 |
 |
 |
|
|||||||||
|
 | |||||||||||
|
 |
||||||||
|
МЕНЮ
|
БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Диплом: Убийство, предусмотренное ст.105 УКДиплом: Убийство, предусмотренное ст.105 УКПЛАНВведение Глава 1. Понятие и признаки убийства по уголовному праву России. §1. Понятие и классификация убийства по российскому уголовному праву. §2.Общие признаки состава преступления при убийстве и их значение при квалификации. Глава 2. Проблемы квалификации убийства из корыстных побуждений. §1. Понятие корыстных побуждений. §2. Квалификация убийства по найму. §3. Квалификация убийства, сопряженного с разбоем, вымогательством и бандитизмом. Глава 3. Проблемы квалификации убийства из хулиганских побуждений. §1. Понятие хулиганского мотива. §2. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений Заключение Список нормативных актов и литература 4 7 7 17 29 29 36 47 60 60 69 79 80 ВВЕДЕНИЕ В соответствии с Конституцией РФ личность и ее права поставлены на первое место среди человеческих ценностей. Ст. 2 Конституции Российской Федерации гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства». В новом Уголовном кодексе Российской Федерации, Введенном в действие с 1 января 1997 г., преступления против личности находятся на первом месте, что соответствует приоритетам в государстве, сложившимся за последнее время. Преступление против личности – это группа предусмотренных Уголовным кодексом РФ общественно опасных деяний, направленных против основных личных прав граждан. В группу преступлений против личности входят преступления против жизни. Из Уголовного кодекса следует, что к преступлениям против жизни отнесены три вида преступлений: 1) убийство (ст. 105-108); 2) причинение смерти по неосторожности (ст. 109); 3) доведение до самоубийства (ст. 110). Нас интересует убийство, предусмотренное ст. 105 УК как наиболее опасное преступление против личности, относящееся к категории особо тяжких преступлений. Общественная опасность убийства определяется целым рядом присущих только этому преступлению признаков, содержание которых свидетельствует об исключительной опасности наступивших последствий, а также лиц, совершивших такое преступление. Убийство в ряде случаев означает, что виновный лишил человека возможности сделать для общества ему доступное в соответствии с его способностями. Это обстоятельство является одним из показателей особо опасного характера убийства. Общественная опасность убийства определяется также тем, что при совершении этого преступления наступают последствия, не поддающиеся возмещению, причиняется вред, который не может быть заглажен, так как не имеет равного эквивалента. Правильное осознание всеми лицами общественной опасности убийства определяется тем, что при совершении этого преступления причиняется вред таким благам, которые имеются у каждого человека и оцениваются каждым человеком, как самые ценные дорогие блага, приобретаемые человеком при рождении. Убийца прекрасно осознает, какого блага он лишил потерпевшего. Правильно оценивая опасность совершаемого деяния, преступник тем не менее идет на это и совершает такое тяжкое преступление, как убийство. Подобное психическое отношение виновного к совершаемому деянию свидетельствует о повышенной общественной опасности личности преступника и преступления в целом. Судебная практика показывает, что в последнее время возросло число тех убийств с отягчающими обстоятельствами, которые квалифицируются по ч. 2 ст. 105, так, в г. Москве и Московской области за период с 1996 по 2000 г. 27% убийств были совершены из хулиганских побуждений, 44% - из корыстных, что на 3,4% больше, чем за период с 1990 г. по 1996 г. По данным Сибирского юридического института МВД России преступность в Сибирском регионе сохраняет корыстную направленность. Так, в 1996 г. по Сибирскому региону было зарегистрировано 5555 убийств в и покушений на убийство, в 1997 г. – 5653, в 1998 г. – 6895. В частности, прирост убийств (с покушениями) с 1996 г. по 1998 г. составил 24,1%. Особенно в этом плане выделяется Иркутская область (+33%), Республика Хакасия (+63%), Республика Саха (+28,8%), Республика Бурятия (+30,1%), Красноярский край (+39,4%), Омская область (+27,2%). Картина состояния и динамики убийств неутешительная. Многочисленные вопросы, возникающие при квалификации убийств при отягчающих обстоятельствах, а именно из корысти и хулиганских побуждений – являются следствием многообразия различных ситуаций, совершения этих посягательств и сложности признаков, которые необходимо учитывать. Именно поэтому задачей настоящей дипломной работы будет изучение состава и особенностей квалификации убийств, совершенных из корыстных и хулиганских побуждений. В данной работе нам нельзя было обойтись без судебной практики– и она представлена в виде извлечений из Бюллетеней Верховного Суда РФ, а Положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ используются нами как официальное толкование уголовно-правовых вопросов квалификации убийства. В исследованиях теоретического плана были использованы монографические работы статьи, учебники и учебные пособия. ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ УБИЙСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ РОССИИ. §1. Понятие и классификация убийства по российскому уголовному праву. Само понятие убийства неразрывно связано с жизнью и смертью человека, поэтому без выяснения содержания этих понятий нельзя говорить об определении убийства. Жизнь человека, с биологической точки зрения, состоит в непрерывном обмене веществ, питания и выделении. Однако жизнь человека помимо этих главных признаков, характеризуется целым рядом свойств, присущих только человеку как существу, обладающему высшей формой организации живой материи. Жизнь человека определяется реальной возможностью и практической осуществимостью труда, осознанием окружающей обстановки, умением пользоваться языками как звуковым средством общения с другими членами общества, умение познать и правильно использовать законы природы и др. Человеческая жизнь в биологическом смысле этого слова имеет значение для определения границ жизни человека. Возникновение жизни связано с началом процесса родов. Это момент свидетельствует о том, что плод достаточно созрел и приобрел все необходимые качества для внеутробной жизни, о чем и свидетельствуют объективные данные (начало родов). Хотя в такой момент ребенок еще может быть невидим, однако состояние матери, выделение околоплодных веществ и другие признаки с несомненностью говорят о том, что новый человек появляется на свет, что человек начинает свою самостоятельную жизнь. Поэтому следует рассматривать как детоубийство не только убийство новорожденного после отделения плода от утробы матери и начала самостоятельной жизни ребенка, но и убийство совершенное во время родов, когда рождающийся ребенок не начал еще самостоятельной внеутробной жизни. Такое решение вопроса нам представляется более правильным и полностью отвечающим задачам всемерной охраны жизни человека. Сознание лица, воздействующего на рождающегося ребенка, содержит представление не о внутриутробном плоде, не о прерывании беременности (беременность прервана начавшимися родами), а охватывает такие действия, как уничтожение живого ребенка, убийство. Естественным и неизбежным завершением жизни является физиологическая смерть человека вследствие старения организма. Вопрос о моменте наступления смерти человека в медицинской литературе является дискуссионным. Такие авторы как М. Раймони полагают, что смерть человека наступает с момента прекращения дыхания и сердцебиения. Другие считают сердцебиение не абсолютным доказательством жизни. Но признается бесспорным наступление смерти с момента органических изменений в головном мозге и центральной нервной системе. До наступления этих изменений смерть человека называется клинической. Встречаются случаи, когда после наступления клинической смерти удается восстановить дыхание и сердцебиение и вернуть человека к жизни. В последние годы достижения медицинской науки и практики в области реаниматологии способствовали к изменению отношения к смерти как к одномоментному явлению. Смерть стали представлять, как процесс, растянутый во времени, соответствующий постепенному разрушению отдельных частей человеческого организма. О наступлении смерти человека свидетельствует только биологическая смерть, т.е. состояние необратимой гибели организма как целого, когда остановлена сердечная деятельность, исчезла пульсация в крупных артериях, прекращено дыхание, утрачены функции центральной нервной системы. Как предлагается в литературе, наступление биологической смерти следует считать безусловным по истечении 30 минут после наступления указанных признаков. Признание человека умершим – вопрос не только медицинский, но и правовой. Между тем рождение и смерть практически в правовых дефинициях не обозначены. В уголовных кодексах нет не только четких определений начала и конца жизни, но и критериев, которыми можно было бы руководствоваться для их определения. В учебниках по уголовному праву единодушно признается, что смерть есть процесс, а не одноактное событие. Но о том, когда следует ее констатировать и в соответствии с этим решать проблему юридических последствий смерти, мнения расходятся или выглядят весьма неопределенно. Так, в курсе уголовного права ИГПАНа сказано: «Таким образом, смерть человека можно определить не как остановку деятельности сердца, а как необратимое прекращение деятельности сердца и нервной электрической активности мозга». Как видно, в данном определении указываются два критерия: необратимое прекращение деятельности сердца и прекращение нервной электрической активности мозга. В курсе, изданном Ленинградским университетом, подчеркивается, что в настоящее время наиболее распространено мнение, что момент окончания жизни совпадает «…с полным прекращением работы мозга… даже в случаях, когда сердце продолжает еще работать». В данном случае авторы склоняются к мысли, что достаточно и одного критерия – полного прекращения работы мозга. Правда, далее в том же курсе говорится: «Однако ряд медиков в последнее время указывает на то, что и это показатель не является абсолютным и достаточным». В учебнике уголовного права 1988 г. отмечается, что концом жизни является «наступление биологической смерти, т. е. необратимое прекращение функционирования головного мозга»3. Все эти определения отражают в известной степени достижения медицины, расширение возможностей более ранней и более точной диагностики смерти. Согласно общепринятому определению, «смерть есть необратимое прекращение жизнедеятельности организма». Однако установление момента наступления смерти представляет известные трудности, обусловленные главным образом тем, что переход от жизни к смерти – в подавляющем большинстве процесс, имеющий ту или иную протяженность во времени, а констатация наступления смерти как акт, влекущий за собой юридические последствия, предполагает установление момента, с которого прекращается жизнь. Для права очень важно прежде всего определение наступления смерти и, во-вторых, ее причины. С точки зрения уголовного права, смерть – это всегда событие, с которым связаны определенные юридические последствия. Причем в зависимости от того, на какой стадии процесса мы юридически признаем, что человек мертв, данные последствия будут различны. При этом, констатируя смерть, право должно опираться на медицину, чтобы свести до минимума ошибки и, наконец, исходить из общих принципов, определяющих правоспособность человека и его юридический статус в обществе. Это последнее обстоятельство очень важное. Право может иметь дело только с людьми, то есть с мыслящими существами, способными к какому-то определенному уровню сознательной деятельности. Полное и необратимое прекращение сознательной деятельности (т. е. гибель коры головного мозга) должно считаться юридически полной и окончательной смертью личности. Если человек находится в таком состоянии, когда сознание полностью и необратимо угасло, и современная медицина не располагает средствами его восстановить, то сколько бы времени ни поддерживалось искусственное дыхание и работа сердца, субъект уже труп, а не личность. В данном случае проблема переносится в другую плоскость. Абсолютно ли надежны способы и средства диагностики смерти? Не будет ли выключение аппарата «сердце-легкие» роковой ошибкой? Вся сложность именно в этом. В 1968 г., несколько месяцев спустя после первой пересадки сердца, при Гарвардском университете был создан специальный комитет с задачей выработать новые критерии определения смерти. Комитет подготовил доклад, в соответствие с которым смертью считалась гибель мозга, и указал на ряд критериев, свидетельствующих о наступлении смерти. В ходе дальнейшего обсуждения этого вопроса национальными (США, Франция, ФРГ, Швейцария, Чехословакия, Англия) и международными комиссиями специалистов ряда стран были приняты следующие критерии смерти мозга: Полное и устойчивое отсутствие сознания. Устойчивое отсутствие самостоятельного дыхания. Исчезновение любых реакций на внешние раздражения и любых видов рефлексов. Атония всех мышц. Исчезновение регуляции температуры тела. Сохранение тонуса сосудов только благодаря введению сосудистых аналептиков. Полное и устойчивое отсутствие спонтанной и вызванной электрической активности мозга. Полагаем, что юридическое определение смерти должно основываться на современных достижениях медицины, на возможности медиков использовать новейшие достижения для диагностики смерти, перепроверять первоначальное заключение, предполагать в участие диагностики третьих лиц, т. е. незаинтересованных специалистов. Определение момента наступления смерти должно быть дано в Правилах судебно-медицинского исследования трупов. Окончательное определение понятия смерти должно быть выработано медиками и юристами совместно. Полагаю, оно могло бы выглядеть так: «Смертью индивида считается полное и необратимое прекращение деятельности коры головного мозга, обусловленное гибелью его клеток и констатируемое комплексом выработанных современной медициной средств и способов, с очевидностью и несомненностью доказывающих ее наступление». Таким образом, лицо признается умершим в тот момент, когда наступило необратимое и полное прекращение всех функций коры головного мозга. Именно с этого момента начинают действовать все правовые последствия, связанные со смертью индивида. По мнению М. Ковалева, нуждается в правовой регламентации и сама процедура констатации смерти. Вероятно, должна быть разработана единая форма протокола, удостоверяющего наступление смерти, особенно в случаях, когда еще не выражены трупные явления. Большая часть людей умирает в результате наступления патологической смерти, т.е. смерти, которая наступает от какой-либо болезни или вызывается насильственными действиями. Убийство также является одним из родов насильственной смерти, т.е. патологической. Эксперту обычно не приходится встречаться с необходимостью определения наступления смерти. При осмотре трупа на месте происшествия и перед вскрытие его в морге трупные явления бывают настолько выраженными, что смерть не вызывает сомнения. На это же могут указать несовместимые с жизнью повреждения. Очень редко при осмотре трупа в ближайшие минуты после происшествия могут появиться сомнения в наступлении смерти. Первым и основным вопросом, подлежащим разрешению при судебно-медицинской экспертизе трупа, является установление причины смерти. В специальной литературе используется ряд обозначений причины смерти: «непосредственная», «ближайшая», «первичная», «вторичная», «основная». Можно встретить указания на «копкуренцию» причин смерти, хотя двух причин смерти быть не может. Причина смерти всегда одна, но для того, чтобы ее определить, необходимо условиться, что следует принимать за причину смерти. Эксперт встречается с необходимостью определять причину смерти при составлении «заключения эксперта» и при заполнении «Врачебного свидетельства о смерти». Можно ли причину смерти указывать различно в этих двух документах? Для этого нет оснований и в этом нет необходимости. В судебно-медицинской практике причина смерти должна определяться в соответствии с требованиями, предъявляемыми к заключению эксперта органами правосудия и указаниями по заполнению врачебных свидетельств о смерти. Итак, одним из признаком убийства является насильственный характер смерти. Но следует обратить внимание на тот факт, что смерть может носить насильственный характер и при самоубийстве, несчастном случае и правомерном лишении жизни. Чтобы исключить отнесение к убийству правомерное причинение смерти и несчастный случай, следует обратиться к общему понятию преступления, определенному в ст. 14 УК РФ 1996г. в которой законодатель признал преступлением виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенной Уголовным Кодексом под угрозой наказания. Из этого следует, что убийство отличается от правомерного лишения жизни и несчастного случая по признаку виновности. По новому уголовному кодексу России при убийстве психическое отношение к смерти потерпевшего выражается в форме умысла. Неосторожное лишение жизни закон не считает убийством, это «причинение смерти по неосторожности» (109 ст. УК). Форма вины устанавливается на основе оценки объективных обстоятельств, как являющихся, так и не являющихся признаками состава преступления. Касаясь вопроса отграничения умышленного убийства от умышленного тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего и отметив предварительно, что в этом случае отношение виновного к наступлению смерти выражается в неосторожности. Пленум Верховного Суда в п. 3 постановления от 27 января 1999 г. №1 «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» указал: «При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеяного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (напрример, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения». Что же касается самоубийства, то следует лишь пояснить, что речь при убийстве идет о лишении жизни другого человека. До введения в действие Уголовного Кодекса 1996г. большинство авторов придерживалось следующей классификации убийств: они делили их на умышленные и неосторожные, где практически преобладали умышленные 14: 1 с неосторожными. Умышленные убийства, в свою очередь, делились на: совершенные при отягчающих обстоятельствах (ст. 102 УК 1960г.), без отягчающих обстоятельств ( ст. 103 УК 1960 г.), в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (ст. 104 УК 1960), при превышении пределов необходимой обороны (ст. 105 УК 1960г.). Теперь же новый Уголовный Кодекс внес значительные изменения в классификацию убийств, исключив из понятия убийство, неосторожное убийство, заменив его термином “причинение смерти по неосторожности”. Тем самым, новый УК отнял у авторов основной критерий классификации убийств - умысел или неосторожность при причинении смерти. В настоящее время все убийства классифицируются в зависимости от тяжести обстоятельств, при которых совершено убийство. Так, убийства можно разделить на: простое убийство (ч.1 ст. 105 УК 1996г.), убийство, совершенное при отягчающий обстоятельствах(ч.2 ст. 105 УК 1996г.), убийство, совершенное при смягчающих обстоятельствах( ст. ст. 106,107,108 УК 1996г.). Следует отметить, что в учебной литературе указано, на то, что убийство, совершенной при наличии как отягчающих, так и смягчающих обстоятельств, подлежит квалификации как убийство при смягчающих обстоятельствах (по правилам конкуренции специальных норм). §2. Общие признаки состава преступления при убийстве и их значение при квалификации. Общее учение о составе преступления является основной для выявления наличия или отсутствия в действиях лица конкретного состава преступления, т. е. теоретической базой правильной квалификации совершенного деяния. Объект преступления против жизни – жизнь другого человека. Было бы неправильно сводить понятие жизни человека лишь к биологическому процессу, поскольку человек, прежде всего, член общества. Б. С. Никифоров правильно считал, что «нельзя отделять интересы личности о нее самой и затем выводить личность за рамки общественных отношений». Жизнь человека неотделима от общественных отношений, поэтому объектом преступного посягательства при убийстве является и жизнь человека, и общественные отношения, в качестве субъекта которых он выступает. Со смертью человека прекращается уголовно-правовая охрана его жизни, и, следовательно, нельзя говорить об убийстве, когда лицо производит выстрел в человека, уже умершего, с целью лишения его жизни. Убийство в данном случае совершить невозможно, но действия лица все же представляют общественную опасность, поскольку последствия не наступают по независящим от этого лица причинам. Оно должно нести ответственность за покушение на негодный объект. Уголовно-правовой охране по российскому законодательству подлежит жизнь человека независимо от его возраста, физических и моральных качеств. Необходимо сказать о предмете убийства, без которого не может быть преступления вообще, ни в частности его объекта. Предмет преступления – это материальная вещь объективно существующего мира, в связи или по поводу которой совершается преступление. Предмет преступления, являясь обязательным признаком состава преступления, входит в основание уголовной ответственности. Его установление обязательно для привлечения лица к уголовной ответственности. В этом уголовно-правовое значение рассматриваемого признака. Применительно к рассматриваемому преступлению говорить о предмете сложно. Согласно уголовно-процессуального законодательства лица, которым причинен вред, называются потерпевшими. В уголовном праве это термин также используется. Однако, ни в коем случае нельзя смешивать это понятие с предметом преступления. В тоже время некоторые ученые смешивают эти понятия, считая, что при посягательстве на личность может выступать в качестве предмета преступления. В данном случае смешиваются два самостоятельных элемента общественных отношений: человек как субъект общественного отношения и предмет общественного отношения. Поэтому отождествление этих понятий недопустимо. На мой взгляд, правильно было бы говорить, что предметом убийством является тело человека – живого биологического существа. Ведь предметом преступления может быть и тело умершего человека. Так, ст. 224 УК предусматривает ответственность за надругательство над телом умерших. Выяснение объекта убийства в равной степени имеет значение как для определения общественной опасности, так и для квалификации этого преступления. При квалификации убийств необходимо учитывать, что жизнь человека как объект преступного посягательства охраняется не только законом об ответственности за убийство, но и рядом других уголовно-правовых норм, направленных на защиту человека в числе иных общественных отношений. Следовательно, в таких случаях для правильной квалификации важно разграничивать посягательство по объекту. Установив, что объектом посягательства была жизнь человека, необходимо провести разграничение между убийством и доведением до самоубийства по объективной стороне состава преступления. Объективная сторона убийства выражается в лишении жизни другого человека. Для наличия оконченного преступления необходимо установить деяние, направленное на лишение жизни, последствие - смерть другого человека и причинную связь между ними. Деяние при убийстве имеет, прежде всего, форму действия. Так совершается подавляющее число убийств. Человек лишается жизни путем применения виновным огнестрельного и холодного оружия, иных предметов, путем отравления, производства взрыва и другими способами. Убийство возможно и в форме психического воздействия на потерпевшего. В литературе в качестве примера обычно приводят лишение жизни путем причинения психической травмы лицу, страдающему заболеванием сердечно-сосудистой системы. В последнее время в результате расширения форм и методов воздействия на человеческую психику причинение смерти человеку путем психического воздействия приобретает еще более широкие возможности. Убийство возможно также в форме бездействия. Как правило, это может быть тогда, когда виновный с целью лишения жизни не предотвращает наступление смерти, хотя он мог и обязан был это сделать, а в ряде случаев и сам создает опасность ее наступления. Обязанность виновного совершить действия по предотвращению смерти может вытекать из требований закона (родители не кормят своих новорожденных или малолетних детей или не принимают иных мер по спасению или сохранению их жизни с целью причинения смерти). Подобная обязанность может происходить из служебного или профессионального положения (работницы детских яслей, медицинские работники, пожарные не принимают мер по спасению ребенка, больного, находящегося в очаге пожара). Лицо, своим предшествовавшим поведением поставившее другого в опасное для жизни состояние, обязано принять меры по его спасению, Например, руководитель туристского похода, приведший туристов в опасное для жизни место, обязан вывести их оттуда. Бородин С. В., который уделил особое внимание исследованию преступлений против жизни особо подчеркивал, что при анализе объективной стороны убийства необходимо учитывать, что действие или бездействие являются лишь внешним признаком преступления. Это объясняется тем, что его общественная опасность в конечном счете заключается в причиненном вреде – смерти потерпевшего. Наступление ее как последствие преступных действий является обязательным признаком объективной стороны убийства. Убийство - преступление с материальным составом. Ненаступление такого последствия в результате действия или бездействия виновного исключает признание преступления оконченным и при наличие приготовления к убийству или покушения на него влечет квалификацию с применением ст. 30 УК. Наконец, еще одним признаком объективной стороны при убийстве является причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевшего. При решении вопроса о наличии или отсутствии причинной связи между деянием и наступившим последствием необходимо исходить из того, что она является объективной, существующей вне зависимости от нашего сознания связью, в силу которой действие (бездействие) порождает и обусловливает возникновения последствия. Отсутствие причинной связи между деянием и наступившей смертью потерпевшего либо исключает полностью уголовную ответственность за лишение жизни, либо влечет иную квалификацию деяния. В отличие от других признаков объективной стороны убийства причинная связь не всегда очевидна. Нередко ее установление по делам об убийстве на практике встречает трудности, которые объясняются тем, что иногда не учитывается конкретная обстановка, в которой было совершено преступление. Между тем вопрос о наличии или отсутствии связи между причиной (действием или бездействием) и следствием (наступившей смертью потерпевшего) нельзя рассматривать вне конкретной обстановки, в которой совершено преступление. В связи с этим по каждому делу об убийстве необходимо установить, что наступившая смерть потерпевшего является следствием определенных действий (бездействия) в конкретной обстановке их совершения. Нельзя не учитывать и того, что не всякая связь между деянием и последствием свидетельствует о наступлении смерти потерпевшего в результате рассматриваемого деяния. Признавая, что беспричинных явлений нет, мы выявляем необходимость как проявление внутренней закономерности явлений и отличаем ее от случайности, которая также представляет собой объективную категорию, но выражает иного рода связь между явлениями внешнего мира. Из этого следует, что, анализируя объективную сторону убийства, необходимо не только устанавливать объективную сторону смерти потерпевшего в результате определенных действий (бездействия), но и отграничивать необходимую причинную связь этих действий и наступивших последствий от случайной связи. При случайной связи последствия, наступившие от действий лица, для него являются не только неожиданными, но они и объективно не связаны с этими действиями. К характеристике объективной стороны относится и конкретная обстановка совершения убийства. Она имеет значение не только для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи, но и – при определенных обстоятельствах – для привлечения данного лица к уголовной ответственности и для квалификации этого преступления. Установление момента совершения убийства в случае истечения срока давности имеет значение для освобождения лица от уголовной ответственности. Время совершения данного преступления может отразиться и на применении уголовного закона. Место убийства имеет также значение для правильной квалификации: применению подлежит закон, действующий в местности, где оно было совершено. Субъективная сторона убийства в соответствии со ст. 105 УК РФ характеризуется только умышленной виной. Умысел при убийстве может быть как прямым, так и косвенным. При прямом умысле виновный сознает, что посягает на жизнь другого человека, предвидит, что деяние содержит в себе реальную возможность или неизбежность смерти, и желает ее наступления. Так например, С. совершил убийство П. с прямым умыслом. Обстоятельства дела таковы: С. и П. ехали вместе на такси. По пути между ними возникла ссора. С. достал из кармана складной нож и, высказывая угрозы убить П., попросил знакомого ему водителя такси остановить автомашину. Выйдя из такси после остановки, С. ударил ножом П. В результате ранения сердца П. тут же скончался. При косвенном умысле на убийство виновный сознает, что он своим деянием ставит в опасность жизнь человека, предвидит, что от этого деяния может наступить его смерть и, хотя и не желает ее наступления, но все же сознательно допускает либо безразлично относится к ее наступлению. В последнее время широкое распространение получили случаи совершения убийства путем производства взрыва. И при этом вместе с намеченной жертвой погибают и другие посторонние лица. В этих случаях виновный в отношении намеченной жертвы убийства действует с прямым умыслом, а в отношении лишения жизни посторонних лиц - с косвенным умыслом. Установления различия между прямым и косвенным умыслом имеет большое практическое значение. Как неоднократно подчеркивал Пленум Верховного Суда Российской Федерации, покушение на убийство возможно только с прямым умыслом, то есть тогда, когда деяние лица свидетельствует о том, что он предвидел наступление смерти, желал ее наступления, но этого не произошло по причинам, не зависящим от его воли. Решая вопрос о виде умысла виновного, мы должны исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности, способ совершения преступления и орудие преступления, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранение жизненно важных органов человека), причины, которые явились побуждением к прекращению виновным своих преступных действий и т.д., а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного, его взаимоотношения с потерпевшим. Нанесение ножевых ранений в жизненно важные органы, которые заведомо для виновного могут повлечь смерть потерпевшего, свидетельствуют, как правило о наличии прямого умысла на лишение жизни. Применение огнестрельного оружия свидетельствует о серьезности намерений лица и наряду с другими обстоятельствами являться важным доказательством наличия у виновного умысла на убийство. Производство выстрелов с близкого расстояния обычно происходит с целью совершения убийства. При прямом умысле лицо желает наступления смерти, однако надо иметь в виду, что виновный не обязательно желает наступления только смерти. Его умысел может быть альтернативным, когда он предвидит возможность наступления смерти, так и причинение тяжкого вреда здоровью и одинаково желает наступления любого из этих последствий, Однако, если ни один из альтернативных преступных результатов не наступает по независящим от преступника обстоятельствам, он должен привлекаться к уголовной ответственности за покушение на убийство. Предварительная угроза убийством наряду с другими обстоятельствами часто является важным доказательством наличия умысла на убийство. Однако по делу необходимо выяснить серьезность намерений лица, высказывающего угрозу убийством. Ведь не всегда слова о намерении совершить убийство отражают действительное желание и намерения виновного, даже если они иногда сопровождаются и некоторыми действиями, внешне похожими на возможность реализации такой угрозы. Практика также показывает, что угроза убийством нередко связана с хулиганскими действиями, которые совершаются с применением или попыткой применения огнестрельного или холодного оружия или иного оружия, а также предметов, используемых в качестве оружия. Покушение на убийство необходимо отграничивать от подобных действий. Так, например, суд не признал покушением на убийство действия Г. Он, будучи в состоянии алкогольного опьянения учинил в коридоре дома ссору с соседями, нанес супругам П. И их малолетнему сыну несколько ударов кулаками и ногами по голове и телу, а затем взял столовый нож и угрожал расправой. Когда М. потребовала от него прекратить хулиганские действия, Г. схватил ее и, угрожая зарезать, приставил нож к животу. Затем Г. с ножом бегал за Л., в квартире П. набросился на К., приставил к его груди нож, угрожал выколоть глаза вмешавшемуся П., поднимал нож на уровень его глаз. Суд вполне обоснованно осудил Г. за хулиганство с применением предметов, используемых в качестве оружия. При косвенном умысле на убийство виновный, как указано в законе, предвидит реальную возможность наступления смерти в результате своих действий. В случаях, когда виновный предвидит неизбежность последствия, речь может идти только о прямом умысле (ст. 25 УК РФ ). Наиболее существенное различие между этими видами умысла проходит как указано в законе, по волевому моменту. Если при прямом умысле виновный желает наступления смерти, то при косвенном - виновный не желает, но сознательно допускает либо безразлично относится к ее наступлению. Термин “ не желает” надо понимать не в смысле “ не хочет”, а в смысле “Не имеет желания”. “Сознательно допускает” - означает, что виновный готов принять смерть как результат своего деяния. Мы уже указывали, что субъектом преступления по Российскому уголовному праву может быть только вменяемое лицо, достигшее при совершении убийства 14 лет. Однако возраст и вменяемость не относится к числу признаков состава преступления, а является лишь условиями наступления уголовной ответственности. Возраст и вменяемость являются лишь субъективными условиями уголовной ответственности: уголовный закон наказывает преступника не за то, что он достиг определенного возраста и вменяем, а за совершение им преступления, при условии, что он достиг определенного возраста и вменяем. Такая практика трактовки объяснения возраста и вменяемости объясняется тем, что любое деяние, в том числе и лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, не исключает их общественную опасность, а устраняет лишь уголовную ответственность этих лиц. Если же возраст и вменяемость отнести к признакам состава преступления, то логически неизбежно признание лишения жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым деятелем, не представляющим опасности для общества, а этих лиц освобождают от уголовной ответственности за отсутствием состава преступления. Между тем производство по уголовному делу в отношении малолетнего исключается не за отсутствием состава преступления ( п.2 ст. 5 УПК РФ), а в связи с недостижением им возраста уголовной ответственности ( п.5 ст. 5 УПК РФ), в отношении невменяемого такое вопроса противоречило бы ст. 403 УПК РФ, в которой деяние, совершенное таким лицом, признается общественно опасным. К тому же, такое решение привело бы к тому, что лица, использующие малолетнего или невменяемого как орудие убийства подлежало бы освобождению от уголовной ответственности. Вместе с тем высказанное соображение вовсе не означает, что субъект находится за рамками состава преступления. Без субъекта преступления быть не может. Наличие лица, вследствие виновного действия которого, причинена смерть другому лицу, является необходимым условием признания данного причинения смерти убийством. В отношении субъекта убийства закон не выдвигает никаких условий, кроме тех, на которые указано выше. В законе лишь названы отдельные признаки субъекта убийства, влияющие на квалификацию преступления. Так, совершение убийства неоднократно, влечет квалификацию по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Субъектом убийства новорожденного ребенка может быть только мать, родившая этого ребенка. ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ УБИЙСТВА ИЗ КОРЫСТНЫХ ПОБУЖДЕНИЙ ( П. “З” Ч.2 СТ. 105 УК РФ). §1. Понятие корыстных побуждений. Пунктом “з” ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривается ответственность за умышленное убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом. Такое убийство относится к посягательствам только на один правоохранительный объект - жизнь человека, хоты вызвано стремлением виновного получить материальную выгоду от этого убийства. Основным критерием, относящим умышленное убийство к данному виду убийства, совершенному при отягчающих обстоятельствах, является наличие у виновного наличие корыстного мотива. Корыстный мотив характерен не только для умышленного убийства, совершенного из корыстных побуждений, он, прежде всего, относится к имущественным преступлениям, хотя закон не связывает понятие корысти только с преступлениями против собственности. В ст.ст. 153, 170 УК РФ и некоторых других говорится о корыстных или иных низменных побуждениях, корыстной или иной личной заинтересованности, хотя речь идет о подмене ребенка и регистрации незаконных сделок с землей. Однако здесь сразу следует заметить, что корыстные побуждения характерны далеко не для всех преступлений. Ошибочным можно считать мнение некоторых авторов о том, что в Уголовном Кодексе вряд ли можно найти преступление, отправной побудительной причиной которого не смогла бы выступать корысть... стремление отдать предпочтение своему личному материальному интересу, а не общественному, получить какую-то материальную выгоду, пользу для удовлетворения этого интереса. Здесь автор сам себе противоречит, говоря об исключительности корыстных побуждений при совершении любого преступления и одновременно о стремлении извлечь только материальную выгоду. Тогда как же относиться к такому составу преступления как например, неуважение к суду? Корыстный мотив виновному с помощью различных философских категорий вменить можно, а вот что касается извлечения материальной выгоды, то ее, в данном случае, очень трудно себе представить, то же самое и с преступлениями против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Для того чтобы правильно квалифицировать убийство из корыстных побуждений следует четко определиться в содержании самого понятия “корыстные побуждения”. При совершении умышленного убийства из корыстных побуждений корыстный мотив охватывает извлечение материальной выгоды в самом широком смысле этого слова. Убийство из корыстных побуждений совершается чаще всего для того, чтобы завладеть имуществом и деньгами и не обязательно самого потерпевшего. Но нельзя материальную выгоду сводить только к завладению имуществом или деньгами. Она может быть достигнута и при избавлении от материальных затрат. Не случайно Пленум Верховного суда в п. 11 своего постановления от 27 января 1999 г. прямо указал на то, что “убийство следует квалифицировать как корыстное, если оно совершено с целью получения материальной выгоды для виновного или других лиц ( денег, имущества или прав на его получение, права на жилую площадь, вознаграждения от третьих лиц и т.п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.). В последнее время стало увеличиваться число так называемых “квартирных убийств”. Престарелым или больным людям предлагается пожизненное содержание в обмен на завещание иди дарственную на жилую площадь. После того как все соответствующие документы были оформлены, обычно проходит непродолжительное время и подписавший такой “ выгодный” договор оказывается в числе пропавших без вести. В основном они оказываются в дальнейшем убитыми именно из корыстных побуждений - получения права собственности на жилую площадь. Сейчас получают широкую распространенность убийства, когда лицо посягает на отдельные правомочия собственника по владению, пользованию, распоряжению имуществом, а также для устранения лица из числа правомерно пользующихся им. Так, Л. и Ч., состоявшие в близких отношениях, решили избавиться от Ч-ва, мужа Ч., с целью завладения квартирой. Для этого они достали сильнодействующий яд, и Ч. развела его в бутылке со спиртом, которую дала в дорогу мужу, уезжавшему в санаторий. Вследствие того, что при выпивке спирта Ч-в - чрезмерно сильно разбавил его водой, смерть от отравления не наступила. Действия Л. и Ч. были квалифицированны по ст. 15 и п. «а» 102 УК РСФСР ( 30 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ ). Осужденные в своих кассационных жалобах просили исключить п. “а” ст. 102 УК, а Ч., в частности, утверждала, что цели завладения квартирой у нее не было. Она проживала в квартире и имела на нее такое же право, как и ее муж. Судом было установлено, что Л. и Ч. стремились избавиться от Ч-ва не только потому, чтобы беспрепятственно и совместно проживать, но и использовать для этого его квартиру. Для устранения препятствия в пользовании квартирой и было совершено покушение на убийство Ч-ва. По этим основаниям Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР квалификацию действий Л. и Ч. по ст. 15 и п. “а” ст. 102 УК РСФСР (ст. 30 и п. “з” ч.2 ст. 105 УК РФ) признала правильной и приговор оставила без изменения. Убийства должны также признаваться корыстными вне зависимости от того, кто оказывается потерпевшим: лицо, со смертью которого виновный надеется получить какие-то права имущественного характера или лицо, являющегося владельцем имущества либо у которого оно находится в пользовании, либо которому передано на хранение. При признании убийства корыстным не имеет значения, кто может получить материальную выгоду: сам виновный или его близкие, например, члены его семьи, иные лица в судьбе которых он заинтересован. Необходимость точного определения понятия корыстных побуждений определяется существующими в судебной практике ошибками при квалификации преступлений, по п. «а» ст. 102 УК РСФСР и возникающей в связи с этим возможностью назначения за корыстное убийство необоснованной меры уголовного наказания. Такая необходимость сохраняется и в силу разнообразного толкования корысти в науке советского уголовного права. Иногда корысть ограничивается побуждениями, выражающими стремление завладеть материальными ценностями; стремление же избавиться от материальных затрат рассматривается самостоятельным «экономическим» мотивом преступления, лишенным корыстного содержания. Некоторые авторы считают корыстным стремление получить не только материальную, но и любого рода нематериальную выгоду (избавиться от жены, мешающей вступить в новый брак и т. п.). По мнению Б. С. Волкова, в Уголовном кодексе вряд ли можно найти преступление, отправной побудительной причиной которого не могла бы выступить корысть. Но мы, пожалуй, согласимся с позицией И. Евстратова, который считает, что «понятие корысти предполагает всякого рода материальной выгоды (денег, имущества, имущественных прав, права на жилплощадь и т. д.). Это означает, что корыстным являются не только те убийства, которые направлены на завладение или получение (при убийстве за вознаграждение) имущественных благ, но и убийства с намерением избавиться от материальных затрат (от уплаты алиментов, возвращения долга и т. д.), так как в любом случае существует возможность незаконного паразитического обогащения, обладания тем имуществом, на которое преступник не имеет юридического либо морального права». Очевидно, что корысть предполагает не просто выгоду, а выгоду материальную, выгоду имущественного характера. По этой причине не могут быть признаны корыстными убийства, совершенные с целью получения любых нематериальных благ или из желания избавиться от нематериальных затрат (избавиться от ухода за больным родственником и т. п.). Не является корыстным и убийство, совершенной при охране личного имущества. Здесь нет возможности паразитического обогащения, возможности извлечения материальной выгоды, так как охраняемое имущество принадлежит убийце на законных основаниях и, удерживая это имущество, он ничего не приобретает. Одной их причин неправильного понимания корысти является то, что корысть смешивается с побуждениями, которые имеют с ней лишь внешнее сходство. При этом упускается из внимания ее социальная, нравственно-психологическая сущность. Социальная сущность корысти выражается в извлечении материальной выгоды нетрудовым путем, т. е. без общественно полезных трудовых затрат лица (или при отсутствии права на обладание определенными материальными ценностями), но за счет общественно полезного труда иных граждан. Корысть нарушает принцип распределения материальных благ по количеству и качеству затраченного труда. Социальная сущность корысти (нарушение распределительных отношений) проявляется и тогда, когда лицо уклоняется от основанной на законе обязанности осуществить материальные затраты (уплаты алиментов) или вернуть, освободиться от той или иной ценности (вернуть долг). Нравственно-психологическая сущность корысти выражается в паразитическом стремлении получить материальную выгоду за счет общества. С учетом изложенного корыстное побуждение как мотив умышленного убийства можно определить следующим образом. Это сформировавшееся под влиянием материальной среды и внутреннего мира личности стремление к извлечению нетрудовой материальной выгоды, выражающее паразитическое отношение лица к другим лицам и обществу в целом. §2. Квалификация убийства по найму. Если заглянуть в историю уголовного права, то в УК РСФСР 1960 г. убийство по найму квалифицировалось по п. «а» ст. 102, в котором шла речь об убийстве из корыстных побуждений. Новый УК России содержит необходимые уточнения, специально предусматривая убийство по найму (п. «з» ч. 2 ст. 105) в качестве одного из отягчающих вину обстоятельств. Сегодня, как свидетельствует статистика, на территории России наблюдается устойчивая тенденция роста числа умышленных убийств, совершенных по найму. Так, в 1992 г. таких убийств выявлено 102, в 1993 г. – 228, в 1994 г. – 562, в 1995 г. – 560. Наибольшее их количество совершалось в Московской, Ленинградской, Самарской, Свердловской областях, Краснодарском, Красноярском, Ставропольском краях, Татарстане, Удмуртии. В красноярском крае за 6 месяцев I полугодия 2000 г. зарегистрировано 387 убийств, из них 28 – заказные. Но эти показатели лишь приблизительно отражают истинную картину, поскольку полностью быть уверенным, что убийство не носит «заказного» характера можно только после его раскрытия и установления всех его участников. Раскрываемость «заказных» убийств весьма низка. Это объясняется тем, что их организаторы и непосредственные исполнители предпринимают чрезвычайные меры предосторожности при разработке и выполнении преступного замысла, а также неосведомленностью органов расследования о мотивах преступления, чаще всего связанных с финансово-коммерческой деятельностью потерпевшего или конфликтами из-за раздела сфер преступного влияния. В подавляющем большинстве преступлений данной категории совершались с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств. Чаще всего жертвами «заказных» убийств становились коммерсанты, финансисты и предприниматели, авторитеты и лидеры уголовной среды; в числе жертв – депутаты разных уровней, сотрудники правоохранительных органов, средств массовой информации. Интересно будет заметить, что последние 5 лет отличается рост наемных убийств, совершенных киллерами по заказу женщин. Вот несколько цифр. В г. Москве в 1996 г. 18% «заказных» убийств были совершены по найму женщинами. Е. В.Королева и Н. К. Харитонова, изучающие психические нарушения у вменяемых больных-женщин в социальной среде, отличают наличие различных корыстных мотивов. Одним из новых видов противоправных деяний, совершаемых женщинами с психическим расстройствами, являлись так называемые «наемные убийства». При этом женщины с теми или иными формами психической патологии нанимали киллеров для убийства различных лиц, в первую очередь мужей и лиц ближайшего окружения . Понятие «найм» предлагает наличие договора, согласно которого одна поругает выполнить действия, вторая обязуется их выполнить, в нашем случае совершить убийство. А. И. Бородулин предлагает следующую формулировку или вернее уголовно-правовое определение «заказного» убийства: «убийством по найму является умышленное убийство, совершаемое по договору с его организатором лицом, как правило лично не заинтересованном в смерти конкретного человека, за вознаграждение при участии (или без него) посредника в корыстных или иных интересах организатора убийства». Характерной особенностью «заказных» убийств служит то, что в их осуществлении принимает участие группа лиц. Всегда имеется организатор и часто – посредник организатора. В классической трактовке уголовного права все они являются соучастниками. По характеру их участия в преступлении различают организатора, исполнителя, пособника и подстрекателя. Степень участия, характеризующая ответственность виновного в совместном преступлении, зависит во многом от вида соучастия. При рассмотрении данного отягчающего обстоятельства важно знать следующее. «Заказное» убийство всегда совершается по инициативе и в интересах конкретного (третьего) лица, именуемого нередко как в периодике, так и в официальных документах правоохранительных органов «нанимателем» или «заказчиком». Но эти термины могут быть истолкованы двояко: как лицо, в интересах которого совершается преступление, так и иное лицо, которое подыскивается для первого исполнителя его преступного замысла. Кроме того, на практике имеют место случаи, когда в устранении конкретного лица заинтересована какая-либо группа (например, преступная группировка или совладельцы коммерческого предприятия). В этих случаях нанимателем, т. е. лицом, которое контактирует с непосредственным исполнителем, как правило бывает один человек, для которого личность будущей жертвы не имеет никакого значения. Полагаем, что с уголовно-правовых позиций более обоснованно именовать лицо, в интересах которого совершается убийство, «организатором убийства по найму» или «организатором «заказного» убийства». В тех случая, когда преступление совершается в интересах группы, заинтересованные лица будут именоваться «организаторами убийства по найму». Бородулин А. И. написал , что «организатор «заказного» убийства» является наиболее опасным соучастником. И обосновывает это тем, что он вовлекает в преступную деятельность других лиц, воздействуя на них через такие низменные чувства как корысть, стремление обогатиться, не участвуя в общественно полезном труде. Особенностью «заказного» убийства является то, что мысль совершить преступление приходит к организатору, преступление совершается в его интересах, и он для реализации своего преступного замысла лично или через других лиц (лицо) подыскивает конкретного исполнителя, готового за вознаграждение совершить преступление. Объективная сторона действий «организатора «заказного» убийства» включает: организацию реальных действий по обеспечению преступления; руководство другими соучастниками (лично или через других лиц). Для признания лица организатором является обязательным установлением в его действиях первого элемента. Что касается второго, то это действие, обязательное для других составов групповых преступлений, в данном случае существенного значения не имеет. В этом также заключается особенность «заказных» убийств, где личное знакомство всех участников преступления и контакты между ними не являются обязательными, а напротив, в целях дальнейшего сокрытия преступления нежелательны. Умысел организатора является всегда прямым и включает: сознание характера преступления, совершаемого другими соучастниками под его руководством; желание наступления последствий в виде смерти конкретного лица; сознание, что он объединяет и направляет деяния других лиц в ходе подготовки, совершения и сокрытия преступления; предвидение преступных последствий. В числе обстоятельств, имеющих значение для квалификации умышленных убийств называют мотив, цель, а также эмоциональное состояние лица в момент убийства. Мотив действия лица – это побудительная причина к совершению убийства. Наиболее распространенными мотивами действия организатора убийства служат корысть, ревность, месть и др. Корыстный мотив охватывает материальную выгоду в самом широком смысле Ее нельзя сводить только к завладению имуществом или деньгами, хотя, как показывает следственная практика, убийство из корысти чаще всего совершается именно с целью завладения имуществом и деньгами. Но корысть при убийстве – это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем не обладает виновный до убийства, но и стремление таким путем избавиться от каких-то материальных затрат в будущем, сохранить материальные блага, с которыми придется расстаться на законном основании. Примером «заказного» убийства на почве мести, вызванной служебной длеятельностью является убийство, которое было совершено при следующих обстоятельствах. После назначения С. на должность Генерального директора комбината он стал проводить политику по сокращению управленческого аппарата и сократил ряд должностей своих заместителей. Среди сокращенных оказалась и должность заместителя Генерального директора по быту и общим вопросам, которую занимал Т. После сокращения должности заместителя Генерального директора и перевода на нижестоящую должность у Т. возникли личные неприязненные отношения с С., которые обострились после того, как С. перевел на ниже стоящую должность сына Т. – Андрея, также работавшего на комбинате. На почве возникших неприязненных отношений у Т. возникла мысль совершить убийство С. Не желая лично совершать убийство, Т. обратился к своему знакомому – водителю автоцеха комбината Ч., с которым поддерживал дружеские отношения, с просьбой подыскать лиц, согласных совершить убийство С. за вознаграждение. Водитель встретился со своим знакомым М. – гражданином Литвы, приехавшим в Россию по своим личным делам и передал предложение Т. о совершении убийства С. за вознаграждение в виде нового легкового автомобиля «Жигули» (ВАЗ-2107). М. согласился совершить убийство, но высказал желание о получение вознаграждения в виде автомашины «Жигули» (ВАЗ-2109), которая более престижна и дороже. Договорившись о вознаграждении, М. убыл к себе домой в Литву, где стал готовиться к совершению убийства. Им был подобран соучастник в лице гражданина Литвы Ю. и приобретено оружие. После того, как приготовления были закончены, названные лица прибыли в Россию и с использованием огнестрельного оружия совершили убийство С. Среди лидеров преступной сферы часто возникают конфликты на почве раздела сферы преступного влияния. Мотивы устранения конкурентов бывают различные: возможность контроля деятельности коммерческих предприятий и торговых точек и получение мзды, укрепление своего положения в преступной иерархии, месть за убийство членов группировки др. 13 ноября 1992 г. в г. Тольятти неизвестный преступник совершил убийство Маслова А. М., 1959 г. р. и причинил огнестрельное ранение Снежкину, 1954 г. р. Оба являлись лидерами преступных группировок г. Тольятти Самарской области. В ходе проведения оперативно-розыскных и следственных мероприятий было установлено, что организатором убийств является лидер преступной группировки Агий В. Ф., 1957 г. р. Между его группировкой и группировками убитых лидеров возник конфликт на почве раздела сферы влияния по контролю автодороги «Тольятти – Самара», по которой осуществляется перегон новых автомашин с Волжского автомобильного завода. На этом участке автодороги преступники собирают мзду с фирм и лиц, купивших автомашины на автозаводе. Это преступный бизнес является очень доходным и между преступными группировками идет постоянная борьба за лидерство в контролировании этого участка. В ходе дальнейшего расследования было установлено, что группировка Агия носила межрегиональный характер и в нее входили деятели городов Тольятти, Самары, Тюмени, Новои, Луганска, Тамбова, Перми, Оренбургской области, Республики Молдова. Группировка поддерживала связь с лидерами преступных формирований Москвы и Санкт-Петербурга, Перми, Екатеринбурга. В ходе расследования было установлено, что Агий был причастен к организации и других «заказных» убийств. Всего в группировке Агия были доказаны организация приготовление 12-ти убийств. В преступной цепи «заказных» убийств достаточно часто присутствует лицо (или несколько лиц), которое находится между организатором и исполнителем. В некоторых источниках это лицо называется «посредником». Организатор в целях конспирации не заинтересован лично заниматься поиском исполнителей его преступного замысла. В своем окружении он обращается к кому-либо из своих знакомых с просьбой подыскать лицо, которое за вознаграждение согласиться совершить убийство. Посредник устанавливает контакт с предлагаемым исполнителем, оговаривает условия, передает задаток, после совершения преступления вручает исполнителю вознаграждение. Исходя из характера действий посредника, именно его можно было бы назвать нанимателем. Перейдем к более подробному рассмотрению признаков «заказного» убийства применительно к исполнителю – лицо, которое выполняет объективную сторону преступления, п. 2 ст. 33 УК применительно к «заказному» убийству в юридической литературе и некоторых документах указанного субъекта называют «наемниками», в средствах массовой информации – «киллером», иногда «наемных убийцей». Наиболее правильного указанного субъекта именовать «исполнителем «заказного» убийства» или «исполнителем убийства по найму». «Исполнитель» реализует замысел всех соучастников, что предопределяет особое значение его действий для юридической оценки соучастия: при отсутствии исполнителя соучастие исключается (без любого другого соучастника оно возможно); по действиям исполнителя определяется степень завершенности преступных деяний остальных соучастников (если исполнителю удалось совершить только приготовление, либо покушение, то соответствующая стадия посягательства вменяется остальным соучастникам). Объективная сторона убийства не разделена на составные части, поэтому существо объективной стороны деяний исполнителя «заказного» убийства заключается в физическом воздействии на жертву направленном на лишение его жизни. Такое воздействие может осуществляться путем нанесения жертве различного рода повреждений как с использованием оружия, различных предметов, так и путем повреждения ногами и руками. «Исполнителем «заказного» убийства» как и всякого другого вида убийства может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста. У организатора и исполнителя «заказного» убийства мотивы совершить убийство конкретного лица могут быть самыми различными. Совершение «исполнителем» заказного убийства возможно бескорыстно, например, мотивами могут быть «завоевание» авторитета в уголовной среде, утверждение своей значимости в преступной иерархии, из чувства благодарности и др. Полагаю, что такое убийство справедливо квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Хотя некоторые теоретики утверждают, что если у исполнителя какой-либо иной мотив, то такое убийство нельзя отнести к рассматриваемым преступлениям. Думаю, что с этим согласиться нельзя, т. к. договор с организатором состоялся, исполнитель получил «заказ» и исполнил его. В этом случае должен учитываться особый характер этой категории преступлений. Данные преступления характеризуются продуманностью, а не спонтанностью их совершения, тщательностью их подготовки в условиях глубокой конспирации, участием в реализации замысла целого ряда лиц – организатора, посредника, пособников, исполнителей и др. Все это подтверждает большую социальную опасность убийств, совершаемых по найму. Таким образом, для убийства по найму корыстный мотив не является строго обязательным и для исполнителя. Отягчающим обстоятельством при убийстве по найму могут быть и такие, как совершение группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 105) и совершенное общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 105). Последнее обстоятельство явно наличиствует при использовании для «заказного» убийства взрывных устройств. Как справедливо указывается в юридической литературе для применения п. «з» ч. 2 ст. 105 УК не имеет значения, достиг ли виновный цели получения с материальной выгоды. Важно установить, что он руководствовался при совершении убийства (как и при покушении на него) корыстным мотивом, который в любом случае может возникнуть из того, что для признания корыстного убийства оконченным преступлением не имеет значение, получил ли виновный те блага, к которым стремился, совершая убийство. «Заказные» убийства в основном являются оконченными преступлениями так как их совершению всегда предшествует тщательная подготовка. §3. Квалификация корыстного убийства сопряженного с разбоем, вымогательством или бандитизмом. Стремление к получению материальной выгоды от убийства может быть связано с целью противозаконного завладения имуществом потерпевшего. При этом возникают определенные сложности при квалификации убийства с целью завладеть чужим имуществом, так как при таком убийстве виновный посягает еще кроме жизни человека и на другой объект, обычно имущество потерпевшего. Тогда может возникнуть необходимость квалификации содеянного по совокупности: как преступления против жизни и против собственности. Решение вопроса о том, какое имущественное преступление, помимо убийства из корыстных побуждений, совершил виновный, зависит от способа и времени завладения имуществом и других обстоятельств. Содеянное квалифицируется по совокупности как убийство из корыстных побуждений и разбой, если оно не охватывается полностью составом каждого из этих преступлений. Следовательно, если убийство было совершено в процессе разбойного нападения с целью завладения чужим имуществом или его удержания непосредственно после завладения, действия виновного должны быть квалифицированны по совокупности преступлений как убийство из корыстных побуждений и разбой при отягчающих обстоятельствах. Если преступник убил потерпевшего, чтобы скрыть совершенный разбой, налицо реальная совокупность разбоя и убийства при отягчающих обстоятельствах с целью сокрытия другого преступления, но не из корыстных побуждений. Несмотря на кажущуюся легкость решения вопроса квалификации корыстного убийства по совокупности с разбоем, оно вызывает споры в уголовно-правовой литературе и трудности на практике. Они объясняются различными пониманиями некоторых признаков составов разбоя и умышленного убийства из корыстных побуждений, сопряженного с разбойным нападением. Нет единой позиции прежде всего в ответе на основной вопрос: что такое нападение как элемент объективной стороны разбоя? По мнению авторов нападение и насилие - это по существу тождественные понятия, поэтому в частности, обманное, тайное, вопреки воли потерпевшего введение в его организм одурманивающих наркотических веществ, яда и других отравляющих или сильнодействующих веществ с целью убийства или приведения в бессознательное состояние и завладение имуществом должно квалифицироваться как разбойное нападение. Допустим, преступник желая противозаконно завладеть материальными ценностями потерпевшего, передает ему отравленные продукты, а затем, дождавшись его смерти, похищает из его квартиры ценности. По мнению сторонников изложенной позиции, это преступление следовало бы квалифицировать, как убийство из корыстных побуждений и разбой. Возникает вопрос: когда же здесь совершается разбойное нападение? В момент передачи отравленных продуктов? В момент употребления их потерпевшим? Скорее всего признаков разбойного нападения здесь нет, хотя применение насилия бесспорно. Следует считать более правильной иную точку зрения, обстоятельно аргументированную Л. Андреевой и поддержанную другими авторами. При этом учитывается прежде всего этимологическое значение слова “нападение”, являющегося отглагольным существительным, производным от глагола “нападать”, “напасть”. Автор определяет нападение в уголовно-правовом смысле как агрессивное противоправное действие, совершенное с какой-либо преступной целью и создающее реальную опасность немедленного применения насилия как средства достижения своей цели. Понятия нападение и насилие не тождественны. Нападение при разбое - это “не одноактное действие, исчерпывающееся применением физического или психического насилия, а процесс воздействия на потерпевшего, таящий в себе реальную опасность применения насилия в течении всего промежутка времени, пока длится нападение”. Нападение начинается с момента создания реальной опасности применения насилия, которое пока может и не восприниматься жертвой. Например, подготовка к нападению сзади с ножом. Здесь еще нет ни насилия, ни угрозы применения насилия, адресованной потерпевшему с целью завладения его имуществом, но объективная стороны разбоя уже начинается проявляться. Далее преступник может применить насилие, опасное для жизни и здоровья, с целью завладения имуществом потерпевшего или иным способом высказать угрозу применения такого насилия. Состав разбоя юридически выполнен, но фактически разбойное нападение еще продолжается до тех пор, пока преступник не завладеет имуществом или не убедится в неосуществимости преступной цели. Отсутствие элементов нападения при отравлении ядовитыми, сильнодействующими и наркотическими веществами с целью противозаконного завладения имуществом потерпевшего исключает правовую оценку содеянного как разбойного нападения. При умысле (хотя бы косвенном) на убийство действия виновного должны расцениваться как убийство из корыстных побуждений с целью облегчения совершения другого преступления ( п. “к” ч.2 ст. 105 УК РФ). Нужно пояснить эту квалификацию. Преступник умышленно убивает потерпевшего, чтобы затем можно было совершить другое преступление - противозаконно завладеть его имуществом. Поскольку преступление, ради которого совершается убийство, является корыстным, то и побуждения, приведшие к данному убийству, следует расценивать как корыстные ( п. “з” ч.2 ст. 105 УК РФ ).Если такое лицо затем тайно или открыто противозаконно завладевает чужим имуществом то налицо реальная совокупность двух преступлений: убийство из корыстных побуждений с целью облегчения совершения другого преступления и кража или грабеж. Весьма распространена в уголовно-правовой литературе точка зрения, что при разбое завладение имуществом должно произойти в момент совершения нападения и быть соединено с ним по времени и месту. В связи с этим представляет интерес дело по обвинению Ткаченко, который зная, что Шевцова имеет денежные сбережения, с целью завладения ими пригласил ее за город и убил. Затем он взял у убитой ключи, пришел на ее квартиру и похитил 68 рублей и бутылку коньяка. Верховный суд Бурятской АССР осудил Ткаченко по ст. 102 п.п. “а”, “г”, “е” и ст. 146 п.п. “б” и “в” УК РСФСР. Президиум Верховного Суда РСФСР признал квалификацию правильной. Постановление Президиума Верховного Суда РСФСР по данному делу опубликовано под заголовком: “Лицо, совершившее в целях завладения чужим имуществом разбойное нападение, повлекшее смерть потерпевшего, с учетом направленности умысла виновного, несет ответственность по ст. 102 п. “а” и ст. 146 ч. 2 УК РСФСР и в том случае, если между нападением и завладением имуществом имеется некоторый разрыв во времени. Следует отметить прежде всего противоречивость данного решения. Признавая наличие в действиях Ткаченко составов корыстного убийства и разбоя, Президиум Верховного Суда РСФСР в то же время счет правильным и вменение ему ст. 102 п. “е” УК РСФСР, т.е. убийство с целью облегчения совершения другого преступления. Конечно, убив Шевцову, Ткаченко облегчил похищение денег, и если это похищение считать кражей, то вменение ст. 102 п. “е” УК, обоснованно. И напротив, оно непонятно, если считать похищение денег продолжением, составной частью разбоя, начавшегося с нападения на Шевцову. Во-вторых, Президиум предложил весьма неопределенный критерий - “некоторый разрыв во времени”. Может ли этот разрыв исчисляться днями? С позиции Президиума Верховного Суда РСФСР разбой, начавшийся с момента нападения на Шевцову, продолжался, пока преступник после совершения убийства добирался до квартиры потерпевшей, проникал в нее и похищал вещи. Не исключено, что в подобных случаях преступник может переждать некоторое время с момента убийства до момента похищения имущества. Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении №1 от 27.01.99 «О судебной практике по делам об убийстве» в п. 11 указал: «Как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом следует квалифицировать убийство в процессе совершения указанных преступлений. Содеянное в таких случаях квалифицируется по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в совокупности со статьями УК, предусматривающими ответственность за разбой, вымогательство или бандитизм.». Убийство с тем, чтобы впоследствии, в другом месте и в другое время противозаконно завладеть чужим имуществом, следует квалифицировать как убийство из корыстных побуждений с целью облегчить совершение другого преступления, последующее фактическое завладение чужим имуществом - это новое преступление, квалифицируемое в зависимости от способов похищения. Такую позицию Б. Волженкина скорее всего следует считать наиболее правильной по отношению к решению Президиума Верховного Суда РСФСР по данному делу. Как известно, разбой с целью завладения имуществом может совершаться не только нападением на лицо, являющееся собственником имущества, но и на субъектов, которые в силу своих служебных обязанностей или специального поручения владеют имуществом, хранят или охраняют его. Кроме того, насилие при разбое может выражаться и в применении его и для удержания имущества, непосредственно после его завладения, в отношении всех граждан, должностных лиц, представителей власти, пытавшихся воспрепятствовать похищению имущества. Если в этих случаях потерпевший погибает, то встает вопрос о квалификации убийства как совершенного из корыстных побуждений ( п. “з” ч. 2 ст. 105 УК РФ), или в связи с выполнением потерпевшим своего профессионального или общественного долга ( п. “б” ч. 2 ст. 105 УК РФ), или о вменении обоих этих квалифицирующих обстоятельств. В данном случае следует обратиться к разъяснения Пленума Верховного Суда о понятии убийства лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга. При таком виде убийства при отягчающих обстоятельствах виновный совершает убийство с целью помешать потерпевшему или его близким выполнить служебный долг, а также по мотивам мести за такие действия, Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что под выполнением служебного долга следует понимать действия любого лица, входящие в круг его служебных обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству, а под выполнением общественного долга - осуществление гражданином как специально возложенных на него общественных обязанностей, так и совершение иных действий в интересах общества или отдельных лиц ( пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершенных или готовящихся преступлениях и т.п. ). Чтобы разрешить данный вопрос необходимо еще раз обратиться к содержанию понятий “мотив” и “цель” преступления, так как здесь они имеют основополагающее значение для квалификации. Мотив и цель - это психические явления, которые вместе с виной образуют субъективную сторону преступления. Мотивом преступления называют обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которым оно руководствовалось при его совершении. Цель преступления - это мысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо при совершении преступления. Таким образом, цель преступления образуется на основе преступного мотива. На основании этого определяем мотив и цель совершения убийства лица в разбойном нападении при осуществлении им или его родственниками служебной или общественной деятельности, связанной, например, с охраной имущества. Мотивы при совершении такого убийства, безусловно, корыстные. Целью следует признавать завладение чужим имуществом. Связь убийства с осуществлением потерпевшим служебной деятельности или выполнением общественного долга также является мотивом совершения преступления, но в нашем случае он не выступал побудительным, основополагающим, таковым здесь является именно корысть и содеянное надлежит квалифицировать лишь по п. “з” ч.2 ст. 105 УК РФ и статье, предусматривающей уголовную ответственность за разбой. Совершая корыстное убийство при разбойном нападении в действиях виновного помимо прямого умысла на совершении данного преступления может усматриваться и косвенный умысел: например, преступник раздел пьяного, оставил его без цели лишения жизни на сильном морозе, и тот умер от переохлаждения. Здесь виновный не желал смерти потерпевшего, но сознавал, что она может наступить, и относился к такому последствию безразлично. Кроме того, для признания любого убийства, совершенным из корыстных побуждений следует иметь ввиду, что умысел на завладение имуществом может, т.е. должен возникнуть до совершения убийства. Для правильного отграничения корыстного убийства при разбойном нападении от простого корыстного убийства следует обратить внимание на обязательную совокупность трех следующих признаков: во-первых, убийство должно быть совершено путем нападения, во-вторых, с целью завладения имуществом ( похищения его) и в-третьих, завладение имуществом осуществлено в момент совершения убийства или непосредственно после него. Только совокупность всех трех признаков дает основание полагать, что налицо убийство из корыстных побуждений и рабой в их совокупности. Ни один из указанных признаков нельзя принимать за самостоятельный критерий разграничения убийства при разбойном нападении и просто убийства из корыстных побуждений. Определенную сложность вызывает правильная квалификация убийства с целью завладеть чужим имуществом на которое виновный претендует по тем или иным основаниям. Суды допускают ошибки при квалификации, когда преступления совершаются с целью возвращения долга или в ссоре в связи с невозвращением долга и сопряжены последующим завладением имуществом убитого в счет погашения долга. Л. познакомился с Ш. и через некоторое время купил у нее женское пальто и куртку, уплатив 1000 рублей. По просьбе Ш. он дал ей в долг 3000 рублей с условием возврата их в конце ноября. 30 ноября Л. пришел к Ш. на квартиру и стал требовать у нее возврата долга, но она отказалась выдать деньги, ссылаясь на их отсутствие в данное время. На этой почве между ними возникла ссора, вовремя которой Л., угрожая ножом, потребовал деньги. Ш. оказала активное сопротивление, однако Л. нанес ей 17 ножевых ранений в грудь и спину, от которых она умерла. После этого он снял с убитой джинсы, взял из ее кошелька деньги в сумме 100 рублей и скрылся с места преступления. Областным судом действия Л. были квалифицированы по п.п. “б” и “в” ч. 2 ст. 146 и по п.п. “а” и “г” ст. 102 УК РСФСР. Рассматривая дело в кассационном порядке, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР исключила из обвинения статьи о разбое и корыстном убийстве, оставив квалификацию по п. “г” ст. 102 УК РСФСР. Коллегия отметила, что в квартире Ш. было много вещей на общую сумму около 14 000 рублей, но Л. ничего не взял. Что касается джинсов, то их он ранее продал Ш. за 150 рублей, но денег не получил. Эти обстоятельства послужили основанием для исключения корыстных побуждений в действиях Л., а следовательно, разбоя и корыстного убийства. Представляется, что убийство из-за невозвращения долга, а не только в ссоре из-за долгов с последующим завладением имущества в счет погашения долга не может квалифицироваться как убийство из корыстных побуждений. Нет никакой принципиальной разницы между тем, что виновный взял 100 рублей в сет погашения долга, как это было в рассматриваемом случае, или 3000 рублей, как это могло быть. Не имеет значения и то обстоятельство, что убийство произошло в ссоре, а деньги взяты после убийства, Ведь при признании этих действий корыстными их следовало бы квалифицировать пост. 144 УК, однако такой квалификации в данном деле не было. И это понятно: при корыстных побуждениях лицо стремится получить наживу за счет чужого имущества, в данном случае оно желало лишь возвращения своего имущества. Подобные преступные действия нельзя квалифицировать как убийство из корыстных побуждений. В указанном постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 года указано, что убийство из корыстных побуждений может быть совершено с намерением избавиться от материальных затрат. В постановлении содержится примерный перечень таких случаев. Следует различать убийство с целью избежать материальных затрат и убийство в ссоре из-за затрат. Корыстным является убийство с целью удержать похищенное (при краже, грабеже, мошенничестве, разбое и других корыстных преступлениях ). П., находясь около магазина, выхватил из кармана проходящего мимо пьяного Ж. бутылку водки. В ответ Ж. ударил П. кулаком в лицо. П., вытащив из кармана нож, нанес Ж. два удара ножом в плечо и живот. Последний от полученных ранений вскоре скончался. Президиум Верховного Суда РСФСР признал квалификацию действий П. по п.п. “б” и “в” ч. 2 ст. 146 и п. “а” ст. 102 УК РСФСР правильной. Такие действия, указал Президиум, не могут быть расценены как убийство в ссоре. При этом преступные действия П., начатые как грабеж, переросли затем в разбой, сопряженный с убийством потерпевшего. Убийство с целью удержания похищенного является корыстным независимо от разрыва во времени между похищением и убийством. Нельзя рассматривать убийство при охране личного имущества, как совершенное из корыстных побуждений. Так, Н., заметив, что в его огород забрался И., выстрели в него из ружья и вторым выстрелом ранил в голову. Доставленный в больницу И. скончался. Органы следствия предъявили Н. обвинение по п. “а” ст. 102 УК. Областной суд переквалифицировал его действия по ст. 103 УК РСФСР,и это было признано правильным Судебной коллегией по уголовным делам и Президиумом Верховного Суда РСФСР, ибо, охраняя свое имущество, Н. в результате убийства никакой материальной выгоды не получил и не мог получить. При убийстве могут существовать и иные корыстные побуждения. Например, убийство при дележе похищенного или добытого преступным путем. Так, П. по сговору с Т. совершил хищение ткани и красок, похищенное он продавал через свою жену Т., потребовал у П. доли похищенного: либо деньги, либо часть похищенной ткани и красок. Чтобы освободиться от притязаний Т. и не отдавать долю похищенного, П. убил его. Областным судом действия виновного были квалифицированы по ст. 103 УК РСФСР. Президиум Верховного Суда признал такую квалификацию неправильной, поскольку убийство было совершено с целью избавиться от имущественных притязаний соучастника преступления. Убийство по таким мотивам должно квалифицироваться по п. “а” ст. 102 УК РСФСР как убийство из корыстных побуждений. Корыстные побуждения при убийстве могут сочетаться с другими квалифицирующими признаками, действия виновного при этом следует квалифицировать по совокупности преступлений. Новый Уголовный Кодекс Российской Федерации 1996 года предусматривает уголовную ответственность за убийство из корыстных побуждений сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом. Это означает, что если умышленное убийство совершено при вымогательстве или бандитизме, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности указанных преступлений. Следовательно, вымогательство, сопряженное с убийством, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. “з”ч.2 ст. 105 УК РФ и ст. 163 УК РФ. Умышленное убийство, совершенное участниками банды, следует квалифицировать по п. “з” ч.2 ст. 105 и по ст. 209 УКРФ в их совокупности. Лишение жизни потерпевшего после совершения разбойного нападения, вымогательства или бандитизма может происходить с целью сокрытия указанных преступлений. В этих случаях убийство квалифицируется по п. “к” ч. 2 ст. 105 и соответственно 162, 163,и 209 УК РФ. ГЛАВА 3. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ УБИЙСТВА ИЗ ХУЛИГАНСКИХ ПОБУЖДЕНИЙ. §1. Понятие хулиганского мотива. При квалификации убийства из хулиганских побуждений на практике нередко возникают определенные затруднения. Для определения хулиганских побуждений обычно принято обращаться к ст. 206 УК РСФСР ( ст. 213 УК РФ 1996 г.), хотя формулировка данной нормы ничего не говорит о мотивах совершенного убийства из хулиганских побуждений следует четко выяснить, какие именно мотивы натолкнули лицо на совершение убийств, ибо данное убийство признано законодателем совершенным при отягчающих обстоятельствах только благодаря совершению данного убийства из таких низменных побуждений, как хулиганские психики хулигана ( виновный, например, ударил ножом ни с того ни с сего первого встречного, которого он никогда не видел )”. С подобными утверждениями согласиться нельзя. Несомненно мотивы хулиганства резко отличаются от обычных, общепонятных мотивов преступления: в ряде случаев они носят вздорный просто нелепый характер, что и порождает, на первый взгляд, впечатление о безмотивности рассматриваемого преступления. Хулиганские мотивы, безусловно, своеобразны, но это не дает оснований вовсе отрицать их существование. Сознательные действия человека всегда опосредуются его волей, они всегда мотивированы и целенаправленны. Вменяемые лица решаются на совершение преступления обязательно под влиянием какого- либо руководящего мотива. Без определенного мотива не совершается ни одно умышленное преступление. А хулиганские действия при всем их разнообразии, как известно, всегда относятся к числу умышленных. Мотив, в данном составе преступления, является первоосновной, центральным ядром, необходимым свойством, непременным психологическим стимулом при формировании умысла виновного на совершение убийства из хулиганских побуждений. Анализируемый состав преступления включает в качестве обязательного признака, имеющего важное значение для его квалификации, определенный мотив, являющийся основным критерием отграничения хулиганских действий от иных составов. Содержащееся в ст. 213 УК РФ выражение: “явное неуважение к обществу” - характеризует не только объективную сторону хулиганских действий, но косвенным образом свидетельствует о необходимости определенного мотива в этом составе. Во-вторых, отрицание в данном случае за мотивом значения обязательного признака ведет к необоснованному расширению понятия хулиганства, к стиранию границ между ним и другими сходными преступлениями и в конечном итоге колеблет обоснованность выделения хулиганства, а следовательно и убийства из хулиганских побуждений в качестве самостоятельных составов преступлений. Явно ошибочная трактовка хулиганства как безмотивного преступления была основательно подвергнута критике в юридической литературе. Однако среди части практических работников существует до сих пор неправильное представление о хулиганстве: некоторые из них по-прежнему видят в нем безмотивное преступление. В обвинительных заключениях данной категории можно еще встретить такие выражения, как “совершил безмотивные хулиганские действия”, “безмотивно нарушил общественный порядок”, “хулиганил... безмотивно причинил телесные повреждения” и даже “безмотивно причинил смерть” и т.п. Само собой разумеется, такие погрешности совершенно нетерпимы в судебно-следственной практике. Их устранению должна содействовать теоретическая разработка вопросов о содержании мотивов хулиганства. Следует отметить, что подавляющее число российских криминалистов придерживается иной точки зрения: они видят в мотиве обязательный признак хулиганства. Но среди них нет единства относительно содержания мотивов хулиганских действий. Согласно наиболее распространенному мнению мотивы хулиганства сводятся только к озорству. Под озорством, как известно, подразумевается своеобразное стремление “развлечься”, “потешиться”, “побуянить”, “посмеяться”, “подурачиться”, “ проявить удаль, молодчество ” и т. п. Однако озорство может иметь много оттенков, степеней: от веселой безвредной и никого не задевающей шалости, шутки, до действий, представляющих серьезную опасность для всего общества, при котором производится такая “шалость”. С того момента, когда озорство утрачивает безобидность, оно способно привести к преступлению. Говоря о мотивах хулиганства, криминалисты имеют ввиду озорство во втором значении - озорство совершенно недопустимое, выходящее за рамки общественно безразличного и по своей степени переходящее в общественно опасное. Озорство,действительно, является мотивом хулиганства, но не единственным, а лишь одним из многих мотивов хулиганства. Сводить мотивы такого преступления только к озорству - значит преуменьшить его общественную опасность, не раскрывать до конца его объективные признаки, так же как и субъективные, которые в данном случае относя убийство к разряду отягчающих, и, следовательно, влекущих за собой более строгое наказание. В качестве примера следует обратиться к одному из конкретных уголовных дел. Выходя из ресторана, П. потребовал выдать ему сданное в гардероб пальто. Гардеробщица попросила у него номер-жетон. Он отказался вернуть жетон и учинил дебош: начал ругаться нецензурными словами, пытался выбить дверь в гардероб, а затем, вынув нож, ударил им гардеробщицу в грудь, от полученных повреждений она скончалась на месте. Мотивы приведенных хулиганских действий нельзя признавать озорством, П., совершая содеянное, руководствовался другими побуждениями, он стремился открыто противопоставить свое поведение общественному порядку, показать свое пренебрежение к окружающим, к обществу, показать свое неуважение к правилам нормального человеческого общежития. Небезынтересно в этом отношении уголовное дело по обвинению К. в убийстве из хулиганских побуждений. Приехав на кирпичный завод, шофер К., пока загружали машину, вошел в один из цехов и начал приставать к работающим там девушкам. Рабочий Ф. сделал ему замечание. В ответ К. предложил Ф. выйти во двор поговорить, “чтобы знал с кем имеет дело”. Когда, повторив свое замечание, Ф. направился на свое рабочее место, К. подхватил лежащий на земле лом, догнал его и трижды ударил по голове, отчего Ф. скончался. Мотивы имевших место действий лишены характера озорства. Они заключаются в стремлении проявить бахвальство, грубую силу, открыто показать свое пренебрежение к правопорядку и интересам общества. Изучение судебной практики позволяет сделать вывод о том, что мотивами хулиганских действий, наряду с озорством, могут выступать и такие, как стремление показать свое пренебрежение к обществу, к окружающим, противопоставить свое поведение общественному порядку, показать пренебрежение к личному достоинству человека и его труду, к иным охраняемым правом благам, интересам граждан, стремление проявить бесчинство, бахвальство, грубую силу, пьяную удаль, жестокость, показать свою “силу”, “смелость”, поиздеваться над беззащитным, обнаружить свое “превосходство” над другими гражданами, стремление проявить “свою натуру” и другие подобные низменные стремления. Таким образом, внутренняя побудительная сила, толкающая к совершению убийства из хулиганских побуждений, сводится не к одному какому-либо мотиву, а к множеству, гамме мотивов, неполный перечень которых приведен выше. В конкретных хулиганских проявлениях они могут выступать раздельно, обособленно, но большей частью они действуют в определенном сочетании, во взаимодействии друг с другом. Для обозначения совокупности хулиганских мотивов при убийстве применим употребляющийся в юридической литературе и непосредственно в законодательстве термин “хулиганские побуждения”. Действительно, хулиганские побуждения - это различного рода низменные мотивы, вызывающие решимость у лица грубо нарушить общественный порядок и выразить явное неуважение к обществу. Анализируя содержание мотивов убийства из хулиганских побуждений, надо указать на одно, весьма существенное обстоятельство. Зачастую бывает так, что наличие хулиганских мотивов в нем не исключает других мотивов, например, гнева, ревности, мести, корысти и т.п., которые в большинстве при совершении этих преступлений выступают в качестве отдельных побудительных мотивов к действию, впоследствии перерастая в хулиганские мотивы. Месть, ревность, гнев и другие низменные мотивы могут в известной степени сопутствовать им, но никогда при совершении убийства из хулиганских побуждений не становятся доминирующими. Соотношение между этими мотивами таково, что преобладающими при совершении рассматриваемого состава преступления бывают хулиганские мотивы, поглощающие иные мотивы при этом возникающие. Можно привести множество примеров, когда в качестве первоначальных побудительных стимулов, предшествующих проявлению хулиганских побуждений, могут выступать и ревность, и корысть, и другие низменные мотивы. Так например, возникнув на почве личных неприязненных отношений между гражданами, хулиганские мотивы формируют умысел виновного на совершение действий, грубо нарушающих общественный порядок и выражающих явное неуважение к обществу. Установив содержание хулиганских мотивов и их соотношение с другими низменными мотивами преступлений, следует указать на ряд специфических черт, характерных для них. Для хулиганских побуждений свойственна скоротечность их формирования и действия. Хулиган совершает правонарушение неожиданно, “вдруг”, без какой-либо длительной психологической подготовки. В этом суть первой черты хулиганских мотивов. Вторая черта хулиганских мотивов сводится к явной недостаточности повода или несоразмерности его с учиненными действиями. Эту особенность хулиганских мотивов некоторые криминалисты определяют термином ”ничтожность мотива” Хулиганские действия чаще всего совершаются при незначительном поводе, а то и вовсе без него. Хулиган угрожает всем и каждому. Жертва хулигана случайна, он с ней большей частью раньше не имел ничего общего. Жертва не подала никакого серьезного повода для насилия, а тем более для совершения убийства, она попалась ему на глаза, подвернулась ему под руку и этого хулигану достаточно для причинения смерти и т.п. Малейшее раздражение, ничтожное для хулигана неудобство ( например, потерпевший отказался ответить на какой-либо вопрос или не дал прикурить) обусловливают совершение самых гнусных поступков. В этом смысле об убийстве можно говорить как о неадекватном ответном действии виновного. Третья черта состоит в относительной легковесности мотивации хулиганских действий. Общеизвестно, что любое волевое действие -это результат борьбы мотивов “за” и “против” выполнения действия. Чем более веские мотивы “против”, тем значительнее, серьезнее, полновеснее должны быть мотивы “за” для того оказывающиеся тем не менее достаточными, чтобы превысить мотивы “против”. Да и мотивы “против” обладают известной слабостью. Хулиган вполне сознает причиняемые им вредные последствия, но представление о них не рождает чувства, которое могло бы задержать развитие волевого процесса. Хулиганские мотивы отчетливо выражены внешне, они “кричат”, “бьют в глаза”. Отсюда вытекает их последняя, четвертая черта, заключающаяся в особой наглядности, явности проявления хулиганских побуждений. Перечисленные специфические черты хулиганских мотивов: скоротечность, ничтожность, легковесность мотивации и их наглядность - в совокупности с другими фактическими обстоятельствами дела дают возможность практически установить наличие этого мотива в конкретных правонарушениях, в частности в убийстве из хулиганских побуждений. Убийца - хулиган открыто противопоставляет себя обществу. Виновному подчас безразлично кто может оказаться в положении потерпевшего, как уже указано выше. Ему нужен лишь объект для внешнего выражения присущего ему стремления продемонстрировать свое пренебрежение к обществу. Именно в этой яркой направленности против общественных норм поведения и взаимоотношений между людьми, не требующей обязательно какого-либо обстоятельства более конкретного, формирующего умысел на совершение преступления и заключается специфика хулиганских побуждений именно на убийство. Проанализировав все эти факты Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении четко разъяснил, что убийством, совершенным из хулиганских побуждений следует считать умышленное убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным нормам, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение. Нередко это преступление совершается без повода или с незначительным поводом как предлога для совершения убийства. §2. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений. При квалификации убийства из хулиганских побуждений на практике нередко возникают трудности при отграничении его от смежных составов преступлений. Следует положительно разрешить вопрос о возможности квалифицировать как совершенные из хулиганских побуждений убийства, в которых потерпевшими оказываются родственники, знакомые и другие близкие виновному люди. Нельзя признать правильным существующее среди ряда практических работников мнение о том, что супруги, родственники, знакомые виновного являются потерпевшими в основном в убийствах совершенных по бытовым мотивам. Обобщенное изучение судебной практики показывает, что и в убийствах из хулиганских побуждений процент потерпевших, близко знавших виновного, все-таки очень высок, хотя и ниже, чем при убийствах по другим мотивам. Например, В. в ночь встречи Нового года в кругу семьи и соседей, напившись пьяным, совершил злостное хулиганство: нецензурно бранился, свалил елку, разбил посуду ударил сестру по лицу. В ответ на замечание матери В. схватил ружье, зарядил его и со словами “я сейчас тебя застрелю”, наставил ружье ей в лоб. Преступный результат не наступил только потому, что стоявший рядом сосед А. ударил по стволу ружья снизу вверх, и пули прошла в десяти сантиметрах выше головы матери В. Бауманский районный суд г. Казани квалифицировал действия В. по ст. 15 и 103 и ч.2 ст. 206 УК РСФСР и приговорил его к четырем годам лишения свободы. Такая квалификация представляется довольно спорной, но А. Наумов признает в своем труде ее справедливой,ни на что не ссылаясь. В данном случае покушение на убийство хотя и осложняется личными моментами, но обуславливается не взаимоотношениями между виновным и потерпевшим ( которые, как это подтвердилось материалами дела, были нормальными), а исключительно хулиганскими побуждениями. Потерпевшими здесь могли оказаться другие граждане (сестра, соседи В. и т.д.), поскольку в данном случае семейные и иные личные отношения являются лишь предлогом для выражения виновным пренебрежения к обществу и нормам поведения. Поэтому действия В. правильнее было бы квалифицировать по ст. 15, п. “б” ст.102 и ч.2 ст. 206 УК РСФСР. Существует и другая опасность возможных ошибок в квалификации убийства из хулиганских побуждений, их социально-психологического содержания приводит иногда к неосновательному расширительному их толкованию, а следовательно, и неправильной квалификации убийства. Так, в литературе высказывалось мнение, что при определенных условиях убийство, совершенное на почве ревности, можно квалифицировать как убийство их хулиганских побуждений. Решающее значение для правильной квалификации и отграничения рассматриваемого убийства от убийства из ревности имеет тщательный анализ всех конкретных материалов дела, с которыми виновный связывает свое противоправное поведение и которые определяют содержание мотива. В основе хулиганского мотива лежит разнузданный эгоизм, стремление проявить явное неуважение к обществу. Ревность же, напротив, обусловлена близкими, порой интимными отношениями между мужчиной и женщиной. Затруднения вызывают в судебной практике квалификация убийств в связи с отказом потерпевшей от совместного проживания с виновным или нежелания вступить с ним в брачные отношения. В этом случае для правильного установления мотива преступления необходимо выяснить взаимоотношения между виновным и потерпевшей, их характер и продолжительность. В то же время немаловажное значение имеет субъективное отношение виновного к факту отказа потерпевшей от совместного с ним проживания или нежелания вступить в брак, что может свидетельствовать о сущности исходных побуждений, которыми он руководствовался при совершении преступления. О. длительное время сожительствовал с В., но затем ушел от нее. В. не хотела с ним жить, так как О. злоупотреблял спиртными напитками, необоснованно ревновал ее к посторонним мужчинам. Последний раз, будучи в состоянии алкогольного опьянения, он пришел к В. ночью, а когда та не пустила его, О. стал подозревать, что в доме какой-то посторонний мужчина, взломал дверь и на почве ревности нанес потерпевшей несколько ударов ножом в спину и грудь. Жизнь В. была спасена только благодаря оказанной медицинской помощи. Действия О. судом правильно квалифицированны по ст.ст. 15, 103 УК РСФСР. Из материалов дела видно, что О. всячески стремился восстановить прежние отношения с В., но последняя категорически отвергала его предложения, объясняя это тем, что нашла кого-то другого. О. по прежнему ревновал ее к разным мужчинам, устраивал на этой почве скандалы и вовремя очередной ссоры совершил тяжкое преступление. Если виновный руководствовался не столько стремлением восстановить супружеские отношения ( практически они для него безразличны), сколько желанием поиздеваться над потерпевшей, выразить свое пренебрежение к общепринятым нормам поведения, совершенное при таких обстоятельствах убийство следует квалифицировать как убийство из хулиганских побуждений. Так С., будучи в состоянии алкогольного опьянения, пришел в квартиру своей бывшей жены Н. стал стучаться, а затем бить в дверь лезвием топора. Испугавшись, Н. выбежала из квартиры, чтобы позвонить в милицию. С. побежал за ней, догнал и нанес несколько ударов ножом в живот, от которых Н. скончалась. Пленум Верховного Суда РСФСР признал правильной квалификацию действий С. по п. “б” ст. 102 УК РСФСР. из материалов дела явствовало, что в период совместной жизни с потерпевшей осужденный на почве пьянства неоднократно устраивал дома скандалы и избивал жену. Н. вынуждена была развестись с С. однако и после этого С. не изменил своего поведения и по-прежнему продолжал издеваться над потерпевшей. Высказывания же ревности со стороны С. в отношении Н. были вызваны лишь стремлением как-то оправдать себя и свои хулиганские действия в глазах посторонних. Большую трудность вызывает установление правильного соотношения убийств из хулиганских побуждений и убийств, совершенных в драке или ссоре. В литературе высказывалось мнение, что убийство в драке или ссоре, даже если при этом и были затронуты общественные интересы, нельзя квалифицировать как убийство из хулиганских побуждений. С подобным взглядом можно встретиться и в судебной практике. На самом же деле мотив является внутренним побуждением. Поэтому его нельзя смешивать с дракой, ссорой, семейными неурядицами и другими подобными им обстоятельствами преступлений. Убийство в драке или ссоре может быть совершено по различным мотивам, в том числе и из хулиганских побуждений. Иногда в практике делается попытка провести разграничение между убийством из хулиганских побуждений и убийством в драке или ссоре и простым умышленным убийством, совершенным при таких же обстоятельствах, в зависимости от того кто является инициатором драки или ссоры. Внимательный анализ уголовных дел данной категории показывает, что этот критерий не всегда может быть положен в основу квалификации. Ключ к решению вопроса лежит не только в установлении того, кто был зачинщиком драки или ссоры но и тщательном установлении причин этих обстоятельств, характера взаимоотношений виновного и потерпевшего, а следовательно, и истинных мотивов совершения конкретного правонарушения. Виновный в убийстве может действовать по мотивам мести, ревности и другим аналогичным побуждениям и перед убийством завязать с потерпевшим ссору или драку. Немало затруднений в судебной практике вызывает разграничение убийства из хулиганских побуждений и убийства в связи с выполнением потерпевшим или его родственниками своего профессионального или общественного долга. Например, Пленум Верховного Суда РСФСР квалификацию действия К., совершившего убийство при обстоятельствах, по п.п. “б” и “з” ст. 102 и ст. 208 УК РСФСР признал неверной. К. систематически пьянствовал, избивал свою жену М., оскорблял соседей по квартире С. и К-ву, угрожал им убийством. С. и К-ва обратились с заявлением в милицию, где против К. было возбуждено уголовное дело по ст.ст. 206 и 207 УК РСФСР. Через день после этого К. опять напился пьяным, приставал к жене, затем постучался в комнату С. и, когда та открыла дверь, ударил ее четыре раза ножом в жизненно важные органы, на крики о помощи прибежала К-ва. К и ей нанес удар в область сердца, причем он тут же пытался ударить ножом второй раз, но та смогла убежать. С. в результате полученных ранений скончалась. Убийство из хулиганских побуждений характеризуется, как уже было отмечено, резкой направленностью против общественного порядка, общественных норм поведения и крайней малозначительностью повода, а то и вовсе его отсутствием. В отличие от этого убийство в связи с выполнением потерпевшим своего профессионального или общественного долга характеризуется четко определенным поводом -общественно полезной деятельностью потерпевшего. Изучение судебной практики показывает, что в качестве мотива данного убийства обычно выступают: месть за совершение потерпевшим своего служебного или общественного долга, недовольство общественно полезной деятельностью потерпевшего или стремление воспрепятствовать ей. Если проанализировать приведенный А. Наумовым пример, то можно из обстоятельств дела К. установить, что умысел у виновного возник именно в связи с тем, что потерпевшие сообщили о его преступных и аморальных поступках в органы милиции ( последнее, безусловно, должно быть отнесено к выполнению или своего общественного долга). Определенный свет на мотив преступления, совершенного виновным, проливают его слова, сказанные им на допросе ( явившись одним из обстоятельств, положенных судом в основу обвинительного приговора): “Я долго не мог уснуть и думал, что по заявлениям С. и К-вой меня могут посадить И тогда я решил отомстить”. Месть за выполнение потерпевшими своего общественного долга и явилась побуждением виновного к совершению рассматриваемого убийства. Поэтому действия К. в этой части были переквалифицированы на п. “в” ст. 102 УК РСФСР. В судебной практике бытует мнение о том, что хулиганство и совершенное на его почве убийство не могут быть вызваны разными побуждениями. Однако это положение не является бесспорным. Поэтому не всегда соответствует действительности. Хулиганский мотив, выступая в конкретном деянии, например, в хулиганстве, и являясь стержневым, может дополняться другим побуждением: местью, злобой, ревностью. После того как он объективировался в определенном преступлении (хулиганстве), соотношение мотивов в следующем поступке ( убийстве) может измениться и в качестве главного мотива может выступить другой, не противоречащий ему мотив: месть, злоба и т.д. ( например, рассмотренное выше дело К.). Последствия человеческих поступков очень часто выходят за пределы их первоначальных мотивов, и соответственно они ( последствия) могут стать в свою очередь мотивами для последующих действий. Убийство, предусмотренное п. “и” ч.2 ст. 105 УК РФ, может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом, виновный, хотя и не ставит перед собой цели убийства, которая имеется при прямом умысле, но не исключает, что смерть потерпевшего все же может наступить. Вместе с тем это не значит, что действия виновного в убийстве из хулиганских побуждений с косвенным умыслом является бесцельным. Цель имеется, она состоит в совершении самого действия, направленного против личности потерпевшего, при безразличном отношении к возможному наступлению его смерти. Только цель при убийстве из хулиганских побуждений не выходит за рамки основного убийства, как например, завладение имуществом при корыстном убийстве. Здесь убийство не является средством для достижения какой-либо цели ( помимо причинившего смерть действия при косвенном и причинении смерти при прямом умысле ). Известно, что мотив всегда служит достижению цели и даже определяет ее. Поскольку установлено, что при убийстве из хулиганских побуждений имеется определенная цель, поскольку есть основания считать, что они ( эти побуждения) являются мотивами действий виновного. Этот вопрос приобретает принципиальное значение по делам о покушении на убийство из хулиганских побуждений. По таким делам убеждение следователя или суда о наличии этого мотива иногда ведет к тому, что анализу других элементов субъективной стороны не уделяется должного внимания. При этом не учитывается, что наличие хулиганских побуждений при косвенном умысле, когда смерть потерпевшего не наступила, недостаточно для признания преступления покушением на убийство. В результате этого в рядке случаев преступление, квалифицированное по ст. 30 и п. “и” ч.2 ст. 105 УК РФ, оказывается в действительности причинением тяжкого вреда здоровью или просто хулиганством. Показателен пример важности установления умысла при совершении рассматриваемого состава преступления по делу В., который был опубликован под заголовком “Нанесение ножом удара, не повлекшего смерти потерпевшего, при отсутствии доказательств, свидетельствующих об умысле на лишение жизни потерпевшего, не расценено как покушение на убийство”. Так, военным судом Северо-Кавказского военного округа 16.08.96г. осужден В.- по ч. 3 ст. 208, ст. 15 и п. “б” ст. 102 УК РСФСР, М. - по ч.1 ст. 144, ч.2 ст. 206 УК РСФСР. В. и М. признаны виновными в злостном хулиганстве с применением приспособленных для нанесения телесных повреждений М., кроме того, в краже чужого имущества, а В.- в покушении на убийство из хулиганских побуждений. Как указано в приговоре, М. и В., будучи в состоянии алкогольного опьянения, на улице поселка встретили незнакомого им гражданина Ш., пристали к нему и стали избивать, нанося удары кулаками и ногами по голове и телу. Желая причинить потерпевшему боль, М. в процессе избиения нанес ему удар ножом в плечо, причинив легкие телесные повреждения с кратковременным расстройством здоровья. Вслед за М., В. с целью убийства нанес Ш. этим же ножом удар в левую половину груди, причинив проникающее ранение в левую плевральную полость, отнесенное к повреждениям, повлекший тяжкий вред здоровью. После этого М. и В. с места происшествия скрылись, а Ш. был подобран сотрудниками милиции и доставлен в больницу, где ему была оказана медицинская помощь. Органы следствия и суда действия В., связанные с причинением тяжкого вреда здоровью Ш., квалифицировали как покушение на умышленное убийство из хулиганских побуждений. Военная коллегия Верховного Суда РФ 20.03.97 года рассмотрев дело по кассационной жалобе осужденного В., установила, что действия В. по ст. 15 и п. “б” ст. 102 УК РСФСР квалифицированы без достаточных оснований. В ходе предварительного следствия и в судебном заседании В. утверждал, что нанося Ш. удар ножом, он умысла на его убийство не имел, а хотел лишь причинить потерпевшему боль. Эти объяснения В. подтверждены объективными данными. Из материалов дела видно, что удар В-ым был нанесен с незначительной силой, о чем свидетельствует небольшая глубина раневого канала ( 1.5 см). После случившегося В. видел, что Ш. жив, однако каких-либо действий, направленных на лишение его жизни не предпринимал, хотя имел такую возможность. Сам факт нанесения удара в левую половину груди при отсутствии доказательств, подтверждающих умысел на лишение жизни потерпевшего, не может свидетельствовать о намерении В. убить Ш. Поэтому действия В. в части причинения Ш. ножевого ранения переквалифицированы со ст. 15 и п. “б” ст. 102 УК РСФСР на ч. 1 ст. 108 УК РСФСР. Следует также отметить, что Пленум Верховного Суда в указанном выше постановлении указал на то, что если виновный помимо убийства из хулиганских побуждений, совершил иные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, то содеянное им надлежит квалифицировать как убийство из хулиганских побуждений и хулиганство. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Правильная квалификация указанных деяний поможет общественности правильно назначить виновному наказание, соответствующее совершенному проступку, и, таким образом, приведет к уменьшению их числа и дальнейшему сведению к минимуму. При квалификации убийства из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженного с разбоем, вымогательством или бандитизмом особенно большое внимание следует уделять установлению наличия или отсутствия в действиях виновного корыстного мотива, которым он руководствовался при совершении преступления, правильному разграничению действий киллера и нанимателя при убийстве по найму, в котором в законодательстве есть определенные пробелы. При квалификации убийства из хулиганских побуждений также следует уделять наибольшее внимание установлению наличия или отсутствия в действиях виновного хулиганских побуждений и отличать их от иных мотивов и соответственно смежных составов преступлений. Совершенствование Российского уголовного законодательства и профессиональной подготовленности практических работников, заключающейся в том числе и в умении правильно квалифицировать совершенные деяния и назначать справедливые наказание при совершении убийства из корыстных или хулиганских побуждений, помогут найти в данной области наиболее эффективные методы борьбы с исследуемыми преступлениями. СПИСОК НОРМАТИВНЫХ АКТОВ И ЛИТЕРАТУРА Нормативные акты и судебная практика Конституция РФ. М.: Юридическая литература, 1993, 64 с. Уголовный кодекс РФ. М.:Новая волнна, 1997, 240 с. Уголовный кодекс РФ. Челябинск: Южн-Урал. Книжное изд-во, 1994, 189 с. Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27.01.99 «О судебной практике по делам об убийстве». / Бюллетень Верховного Суда РФ, 1999, №3. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, № 4 ; 1993, № 2; 1994, № 1; 1997, № 8 ; 1999, № 3. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1963, №3, с. 5. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1972, № 1, с. 9. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1983, № 6, с. 24. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1984, № 4, с. 12. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1987, № 1, с. 9; №7, с. 15. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1988, №5, с. 20. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1989, № 10, с. 15. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1990,№ 3, с. 4; №2, с. 6. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1994, №1, с. 4. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1995, №7, с. 8. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1997, №8, с. 9. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1998, №10, с. 15 Учебники и научная литература Авдеев М. И. Правовые аспекты пересадки тканей. Проблемы правосудия и уголовного права. М., 1978, 124 с. Авдеев М. И. Судебно-медицинская экспертиза трупа. М., «Медицина». 1976, 227 с. Андреева Л. Совокупность корыстного убийства и разбоя/Социалистическая законность, 1972, № 7. Бородин С. В. Преступления против жизни / С.В. Бородин; Кол. авт. Институт государства и права РАН. – М.: Юрист, 1999 г. 356 с. Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. М.: “Юридическая литература”, 1977, 239 с. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по Российскому праву. М.: Юрист, 1994, 204 с. Бородулин А. И. Убийства по найму: криминальная хроника / Под ред. профессора Р. С. Белкина. М., Новый Юрист, 1997, 212 с. Владимиров И.А. Квалификация похищений личного имущества. М.: “Юридическая литература”, 1974, 215 с. Волженкин В. Квалификация убийства из корыстных побуждений, связанного с завладением имуществом/ Социалистическая законность, 1984, № 5. Волков Б. С. Мотив и квалификация преступлений. Казань: Изд-во Казанского ун., 1969, 137 с. Даньшин И.Н. О мотивах хулиганства/ Правоведение, 1965, № 2 Доклад по мониторингу «Справедливость судебного разбирательства». Красноярск, 2000, 115 с. Евстратов Ю. И. Корысть – мотив умышленного убийства / Актуальные вопросы государства и права на современном этапе: Сб. ст. Томск, 1984, 158 с. Емекеев В., Харитонова Т. Некоторые вопросы квалификации убийства из ревности/ Советская юстиция, 1982, № 9. Загародников Н.И. Преступления против жизни по Советскому уголовному праву. М.: Гос. юр. издат, 1961, 278 с. Известия. 1993, 17 февраля. Ковалев М. Юридическое определение смерти //Социальная законность, 1982, №7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М. 1997, 502 с. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. / Анашкин Г. З. и др. М.: Юридическая литература, 1985, 528 с. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР.М.: Юридическая литература, 1980, 480 с. Коржанский Н. И. Предмет преступления. Волгоград, 1988, 177 с. Курс советского уголовного права, т. 3, Изд-во Ленинградского университета, 1973, 836 с. Курс советского уголовного права, т. V, Изд-во «Наука», 1971, 324 с. Лившиц С. Уголовно-правовая оценка посягательств на жизнь и здоровье человека. – Советсткая юстиция, 1936, №22, 11 с. Механизм человеческой агрессии. Сб. Научных трудов. М., 2000, 168 с. Московские вести, 12.12.1993 г. Наумов А. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений./Советская юстиция, 1982, №19. Никифоров Б. С. Объект преступного посягательства по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1960, 167 с. Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1965, 205 с. Разгильдиев Б. Убийство по заказу/ Российская юстиция, 1995, № 6. Раймони М. Жизнь после смерти. М., 1990, 314 с. Рарог А.И. Вина в Советском уголовном праве.Научный ред. Б. В. Здравомыслов. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1987, 186 с. Российская газета. 1991, 12 июля. Советское уголовное право. Часть особенная. Под ред. Васильев И. В. и др. М.: Юридическая литература, 1988, 607 с. Состояние преступности в Сибирском регионе за 1996-1998 гг.: Аналитический обзор. – Красноярск: Сибирский юридического институт МВД России, 2000, 80 с. Уголовное право Российской Федерации. Часть общая. Отв. ред Б. В. Здравомыслов М.: Юрист, 1996, 512 с. Уголовное право Российской Федерации. Часть особенная. Под. ред Б. В. Здравомыслова. М.: Юрист, 1999, 550 с. Уголовное право. Часть особенная, под ред. С. Лупинской. М., 1997, 524 с. Френкель Е. Убийца из экономических мотивов. – Изучение преступности и непитенциарная практика. Изд-во управления исправительно-трудовых учреждений УССР, вып. 1, 1928, 118 с. Конституция РФ, М., 1993, с.5. Мезанизм человеческой агресси. М., 2000, с. 18 Состояние преступности в Сибирском регионе за 1996-1998 г.г.: Аналитический обзор. – Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2000, с. 7. Раймони М., Жизнь после смерти. М., 1990.,с. 91. Авдеев М.И., Правовые аспекты пересадки тканей. Проблемы правосудия и уголовного права. М., 1978, с.77 Курс советского уголовного права, т. V, Изд-во «Наука», 1971, с. 23. Курс советского уголовного права, т. 3, Изд-во Ленинградского университета, 1973, с. 479. Там же, с. 479-480. 3 Советское уголовное право. Часть особенная, под ред И.В. Васильева и др. М., 1988, с. 84 Ковалев М. Юридическое определение смерти //Социальная законность, 1982, №7, с. 57-58. Авдеев М. И. Судебно-медицинская экспертиза трупа. М., «Медицина». 1976, с. 23-27. Уголовный кодекс РФ М.,1997.с.12 Бюллетень Верховного Суда РФ, 1999, №3, с. 2. Уголовный кодекс РФ.М., 1997, с.84 Комментарий к УК ПФ./ под ред. Ю. И. Скуратова. М., 1999, с. 225 Никифоров Б. С. Объект преступного посягательства по советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1960, с. 93. Коржанский Н. И. Предмет преступления. Волгоград, 1988, с. 133. Курс советского уголовного права. Т.3.Л.,1973, с.484. Бородин С. В. Преступления против жизни / С.В. Бородин; Кол. авт. Институт государства и права РАН. – М.: Юрист, 1999 г. с. 53-58. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, № 4,с.6 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1994 № 1,с.4 Уголовное право РФ. Часть особенная,М.,1996, с.24-25 Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. Саратов, 1987, с.28 Волков Б.С. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1969, с.56. Бюллетень Верховного суда Российской Федерации, 1999, № 3,с.4. Бюллетень Верховного суда РСФСР.1984, № 4, с.12. Френкель Е. Убийца из экономических мотивов. – Изучение преступности и непитенциарная практика. Изд-во управления исправительно-трудовых учреждений УССР, вып. 1, 1928, с. 30. Лившиц С. Уголовно-правовая оценка посягательств на жизнь и здоровье человека. – Советствкая юстиция, 1936, №22, с. 11. Волков Б. С. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1968, с. 56. Евстратов И. Актуальные проблемы уголовного права. М., 1998, с. 156. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1963, №3, с. 5. Доклад по мониторингу «Справедливость судебного разбирательства». Красноярск, 2000, с. 20. Механизм человеческой агресси. Сб. Научных трудов. М., 2000, с. 115-116. Бородулин А. И. Убийства по найму: криминальная хроника / Под ред. профессора Р. С. Белкина. М., Новый Юрист, 1997, с. 18. Бородулин А. И. Убийства по найму: криминальная хроника / Под ред. профессора Р. С. Белкина. М., Новый Юрист, 1997, с. 10. Бородулин А. И. Убийства по найму: криминальная хроника / Под ред. профессора Р. С. Белкина. М., Новый Юрист, 1997, с. 9. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1998, №10, с. 15 Московские вести, 12.12.1993 г. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М. 1996, с. 277-278. Комментарий к УК РСФСР., М., 1980, с. 192. Андреева Л. Совокупность корыстного убийства и разбоя. “Социалистическая законность”, 1972, № 7, с. 53. Владимиров В.А. Квалификация похищений личного имущества, “Юридическая литература”, 1974, с.62-70. Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. “Юридическая литература”, 1977, с.89. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1972, № 1, с.9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 от 27.01.99 «О судебной практике по делам об убийстве». БВС РФ, 1999, №3, с.4. Волженкин Б. Квалификация убийства из корыстных побуждений, связанного с завладением имуществом, “Соц. законность”, 1984, №5,с.60. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1999, № 3, с.5. Уголовное право РФ.Часть общая, М., 1996,с.192. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР, М., 1985, с.237. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1989, № 4, с.12. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1990, №3, с.4. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1987, № 7, с. 15. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1988, № 5, с. 20. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1995,№7,с.8, Даньшин И.Н. О мотивах хулиганства/ Правоведение, 1995, №2,с.170 Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1987, № 1,с.9. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1983, № 6, с.24. И.Н. Даньшин. О мотивах хулиганства/Правоведение, 1995, № 2, с.174. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1999, №3, с.5. Наумов А. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений / Сов. юстиция, 1970, № 4,с.16 Емекеев В., Харитонова Т. Некоторые вопросы квалификации убийства из ревности/Сов. юстиция, 1982, №19,с.23. Наумов А. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений./Сов. юстиция, 1970 № 4, с.17. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1997, № 8, с.9 |
РЕКЛАМА
|
|||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
| БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА | ||
 |
© 2010 | |