, а это означает, что они, возможно, решат взвинчивать зарплаты и цены.

2. Вопрос о важности соблюдения соответствующей последовательности и временного планирования основных реформ также стал особенно актуален. Возможно, одним из самых очевидных примеров неудачной последовательности реформ в Швеции является то, что дерегуляция внутреннего рынка ценных бумаг выполнялась как до введения радикальной налоговой реформы (включая уменьшенные ставки налога на доход от ценных бумаг), так и до прекращения контроля за обменным курсом. Важный пример неудачного временного планирования (естественно, принимая в расчет «невезение») - резкий рост реальной процентной ставки после уплаты налогов в 1992 г., т.е. именно в тот момент, когда строительная отрасль также терпела крах и по другим причинам. Другой пример: реформы системы страхования на случай болезни сократили отсутствие на работе именно в тот момент, когда разрушилась система полной занятости.

3. Урок 20-х годов стоило бы вспомнить в 80-х и 90-х годах. Результатом взлета и снижения кредитных потоков явились значительные колебания цен на активы и серьезные проблемы в банках, связанные с платежеспособностью и ликвидностью. Такие колебания вносят свой вклад в макроэкономическую нестабильность подобно хайековскому типу экономического цикла. Таким образом, проведение дерегуляции рынка ценных бумаг требует особой тщательности.

4. Четвертый урок имеет отношение к потенциальной нестабильности нормы финансовых накоплений домашних хозяйств. В случае Швеции самыми очевидными объяснениями являются потребность приспособления портфелей домашних хозяйств в связи с дерегуляцией рынка ценных бумаг, резкие колебания цен на активы и огромные колебания процентной ставки после уплаты налогов. Возросшая неуверенность в отношении работы в начале 90-х годов также внесла свой вклад в рост ставки сбережений домохозяйств.

5. В странах, проводящих щедрую социальную политику, направленную на достижение всеобщего благосостояния, в том числе в Швеции, бюджетный дефицит имеет тенденцию «взрываться» в период глубокого спада. Некоторые наблюдатели недавно поставили под сомнение традиционное представление кейнсианства о том, что это всегда вносит вклад в макроэкономическую стабильность. Таким образом, ссылаются не только на гипотезу «рикардианского эквивалента», в соответствии с которой частные сбережения возрастут настолько, насколько правительственные снизятся. Недавнее более радикальное «ревизионистское» мнение состоит в том, что стремительно растущий правительственный долг может в действительности оказывать ограничивающий эффект на национальную экономику. Недавний опыт Швеции и других стран показывает, что растущая правительственная задолженность даже в период глубокого экономического спада может заставить власти колебаться - принимать или нет дискреционные инфляционные меры в области фискальной политики.

6. Наконец, фиксированный обменный курс не стал эффективным методом сдерживания инфляции. Проводимая макроэкономическая политика была несовместима с избранным режимом обменного курса. Вследствие этого частные лица нередко имели основания ожидать новых девальваций, которые затем и следовали. Девальвационный цикл в Швеции также был тесно связан с резкими колебаниями размеров бюджетного дефицита: они значимо возрастали в периоды переоцененного обменного курса, когда использование производственных мощностей падало, в то время как бюджетный дефицит быстро уменьшался, когда обменный курс был недооценен. Более того, интернационализация финансовых рынков резко сократила время, нужное, чтобы снизить внутренние цены, когда обменный курс стал переоцененным.

Шведский опыт обеспечения занятости поднимает два особенно важных вопроса. Как удавалось удерживать безработицу на низком уровне столь долгое время и почему полная занятость населения трудом рухнула в начале 90-х годов. Схематично можно сказать, что было пять попыток объяснить низкий уровень безработицы в 70-е и 80-е годы:

*ответственная централизованная политика согласования зарплат удерживала реальные зарплаты в производственном секторе на низком уровне;

*строгие «трудовые требования» в системе обеспечения безработных побуждали к активному поиску рабочего места;

* «активная» политика на рынке труда улучшила его функционирование;

*реальные зарплаты в производственном секторе время от времени снижались в результате девальвации. Быстрое наращивание занятости в общественном секторе поддерживало совокупный спрос на рабочую силу, в частности среди женщин.

Реальные зарплаты в производственном секторе, без сомнения, снижались по ряду причин, когда безработица проявляла тенденцию к росту. Часто это интерпретировалось как понижающая гибкость реальных зарплат благодаря централизованной политике согласования зарплат. Тем не менее падение реальных зарплат в производственном секторе происходило в этих ситуациях не путем сдерживания номинальных зарплат, а через серию девальваций. Если стороны, принимающие участие в централизованном согласовании зарплат, были столь ответственны, то почему с 1973 по 1993 гг. они согласились с увеличением номинальной зарплаты в целом в 6 раз. Таким образом, централизованное согласование зарплат в Швеции заслуживает похвалы в лучшем случае за то, что профсоюзы не просили немедленной и полной компенсации после каждого крупного снижения стоимости кроны. Итак, представляется, что знаменитая система удержания реальной зарплаты на одном уровне шведской централизованной политика согласования зарплат проявляла себя лишь в случаях острых кризисов, происходивших вслед за девальвацией кроны.

3.7 Политика на рынке труда

Активная политика на рынке труда - это, прежде всего, создание рабочих мест, программы переподготовки и меры по повышению мобильности - все это специфический шведский вклад в экономическую политику. Нет сомнений, что непосредственное создание рабочих мест в форме общественных работ и субсидирование занятости могут увеличивать количество рабочих мест. Трудность заключается в том, чтобы определить, насколько велико вытеснение обычных рабочих мест и насколько быстро оно происходит - как непосредственно через замещение продукции и трудозатрат, так и опосредованно, через более высокие налоги, которые снижают спрос на товары частного сектора и поднимают давление на реальные зарплаты в производственном секторе. Эмпирические исследования в Швеции показывают, что вытеснение имеет значительный объем и достигает 50-80%, когда правительство предпринимает действия по непосредственному созданию рабочих мест, особенно в строительстве. Это совпадает с опытом других стран. Однако оказалось невозможно установить какое-либо прямое вытеснение занятости в частном секторе, когда правительство увеличило занятость в общественном секторе услуг. Первое и очевидное объяснение: частное производство вряд ли было способно развиваться в данной области при навязанной правительством дискриминации в вопросах предоставления этих услуг частным сектором. Таким образом, можно сказать, что в этом секторе даже появление частного производства и занятости было вытеснено. Когда замужних женщин побуждают выйти на частный рынок труда, это так или иначе должно увеличивать их спрос на товары и услуги частного сектора. Политика повышения мобильности и программы переподготовки являются, без сомнения, многообещающими способами улучшения функционирования рынка труда. Но они имеют ряд очевидных ограничений. Например, не более 17% получающих работу в Швеции в тот или иной период делают это при помощи общенационального обмена в области рынка труда. Яркой иллюстрацией ограниченности активной политики на рынке рабочей силы является шведский опыт начала 90-х годов. Около 5% рабочей силы, занятой в различных программах Национального управления рынка труда, не смогло остановить драматический рост открытой безработицы и большое увеличение длительной незанятости. Исследования расходов также показывают, что программы переподготовки Национального управления рынка труда имеют весьма скромную экономическую отдачу. Одной из причин является большой объем этих программ в Швеции. Другая причина заключаться в том, что рабочие иногда присоединялись к этим программам просто для того, чтобы иметь основания претендовать на новый срок получения пособий по безработице (до изменений в правилах с 1996 г.). Низкий уровень безработицы в Швеции в 70-х и 80-х годах был результатом расширения с 1970 до 1985 гг. постоянной занятости в общественном секторе примерно на 600 тыс. человек (15% рабочей силы). Правительство в конце концов решило, что девальвации и дальнейшее наращивание занятости в общественном секторе не являются приемлемыми методами сдерживания уровня безработицы. Это означает, что прежний успех в обеспечении полной занятости не был устойчивым в плане длительной перспективы. В этом смысле рост безработицы попросту откладывался. Хотя и ее рост в начале 90-х годов был обязан совпадению большого количества негативных макроэкономических шоков. Получилось так, что проблема «живучести» безработицы в Швеции, возможно, не менее серьезна, чем в других европейских странах. Относительно быстрый рост производительности труда принес шведам более высокий уровень доходов, чем у граждан большинства других индустриальных стран. Поэтому представляется естественным, что в первые послевоенные десятилетия, Швецию в основном рассматривали как страну, способную совместить экономическое равенство, щедрые государственные выплаты на обеспечение благосостояния и полную занятость с высокой экономической эффективностью и довольно быстрым ростом производительности. Но замедление экономического роста начиная примерно с 1970 г., крушение полной занятости в начале 90-х годов, недавнее увеличение дифференциации доходов и отход от различных государственных социальных выплат сделали шведскую модель менее идиллической.

Крушение полной занятости в начале 90-х годов изменило экономическую и социальную среду шведской модели. Например, активная политика на рынке труда, которая требует большого числа вакансий, стала менее эффективной. Государство всеобщего благосостояния также было финансово подорвано. Тем временем работообеспечивающая стратегия систем социального страхования стала более проблематичной. Появилась тенденция к формированию двух классов получателей пособий с весьма различными уровнями выгод: тех, у кого в прошлом достаточный опыт работы, и тех, у кого его нет вообще. Это еще раз подчеркивает, что для шведского общества характерно расслоение «инсайдеры - аутсайдеры». Вдобавок к инсайдерам и аутсайдерам на рынках труда, жилья и в вопросах предоставления некоторых других услуг общественного сектора теперь имеются инсайдеры и аутсайдеры в среде тех, кто живет на пособия различных систем социального обеспечения.

Главное значение шведского опыта заключается не в том, что экономическое положение страны ухудшилось в последние десятилетия по сравнению с другими странами (хотя во многом это и произошло). Скорее речь идет о том, что развитие событий в Швеции иллюстрирует и подчеркивает тенденции и проблемы, присущие многим западноевропейским странам. Поэтому недавние попытки реформировать политику в Швеции представляют общий интерес. Реформы были инициированы социал-демократическим правительством. Они заключались в дерегулировании внутренних рынков капитала и движений международного капитала в 80-х годах, налоговых реформах середины 80-х - начала 90-х годов и переходе к «антиинфляционной» макроэкономической политике в начале 1991 г. Разумеется, в этих вопросах Швеция следовала за международными тенденциями. Но перемены на уровне стратегии стимулировались неудачами во внутренней политике. Определенное воздействие оказали и советы шведских экономистов и других участников политико-экономических дебатов. Правоцентристское правительство в 1991-1994 гг. продолжило реформы путем снижения щедрости различных систем выплат и улучшения условий для малых и средних фирм. Важными примерами последнего являются снятие двойного налогообложения доходов, снижение налогов на имущество и некоторое дерегулирование рынка труда. Были также отменены «фонды рабочих, получающих зарплату». Социал-демократическое правительство, пришедшее к власти в 1994 г., продолжило большинство этих реформ. Некоторые из них даже получили развитие: дальнейшее (хотя и временное) снижение выплат по замещению в различных системах обеспечения социальной защиты, дальнейшие решения по консолидации финансового положения правительства, а также дополнительное сужение институциональных рамок самого бюджетного процесса. По другим реформам произошел отход назад. Имеются в виду возврат к двойному налогообложению доходов, повышение налогов на имущество, восстановление ранее строгого законодательства по обеспечению занятости (похоже, однако, что некоторые отступления от этих отступлений не сняты с повестки дня). В период между 1994 и 1997 гг. вновь увеличились налоги и выплаты - с 50% до 54% ВВП. Это произошло в результате сочетания повышенного уровня налогов и расширенной базы налогообложения в контексте все еще прогрессивной налоговой системы. Если считать, что относительно плохие экономические показатели Швеции примерно с 1970 г. были обусловлены такими факторами, как искаженные экономические стимулы, регулируемые рынки, слабая конкуренция, то следует ожидать, что нынешние реформы улучшат положение в будущем. Следует отметить также наличие существенных резервов: налоговые ставки все еще слишком высоки и пока малое число реформ на рынке труда претворено в жизнь. Оказалось трудно также предотвратить серьезные проблемы перехода к этим реформам. Дело не только в том, что реформы способствовали временной макроэкономической нестабильности. Сокращение размера выплат в системе государственного обеспечения благосостояния привело к экономическим лишениям, особенно в тех домохозяйствах, которые не создавали значительных собственных резервов. Люди неожиданно обнаружили, что планировали свою жизнь, в том числе образ действий в области сбережений и страхования, исходя из ложных ожиданий будущих выплат.

Более того, основательно дискриминированный частный сектор услуг для домохозяйств находится не в лучшей форме и не может взять на себя производство услуг, когда начинают проявляться сложности общественного сектора.

Следует также отметить, что ряд правительственных учреждений в Швеции действует как интегрированная система с сильно взаимодополняющими друг друга характеристиками. Разные элементы системы поддерживают друг друга или по крайней мере противодействуют разнообразным нежелательным побочным эффектам деятельности других элементов. Иногда нет совсем никаких эффектов. В частности, когда другие элементы системы накладывают ограничения на поведение отдельных людей. Например, политические акции, стимулирующие безработного к более энергичным поискам работы, не очень повышают занятость, если только не снижается цена найма рабочих, а относительные зарплаты не становятся более гибкими. В других случаях изолированные политические изменения могут иметь неожиданно драматические последствия. Когда сдерживающие ограничения на поведение индивида внезапно исчезают, со всей силой может проявиться влияние других элементов системы на поведение индивида. Примером может служить случай, когда в 80-х годах были сняты ограничения на рынке капитала без достаточного понижения предельных ставок подоходного налога, по которым людям было разрешено уменьшать свои выплаты. В последнее десятилетие шведская модель находилась в состоянии постоянного движения. Это стимулировало «переменчивость правил», что развилось в характерную черту экономической и социальной политики. Общая тенденция, однако, предполагает, что Швеция вновь стала более «нормальной» западноевропейской страной, какой она была до проведения радикальных экспериментов в середине 60-х и начале 70-х годов. Членство в ЕС с 1995 г. значительно усилило эту тенденцию. Если нынешнее направление развития шведской экономической и социальной системы будет продолжено, то окажется, что шведская модель была кратким историческим эпизодом, продолжавшимся не более трех десятилетий - с середины 60-х до начала 90-х годов. Трудно с уверенностью сказать, как скажется в будущем членство Швеции в ЕС и, возможно, в ЕМС на учреждениях и политике в Швеции, отчасти и потому, что мы не знаем, что случится в самом ЕС. Более того, нам неизвестно, насколько постоянны или временны нынешние тенденции реформ и отступлений по важным параметрам шведской модели. Другими словами, мы не знаем, станет ли Швеция пионером не только в строительстве развитого государства всеобщего благосостояния, но и в его реформировании и переустройстве. Возможно, ценности, идеология, отношения властей, механизмы, которые изначально создавали эту модель, в будущем возродят прежнюю политику или ее новый вариант. Некоторые заинтересованные группы, в том числе профсоюзы, заявили о верности идее возврата к прежним учреждениям, правилам и политике. Можно предположить восстановление прежних уровней выплат в системах социального страхования и повышение налогов, особенно для наиболее обеспеченных домохозяйств. Время от времени продолжают появляться предложения об увеличении коллективной собственности фирм. Подтверждение этого можно найти в недавних предложениях, чтобы пенсионные фонды, управляемые правительством, делали крупные инвестиции на рынке ценных бумаг. Более того, около 65% электората получают почти все свои доходы от общественного сектора: либо как наемные работники правительственных учреждений (за исключением правительственных корпораций и коммунального хозяйства), либо как получатели трансфертных выплат.

Примечания:

1. Используемая в настоящей работе статистика по Швеции основана на данных статистического бюро Швеции. Международные сравнения базируются на данных статистики стран Организации экономического сотрудничества и развития.

2. Андерс Лундстрем [13] считает, что структура фирм в Швеции незначительно отличается от аналогичных структур в странах Западной Европы. Однако тщательное изучение всех доступных статистических материалов подтверждает традиционное представление о том, что крупные фирмы играют в Швеции относительно более важную роль, чем в других развитых странах. Но при этом здесь существует большое число очень маленьких предприятий, во многих случаях совсем без наемных работников отчасти из-за налогообложения.

3. В работе Гарольда Лидалла [14], посвященной изучению распределения доходов в начале 60-х годов, Швеция отнесена к средней группе среди развитых стран вместе с Великобританией, Данией, Германией, Канадой, Бельгией и США. Конечно, уже в 1968 г. профиль распределения заработной платы в зависимости от трудового стажа выглядит существенно более крутым, чем в США [2].

4. В качестве примера одной из таких идеологических основ можно привести левоцентризм некоторых шведских экономистов в 30-е годы и их идеи рациональной централизованной экономики и социального планирования («социальная инженерия»). Во главе этой группы стояли Альва и Гуннар Мюрдаль и идеолог социал-демократов и министр финансов Эрнст Вигфорсс.

В книге «Швеция, средний путь» (1936) маркиз Чайлдс описывает Швецию 30-х годов как общество, находящееся посреди, между капитализмом и социализмом. Однако его утверждение отражает скорее идеи и амбиции группы шведских интеллектуалов, чем реалии того времени. Примеры институциональных особенностей шведской модели можно найти уже в предвоенный период: регулирование цен на продукцию сельского хозяйства, национальная система трудоустройства и незначительные субсидии на жилищное строительство [9].

5. Важными примерами подобной практики являются Национальное управление рынком труда, Судебная палата по трудовым делам, Судебная палата по жилищным делам, Суд по делам антикартельного регулирования. Организации фермеров и кооперативы производителей пищевой промышленности были вовлечены (с 30-х годов) в управление по защите сельского хозяйства. В 70-х годах национальная организация арендаторов приобрела эксклюзивные права на ведение переговоров с землевладельцами о величине ренты - в качестве элемента системы контроля за рентой. Как бы то ни было, традиция, в соответствии с которой частные организации представлены в административных управлениях правительства, существует в определенной форме с начала 1900-х годов.

6. В качестве примеров можно указать законодательство, касающееся безопасности труда, и влияние профсоюзов на организацию труда. Профсоюзы также управляют страхованием по безработице, даже несмотря на то, что эта система финансируется прежде всего за счет налогов. Данное обстоятельство помогает объяснить высокую степень охвата трудящихся Швеции профессиональными союзами (80-85%). До недавнего времени профсоюзные взносы освобождались от налогообложения (как и взносы, уплачиваемые предприятиями в ассоциации работодателей). Более того, в соответствие с законодательством фирма обязана обеспечивать профсоюзных функционеров офисными площадями и выплачивать им заработную плату, когда они занимаются связанной с фирмой профсоюзной деятельностью.

7. Предполагалось, что эти фонды должны контролироваться совместно официальными представителями профсоюзов, ассоциаций работодателей и политиками, т.е. провозглашалась корпоративная идея. Однако создание фондов планировалось и как средство «промышленной политики» в соответствие с ценностями и планами, сформулированными профсоюзным движением.

8. Забастовки и локауты, однако, были по-прежнему относительно редки по международным меркам, несмотря на то, что их число увеличилось в 70-80-е годы.

9. Вполне уместной выглядит следующая характеристика, предложенная Хью Хекло и Хенриком Мадсеном [15, с. 323-324]: «Федерация профсоюзов Швеции и Социал-демократическая партия представляют собой две сложные, частично совпадающие бюрократии, в сущности вовлеченные в нескончаемые споры… о том, что значит быть социал-демократом… Фактически это две социальные бюрократии, в известном смысле проникшие в жизнь общества, что трудно понять иностранцам. Наиболее близкой в этом случае аналогией является сравнение трудового движения с религией, где также существуют некоторые расхождения между различными вероисповеданиями». Наконец-то вспомнили и о религии, но не для того, чтобы еще раз перекреститься, а, напротив, чтоб сказать, что и у них не все бывает гладко, как бы говоря: «…нельзя же в самом деле быть святее папы римского», снимая тем самым все противоречия в несходстве позиций.

10. Такое измерение соответствует тому, как если бы мы хотели сравнить степень прямых взносов правительств различных стран в располагаемый доход бенефициаров, т.е. тех, кто получает социальные пособия. Однако, тогда неясно, почему другие налоги (такие как налоги на потребление и некоторые из налогов, взимаемых с заработной платы), уплачиваемые бенефициарами, не должны вычитаться. Использование валовых показателей более оправдано, если мы хотим выявить, что лежит за предельными налоговыми ставками также и для бенефициаров.

11. Дания (где данное соотношение составляет 1,72) и Бельгия (1,42) имели наибольшие после Швеции значения этого показателя в начале 90-х годов (расчеты Яна Герина, статистика ОЭСР). Даже если исключить пенсионеров по старости из расчетов для Швеции, соотношение окажется достаточно высоким - 1,22 в 1995 г.

12. Часть выплат, безусловно, финансируется из налогов, взимаемых с заработной платы, которые включают элементы обязательных страховых взносов, однако страховая связь между взносами и выплатами часто является довольно ограниченной. [Нельзя обойтись в этом случае без нашего комментария: обложение налогами таких прогрессивных показателей как заработная плата, прибыль предприятия, амортизационные отчисления и т.д. выходит далеко за рамки экономической целесообразности и теоретической обоснованности. Разве нельзя использовать в качестве налогообразующих показателей, такие как издержки производства, основные фонды, выручка от реализации товарной продукции (услуг), ведь экономия этих ресурсов является одним из главных источников повышения экономической эффективности всякой производственной деятельности? - НАЛ]

13. В 1990 г. доля населения в возрасте 65 лет и старше составляла около 28% населения 15-64 лет по сравнению с 19% в целом по странам ОЭСР и 21% в европейских странах ОЭСР (данные ОЭСР). Участие в труде женщин в возрастных группах 25-64 года увеличилось с 60% в 1970 г. до 80% в 1980 г. (впрочем, это значение сократилось примерно до 70% в начале 90-х годов).

14. До сих пор, однако, едва ли существуют какие-либо принимаемые всеми результаты исследований относительно связи между политической конституцией и уровнем изменений государственных расходов.

15. Среди развитых стран относительно равномерно сжатое распределение доходов в 80-х гг. имели лишь Бельгия, Дания, Финляндия, Люксембург и Норвегия.

16. Интерпретации измерений бедности, основанных на данных о доходах, рискованны вследствие неоднородности групп населения с низкими доходами.

17. Коэффициент Джини, отражающий распределение ежегодного располагаемого дохода, составляет около двух третей соответствующего коэффициента распределения факторного дохода - 0,2 по сравнению с 0,33 для домашних хозяйств с по крайней мере одним экономически активным членом (статистика HINK из ежегодного обзора доходов [12]). Похожие наблюдения имеются в отношении дохода, получаемого в течение жизни: его распределение также оказывается более сжатым после налогов и выплат. Существует также большое различие между распределениями «синтетического дохода на протяжении жизни», измеряемого до и после уплаты налогов, которые получены в результате исследования профилей когорт различных профессий на протяжении всего рассматриваемого года.

18. В середине 80-х, в то время как так называемый «разрыв в уровне бедности» составлял для располагаемого дохода только 0,8% ВНП, для факторного дохода он равнялся 3,0% [5]. Разрыв в уровне бедности далее определяется как агрегированная величина дохода, который должен быть распределен между домашними хозяйствами с доходами ниже определенного уровня бедности (в данном случае 40% среднего дохода), чтобы поднять их доходы до этого уровня.

19. Коэффициент Джини, отражающий распределение почасовых заработков до налогообложения, за 1964-1984 гг. сократился вдвое для категории так называемых «голубых воротничков» и на четверть - для «белых воротничков» [16]. Довольно равномерное распределение рабочих часов среди индивидуумов также внесло вклад в поддержание распределения заработной платы на низком уровне. Фактически абсолютный уровень реальной заработной платы до налогообложения для представителей различных академических профессий с 1970 по 1990 гг. сократился до 13% для мужчин-учителей и 36% для мужчин-физиков.