Психология труда юриста

БОЛЬШАЯ ЛЕНИНГРАДСКАЯ БИБЛИОТЕКА - РЕФЕРАТЫ - Психология труда юриста

Психология труда юриста

содержание

| | |СТР. |

|ВВЕДЕНИЕ..................................................... |4 |

|1. |ПРЕДМЕТ И ЗАДАчИ ПСИХОЛОГИИ ТРУДА ЮРИСТА............... |6 |

|2. |МОРАЛЬНО-ЭТИчЕСКИЕ ОСНОВЫ РАБОТЫ ЮРИСТА................ |11 |

|2.1. |МЕСТО МОРАЛИ В ЮРИДИчЕСКОМ ТРУДЕ....................... |11 |

|2.2. |ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ ЮРИСТА........ |18 |

|ЗАКЛЮчЕНИЕ................................................... |31 |

|СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ............................................ |33 |

| | | |

| | | |

введение

Право всегда связано-с нормативным поведением людей. Являясь активным

членом общества, человек совершает поступки, действия, которые Подчиняются

определенным правилам. Правила, обязательные для какого-то конкретного

множества (массы) людей, называются нормами поведения, которые

устанавливаются самими людьми в интересах либо всего общества, либо

отдельных групп и классов.

Все нормы поведения обычно делят на технические и социальные. Первые

регулируют деятельность человека по использованию природных ресурсов (нормы

расхода топлива, электроэнергии, воды и т. п.) и орудий труда. Социальные

нормы регулируют человеческие действия в отношениях между людьми.

Социальные нормы включают в себя обычаи, мораль и право. Все

социальные нормы, исходя из принятых в обществе оценок, требуют либо

воздержания от определенных поступков, либо совершения каких-то активных

действий.

Методологическая особенность юридической психологии состоит в том,

что центр тяжести в познании переносится на личность как субъект

деятельности. Таким образом, если право в первую очередь выделяет в

человеке правонарушителя, то юридическая психология исследует человека в

правонарушителе, в свидетеле, потерпевшем и т. п.

Требования современности определяют необходимость высокого уровня

профессиональной компеентности работников правоохранительной системы как;

главного интегрального фактора, обеспечивающего, с одной стороны, защиту

интересов отдельных лиц и организаций от преступных посягательств и, с

другой стороны, соблюдение при этом всех законных прав и интересов граждан

и коллективов, а также соблюдение этических норм. Сама профессиональная

компетентность в значительной степени Определяется личностным потенциалом

правоведа, т. е. системой психологических факторов, которые можно

объединить общим понятием психологической Культуры.

Психологическая культура юриста включает: комплекс психологических

знаний, включающий психологию личности и деятельности, психологию

юридического труда и психологические характеристики отдельных юридических

профессий, навыки и приемы использования этих знаний в профессиональных

ситуациях в процессе общения.

Юристам необходимо уметь рационально распределять свой силы и

способности, чтобы сохранить результативность труда на протяжении всего

рабочего дня, владеть профессиональными психологическими качествами, чтобы

при наименьшей затрате нервной энергии получать оптимальные

доказательственные данные. В последовательном развитии таких

профессиональных качеств, как гибкость ума и характера, острая

наблюдательность и цепкая память, самообладание и выдержка,

принципиальность и справедливость, организованность и самостоятельность,

большое значение имеют рекомендации психологической науки, которая

указывает верные пути и средства их формирования. Наряду с этим дальнейшее

повышение эффективности труда судебно-следственных работников требует

всесторонней, глубокой разработки психологических основ криминалистической

тактики, а также изучения или знания психологии других участников

уголовного судопроизводства (обвиняемого, потерпевшего, свидетеля и др.).

Психологическая компетентность судебно-следственных работников помогает

«предотвратить чреватые иногда тяжелыми последствиями ошибки, которые могут

возникнуть при суждении о человеческих поступках вследствие недоучета

психологических моментов».

Цель курсовой работы – раскрыть этическую сторону работы юриста.

1. предмет и задачи психологии труда юриста

Психология юридического труда исследует психические закономерности

правоприменительной деятельности и разрабатывает психологические основы

профессиограммы юридических профессий; индивидуального стиля и мастерства;

воспитания профессиональных навыков и умений; подбора и расстановки кадров;

стиля и руководства правоохранительной деятельностью; профессиональной

ориентации, профессионального отбора, профессионального воспитания и

формирования личности работников правоохранительных органов;

профессиональной деформации и ее предупреждения; организации рабочего

места, рабочего времени и др.[1]

Многие ведущие советские психологи (Л. С. Выготский, С. Л.

Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, Б. Г. Ананьев и др.) в разное время указывали,

что разработка методологических основ психологии должна начинаться с

психологического анализа практической трудовой деятельности человека, так

как именно в этой сфере находятся главные закономерности психологической

жизни человека.

Психология труда успешно развивается благодаря работам Б. Ф. Ломова,

К. К. Платонова, Г. В. Суходольского, В. Д. Шадрикова и др.

Сложная интеллектуальная трудовая деятельность, отличающаяся целым

рядом специфических особенностей и предъявляющая к личности деятеля

разнообразный комплекс требований, исследована в настоящее время

недостаточно, и это сказывается на решении практических вопросов в области

повышения эффективности и качества труда в ряде областей (юриспруденции и

Др.).

Весьма актуальной является разработка психологических проблем

повышения эффективности деятельности правоохранительных органов.

Как известно, процесс труда включает в себя три аспекта: во-первых,

целесообразную человеческую деятельность; во-вторых, предмет труда и, в-

третьих, орудия производства, которыми человек воздействует на этот

предмет.

При рассмотрении понятия эффективности труда нужно обратить внимание

на следующие аспекты:

• эффективность любого трудового процесса и в особенности

многоцелевого, интеллектуально-практического труда со сложной структурой,

каким является труд следователя, прокурора, судьи, юрисконсульта и др.,

может быть исследована лишь с помощью комплексного, системного анализа;

• для повышения эффективности труда основное значение имеет выявление

возможностей его интенсификации, которые, как правило, познаются через

психологические закономерности различных аспектов профессиональной

деятельности;

• при системном подходе к исследованию эффективности анализируются

различные уровни (стороны) деятельности, а также личностные структуры,

которые обеспечивают успешность (эффективность) деятельности на данном

уровне;

• психологическому анализу подлежат также внешние условия трудового

процесса и их роль в повышении эффективности труда.

В настоящее время нередки случаи, когда окончившие юридический вуз

лица по успехам своей профессиональной деятельности располагаются в ином

ранговом порядке, нежели это было во время учебы.[2]

Успехи в юридической деятельности, особенно связанные с общением,

руководством людьми в особых ситуациях, определяются не только

академической оценкой полученных знаний и способностями к обучению, но и

целым рядом других личностных качеств, которые в учебном процессе, как

правило, не реализуются и не проверяются.

Основная задача психологии юридического труда выявление рациональных

соотношений между личностью и требованиями, которые ей предъявляются

профессией. В познании этих закономерностей психология труда опирается на

методы, теоретические положения и экспериментальные данные различных наук:

общей и дифференциальной психологии, психологии труда, юридической

социологии, уголовного права, процесса, криминалистики и других.[3]

Системный подход к данному исследованию позволил определить

взаимосвязь между личностными качествами в структуре личности и выделить

среди них наиболее значительные для следственной работы:

• определить взаимосвязь между профессиональными качествами,

знаниями, навыками, умениями в деятельности;

• сформулировать основные закономерности связей между личностными

качествами в каждой из сторон профессиональной деятельности;

• определить конечное число сторон профессиональной деятельности, а

также качеств, знаний, навыков и умений, реализующихся в этой деятельности,

т. е. построить структуру профессиограммы следователя, прокурора, судьи,

адвоката и др.;

• определить, наконец, связь между системой «личность правоведа,» и

системой правосудия.

Системный подход предполагает центральным аспектом исследования

процесс деятельности и позволяет дать достаточно точное описание этого

процесса с учётом всех участвующих в нем элементов.

Среди юридических профессий есть такие, овладение которыми требует не

только задатков, призвания и образования, но и большого жизненного опыта,

целого ряда профессиональных навыков и умений. Таковы, в первую очередь,

профессии судьи, прокурора, а также Следователя, арбитра и некоторых

других. Сложный и ответственный труд этих людей предъявляет к личности

работника повышенные требования. Большинство этих профессий в настоящее

время считается престижными, об этом свидетельствуют конкурсы в юридические

вузы и другие специальные учебные заведения, готовящие кадры для

правоохранительных органов. Однако многие молодые люди выбирают для себя

эти профессии, не имея ясного представления обо всей сложности предстоящей

деятельности, и, главное, они не представляют, какие требования будут к ним

предъявлены.[4]

Слово «юридический» является синонимом слову «правовой». На этих

словах базируется почти вся юридическая терминология.

В целом юридическая деятельность представляет собой требующий

большого напряжения, терпения, добросовестности, знаний и высокой

ответственности труд, основанный на строжайшем соблюдении норм закона.

Труд юристов, весьма разнообразный и сложный, имеет целый ряд черт,

которые отличают его от труда большинства людей других профессий.

Во-первых, юридические профессии характеризуются чрезвычайным

разнообразием решаемых задач. Программа решения этих задач может быть

выражена в самой общей форме, которая, как правило, сформулирована в

правовой норме. Каждое новое дело для следователя, прокурора, судьи,

адвоката представляет собой новую задачу. Чем меньше шаблонов используется

в подходе к делу, тем выше вероятность нахождения истины.

Во-вторых, юридическая деятельность при всей ее сложности и

разнообразии полностью подвергается правовому регулированию, и это

накладывает отпечаток на личность каждого юриста. Уже при планировании

своей деятельности любой работник мысленно сопоставляет будущие действия с

нормами законодательства, которые регламентируют эти действия.[5]

Практически для всех юридических профессий одной из главных сторон

деятельности является коммуникативная деятельность, которая заключается в

общении в условиях правового регулирования. Это правовое (процессуальное)

регулирование накладывает специфический отпечаток на всех участников

общения, наделяя их особыми правами и обязанностями и придавая особый

оттенок общению, выделяющий юридические профессии в особую группу.

.Для большинства юридических профессий характерна высокая

эмоциональная напряженность труда. Причем чаще это связано с эмоциями

отрицательными, с необходимостью их подавлять, а эмоциональную разрядку

откладывать на сравнительно большой период времени.

Труд многих юристов (прокурора, следователя, судьи, оперативного

работника и др.) связан с осуществлением особых властных полномочий, с

правом и обязанностью применить власть от имени закона. Поэтому у

большинства лиц, занимающих перечисленные должности, развивается

профессиональное чувство повышенной ответственности за последствия своих

действий.

Для большинства юридических профессий характерной чертой является

организационная сторона деятельности, которая, как правило, имеет два

аспекта:

• организация собственной работы в течение рабочего дня, недели,

организация работы по делу в условиях ненормированного рабочего дня;

• организация совместной работы с другими должностными лицами,

правоохранительными органами, другими сторонами в уголовном процессе.

Для многих юридических профессий характерно преодоление сопротивления

их деятельности со стороны отдельных лиц, а в некоторых случаях и

микрогрупп. Прокурор, следователь, оперативный работник, судья в поисках

истины по делу нередко наталкиваются на пассивное или активное

сопротивление со стороны заинтересованных в определенном исходе дела лиц.

По существу, для всех юридических профессий характерен творческий

аспект труда, который вытекает из перечисленных характеристик.

2. морально-этические основы работы юриста

2.1. Место морали в юридическом труде

Специалисты, имеющие по роду занятий дело с людьми, воспринимаются

учениками, студентами, больными, обвиняемыми, подсудимыми, свидетелями не

только как исполнители определенных ролей, но и со стороны их

привлекательности, положительных или отталкивающих человеческих качеств. В

частности, каждый, кто силой обстоятельств вовлекается в ролевое общение с

юристом, ожидает от него не только квалифицированного (профессионального)

исполнения обязанностей, но и уважительного отношения, что налагает на

работника особую меру моральной ответственности, предъявляет к нему

повышенные требования как к личности. Уже одно это становится основанием

для возникновения специфических норм поведения, регулирующих выполнение

людьми профессиональных обязанностей и стимулирующих их внимание к

самовоспитанию.[6]

Профессиональная этика — так принято называть кодекс поведения —

обеспечивает нравственный характер тех взаимоотношений между людьми,

которые вытекают из их профессиональной деятельности. Несмотря на всеобщий

характер моральных требований и наличие единой трудовой морали класса или

общества, существуют еще и специальные нормы поведения для некоторых видов

профессиональной деятельности. Возникновение и развитие таких кодексов

представляет собой одну из линий нравственного прогресса человечества,

поскольку они отражают возрастание ценности личности и утверждают

гуманность в межличностиых отношениях. Достоинство и интересы

представителей той или иной профессии в конечном счете утверждаются тем,

насколько последовательно в своей деятельности они воплощают общие принципы

нравственности, Конкретизированные применительно к специфике их труда.

Повышенная мера моральной ответственности, обостренное чувство долга,

соблюдение некоторых дополнительных норм поведения, как свидетельствует

исторический опыт, необходимы прежде всего во врачебной, юридической,

педагогической, научной и журналистской деятельности, т. е. в тех сферах,

где труд специалиста не умещается в строгие формальные схемы и где от

качества и эффективности этого труда зависят состояние здоровья, духовный

мир и положение человека в обществе. Успешное выполнение профессиональных

обязанностей в этих сферах предполагает соединение квалифицированности

специалистов с глубоким осознанием ответственности, готовностью

безукоризненно исполнять свой профессиональный долг.[7]

Профессиональная мораль не изолирована от общей морали,

господствующей в конкретной социально-экономической формации.

Господствующая мораль является доминирующей по отношению к

профессиональной, но она не содержит в себе специфических норм поведения.

Поэтому лишь на основе учета общеморальных требований невозможно правильное

понимание нравственных проблем той или иной профессиональной деятельности.

. Необходимо отметить важность профессиональной квалификации

работника, которая, с одной стороны, дает право заниматься избранной

деятельностью, а с другой — определяет отношение к нему как коллег, так и

людей, на благо которых направлен его труд.

Вместе с тем практика показывает, что формальная, юридически

засвидетельствованная квалификация сама по себе не в состоянии обеспечить

успех дела. Возможность вхождения в духовный мир человека представителей

таких профессий, как врач, педагог, юрист, обусловливает необходимость

существования для подобных специальностей специфических норм морали,

которые, кроме содействия успешному осуществлению профессиональных функций,

служат охране интересов личности.[8]

Указанные нормы являются профессионально-этическими, потому что их

возникновение и усвоение не определяются непосредственно какими-либо

институциональными условиями (образованием, должностным положением), а

овладение ими обеспечивается главным образом культурой личности, ее

воспитанностью.[9]

Под этикой понимается и практическая реализация указанных норм,

определение поведения людей как этическое либо как неэтическое. Отсюда

необходимо различать этику как идеал и этику как действие. Сейчас мы

говорим не только об этике, но и о профессиональной этике/Наличие в

обществе особой профессиональной этики или морали является одним из

следствий исторически сложившегося профессионального разделения труда. Для

целого ряда профессий оказалось недостаточным, чтобы их представители

обладали теми или иными трудовыми навыками. Наряду с этим они должны

обладать и известными нравственно-волевыми качествами, практиковать в своей

среде определенные принципы и правила поведения, которые, с одной стороны,

регулировали бы отношения внутри профессиональной группы, с другой —

отношения самой профессиональной группы к лицам, использующим ее услуги. В

ряде случаев это требовало даже выработки особых кодексов поведения,

включавших в себя правила, нормы, заповеди, клятвы. Все это имело своей

целью поддержание высокого профессионального уровня деятельности, престижа,

социальной ценности профессии как таковой, внушение к ней доверия со

стороны общества. Нельзя считать случайным, что едва ли не самая первая

клятва на верность профессиональному долгу появилась еще в древности в

среде людей, призванных служить людям.

Наряду с требованиями, обращенными вовне, к другим людям,

профессиональные группы стремились выработать и закрепить моральные нормы,

регулирующие отношения их членов друг к другу (цеховые уставы средневековых

городов Западной Европы: мастер не имел права расхваливать свой товар и

таким путем зазывать к себе покупателя, нельзя было переманивать

покупателя, когда он останавливался перед лавкой соседнего мастера и т.

п.).[10]

Таким образом, возникновение и развитие профессиональной морали

напрямую связано со становлением той или иной профессии, в ряде случаев

является необходимым элементом профессионального обучения и

профессиональной деятельности. В силу этого профессиональная мораль имеет и

большое общественное значение. Конечно, не каждая профессия имеет свою

особую мораль. Можно говорить о профессиональной морали врача, юриста,

учителя, но не токаря, ткача, рыбака, сталевара и т. п. Несомненно, и для

этих профессий существуют известные нравственные предпосылки, как минимум

трудолюбие, яо тем не менее мы не можем в данном случае вести речь об

особой профессиональной морали, а только о трудовой морали вообще.

И мораль, и право представляют собой совокупность относительно

устойчивых норм (правил, предписаний и т. д.), выражающих в определенной

мере некоторые общечеловеческие представления о справедливом и должном. Эти

нормы имеют всеобщий характер, распространяются на всех членов общества.

Несмотря на то что нормы права, за редким исключением, написаны,

опубликованы, т. е. официально провозглашены государством, а нормы морали в

основном живут в общественном сознании, и мораль и право представляют собой

развернутые системы правил поведения, охватывающие практически всю

совокупность общественных отношений. Право подразделяется на отрасли

(уголовное, гражданское, трудовое, брачно-семейное, международное и т. д.)

и нормы каждой из этих отраслей принято сводить в своды законов. Мораль, в

свою очередь, включает разделы, регулирующие ту или иную сферу общественных

отношений, хотя здесь нет столь четкого разграничения. Самое важное

различие между моралью и правом касается способа регулирования поведения

людей. Исполнение норм права обеспечивается при необходимости мерами

принуждения с помощью специального аппарата правосудия, которое

осуществляется должностными лицами. Требования морали поддерживаются силой

общепринятых обычаев, общественного мнения или личной убежденностью

индивидов. Моральная санкция осуществляется мерами духовного воздействия,

причем не отдельными людьми, наделенными какими-либо особыми полномочиями,

а всем коллективом, социальной группой, обществом в целом. Большая часть

общественных отношений регулируется одновременно нормами как права, так и

морали.[11]

'Как было уже сказано, этика влияет на все стороны нашей жизни. Она

оказывает на нас благотворное влияние, потому что заставляет анализировать

свои поступки, брать на себя ответственность за них, оценивать собственные

действия, самосовершенствоваться.

Нравственная культура— это качественная характеристика этического

развития и моральной зрелости личности, проявляющаяся на трех уровнях.

Во-первых, это культура нравственного сознания, выражающаяся в знании

моральных требований общества, в способности человека сознательно

обосновывать цели и средства деятельности. Этот уровень зависит от

мировоззрения личности, этических знаний и убеждений.

Во-вторых, исключительно важным уровнем, обеспечивающим внутреннее

принятие моральных целей и средств, внутреннюю готовность к их реализации,

является культура нравственных чувств. Нравственная культура предполагает

не только различие «добра» и «зла», но и богатство эмоциональной сферы,

способность к моральному резонансу, к сочувствию и сопереживанию. И

наконец, уровень, на котором реализуются поставленные и принятые

нравственные цели, а правила превращаются в активную жизненную позицию, —

это культура поведения. Культура поведения характеризует способность к

выбору и к практической деятельности.

Независимо от вида юридической деятельности стержневым принципом

профессиональной морали юриста является справедливость. Без этого

нравственного качества деятельность в правовой области теряет свой смысл.

От юристов требуются наряду с этим: объективность, беспристрастность,

независимость, соблюдение прав человека и «презумпции невиновности».

Обозначенные выше принципы занимают исключительно важное место в

структуре профессиональной деятельности юриста. Выражая сущность

профессиональной деятельности, эти принципы являются стратегией его

поведения.[12]

В отличие от норм общественной морали, императивность которых должна

рассматриваться с учетом конкретных обстоятельств, принципы юридической

этики — справедливость, беспристрастность, объективность, независимость и

соблюдение прав человека — выражают безусловные нравственные требования,

следование которым обязательно для юриста во всех ситуациях.

Чем выше профессиональное мастерство, тем выше этические нормы, но и

чем выше этические нормы, тем выше профессиональное мастерство юриста.

От представителя права профессиональная этика требует неподкупности,

верности духу и букве закона, соблюдения равенства всех перед законом.

Одним из гуманных принципов права является «презумпция невиновности» —

требование считать обвиняемого невиновным до тех пор, пока вина его не

доказана судом. С законностью несовместимы нарушающие нормы юридической

этики методы дознания— использование анонимных доносов в качестве улики

против обвиняемого, принуждение к признанию вины угрозами и силой,

использование такого вынужденного «признания» в доказательстве виновности.

От работника правоохранительных органов профессиональная этика требует

гуманного отношения к правонарушителю, предоставления ему максимальных

возможностей защиты, использование силы закона не только для наказания, но

и для перевоспитания преступника.

Для профессии юриста требования морали имеют особый смысл. С

правосудием всегда связано представление о высоконравственных принципах:

справедливости, гуманизме, честности, правдивости и т. д.. Профессиональную

мораль нельзя, однако, сводить лишь к специфическому преломлению общих норм

нравственности в той или иной деятельности, В любой профессиональной морали

не может быть каких-то особых нравственных норм, которые бы не вытекали из

общих нравственных принципов. Так, в качестве специфических норм морали

юриста часто приводят правила о недопустимости разглашения

данных'предварительного следствия, об адвокатской тайне и т. д., которые

якобы составляют исключение из общих моральных принципов правдивости и

искренности. Следует заметить, что эти правила являются правовыми нормами.

Правдивость и искренность как нравственные принципы нельзя рассматривать в

отрыве от гражданского долга, а иногда и правовой обязанности не разглашать

определенные сведения. Это касается государственной служебной тайны, а

также и определенной тайны при осуществлении правосудия. Все это вытекает

из общих принципов морали, а не является исключением из них. В последние

годы юристы стали уделять большое внимание вопросам нравственности как в

своих монографических работах, научных статьях, выступлениях на

конференциях, так и в периодической печати. Это обусловлено расширением

сферы действия морального фактора в жизни общества. Однако необходимо

разделять юридическую деятельность и деятельность должностных лиц

судопроизводства. Должностные лица судопроизводства наиболее остро ощущают

проблемы нравственности своей профессии, так как чаще сталкиваются с

нестандартными ситуациями, нежели другие, а также ответственность за те или

иные принятые решения, ибо последствия зависят от них в большей степени. Да

и ставки высоки. Надо сказать, что культура и этика юристов всех отраслей

всегда должна быть на «высоте».[13]

Из понимания сущности профессиональной морали вытекает решение

вопросов о развитии судебной этики, о расширении нравственных начал в

уголовном судопроизводстве. В системе судебной этики выделяют общую и

особенную часть. В общей части рассматриваются: общие положения об этике и

профессиональной этике, предмет, методы, система и задачи судебной этики,

общее значение и специфика нравственных отношений в судопроизводстве и

исправительно-трудовой деятельности. В особенную часть должны быть включены

такие вопросы, как особенности нравственных начал судебного расследования и

этики следователя, особенности нравственных начал судебного разбирательства

и этики судьи, особенности нравственных начал адвокатской деятельности и

этики адвоката, особенности нравственных начал экспертного исследования и

этики эксперта, особенности нравственных начал исправительно-трудовой

деятельности и этики воспитателя ИТУ, нравственное воспитание и

самовоспитание следователей, судей, прокуроров, адвокатов, экспертов,

воспитателей ИТУ и т. д. Судебная этика теснейшим образом связана с

юридическими дисциплинами — уголовным и гражданским процессами — и не

только с наукой процессуального права, но и с материально-правовыми

науками. Судебная этика призвана содействовать нравственному воспитанию

общества и, в частности, должностных лиц, осуществляющих судопроизводство.

Задача судебной этики — исследование вопроса о роли нравственных начал в

соблюдении процессуальных норм. Нравственные принципы, определяющие

отношения участников судопроизводства, несомненно, являются существенной

гарантией субъективных прав личности. Судопроизводство касается самого

дорогого для человека— его чести и достоинства, а иногда и жизни.[14]

Нравственные принципы представляют собой форму нравственного

сознания, наиболее обобщенно и существенно выражающую моральные требования,

предъявляемые обществом или отдельным классом к поведению людей. Только что

родившийся человек уже застает сложившиеся нравственные принципы, носителем

которых он становится, иногда и не осознавая этого. Такие принципы,

превращаясь в ведущие мотивы, определяют поведение человека и в

общественной жизни, и в личной. Нравственные принципы находят свое

непосредственное отражение в профессиональной этике юриста.[15]

2.1. Основные принципы профессиональной этики юриста

Основателем судебной этики как науки о нравственных принципах

судопроизводства по праву можно считать Анатолия Федоровича Кони, 150-летие

со дня рождения которого отмечалось в 1994 году. Пройдя славный путь от

помощника секретаря Петербургской судебной палаты до обер-прокурора

кассационного департамента Сената и члена Государственного Совета, имея

громадный опыт судейской и прокурорской работы, А. Ф. Кони был твердым и

убежденным сторонником изучения и преподавания этических начал в деле

уголовного правосудия. Он считал необходимым ввести курс «Судебной этики» в

юридических учебных заведениях как дополнение к догматическим положениям

уголовного процесса в надежде на то, Что «зрелый судебный деятель в Минуты

колебания перед тем, какого образа действий надо держаться в том или другом

вопросе, вспомнит нравственные указания, услышанные им с кафедры, и,

устыдясь ржавчины незаметно подкравшейся рутины, воспрянет духом».

А. Ф. Кони полагал, что чтение подобного курса будет способствовать

нравственному совершенствованию будущих юристов. Одной из основных его

работ в этой области является статья «Нравственные начала в уголовном

процессе».О том, какое значение придавал А. Ф. Кони этой работе,

свидетельствует следующий факт: при выходе в свет (впервые она была

опубликована в 1902 году в первом номере «Журнала Министерства юстиции») он

обратился к Л. Н. Толстому с просьбой ознакомиться с ней.[16]

К сожалению, осуществить свое намерение -—издать специальный курс

судебной этики—А. Ф. Кони не удалось. .

На протяжении длительного времени решение насущных проблем,

касающихся судебной этики, считалось неправомерным. Известно отрицательное

Отношение А. Я. Вышинского к профессиональной этике. В течение десятилетий

игнорировалось решение этических вопросов культуры правосудия, а также

развития соответствующих дисциплин. В юридической литературе

предпринимались попытки поставить под сомнение обоснованность

профессиональной этики и ее научный статус, в частности, известный

советский процессуалист М. С. Строгович писал: «Концепция судебной этики

практически означала бы допущение нарушения нравственности в тех или иных

пределах под предлогом особенностей тех или иных профессий, специфики той

или иной государственной или общественной деятельности»'.[17]

'В настоящее время ни у кого не вызывает сомнения не только

существование профессиональной этики, но и возрастание ее роли в

регулировании различных видов специализированного труда. Постоянно

расширяется круг профессий, претендующих на собственные моральные кодексы,

вместе с тем растет стремление еще больше конкретизировать профессиональные

нормы, кодексы поведения.

Судебная этика требует от юриста честности, справедливости,

бескорыстия, внимательности. Эти моральные качества являются первостепенным

условием профессионального общения работников данной сферы. К сожалению,

еще нередко наблюдается нарушение моральных норм, что требует усиления

социального контроля, ужесточения внешних санкций.[18]

Однако каким бы ни был строгим социальный контроль, формирование

указанных нравственных качеств зависит от самого человека, его понимания

высокой ответственности, проистекающей от доверия граждан и государства,

оказываемого работникам правоохранительных органов.

Профессионально-нравственное сознание должно не задаваться извне, а

быть выражением и обобщением идейно-нравственной позиции юриста.

Использование в корыстных целях знаний, положения, возможностей находится в

полном противоречии с профессиональной честью юриста. Отсюда следует, что

высшим судом для тех, кого влечет на путь вымогательства, взяточничества,

протекционизма должен стать публичный суд чести, что, разумеется не

отменяет санкции государства. Юридическая общественность давно

высказывается за систематизацию всей совокупности моральных императивов

профессии. С удовлетворением были восприняты тексты «Обязательств работника

прокуратуры», «Присяги судей и народных заседателей», установление порядка

принесения присяги. Все это можно рассматривать в качестве определенных

шагов на пути создания кодекса чести и достоинства юриста. Здесь важно

соблюсти главное — кодекс должен быть кратким, четким, простым для

исполнения и трудным для^искажения его смысла. Вместе с тем .лаконичность

должна не исключать, а учитывать специфичность юридической профессии и ее

структуру:[19]

одно дело судья, следователь, прокурор, а другое — адвокат. Отсюда

необходимость сделать Кодекс чести юриста из двух частей: общей и

особенной. При этом важно учесть весь положительный опыт, накопленный

отечественной юридической наукой.

Введение в России с 1994 года суда присяжных заседателей, учитывая

новизну этого судебного института, требует внимательного изучения

положительного опыта, накопленного в этой области, как зарубежного, так и

дореволюционной России.[20]

Вторая половина XIX века, отмеченная таким важнейшим событием в

правовой жизни, как Судебная реформа 1864 года, открыла замечательную

плеяду прогрессивных русских юристов — выразителей общественной совести,

подлинных гуманистов, обладавших энциклопедической эрудицией, высоким

профессиональным уровнем, великолепной ораторской подготовкой. Это П. А.

Александров, С. А. Андреевский, М. Ф. Громницкий, В. П. Гаевский, Н. П.

Карабчевский, А. Ф. Кони, А. В. Лохвицкий, Ф. Н. Плевако, В. Д. Спасович,

А. И. Урусов и многие другие.[21]

О себе они с гордостью говорили: «Мы не искали крестов, мы не

получали медалей за храбрость, но мы кое-что сделали, не щадя живота. Мы

пришлись не по нраву всей фарисейской синагоге, мы стали костью в горле не

одной высокопоставленной особе. Эти особы охотно съели бы нас, но не лезет

— удавишься»'. Эти слова принадлежат В. Д. Спасовичу, который, по оценке

профессора Н. А. Троицкого, «в 70—90 годы был едва ли не самой влиятельной

фигурой в русском судебном мире»2. Ему принадлежит Первый в России учебник

уголовного права, о котором А. Ф. Кони писал: «Книга Спасовича представила

собой светлое и отрадное явление... Рядом с подробным и ярким изложением

теории наказания в этой книге были талантливые страницы, посвященные общим

положениям уголовного права, истории и практическому осуществлению

наказания, полные настойчивого призыва к справедливости, слагающиеся из

примирения начал общежительности и свободного самоопределения воли, и к

отказу от тех карательных мер, которые бесчеловечны, потому что не

необходимы».[22]

Защитив в 34 года докторскую диссертацию, будучи, по оценке С. А.

Андреевского, «королем русской адвокатуры», В. Д. Спасович не искал громких

дел в поисках славы, а считал долгом юриста согласовывать свою позицию с

требованиями нравственности, поэтому закономерны его смелое выступление на

политическом процессе в защиту революционеров, уход в 1861 году из

Петербургского университета в знак протеста против расправы над студентами.

За отказ поддерживать обвинение по делу В. Засулич был уволен из

прокуратуры С. А. Андреевский. Лишь благодаря принципу несменяемости судей,

несмотря на желание императора уволить непокорного в отставку, сохранил за

собой пост председателя Петербургского окружного суда А. Ф. Кони, вынесший

оправдательный приговор'й0 делу В. Засулич.

Подобных примеров можно привести множество, и каждый из них

убедительно свидетельствует о высоком гражданском мужестве, стойкой

нравственной позиции этих людей. Поэтому их взгляды на проблемы судебной

этики нельзя отнести к категории общетеоретических рассуждений. Для них

судебная мораль — страницы собственной жизни, посвященной великому и

благородному делу служения своему народу во имя добра и справедливости.[23]

С этой точки зрения изучение нравственных проблем в трудах русских

юристов конца XIX — начала XX вв. дает богатый материал для размышлений,

осмысления нравственной позиции юриста в обществе.

Большое внимание в трудах русских юристов исследуемого периода

уделено нравственной позиции прокурора. И сегодня полны жизни слова А. Ф.

Кони, отдавшего девять лет неустанного труда прокурорской деятельности:

«Основными чертами русского типа обвинителя были спокойствие, отсутствие

личной озлобленности против подсудимого, опрятность приемов обвинения,

чуждая и возбуждению страстей, и искажению данных дела, и, наконец, что

весьма важно, полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в способе

держать себя на суде».

Судебный процесс, проходящий в условиях гласности, требует от его

участников, особенно от прокурора, поддерживающего обвинение от имени

государства, сдержанности, подтянутости, корректного и вежливого отношения

к каждому, кто предстает перед судом и сообщает какие-либо сведения.[24]

Поддерживая обвинение по делу о клубе «Червонных валетов», Н. В.

Муравьев говорил: «Не жертвы нужны обвинению; оно требует, чтобы каждый

получил по заслугам, и пусть осмелится кто-либо сказать, что такие

требования лишены основания. Вооруженное страшным оружием правды и

очевидности, глубоко убежденное в чистоте и правоте своего дела, обвинение

твердо и уверенно возвышает перед вами свой глас: оно знает, что против

него — преступление, а за него — закон, справедливость,

нравственность,совесть и честь».[25]

А. Ф. Кони считал совершенно недопустимыми в деятельности прокурора

подмену объективности при рассмотрении уголовного дела ложным чувством

корпоративной солидарности, оправдание им упущений предварительного

следствия искаженным пониманием заботы о благе общества, и приводил

следующий пример: «Товарищ прокурор одного из больших поволжских судов

сказал в обвинительной речи: "Я согласен, что улики, представленные против

подсудимых, малы и ничтожны, скажу даже более, что будь я вместе с вами,

господа присяжные, в вашей совещательной комнате, то я, конечно, как судья,

должен был бы признать эти улик» недостаточными для обвинения. Но, как

представитель общества и государства, я поддерживаю тем не менее обвинение

против подсудимых и громко заявляю, что и в будущее время при столь же

малых уликах я буду составлять обвинительные акты: слишком уж много краж

развелось в последнее время, и мы будем оберегать от них общество,

засаживая в предварительное заключение заподозренных воров-рецидивистов,

хотя бы и по таким уликам»*.[26]

Прокурор не должен превращать судебные прения в запальчивую травлю

подсудимого, возбуждать к нему неприязненные чувства, представлять дело в

одностороннем виде, извлекая из него только обстоятельства, уличающие

подсудимого, преувеличивать значение доказательств или важность

преступления. Прокурор, исполняя свой долг, служит обществу. Но это

служение только тогда будет полезным, когда в него будет внесена строгая

Нравственная дисциплина и когда интересы общества и человеческого

достоинства будут ограждены с одинаковой чуткостью и достоинством.

О величайшей нравственной ответственности обвинителя известный

судебный деятель начала XX века П. С. Пороховщиков (П. Сергеич) в своей

книге «Искусство речи на суде» писал: «Если преступление совершено

негодяем, обвинение может быть сурово, защите остаётся заботиться о

смягчении ответственности. Если преступник, хотя бы убийца — добрый,

честный человек, все трудности на стороне прокурора. Но в обоих случаях

оратор, находящийся в невыгодных условиях, должен держаться

действительности. Это крайне трудно, особенно для обвинителя. Сказать: да,

я знаю, что это хороший человек, уверен, что, будучи оправдан, он станет

заботиться о детях убитого, как о собственных; я знаю, что каторга не будет

для него большим наказанием, чем сознание своего преступления и вечные

укоры совести; знаю, что вдова убитого простила его, и все-таки требую

каторги,— сказать это нелегко. Обвинять в таком деле неимоверно трудно, и

охотно послушал бы всякого, кто мог бы научить меня этому, но утверждаю,

что обвинитель должен признавать нравственные достоинства подсудимого».[27]

Касаться наружности подсудимого или копаться в его прошлом, не

имеющем прямого отношения к рассматриваемому делу, — это значит

злоупотреблять своим положением.[28]

О последствиях, к которым может привести поспешность в выводах

прокурора, может свидетельствовать такой факт из жизни А. Ф. Кони. Во время

обвинительной речи он заметил, что подсудимый все время улыбается.

Возмущенный, А. Ф. Кони обратился к присяжным, утверждая, что преступник

потерял совесть: «Он смеется над судом, над вами, господа присяжные

заседатели, надо мной; над всем правосудием». К подсудимому была применена

суровая мера наказания. Но и тут он смеялся. «Анатолий Федорович, —

воскликнул в кулуарах один из его коллег, — как вы могли так поступить?

Ведь обвиняемый и не думал смеяться. Он плакал...». Надо ли говорить, что

этот урок запомнился Кони на всю жизнь.[29]

Отношение к подсудимому как к врагу, с которым, роясь в его прошлом,

можно не. стесняться в приемах и в подборе доказательств, — крайне опасная

позиция обвинителя, граничащая и с безнравственностью, и с нарушением

закона. М. Ф. Громницкий, поддерживая обвинение по делу Данилова, говорил:

«Обвинение должно быть искренним и добросовестным, а можно ли назвать

добросовестным обвинение, когда обвинитель сознательно обходит факты,

говорящие в пользу подсудимого?».[30]

«Долг каждого прокурора, которому государство доверяет выразить

отношение общества к совершенному преступлению, помнить, что как бы низко

ни пал человек, все же хотя и падший, но наш собрат, что если, быть может,

и померкла в нем искра человеческого достоинства, то никогда она не может

совсем погаснуть в человеке. Без злобы и увлечения судите это дело, и тогда

суд ваш станет судом правды в полном значении этого слова, когда вы без

ошибки, насколько это возможно суду человеческому, отделите правое от

неправого, истину от лжи, и мы с уважением преклонимся перед вашим

приговором, каков бы он ни был», — с такими словами обратился к суду

адвокат Превальский по делу Либермана.

Обвинитель обязан построить свои взаимоотношения с подсудимым так,

чтобы тот, подобно игуменье Митрофании, мог сказать: «Прокурор обращался со

мной, как человек с сердцем, он не глядел на меня как на осужденного, он

смотрел как на обвиняемого, который может быть и оправдан».[31]

Говоря об этике прокурора, невозможно обойти вниманием и такой

вопрос, как достоинство прокурора при произнесении обвинительной речи. П.

С. Пороховщиков писал, что недопустимо, когда прокурор обращается к

присяжным: «Я ходатайствую о признании подсудимого виновным, я про-шу.у вас

обвинительного приговора. Нищий может просить у имущего о подаянии,

влюбленный пусть униженно ищет у хорошенькой женщины благосклонности. Но

разве присяжные заседатели по своей прихоти дарят обвинение или отказывают

в нем? Не может государственныйобвинитель просить о правосудии. Он требует

его»5. От умения прокурора вести (держать) себя на процессе, от его общей и

профессиональной Культуры в определенной степени зависит, чтобы судебный

процесс оказал предупредительное и воспитательное воздействие. Долг чести и

достоинства прокурора всем своим поведением проявлять уважение к суду как к

органу правосудия.

Прокурор Московского окружного суда П. Н. Обнйнский с возмущением

писал, что «иногда можно видеть такого прокурора, который, произнося

обвинительную речь и считая свою задачу законченной, демонстративно не

слушает защитника либо даже пренебрежительно выражает свое отношение к

сказанному защитником. Речь защитника, какой бы критической в отношении

речи обвинителя она ни была, должна быть выслушана прокурором со спокойным

достоинством. Прокурор от этого только выиграет и в глазах присяжных

заседателей и в глазах присутствующих в зале».[32]

А. Ф. Кони об этой стороне этики прокурора писал следующее:

«Прокурору не приличествует забывать, что у защиты, теоретически говоря,

одна общая с ним цель содействовать, с разных точек зрения, суду в

выяснении истины доступными человеческим силам средствами, и что

добросовестному исполнению этой обязанности, хотя бы и направленной к

колебанию и опровержению доводов обвинителя, никоим образом нельзя отказать

в уважении».[33]

Негативное отношение отдельных прокуроров к деятельности защитника Н.

П. Карабчевский видел в том, что «защиту впускают» в храм правосудия, но

надолго ли и в какой момент? Разве в самые сокровенные и трудные для

обвиняемого, а нередко и для истины моменты, она не находится в жалком

положении оглашенного, изгнанного, бессильно томящегося у преддверия храма?

Ее впускают тогда, когда затеянная в глубокой тайне, сотканная в тиши и

выполненная в раздумье вся «творческая» 'работа обвинения в сущности

«готова» — окончена совершенно. Ей предоставлено только критиковать или

даже разрушать это «творчество», класть свои мазки на законченную картину,

портить ее или рвать холст, на котором она нарисована, но не делать ничего

своего законченного и цельного. Она ничего не дает взамен разрушаемого. Ум

наш так устроен, что, подобно всей природе, боится пустоты. И к защите

предъявляют требование на смену разрушаемого создать нечто новое, свое

положительное и прочное. Но предъявлять подобное требование — значит

издеваться над бессилием стороны в процессе».[34]

Таким образом, в основе отрицательного отношения прокурора к адвокату

всегда лежат чувства безнравственные: стремление любыми способами осудить

подсудимого, защитить честь мундира, желание подчеркнуть свою власть,

угодить начальству.

Вместе с тем адвокат — не слуга своего клиента, а прежде всего

служитель правосудия. Один из славных представителей этой благородной

профессии П. А. Александров, о котором современники говорили, что он

соединил в себе колоссальный талант адвоката с неустрашимым мужеством

воина, презиравшего опасности, прямо заявил об этом в одной из своих речей:

«Я желал бы исполнить долг мой не только какзащитника, но и как гражданина,

ибо нет сомнения, что на нас, как общественных деятелях, лежит обязанность

служить не только интересам защищаемых нами, но и вносить свою лепту, если

к тому представляется возможность, по вопросам общественного интереса»'.

Характеризуя общие нравственные принципы, предъявляемые к судебному

деятелю, нельзя обойти вниманием и такой вопрос, как уважение к окружающим,

участникам судебного процесса. В частности, умение ценить и беречь чужое

время, которое достигается на основе знания материалов дела.

М. Ф. Громницкий писал: «Первая, азбучная истина публичного

обвинителя — изучение дела по предварительному следствию. Изучение это,

безусловно, должно быть самое внимательное, всестороннее, от первой

страницы до последней, без пропуска самой ничтожной бумаги из полицейского,

например, дознания или каких-либо приложений к делу. Самая ничтожная бумага

может неожиданно стать на суде материалом в разъяснении обстоятельств дела,

может дать указание на сильные или слабые стороны защиты, может дать,

наконец, иное освещение имеющим значение в деле фактам»2.[35]

Заслуживает внимание совет Ф. Н. Плевако: «Как это обыкновенно делают

защитники, я прочитывал бумаги, беседовал с подсудимым, вызывал его на

искреннюю исповедь души, прислушивался к доказательствам и составлял себе

программу, заметки о чем, что и зачем говорить, обдумывал и догадывался, о

чем будет говорить прокурор, на что будет особенно ударять, где в нашем

деле будет иметь место горячий спор, и свои мысли я держал про запас, чтобы

на его слово был ответ, а на его удар — отражение ...»3. То есть необходимо

прочувствовать материалы дела, уметь представить себе картину преступления,

обстановку, в которой оно совершено.

Доскональное знание материалов дела позволяет сократить количество

бесцельных вопросов, задаваемых подсудимому, потерпевшему, свидетелям,

сосредоточив все усилия на выяснении истины. [36]

Недопустимо использование судебной трибуны для удовлетворения личных

амбиций, желаний «порисоваться» перед присутствующими, Один из адвокатов по

делу об убийстве в драке говорил: «Драка, господа присяжные заседатели,

есть такое состояние, субъект которого, выходя из границ дозволенного,

совершает вторжение в область охраняемых государством объективных прав

личности, стремясь нарушить целостность ее физических покровов повторным

нарушением таковых прав. Если одного из этих элементов творения яичных нет

налицо, то мы не имеем юридического основания видеть во взаимной коллизии

субстанцию драки». А. Ф. Кони был вынужден заметить: «Господа присяжные

заседатели, что такое драка, я думаю, каждому из вас известно по

собственному опыту из детства. Но если нужно в точности ее определить, то

позвольте вместо длинной формулы защитника сказать, что драка есть такое

состояние, в котором каждый из участников наносит и получает удары».

В превосходной речи С. А. Андреевского по делу Андреева неожиданное

крушение семейного благополучия, когда Сарра Левина о своей измене сообщает

мужу, сравнивается с землетрясением: «В жизни Андреева произошло нечто

вроде землетрясения, совсем как в Помпее или на Мартинике. Чудесный климат,

все блага природы, ясное небо. Вдруг показывается слабый дымок, затем

черные клубы дыма, копоть, гарь. Все гуще. Вот уже и солнца не видать.

Полетели камни. Разливается огненная лава. Гибель грозит отовсюду. Наконец,

неожиданный удар, треск. И все погибло».[37]

Сравнение сильное, форма безупречная, но, на мой взгляд, лучше бы его

упустить: оно сразу отрывается от действительности, напоминает, что перед

судьями не подсудимый, полный горя и отчаяния, а его защитник, чарующий

игрой старательно отточенных слов.

Одним из элементов культуры судебного деятеля является его внешний

вид. Анатолий Федорович Кони советовал; «Следует одеваться просто и

прилично. В костюме не должно быть ничего вычурного и кричащего (резкие

цвета, необыкновенный фасон). Грязный, неряшливый костюм производит

неприятное впечатление. Это важно помнить, так как психологическое

воздействие на собравшихся начинается до речи, с момента появления перед

публикой"». Это, разумеется, относится к одежде судей, народных

заседателей, адвокатов, секретарей судебногозаседания, прокурорских

работников и других участников судебного процесса.[38]

В равной мере данные замечания относятся и к работе следователя

прокуратуры, которому ежедневно приходится общаться с многими людьми.

Нередко установить контакт с человеком не удается именно вследствие

первоначальной антипатии, вызванной внешней оценкой следователя.

Профессиональная юридическая деятельность отличается сложностью и

многогранностью. Ее психологический анализ всегда дает возможность выделить

ряд этапов, через которые происходило движение к конечной цели —

установлению истины. В той или иной степени в профессиональной юридической

деятельности можно выделить следующие стороны: поисковая (познавательная),

коммуникативная, удостоверительная, организационная, реконструктивная

(конструкционная), социальная.

В каждой из указанных выше сторон реализуются соответствующие

личностные качества, обеспечивая успешность деятельности.

Деятельность юриста — многоуровневое, иерархическое явление. На

каждом уровне достижение свойственных данному уровню целей обеспечивается

соответствующими личностными структурами, причем их достижение обеспечивает

возможность перехода к достижению целей высоких уровней деятельности.[39]

заключение

По мере усложнения различных сторон юридической деятельности растут

требования, предъявляемые к личности человека, который избрал такую работу

в качестве основной жизненной цели.

Готовность личности молодого человека к профессиональной деятельности

в правоприменительной системе, будучи целостным личностным образованием,

включает в себя мотивационные, познавательные, эмоциональные и волевые

компоненты.

Так, мотивы отражают стремление молодого человека стать следователем,

адвокатом, нотариусом или прокурором и потребность успешно выполнять свои

должностные обязанности по раскрытию преступлений, всестороннему и полному

расследованию уголовных дел, исследованию причин преступности и их

квалифицированной профилактики. В этой же сфере находится стремление

будущего специалиста к достижению профессиональных успехов, желание

показать себя как специалиста с наилучшей стороны. К познавательным

аспектам относится понимание абитуриентом стоящих перед ним в будущем задач

в сфере профессиональной деятельности, ясное представление о различных

сторонах этой деятельности и ее психологических особенностях, представление

о профессиональных ситуациях (например, следственных ситуаций), способность

видеть себя в будущем в качестве специалиста, разрешающего эти ситуации.

Эмоциональной стороной готовности является чувство личной

ответственности будущего молодого специалиста за результаты деятельности в

сфере борьбы с преступностью, а также уверенность в своих силах и

способности преодолеть многие объективные и субъективные преграды, которые

могут возникнуть в процессе достижения профессиональных целей. Далее сюда

относятся чувства удовлетворения в процессе достижения торжества закона над

беззаконием, социальной справедливости и т. п.

Наконец, волевые компоненты отражают концентрацию личности на

выполнение профессиональной задачи, достижение гармонии между требованиям

профессии и личностью работника и обеспечиваются двумя направлениями —

профессиональной ориентацией и профессиональным отбором. Оба эти

направления решают одну и ту же проблему, но с разных сторон.

Профессиональная ориентация идет «от человека» и отвечает на вопрос: «Какая

именно из бесконечного разнообразия профессий больше всего подходит для

данного человека», профессиональный отбор идет «от требований профессии», и

его задачей является выбор из ряда кандидатов одного, наилучшим образом

приспособленного (в силу своих личных особенностей и свойств) для данной

профессии. Профессиональный отбор гораздо сложнее, чем профориентация, и

требует для своего осуществления большой подготовительной работы. При этом

все большее значение приобретают психологические факторы: наличие у

абитуриентов соответствующих задатков и личностных качеств, которые в ходе

обучения в юридическом вузе должны быть приведены в системы навыков, умений

и знаний, обеспечивающих успех на практической работе.

Профориентация— это знание особенностей профессии, а также

профессионально необходимых и противопоказанных для нее качеств и свойств

личности специалиста.

Весьма перспективный путь решения этой задачи, который обеспечивает

заблаговременное ознакомление школьников с той или иной специальностью,

сочетающееся с выработкой интереса к ней, — профессиональная ориентация их

непосредственно в последние годы обучения в школе. Умело поставленная

работа по профессиональной ориентации школьников приводит к тому, что

молодежь начнет свое обучение в вузе с настоящим интересом к своему

будущему труду, с пониманием его общественной значимости. А это является

важной предпосылкой к будущей высокой активности специалиста.

Я считаю, что воспитание высоких морально-этические и

профессиональные качеств представителей юридических профессий и

специальностей – необходимая и одна из главных задач сегодняшнего

профессионального обучения.

список литературы

ВАСИЛЬЕВ В. Л. ЮРИДИчЕСКАя ПСИХОЛОГИя. Л., 1974.

Васильев В. Л. Этика в юриспруденции и предпринимательской деятельности.

СПб., 1995.

Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996.

Кони А. Ф. Приемы и задачи обвинения// Избранные произведения. М., 1959.

Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной реформы

(процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое пособие.

М., 1994.

Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

Общая психология/ Под ред. Петровского А. В. – М.: Юристъ, 1998.

Практическая психология. Учебник под ред. Тутушкиной М. К. М.—СПб., 1997.

Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

-----------------------

[1] Васильев В. Л. Юридическая психология. Л., 1974.

[2] Общая психология/ Под ред. Петровского А. В. – М.: Юристъ, 1998.

[3] Васильев В. Л. Этика в юриспруденции и предпринимательской

деятельности. СПб., 1995.

[4] Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

[5] Общая психология/ Под ред. Петровского А. В. – М.: Юристъ, 1998.

[6] Васильев В. Л. Юридическая психология. Л., 1974.

[7] Общая психология/ Под ред. Петровского А. В. – М.: Юристъ, 1998.

[8] Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной реформы

(процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое пособие.

М., 1994.

[9] Васильев В. Л. Этика в юриспруденции и предпринимательской

деятельности. СПб., 1995.

[10] Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

[11] Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996.

[12] Общая психология/ Под ред. Петровского А. В. – М.: Юристъ, 1998.

[13] Общая психология/ Под ред. Петровского А. В. – М.: Юристъ, 1998.

[14] Васильев В. Л. Юридическая психология. Л., 1974.

[15] Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

[16] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

[17] Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996.

[18] Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной

реформы (процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое

пособие. М., 1994.

[19] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

[20] Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

[21] Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной

реформы (процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое

пособие. М., 1994.

[22] Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

[23] Практическая психология. Учебник под ред. Тутушкиной М. К. М.—СПб.,

1997.

[24] Коченев М. М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

[25] Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной

реформы (процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое

пособие. М., 1994.

[26] Кони А. Ф. Приемы и задачи обвинения// Избранные произведения. М.,

1959.

[27] Практическая психология. Учебник под ред. Тутушкиной М. К. М.—СПб.,

1997.

[28] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

[29] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

[30] Практическая психология. Учебник под ред. Тутушкиной М. К. М.—СПб.,

1997.

[31] Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной

реформы (процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое

пособие. М., 1994.

[32] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

[33] Кони А. Ф. Приемы и задачи обвинения// Избранные произведения. М.,

1959.

[34] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.

[35] Кореневский Ю. В. Государственное обвинение в условиях судебной

реформы (процессуальный, тактический и нравственный аспекты): Методическое

пособие. М., 1994.

[36] Практическая психология. Учебник под ред. Тутушкиной М. К. М.—СПб.,

1997.

[37] Еникеев М. И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996.

[38] Практическая психология. Учебник под ред. Тутушкиной М. К. М.—СПб.,

1997.

[39] Яковлев А. М. Преступность и социальная психология. М., 1971.